- Парень, давай-ка, помоги ее увести в машину, - велел он Игорю. - Успокоительное поставлю.
- А это не опасно? – спросила мама, гладя меня по голове.
Врач покачал головой.
- Опасно ее в таком состоянии оставлять. У нее же истерика. Или вы хотите, чтобы она с собой что-нибудь сделала, дамочка?
- Полегче, - осадил его отчим, подошедший следом. – Какая она вам дамочка?
- А вы бы вообще подошли к дочери и сделали бы что-нибудь, - разозлился врач. – Видите, что у нее истерика. И столбом стоит, как идиот.
- Слушай, ты, - обозлился Андрей, - не указывай мне.
- А ты веди себя как отец, - нахмурился врач.
- Она не моя дочь, - процедил он сквозь зубы.
- Теперь понятно. Свою бы дочь успокоил, - хмыкнул врач.
- Ему и своя не нужна, - сказала вдруг Саша, и мама удивленно на нее уставилась.
- Андрей, это твоя дочь? – спросила она, держа меня за руку. Тот лишь коротко кивнул. А после велел Саше идти за ним. Она с трудом встала и пошла. Видимо, отчим решил увезти ее. Она плакала, и ее плечи мелко дрожали, а он даже не обнял ее. Чертов козел!
Пока мама была рядом, врач поставил мне какой-то укол, от которого меня резко потянуло в сон.
- Я не верю, - шептала я, сжимая ладонь мамы. – Мой Дима жив, он жив!
Я твердила это до тех пор, пока Игорь молча не показал мне статью с известного портала, заголовок которой красноречиво гласил:
«Бизнесмен Сперанский и его семья погибли в авиакатастрофе»
Десять человек погибли в результате крушения частного самолета, который направлялся в Москву. Самолет принадлежал известному бизнесмену Владимиру Сперанскому. На борту кроме него также находились его супруга, сын и две дочери, а также личный помощник, два пилота и стюардесса. Все они погибли.
По предварительным данным, авария произошла во время взлета. Наш источник сообщает, что на взлете произошел отказ техники. Обстоятельства происшедшего устанавливаются…»
Я читала и не верила.
Глава 2. Буду любить тебя целую вечность
Слезы катились по моему лицу градом, но я не издала ни звука – как будто потеряла возможность говорить. Дело было то ли в статье, то ли в уколе, но я вдруг обессилила. Руки и ноги стали тяжелыми, в голову будто запихали вату, и глаза начали закрываться. Я плохо помнила, как мама и Игорь довели меня до квартиры – прямо до кровати. Как я уснула, уткнувшись мокрым от слез лицом в подушку. И как провалилась в сон – точно в бездну.
Он пришел ко мне во сне. Такой же сильный и уверенный, как обычно. На нем была футболка с короткими рукавами, и я могла рассмотреть его татуировку в японском стиле с изображением чудесной птицей хоо – азиатским фениксом.
Мы вдвоем сидели на нагретой крыше и смотрели в высокое голубое небо – такое бывает лишь летом. Дима обнимал меня, а я положила голову ему на плечо. Тихое счастье окутывало меня подобно легкому облаку.
- Дим? – привычно позвала я его по имени, щурясь на ярком солнечном свете.
- Что, малыш? – нежно спросил он. Он редко бывал таким, и я особенно ценила эти мгновения.
- А что тебе во мне нравится больше всего?
- Все, - спокойно ответил Дима, и его слова одарили сердце радостью.
- А тогда что не нравится? – не отставала я.
- Сказал же – мне нравится в тебе все. Ты же моя девочка. – С этими словами он повернулся и поцеловал в щеку, на несколько секунд задержав горячие губы на коже. Приятный легкий поцелуй заставил меня улыбнуться. И я потерлась головой о его плечо.
- Твоя, - эхом повторила я и снова позвала его по имени: - Дим?
- Что?
- А ты… Ты меня любишь? – осмелилась спросить я.
Мы никогда напрямую не говорили о любви. И мне важно было знать – любит или нет?
Ведь я очень люблю.
Он повернулся ко мне, и его губы тронула грустная улыбка.
- Люблю, синеглазка. И всегда любил.
Я потянулась к нему за новым поцелуем – уже в губы. Но Дима вдруг стал растворяться в воздухе.
- Дима! – испуганно закричала я, пытаясь удержать его. – Дима! Не уходи!
Не получилось. Он стал солнечным светом на моих глазах.
Я осталась одна. Снова. Небо потемнело, и зарядил дождь.
- Дима, - прошептала я в отчаянии и… распахнула глаза.
Передо мной темнел потолок комнаты. Лицо было мокрым не от дождя, а от слез. Я плакала во сне.
Встав, я подошла к окну, за которым царила ночь, и нашла взглядом окна его квартиры, в которой было темно. Свет в них больше не загорится. И в его глазах – тоже.
Именно в этот момент до меня, наконец, дошло окончательно, что его больше нет. Я осознала это всем сердцем, всем телом, всей душой.
Мой Дима ушел. Ушел навсегда. Его забрало небо – как и моего папу.
Я снова осталась одна.
Одна. Как всегда. Навечно.
Беззвучно заплакав, я опустилась на холодный пол и сжала надетый на руку браслет. Тот браслет, который хотела подарить Диме на день рождения. Но который так и не получил его. Не успел.
Дима умер за день до своего совершеннолетия. Навеки остался семнадцатилетним. А мое сердце навеки осталось разбитым.