— Если бы ты дал мне хоть маленький шанс, я бы снова заставила тебя полюбить меня. Я могла бы сделать тебя своим рабом. Могла бы. Раньше, бывало, за мной столько парней бегало. Харри Йелленд, например Они все плясали под мою дудку.
— Почему же ты не вышла замуж за одного из них?
— Я выбрала тебя. Хотя иногда не могу понять почему. — Она прижалась к нему, обвив руками его шею. — Том, — сказала она тихо ему на ухо, — я знаю, что могу заставить тебя снова любить меня, если бы ты только позволил. Я твоя законная жена. У тебя нет права так со мной обращаться.
— Мне пора идти. Я задержусь в мастерских после работы.
Он поднялся со стула, и Тилли отпустила его. Том стал собираться, и она наблюдала за ним с возрастающей злостью.
— Не забудь спросить Джесса Изарда о новой плите Я не могу готовить на этом костре. Я никогда в жизни не имела дела с такой штукой.
— Моя бабушка готовила на этом очаге. У нее с ним никогда не было проблем.
— Ну, конечно, твоя старая бабуся была настоящим чудом! Но я-то не вожусь с этим камином всю жизнь, и ты мог бы понять, о чем я говорю!
— Хорошо, — согласился Том. — Я спрошу у Джесса совета.
Однажды вечером, придя домой, он заметил новую щетку с коричневой ручкой в углу кухни и новый зеленый совок.
— Откуда они взялись тут, такие новенькие и блестящие? — спросил он.
— Какой-то человек продавал их. Он сказал, что он из Бирмингема. Я могу платить за щетку и за совок понемногу каждый раз, и еще можно купить все что угодно.
— Из Бирмингема? И приехал так далеко?
— У него машина, — Тилли смотрела на Тома, мило улыбаясь. — Он предложил мне покататься с ним. Потому что я сказала ему, что здесь нет автобуса. Но я отказалась, сказала, что мужу это не понравится.
— Мне все равно, — сказал Том, — хотя, может, лучше держаться подальше от таких парней.
— Каких это таких, хотелось бы знать? Мистер Тримбл прекрасный человек. Он, как и ты, был в армии. В Египте с инженерными войсками.
— Хорошо, отправляйся кататься, если тебе этого так хочется. У меня нет возражений.
— Что я тут вижу? Сижу одна целыми днями вдалеке от людей! Иногда вижусь со старухой Моулд из сторожки да с миссис Энвер, а больше ни единой души нет в округе, с кем можно было бы поболтать.
— Наверное, тут довольно одиноко после Хантлипа, когда вокруг тебя столько народу вертелось в «Розе и короне». Почему бы тебе иногда не зайти туда и не помочь отцу, как прежде?
— Ну уж нет! — взорвалась Тилли. — С какой это стати мне работать у отца? Я теперь замужняя женщина, и у меня свой дом. Что скажут люди, когда увидят, как я подаю пиво? Зачем, по-твоему, я вышла замуж?
— Слушай! — прервал ее Том. — Делай все, что тебе заблагорассудится, и перестань меня ругать. Мне нужен только покой и тишина.
— Его ничего не волнует! Обо мне ты никогда не думаешь!
Она отвернулась и заплакала, вздрагивая от рыданий. Она прислонилась к спинке стула и спрятала лицо в согнутых руках. Тилли казалась маленькой и хрупкой, и Том подумал, что она никогда не перестанет рыдать.
— Почему я не умерла, почему?! Ты все время такой злой! Я не думала, что все будет так ужасно! Ты ненавидишь, ненавидишь меня!
— Нет, — сказал Том. — Не говори так, это неправда! Перестань плакать, или тебе будет нехорошо. Я не хотел чтобы ты заплакала.
Он протянул руку и дотронулся до ее плеча, и тут же она ухватилась за него, прижимаясь всем телом. Всхлипывания немедленно прекратились, и когда она подняла лицо, он увидел, что она смеется.
— Я знала, что у меня получится! — кричала она ликующе. — Я знала, что смогу заставить тебя снова любить меня, если постараюсь. Мужчины мягкие, как тесто, но их нужно хорошенько вымесить. — Она подняла руки, перебирая пальцами его волосы, стараясь заставить его наклониться. — Твое лицо! — сказала она. — Если бы ты мог его видеть! Когда я обернулась, то чуть не рассмеялась!
Том отстранился, мотнув головой, освобождаясь от ее объятий. Она вцепилась в него, и он оттолкнул ее от себя.
— Ради Бога, в чем дело? Ты ведь не уйдешь, не поужинав?
— Да провались ты пропадом вместе со своим ужином!
Дверь захлопнулась, и она осталась одна со все еще поднятыми руками.
— У меня такое чувство, — сказал Сэм Ловедж, поджаривая сыр на плите в мастерских, — что наш друг не очень-то доволен женитьбой.
— Он еще молчаливее, чем обычно, — согласился с ним Альберт Танниман. — И работа у него совсем не клеится.
— Что у тебя с собой, Том? Эта негодная Тилли тебя совсем не кормит?
— У него хлеб с жиром, как обычно, — сказал Фред Ловедж, подмигивая Сэму.
— Нет! — сказал Том. — Это жареная ветчина.
— У тебя ведь нет машины, Том? Такого маленького «остина» с откидным верхом? Да нет, едва ли, думаю, нет. А вот моя девчонка, Лилиан, клянется, что видела его как-то утром в пятницу возле Пайкхауса, когда проходила мимо в Скоут.
— Это коммивояжер, продаст щетки. Он заезжает за деньгами каждую пятницу.
— Мне бы это не понравилось, — сказал Танниман. — Незнакомец заезжает к моей жене, когда меня нет дома и я не вижу, чем они занимаются.
— Я его знаю, — сказал Сэм Ловедж. — Он ездил по Хантлипу, от двери к двери, и пытался продать Куини новую швабру. Она послала его куда подальше и правильно сделала. С тех пор как кончилась война, слишком уж много продавцов развелось в округе, только людям надоедают. Надо кому-то заняться этим и остановить их.
— Тому нужно поговорить с Тилли. Я на его месте не потерпел бы такого.
— Мне без разницы, — отозвался Том. — Пусть Тилли делает то, что ей больше нравится.
Он доел обед и вернулся к верстаку, где лежал незаконченный щит, на котором он делал резьбу. Он выбрал нужную стамеску.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — крикнул Ловедж. — Еще двенадцать минут до часа.
— Мне достаточно, я уже отдохнул, — ответил Том. — К тому же я хочу поскорее закончить.
На следующий день, в субботу, Том работал все утро и закончил резьбу к одиннадцати. В полдень мастерские закрыли, и он направился прямо домой, куда он пришел на час раньше обычного. Увидев автомобиль на дороге, он пошел к лесу напротив и постоял среди деревьев, дожидаясь, пока посетитель уедет.
В час из Пайкхауса вышел светловолосый мужчина, поглядывая на часы. Тилли проводила его до ворот. Они постояли и поговорили немного, причем мужчина обнимал ее за плечи. Потом он сел в машину и поехал в сторону Нортона. Тилли повернулась и пошла в дом, помахивая концом шелкового шнурка, который был повязан вокруг талии. Ее каблучки цокали по дорожке.
Когда Том вошел, она расчесывала волосы перед зеркалом.
— Ты сегодня что-то рано.