1.
Игра словом всегда была прелюдией к действию. «Я знаю силу слов, я знаю слов набат…» Это Маяковский поручал своему слову двойную функцию: пикадора и матадора. С претензией на социально-филологическое оживление замечу, что сегодня каждый лидер или квази-вождь кроме средств эпатажа использует силу слова, силу влияния слова на людей, предварительно это слово изнасиловав. Почти каждая наша параксизматическая партия уже изобрела, - из имеющегося в ассортименте, либо за неимением продолжает изобретать – своего собственного пророка, владеющего гипнозом слова для борьбы с антипророком.
Лидер «Справедливой России» в статье «Бегемот и Болотная площадь», опубликованной в «Литературной газете» (№ 51, 2011) пишет: «Сегодня нас пытаются пугать призраком «оранжевой революции»… но кто дал право подозревать наших несогласных граждан в том, что они участники некоего западного сценария, агенты, финансируемые ГОСдепом США?.. Вранье, оно и есть вранье, россияне еще не забыли о гонениях на инакомыслящих в недавнем советском прошлом…»
В свете нарастающего прессинга америкосов: «Пусть гибнет мир, но торжествуют гражданские права и свободы», - двоичная оптика Миронова не просто инфантильный пробел, а самая настоящая «зачумленность». Ибо в этой же статье, тремя абзацами ниже, лидер «справедливоросов» самолично цитирует такой риторический вопрос Збигнева Бжезинского: «Россия может сколько угодно иметь национальных проектов, ядерных чемоданчиков и ядерных кнопок, но поскольку 500 миллиардов долларов российской элиты лежат в наших банках, вы еще разберитесь: это ваша элита или уже наша?»
В перипетиях двух последних десятилетий перед нами прошло немало и пикадоров-политиков, и матадоров-убийц. Роль быка была вроде меняющейся. Однако на практике, в глубине, про запас, под рукой всегда оставалась эта миссия за мессийным народом. И вот… Сергей Миронов, проявляя заботу о «малых сих», под видом живого алгоритма вгоняет им в переносицу, между глаз смертельный дротик. Как статусный симулякр он играет пустыми штампами, а его отстегнувшийся двойник тут же присягает толерантно-политкорректной жиже. «Означающее» в результате идет в отрыв от «означаемого», ибо всем и каждому предельно ясно: «оранжисты» или «оранжевые революционеры», с которыми сей Лоббист сопрягает «простеца», - это средостение либертинов, кормящих «послушное большинство» американской мечтой. Той, что на деле чуть-чуть слабее цианистого калия, но позабористее мухоморов…
2.
«В пестрых потугах всяческих «нюхателей воздуха» хороша и клевета, а ненавистничество к мелюзге и того лучше, но они так сильно в нос бьют, что не каждый простец вместить их может», - писал по поводу раздвоения на потребу очень актуальный сегодня Салтыков-Щедрин. Любое подыгрывание чужой воле он называл «воблушной правдой». И - прорицал, что кроме глашатаев здесь важен и тот «простецъ» на площади, который им внемлет. Ведь у русских, как бы заглядывая в наш день, замечал с горечью тот же Михаил Евграфович Щедрин, «носитель спасительных идей появляется лишь тогда, когда их сначала клевета поизмучает, потом хлебный яд одурманит, и когда процесс мучительно завершит свой цикл, когда человек почувствует, что нет во всем организме места, которое бы не ныло, а в душе нет иного ощущения, кроме безграничной тоски, - вот тогда и выступает воблушка со своими скромными афоризмами. Она бесшумно подкрадывается к искалеченному и безболезненно додурманивает его. И, приведя его к стенке, говорит: «Вон сколько каракуль там написано; всю жизнь разбирай – всего не разберешь!» Смотри на эти каракули и, если охота – доискивайся их смысла. Тут все в одно место скучено: и заветы прошлого, и яд настоящего и загадки будущего. И над всеми лег густой слой всякого рода грязи, погадок, вешних потоков и следов непогод. А ежели разбираться охоты нет, то тем еще лучше. Верь на слово, что суть этих каракуль может быть выражена в немногих словах».
3.
Я не бог весть какой любитель афоризмов, и потому дайджест крылатых выражений и мудрых мыслей Владимира Владимировича Путина у меня оказался скорее по случаю. Купил в киоске в первые дни наступившего Нового года кипу газет и стал обладателем пульсирующего грядущего, ибо в коротких и емких изречениях нашего Лидера непонятное, ускользающее и взыскуемое явило тот фокус искомого, мимо которого пройти было просто нельзя. Вот некоторые из афоризмов, попавших и в бровь, и в глаз:
«Лучше бы, если бы они судились в России. Деньги заработаны, украдены здесь – здесь пускай и делят…» (об Абрамовиче и Березовском).
«Когда деньги вкладываются в развлекушку за границей, это неприятно…» (о поддержке олигархами иностранного спорта).
«Не перетаскивать под одеялом, не «хомячить» новые технологии…» (о международном инновационном сотрудничестве).
«Бандерлоги», они не хорошие и не плохие, а просто никакие…» (о гражданах, которые не воспринимают «гражданское общество»).
«Чтобы инновация проникла в мозг каждого, нужно ее не бояться…» (о модернизации).
«Уконтрапупить, схватить и посадить… - самое простое, что мог бы человек сделать в моем положении, но я к этому не прибегаю…» (о борьбе с коррупцией).
2010г.
«Нельзя опускать их ниже плинтуса, а то придется нашей либеральной интеллигенции бороденку сбрить и самим надеть каску..» (о критических отзывах в адрес силовых структур).
«Нашлась какая-то скотина, которая наших людей предает… Что касается предателей, они сами загнутся…» (о разоблачении Чапман и К).
2009г.
«Ламборджини и прочие финтифлюшки - это и есть наши «золотые зубы» …» (об олигархах-нуворишах).
2007г.
«Это политическая эротика, которая…может доставить удовольствие, но вряд ли приведет к положительному результату…» (о зависти госсекретаря США к богатствам Сибири).
2005г.
«Многие ведь под сурдинку поотменяли все подряд…» (о недостатках монетизации льгот).
2003г.
«Нефтянка – это курица, которая несет нам золотые яйца. И убивать эту курицу просто неразумно…» (об отношениях государства с нефтяными магнатами).
…И еще – любопытное датцыбао из 2004 года:
«Говорить о возможностях выдвижения моей кандидатуры на пост президента РФ где-нибудь в 12-м, 16-м году, наверное, - тыкать меня в жизнь вечную…» (см. «Собеседник», № 49, 2011).
4.
Не буду кривить душой, мне афоризмы Путина, точнее, его импровизации-«каракули», если прибегнуть к атрибутации Салтыкова-Щедрина, нравятся. «На слуху и на языке» наших мейнстрим-медиа они выглядят несколько опрощенными, как бы самодельными. Но на самом деле в них прячется и нечто донное, прихваченное от «простеца». Жгучее неприятие одичания и черного лиха, пробивающееся в путинских репликах, - пожалуй, самое сильное из того, что исходит от респектабельно-махрового либерального бедлама. Реагируя на своих окруженцев непосредственно и в общем-то лояльно, Путин неожиданно и даже независимо от себя впадает в праведный гнев, издает возмутительные вопли. И это его «вопление», крапивной оберег вызывает в памяти нечто хлыстовское, послегрехопадное: «То, что начертано полынною звездою, должно оборотиться в быль…»
5.
Впрочем, наряду с этой, гипотетической правдой, налицо в путинской афористике и другая правда – воблушная. И она – посильнее. Это правда манипулятора. Заверяя заокеанских партнеров в экономическом блоке своей президентской программы в том, что для «России в перспективе существует только один – глобальный рынок», и что она будет строить «нормальный», «здоровый», «конкурентоспособный капитализм», – Путин, как мы понимаем, намеревается «шустрить» и дальше: творить Историю с помощью трюков. Тех самых, что в его двухслойных афоризмах «борзеют» от сырьевой погнутости и придаточной зависимости. И которые вот уже 12 лет в кипящей магме России выдают желаемое за действительное, получая от покойного Гайдара «твердые пятерки».
6.
Все митинги и шествия, прошедшие в Москве и других городах 4 февраля 2012 года – в поддержку Путина и против – явили виртуальную, «недосовременную» Россию. В них не было народа – нищих, голодных, обездоленных, поднявшихся с гнойнища и включившихся в постмодернистский спектакль. Не было опороченной, оплеванной и обесчещенной стихии – интеллектуально-храмовых людей «выживальческого труда», устыженных своим беспросветным бытом и придавленных «телосом» торжествующего меньшинства.
А то, что было, явило только гипотезу. Нервное ожидание смены квази-инновационного курса и начала «третьего пути» – великодержавного, страстотерпного, общенародного. Трудно, конечно, предугадать кривобокую очевидного. То есть то, с кем будет Путин, занявший место в Центре. Но пока – и это очень важно – на наших глазах сбывается активный пост-октябрьский модерн: размежевание векторов и распределение ролей. И не в мягком, скругленном варианте, а в реальном, сулящем эффект. В том плюсе-минусе, где, с одной стороны, в духовном озарении встали – Александр Проханов, Александр Дугин, Максим Шевченко, Михаил Леонтьев, Сергей Кургинян. А с другой, в хитроупрятанном раболепии перед Pax-America, - Борис Немцов, Алексей Навальный, Владимир Рыжков и прочий маркированный элемент, подпрыгивающий под судорожный мелос «пятой колонны».
7.
«Оранжевый цвет – это цвет собачьей мочи…» – такой речевой фигурой усилил пафос митингующих на Поклонной горе Александр Проханов. И – «материализовал» метафорический ряд Путина, в котором наш национальный Лидер несколько ранее (декабрь, 2011) подвел «белые ленточки» и «презервативы» на лацканах протестующих под символику «цветной слизи». Оранжевая оппозиция, надо отдать должное, не чурается ответной кары и буквально с тараканьим проворством просвечивает, прощупывает, выворачивает Путина. Интернет, например, забит тестами и комментариями, «истолковывающими» его торс, который он любит оголять, «обабившиеся» ляжки и репрессивно-асексуальную манеру широко расставлять ноги… Все это, заметим, – от лукавого, ибо наш нацлидер скорее достаточен, чем недостаточен: держит свою плоть и прыть в такой витальности, что излучает, как не без тайного вожделения отметила Людмила Улицкая, вполне ощутимую «эротическую реальность». На его фоне коллективный антагонист, – добавим в унисон, – Явлинский, Кудрин, Боровой, Парфенов, Сванидзе и т.п. – особь с «крылышками нетопыря» и трухлявым «срамом», если воспользоваться эмбематикой поэта Николая Клюева.
Христос, как известно, различал три категории скопцов: тех, что родились такими; тех, что стали предметом случая и, наконец, тех, которые сделали себя сами для Царствия Небесного. В контексте риторики путинских оппонентов, – перед нами бесспорные «духовно-выложенные» новообрядцы, секуляризующие свой эон для Царства Потребления. Или, как говорил в «Диктатуре импотентов» Иван Солоневич, для Комфорта-Блуда и Вертепа-Ирода.
8.
Евгений Примаков, отдавая в ТВ-диалоге с Петром Толстым (январь, 2012) свое предпочтение Путину, в качестве главного его достоинства выделил такое: «В нем нет упертости…» Владимир Бушин, один из самых ярких мыслителей нашего дня, возразил: «Именно упертость, косность, заскорузлость, замшелость, полное неумение маневрировать, куриная слепота, неспособность там, где нужно, сказать весомое слово и держать язык за зубами там, где нужно, – это и есть самое главное, самое характерное в товарище Путине…» («Завтра» №5, 2012).
Оценки, как видим полярные. Однако они, и это определено нашим роком, никакого значение не имеют. У Путина потревожен национально-исторический ствол, суверен, сакрал. Он не знает, где лежат два заветные ключа: первый – от Могущества Русского, и другой – от Могущества Народного Воскресения. И потому его центробежность с ее анти-советсткостью, анти-народностью, анти-имперскостью продуктивнее всего не порицать, а снимать, укрощать, перезагружать – хотя бы с помощью такой дружеско-евангелической анти-хулы: «Повешенных вниз головою – трещеткой слова не тревожь…»
9.
«…И был убит от своих…» – этот летописный рефрен, переходящий из свода в свод, так сильно засел в моей памяти после антипутинских акций, что теперь, когда все ушло в относительный «ноль», трансформировался в сонм энтропийных вопросов. Среди них – самый «нормальный» – такой: станет ли Путин отыгранной картой хихикающих кровососов, ненасытно придерживающих его «при себе», или будет изведен раскормленно-чиновным капищем, не без его участия превратившимся в миллениум обскурантов? Эксперты СБД, анализируя российский «узел» проблем на Давосском Форуме – 2012, предрекают «мягкий» уход Путина из власти «по-горбачевскому» сценарию, задолго до окончания его президентского срока. Либеральные алхимики в таком исходе также мало сомневаются. Но Путин, будучи ассимилированной «уключиной» капитала, все же, как представляется, покинет российский престол по иному: сделает Россию жертвой своей планиды, а электорат – трагическим соучастником обоюдногого изведения. Пройдя с Путиным 12 лет, народ уперся в резиновую. стену. И теперь бьется об нее головой, понимая, что дальше идти некуда. Медведев моделирует Большое паноптическое Правительство, Путин – стимулирует и подкармливает охло-социальный окоем, чтобы не вывести народ из спячки. И эти самоотреченно-медитирующие усилия по легализации «цикуты» говорят о том, что России с ее коренным народонаселением через 12 лет не будет.
Может ли Путин переступить через свой жребий? Созданный в преддверии 2000 года Борисом Абрамовичем Березовским как русский проект, Путин – в границах русского чуда-юда, – очевидно, может и переступить и преобразиться. То есть стать не гипотетическим русским проектом, а реальным… Его Мюнхенская речь, его борьба с олигархами, его противостояние «пятой колонне», его все возрастающее желание «принадлежать не кругу, а народу, не прихоти, а воле, не Бездне, а Зениту» (см.: Евангелие от Филиппа, изр. 122) – опасная и одновременно «звездная» реакция на действительность. В ней сквозь личину «спицы в колесе» пробивается неярко-достойная свобода холопа, у которого на месте присосков начинают вырастать крылья…
5 февраля 2012г.
Да будет воля Твоя…
Главный редактор газеты «День литературы» Владимир Бондаренко опубликовал в январско-февральском номере своего издания за этот, 2012 год, передовицу под заглавием, способным ввести в прострацию, точнее, в визг и хрюканье весь либеральный мир: «Нужен 37-й год!..» Что это значит? А то, что если у нынешних или будущих лидеров России не хватит мужества и решимости на высвобождение страны от развращенных и чуждых интересам народа олигархов-выродков и либероидных негодяев, то есть на новый 1937 год, то неизбежен – новый 1917 год. По сути, цель и возможного 1917-го года, и возможного 1937-го года, по выкладкам автора, одна – очистить Россию от коррумпированного чиновничества, от мерзких человечков, паразитирующих на незаслуженных доходах. Ибо «народ протестует сегодня не столько лично против Путина, сколько против наглого разворовывания и уничтожения Державы…»
История, вспомним Маркса, делается «в силу определенных условий… рабами против рабства…» При этом цель всегда преследуется одна и та же – низвержение воровской, прогнившей, компрадорской верхушки и засевание новых семян. «Все, что не заменяет собою прогнившее, рискует быть поглощенным гнилью. Потому как господа-воры и господа-копрофаги всегда будут пытаться прикрыться «концом истории» и истреблять тех, кто эту самую историю продолжает творить» (Р. Ванейгем).
Сегодня слово «революция» повергает в ужас лидера коммунистов и Патриарха, либерал-демократа и армейского чиновника, Президента и Премьера. Расплодившаяся компания услужливых литераторов и журналистов низвела его до такой степени, что понятием революция обозначают интимные детали женского туалета, рекламируемого на рынке.