Жители равнинного Острова назывались островитяне. Они свободно и твердо ходили по земле и, поскольку жили на Равнине, то у них у всех были равные возможности. Жители скалистого Острова назывались скалитяне. Они вынуждены были цепляться за каменные уступы в темных сырых ущельях, и лучше жилось тем, кто был повыше.
На вершине Скалы сидели правители. Там было достаточно простора, тепла и света только для них. Другие скалитяне пытались поднимать головы и вытягивать шеи, они тоже хотели погреться. Они даже смогли разглядеть в океане соседний остров Равнины, и им показалось, что островитяне свободно и твердо ходили по земле.
Но правители спихивали их ногами. Чтобы не оказаться сброшенными с Вершины, они единогласно приняли постановление: перевернуть всех скалитян вверх ногами — тогда они вообще не смогут смотреть вверх, а только вниз. Перевернув своих подданных, правители уверили их, что это не они, скалитяне, висят вверх ногами, а островитяне ходят по Равнине вниз головами и поэтому ужасно завидуют им. Они развесили по всей Скале плакаты: «Ваша правильная перевернутость — светлое будущее всего человечества!» (плакаты, конечно, были написаны вверх ногами). Скалитяне со страху завопили «Ура-а-а!» и стали считать тот день Днем Великого Переворота, величайшим событием истории. Все их силы и мысли были заняты тем, как бы им подольше удержаться и просуществовать в перевернутом состоянии. И они постепенно привыкли воспринимать все в перевернутом виде.
Но даже из самого глубокого ущелья все-таки можно иногда увидеть клочок голубого неба. И так уж случилось, что однажды кто-то из скалитян смотрел на далекое небо в вышине, а там
И вот некоторые из скалитян, изловчившись, уцепились за ту спасительную паутинку и добрались по ней до острова Равнины. Впервые в жизни свободно став обеими ногами на землю, скалитяне испытывали легкое головокружение. Островитяне улыбались вновь прибывшим: «Хэлло!» — и куда-то бежали по своим многочисленным делам. Некоторые из них останавливались возле новичков, подпирали их сбоку и весело спрашивали:
— Почему вы сбежали с вашего острова?
Скалитяне обожали жаловаться и вспоминать, вспоминать и жаловаться:
— Плохо нам там было, ой как плохо! Правители заставляли нас висеть вверх ногами. Вы даже не представляете, как это ужасно!..
— Действительно? — удивлялись островитяне. — Почему же вы не столкнули правителей с Вершины?
— Мы их очень боялись. Они такие сердитые — не дай бог даже глянуть снизу на их Вершину, сразу сошлют в такое глубокое ущелье, что оттуда никто не возвращался.
— Зачем же вы себе выбирали таких правителей?
— Мы их не выбирали, они сами себя назначали.
— Но ведь вы же кричали им: «Ура-а-а!» Мы сами слышали.
— Да, кричали. Но мы кричали «Ура-а-а!» со страху.
— Действительно? Разве можно кричать «Ура-а-а!» со страху?
— Э, да вы совсем жизни не знаете, — объясняли скалитяне. — Если всю жизнь висишь вверх ногами, то вообще все делаешь со страху.
Островитяне и вправду не знали этого. Поэтому они только вежливо улыбались, еще раз говорили свое: «Действительно?» — и убегали по многочисленным делам. Те из них, кто был полюбопытнее, расспрашивали:
— Ну, а было в вашей перевернутой жизни что-нибудь хорошее?
Скалитяне не задумываясь отвечали:
— Наши задушевные беседы! — И они закатывали в восторге глаза. — Бывало, мы собирались у кого-нибудь на кухоньке, таком крохотном уступе, где повернуться нельзя, так что висели, крепко вцепившись друг в друга. И пили водку, пили и все говорили, говорили, до самого утра.
— О чем же вы так много говорили?
— Главным образом ругали правителей на Вершине. Только шопотом, чтобы они не могли услышать.
— Как же они могли услышать, если вы — шопотом?
— Да вы совсем жизни не знаете! Ведь на Скале в каждой компании есть свой стукач.
— А это что такое?
— А вот что: бывало, кто-нибудь расскажет анекдот смешной про правителей, ну, все захихикают, конечно, а стукач тут же незаметно стучит условным стуком по Скале, правителям доносит. К утру уже нет ни того рассказчика, ни тех, кто хихикал, — всех в ущелье сбросили.
Островитяне изумленно говорили:
— Действительно?
А скалитяне их спрашивали:
— Вот у вас тут как друг на друга доносят?
— У нас это бизнес журналистов — они обо всех сплетничают. А особенно — о нашем правительстве.
— Что?! О правительстве?! — ужасались скалитяне. — Наверное, совсем шепотом?
— Ну нет! Чем громче они расскажут какой-нибудь анекдот про правительство, тем больше им заплатят.
— Как?! За это еще и деньги платят? И никуда их не сбрасывают?
— Куда же сбрасывать? У нас ведь Равнина.
— Ах, да, мы и забыли, что у вас все по-другому. Вот вы о чем между собой задушевно беседуете?
— А мы вообще не беседуем: ни к чему, да и некогда — каждый делает свой бизнес. Чего тут обсуждать? Бизнес есть бизнес, — говорили островитяне.
— Нет, — возражали скалитяне, — по-нашему, по-скалитянски, в задушевных беседах есть человечность, способность сопереживать горю.
— А по-нашему, по-островитянски, человечность — в умении делать бизнес и радоваться жизни.
И они убегали по своим многочисленным делам. Уж они-то твердо держались на ногах на своей Равнине.
Скалитяне же, покачиваясь, глядели им вслед и говорили:
— Странные люди: совсем они жизни не знают. Наверное, у них мозги перевернутые…
А потом Проходили годы,
И потомки скалитян становились островитянами,
И сами делали бизнес и радовались жизни по-островитянски.
Иногда на остров Равнины прилетали запоздалые скалитяне,
Теперь они это делали без труда и страха:
Вместо той спасительной тонкой паутинки —
Садись на Скале на ковер-самолет и на Равнине высаживайся.
— Ну, как там, на Скале? — спрашивали их старожилы. — Все висите вверх ногами?
— Что вы, еще хуже! — восклицали вновь прибывшие. — Вы теперешнюю скалитянскую жизнь даже представить себе не можете: мы и висеть не висим, и стоять не стоим, а болтаемся в подвешенном состоянии.
— Почему в подвешенном?
— Так ведь уцепиться не за что стало.
— Как то есть — не за что?
— Правители хотели Скалу перестроить на манер Равнины, только не получилось у них.
— Почему не получилось?
— Всю Скалу до последнего камешка разворовали. Сидят на Вершине: и воруют, воруют.
— Ну, а вам чем теперь хуже?
— Раньше нам хоть зарплату платили за то, что висим, а теперь ничего не платят. В воздухе парим, воздухом и питаемся.
— Куда же ваши правители смотрят? Они ведь теперь у вас новые.
— Какие там новые!.. Вывески только поменяли: мы, мол, не те, что раньше были, а те, что никогда вовсе и не были.
— А что они делают?
— Они-то? Обещают. Залезет один на Вершину, наобещает с три короба, потом другой залезет и тоже наобещает. А сами тайком Скалу распродают по камешкам. Сами богатеют и еще развели себе помощников скоробогатеньких. Мы их «новыми скалитянами» называем.
— Что же эти «новые скалитяне» производят, если так быстро разбогатели?
— Господи, да на Скале давно никто ничего не производит! Жулики они, эти «новые скалитяне». Хотя некоторые считают их героями нашего времени.
— Действительно? Почему?
— Скалитяне без героев жить не могут: приучены. Вот у вас на Равнине есть герои?
— У нас герой один — деньги. У кого денег много, тот и герой.
— Какое же в деньгах геройство?
— Умение делать деньги — это мы называем равнинным геройством! Кто с нуля начал и стал богачом — тот у нас и герой, и образец.
— А нас учили, что герой — тот, кто себе ничего, а все людям.
— Что же, эти ваши учителя, показывали вам такой образец?
— Показали, как же! Сами же все и прикарманили. Из-за этого денег на Скале теперь совсем не осталось.
— Куда же они деньги девали?
Скалитянин поднимает плечи, разводит руками, смотрит в небо и начинает всхлипывать. Чтобы успокоить его, островитянин меняет тему:
— А правду говорят, у вас теперь свобода? Мы слышали, что вы правителей во всю глотку можете ругать, и никто на вас не стучит.
Скалитянин жмурится от удовольствия:
— Это верно, стук до Вершины теперь — стучи, не стучи — не доходит. А стукачи бывшие ходят с флагами: требуют, чтобы нас обратно вверх ногами повесили, чтоб им опять стучать. Ну, а нам одна радость: по привычке слетимся где-нибудь в свободном парении, водку под мышками зажмем, чтобы не расплескать, пьем ее, горькую, и правителей с «новыми скалитянами» всласть кроем. Ну а как душу отведем, так вроде и парить в воздухе легче становится.
— Ну, а Вершину сравнять никто не собирается?
— Что вы! До этого у скалитян мозги еще недоперевернулись; они у них вроде как набекрень застряли. Разве что через три-четыре поколения выпрямятся…
Так было в далекие-предалекие времена,
В океане людской истории,
Где бушуют волны человеческих судеб…