- Но ты имела это в виду. Ты скрывала, что ждешь ребенка.
- Потому что ты была сама не своя! Я хотела тебя защитить!
- От чего? – холодно улыбнулась я. - Рождение ребенка – это всегда радость. Почему ты решила защищать меня от этого? Потому что считала – я не приму эту новость. Мне это не понравится. Ты решила за меня. Или Андрей решил и внушил тебе. Это неприятно, мама. Я думала, ты мой самый близкий человек.
- Это ревность, - повторила мама снова. – Полинкин, я же сказала – ты всегда будешь моей дочкой. Моей малышкой.
В ответ я лишь кивнула. Мне хотелось спросить у нее – а ты не думаешь, что раз Андрей так равнодушен к своим старшим детям, он будет любить твоего? Но промолчала. Иначе она точно будет считать меня законченной мразью.
Я промолчала, все еще пытаюсь переварить услышанное.
У меня будет брат или сестра. Это хорошо. Но… Почему я чувствую себя преданной?
- Обещаю, имя придумаешь ты, - зачем-то пообещала мама.
- Как думаешь, он согласиться назвать сына в честь папы? – вырвался смешок из моей груди. Мама так тоскливо вздохнула, что я замолчала. А, плевать. На все плевать.
Глава 11. Обида в моем сердце
Обида поселилась в моем сердце, и я не могла вырвать ее оттуда. Чувство одиночества захлестнуло с головой, и мне было страшно задохнуться в нем. Казалось, меня оставляют все, кого я любила. И даже мама, даже мама будто становилась чужой.
Я не знала, как с ней разговаривать. И о чем. Наверное, в глубине души я была рада тому, что у меня будет брат или сестра. Но одна только мысль о том, что отцом этого ребенка будет Андрей, вселяла отвращение. Отчим затаился – вел себя нейтрально, но, видимо, только из-за беременности мамы. Я знала, что вскоре он нападет.
Весь день я пролежала в кровати, чувствуя себя физически истощенной. В ушах у меня были наушники, и я слушала любимую группу. Музыка помогала мне прийти в себя. Склеивала разбитое сердце.
Никаких уроков, никаких репетиторов – все, на что меня хватало, была лишь переписка. Сначала с Лехой, который прислал фото Лорда. По его словам, пес все время грустил, почти не играл и плохо ел. Ветеринары говорили, что он все еще восстанавливается после операции, к тому же сказывается перенесенный стресс после потери хозяина.
«Не жалеешь, что взял его?» - спросила я парня, и он вдруг признался:
«Нет. Это же собака Димаса. У нас давно был уговор. Если со мной что-то случится, он присмотрит за сестренкой. Если с ним – я присмотрю за Лордом».
Это звучало так грустно, что я на миг прикрыла глаза. Собака. Это было его единственное близкое живое существо. Только собака. Должно быть, Диме всегда было одиноко. Только такие, как он, не признаются в этом.
«Извини, что спрашиваю. Но что у вас с Диларой?» - написала я Лехе. Этот вопрос тоже волновал меня. Я видела, что подруга хоть и пытается казаться веселой, изменилась. Осунулась от переживаний, и взгляд стал печальным.
«Ты же знаешь. Ничего», - коротко ответил он.
«Ты не хочешь снова с ней пообщаться?»
«Зачем? Все закончилось, Поль. Я козел, который обидел свою женщину. Она рассталась со мной, потому что не смогла простить», - ответил Леха.
«Знаю, что это не мое дело, но… Может быть, ты попробуешь вернуть ее? Она страдает по тебе», - написала я.
«Мне тоже хреново. Но я ведь, по ходу, реально накосячил», - ответил Леха и тут же прислал еще одно сообщение:
«Забей, Полина. Диле не нужен такой, как я»
«Хотя бы попробуй…»
Наша переписка зашла в тупик. Я не видела смысла настаивать.
Около одиннадцати вечера, когда на улице стало сосем темно, мне позвонила Саша. После того дня мы ни разу не общались. И странно было слышать ее вновь.
- Привет, - тихо-тихо сказала она, словно боясь говорить.
- Привет, - эхом отозвалась я.
- Как ты?
- Нормально. А ты?
- И я…
Она замолчала. И это молчание, что повисло между мной и первой любимой девочкой Димы напрягало меня.
- Что ты хотела, Саша? – спросила я.
- Узнать, как ты, - вздохнула она и добавила: - Мне тоскливо. Все время вспоминаю его. Диму. Да, мы не давно не общались, он всего лишь моя детская привязанность, но… Но все равно так плохо. Наверное, и тебе тоже.
Да, мне было плохо. Но я ничего не сказала. Молчала.
- Мне страшно, - вдруг произнесла Саша. – Мама опять в больнице. Папе на нас плевать. Говорят, твоя мама родит ему ребенка. Наверное, он нас совсем забудет.
В ее голосе звучала обреченность.
- Что с мамой? – спросила я.
- Не знаю. Что-то с сердцем. Она не говорит. Не хочет нас расстраивать. Но я понимаю – она что-то скрывает. Мне так страшно, Полина, - прошептала Саша. – Мне кажется, я схожу с ума. Боже, как холодно…
- Где ты? – спросила я, заподозрив неладное. Слишком уж странной была эта девчонка.
- На крыше… - Призналась она, и я нервно сглотнула.
- И что ты там делаешь?
- Смотрю на звезды. Отсюда лучше видно. И город видно, как на ладони. Тут двадцать три этажа, и вид шикарный. А мы живем на третьем. И ничего не видим, - продолжала Саша. – Знаешь, когда я смотрю на звезды, думаю, что одна из них – это Дима. Что он смотрит на меня оттуда. Со своей звезды. Видит. Слышит. Может быть, даже улыбается. Мне кажется, что, если взять разбег и прыгнуть, можно будет попасть на одну из звезд.
Девушка рассмеялась.
- Саша, иди домой, - вздохнула я, понимая, что она не в себе. Мало ли что ей взбредет в голову на этой самой крыше? Двадцать три этажа – это целая пропасть. Вдруг правда прыгнет?
- Не хочу. Брат притащил друзей, я не люблю, когда они у нас, - ответила девушка. – Извини, что надоедаю тебе. Я просто хотела поговорить хоть с кем-то… Пока…
- Стой! – воскликнула я. – Саша, мне тоже хочется с кем-нибудь поговорить…
Я стала нести какую-то чушь, что-то про звезды и небо, а сама поставила звонок на громкую связь, и одновременно стала набирать сообщение ее брату. Благо, номер этого придурка Руслана сохранился.