Теперь мысленно он увидел уютную кухню в Пайкхаусе, поцарапанный стол и два старых стула, дубовую скамью, буфет и медную решетку вокруг очага. Но было там что-то, заставлявшее его беспокоиться. Он не мог представить себе, что делает Линн. Огонь горел довольно ярко, чайник на крючке закипал, из носика поднимался пар. Весь дом был аккуратным и прибранным; это говорило о том, что Линн минуту назад возилась там, но самой ее не было видно, и он слышал собственный голос, звавший: «Линн! Где ты? Ты наверху?» Но хотя он и прислушивался внимательно, ответа не было.
— Сколько времени? — спросил он отрывисто.
— Половина шестого, — сказал полицейский. — Не хотите ли чашечку чаю?
— Нет, я хотел бы поехать домой, — ответил Том, и когда в комнату вошел инспектор Данз, он выпрямился и повернул голову. — Думаю, вы меня уже довольно долго продержали. Я ответил на ваши вопросы. Мне пора домой.
— Нам всем хотелось бы домой, мистер Маддокс, но у нас есть еще несколько вопросов, которые мне хотелось бы вам задать перед тем, как мы наконец закончим.
— Еще несколько? Или те же самые опять?
— Вы видели свою жену с Артуром Тримблом. Вы пришли и нашли их в своем доме в некотором, так сказать, компрометирующем положении. Так вы сказали, мне кажется, когда я спрашивал вас несколько недель назад?
— Нет, совсем не так! — сказал Том. — Я не говорил ничего подобного!
— Что же вы говорили, мистер Маддокс?
— Я говорил, что видел их. Но не сказал, что зашел в дом. Я не заходил. Я ушел прочь.
— Вы имеете в виду, что следили за ними, а они не знали?
— Ненамеренно, просто так вышло.
— Что они делали, когда вы их увидели?
— Она провожала его до ворот. Он обнимал ее за шею. Они казались большими приятелями.
— Это, должно быть, вас разозлило.
— Нет, — сказал Том, — к тому времени я уже не злился.
— Но вы злились вначале?
— Когда я узнал, что она лжет насчет ребенка, меня это страшно разозлило. Я даже мог бы ее ударить.
— Вполне естественно, я думаю. Любой бы чувствовал то же самое. Но когда вы ударили жену, мистер Маддокс, что конкретно вы использовали? Молоток? Палку? Каминные щипцы?
— Я ничего не использовал! — сказал Том.
— Просто голыми руками, вы хотите сказать?
— Нет. Я ее вообще не трогал.
— Может быть, вы хотели только шлепнуть ее? Так, слегка, ладонью. Или слегка толкнули, так что она упала и ударилась головой?
— Сдается, что вы пытаетесь меня запутать. Вы наслушались этих историй о моем отце.
— Это случилось дома или вы уговорили ее пойти погулять по лесу?
— Хватит вопросов! — сказал Том. — Вы задаете те же самые снова и снова. Больше я ничего не скажу, даже если вы будете делать это до самого судного дня.
— У вас, разумеется, было достаточно времени, — сказал Данз, — чтобы решить, какую историю нам рассказать.
Он выдвинул из-под стола стул и сел напротив Тома. Потом открыл папку и достал несколько бумаг.
— Это о трибунале, когда вы были в армии.
— Да? Что там? — спросил Том.
— Вас обвинили в отказе подчиниться приказу. Вы были признаны виновным и получили пять дней штрафного батальона.
— Вам лучше знать. Вы выясняли это.
— Что это был за приказ, которому вы отказались подчиниться?
— Там что, не написано?
— Деталей немного. Даже в военном суде, кажется, не спросили, что это был за приказ.
— Конечно. Это их не устраивало.
— Каков был приказ, мистер Маддокс?
— Меня назначили в команду для расстрела.
— Что заставило вас отказаться? Расстройство желудка?
— Я не гожусь для расстрела своих же товарищей. У них не было права назначать меня. Им это было известно.
— А как насчет сержантов, мистер Маддокс? Вы одобряли их убийство? Точнее, одного сержанта, по имени Таунчерч? Из-за которого вы пострадали, я так понимаю?
— Я и еще несколько человек.
— Его смертельно ранили в спину, хотя он был лицом к врагу. И умирая, этот человек сделал определенные заявления. Так мне сказали в Кэплтоне.
— Я никогда не убивал его, если вы это хотите сказать. Это был более чем очевидный несчастный случай.
— Несчастный случай! Можно поверить.
— Такие вещи случаются, — сказал Том. — Я ослеп от британского снаряда, но не скажешь, что это было сделано умышленно.
— Вы неважно выглядите, — сказал Данз. — Вам нехорошо?
— Со мной все в порядке. Интересно, в чем еще вы собираетесь обвинить меня?
— И все же вы плохо выглядите. Может, вам хотелось бы чайку?