Ему не хотелось говорить ей, что он потерял остатки зрения. Это бы только огорчило ее. Но Линн догадалась и без слов. Взяв его за руку, она отвела его в дом.
Бетони частенько заезжала в Пайкхаус. Она привезла ему белую палочку и свисток, чтобы повесить на шею, и еще кое-какие вещи для малыша.
— Полиция больше не приезжала?
— Нет.
— Я подумала, — сказала она однажды, — тебе было бы неплохо повидаться с адвокатом. Может, с адвокатом деда или с молодым мистером Хайем. Я могла бы сходить с тобой, если хочешь.
— Но ведь я ничего не сделал, — сказал Том.
— Думай об этом все время, если полиция снова придет допрашивать тебя.
— Надеюсь, теперь все уже позади, — сказал он.
Но спустя несколько дней, пятнадцатого, двое полицейских пришли снова.
— Новости о Тилли? — спросил Том.
— Боюсь, что нет, мистер Маддокс. Ни наши расследования, ни объявления не дали никаких результатов. Но я бы хотел вам задать еще несколько вопросов. Что, например, было на миссис Маддокс в тот день, когда она ушла из дома?
— Не знаю, меня дома не было.
— А утром, еще до того, как вы ушли на работу? Можете вспомнить, что на ней было?
— Она спала, когда я уходил.
— И вы сказали, что она не оставила никаких вещей?
— Ни булавки, — сказал Том. — Это все, что вы хотели узнать?
— Если только вы не хотите сообщить что-нибудь.
— Нет, ничего, — сказал Том.
Данз повернулся к Линн:
— Вы были знакомы с миссис Маддокс?
— Нет, — ответила Линн. — Я никогда в жизни не видела ее.
— Не могли бы вы назвать мне свое имя? Миссис?..
— Мерсибрайт, — сказала Линн, — но не миссис, а мисс.
— Могу ли я спросить, в каких вы отношениях с мистером Маддоксом?
— Это уже не ваше дело! — сказал Том.
— Я отвечу, — сказала Линн. — Мы живем вместе, как муж и жена.
— Благодарю вас, — сказал Данз. — Когда люди с нами совершенно откровенны, это всегда очень помогает. А были ли вы знакомы с мистером Маддоксом до того, как исчезла его жена?
— Да, была.
— Через какое время после ее ухода вы заняли ее место?
— Примерно через неделю, — сказала Линн и только несколько покраснела, встретив пристальный взгляд полицейского.
— Интересно, — сказал Том, — стоит ли мне поговорить с адвокатом?
— А что бы мы могли сделать для вас, мистер Маддокс?
— Не знаю, — сказал Том. — Я не знаю, что и адвокаты могут сделать. Мне нужно просто посоветоваться.
— Я бы не стал беспокоиться, мистер Маддокс. По крайней мере пока.
— Что вы имеете в виду под словом «пока»?
Но Данз и констебль ушли, не сказав ни слова.
Услышав о визите полицейских, Бетони пришла в ярость.
— Все, решено! — сказала она. — Я еду в Бирмингем разыскивать Тилли.
— В этом нет особого смысла, — сказал Том. — Если полиция не может найти ее, какие у тебя шансы?
— Возможно, они не очень-то стараются?
— Они сказали, что повесили объявления о розыске.
— Все равно я еду.
Но хотя она и провела там полных два дня, бродя по деловым улицам, спрашивая в мастерских и пансионах, она ничего не узнала.
— Нас уже спрашивали, — сказал владелец мастерской. — Полиция заходила сюда, тоже разыскивала эту женщину.
И она увидела повсюду плакаты, на которых было написано, что миссис Тилли Маддокс из Пайкхауса в окрестностях Чепсворта просят зайти в ближайший полицейский участок, так как ее родня беспокоится о ней.
Однако в компании «Щетки Бруно» на Холл-стрит Бетони выяснила один интересный факт: Артур Тримбл оставил работу двадцать девятого сентября и, говорят, увез свою семью в Лондон. У его жены там были родственники, и ее дядя предложил ему работу.
Бетони вернулась домой и пошла в Пайкхаус. Том был один, потому что Лини ушла в Истери к акушерке миссис Джибс.
— Двадцать девятого сентября! Понимаешь? Это значит, Тримбл уехал из Бирмингема сразу же после того, как Эмери Престон расспрашивал его о Тилли. Очевидно, он действительно увез Тилли, как ты и говорил, и боялся, что об этом может услышать его жена.
— Но мы все еще не нашли Тилли.