СЦЕНА 4/1
3 июня 1980 года, среда. Текстильщики
Сразу после завтрака (мои любимые оладушки со сметаной и клубничным вареньем с чаем!) я собираюсь по делам.
— Танечка! Ты пока собирайся потихонечку… поезд вечером, а я быстренько съезжу на Курский вокзал, билеты до Севастополя возьму. Давай свой паспорт. Много барахла не бери, чтоб не тащить, всё там купим в «Альбатросе», немного валюты есть…
— Думаешь, билеты будут? Люди за полгода на это направление покупают…
— Не боись, для нас будут, есть там у меня одна хорошая знакомая в кассах…
— Что за знакомая⁈ Молодая, красивая⁈ — делает вид, что ревнует, Татьяна.
А я и не знаю, что нужно отвечать женщинам в таких случаях… Просто, улыбаюсь, целую любимую в шею и натягиваю на себя новые джинсы и рубашку, приобретённые у фарцы на «пятаке». Смотрюсь в большое зеркало в коридоре перед выходной дверью… А что… хорош, гусь… модный, такой стал!
СЦЕНА 4/2
Курский вокзал
Из метро, не подходя к кассам поездов дальнего следования с их унылыми очередями на полвокзала, я сразу же иду в т. н. «Депутатский зал», он же «Зал официальных делегаций». Это такой тихий коммунистический островок в бурном океане вокзального социализма, образца 1980 года. Здесь есть всё, что нужно самому взыскательному путнику — купить или поменять билеты, поесть, выпить, отдохнуть, принять тёплый душ, посидеть со свежей газеткой на сияющем чистотой унитазе, даже, поспать… Всё совершенно бесплатно и на мировом уровне — еда свежая и вкусная, кофе и чай многих сортов, алкоголь тоже разнообразный, включая импортный! Икра — красная и чёрная. Кресла и диваны — кожаные. Заходи, наслаждайся… конечно, если у тебя есть на всё это благолепие право и «ксива»! Заветный островок коммунизма охраняет от не имеющих вообще никаких прав советских граждан с ворохом чемоданов и орущими детьми аккуратный молодой милиционер и матёрая тётка средних лет в форме железнодорожницы. Сразу видно, что её форма не с вокзального склада. Индпошив! При тётке ещё есть две миловидные девушки — официантка и помощница.
Из рук показываю милиционеру студенческий билет МГУ… тот радостно отдаёт мне честь… и пропускает. А тётке, подавая два наших с Татьяной паспорта и 4 купюры по 25 ₽, я говорю:
— Два СВ до Севастополя, на сегодня!
— Конечно, конечно! — улыбается и начинает заботливо суетиться тётка, — Сейчас, сбегаю, оформлю с брони ЦК. Вот, самому-то зачем было ездить, Антон Максимович… Прислали бы водителя… Перекусите, пока?
— Нет. Не хочу. Только, сок апельсиновый дайте. Вечером с женой приедем, нормально поедим перед отъездом.
Тётка с радостным бормотанием куда-то уносится, милая девушка тут же подаёт мне высокий стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. Боже, какой он вкусный!
Приходит довольная тётка, я забираю у неё билеты и документы, а на сдачу демонстративно фыркаю, чем вызываю одобрительные улыбки всех присутствующих. Всё, сегодня вечером нас с Татьяной ждёт небольшое комфортабельное путешествие.
Кто ездил в СВ, знает, как это здорово прокатиться с любимой пару суток в таком вагоне — в купе на двоих, тихом, с хрустящим крахмальном бельём, вежливыми проводниками, душистым чаем с бисквитами в настоящих мельхиоровых подстаканниках и собственным умывальником.
— А кто это, Антон Архипов⁈ — спрашивает милиционер у тётки, когда я уже ухожу, — С КГБ-шной «ксивой» парень ходит… не хило так!
— А это же племянник Ивана Васильевича Архипова — заместителя Алексея Николаевича Косыгина, председателя Совмина СССР и члена Политбюро ЦК КПСС, — укоризненно и без запинки говорит тётка, — Ты уже полгода у нас, Паша… Пора бы знать контингент в лицо!
СЦЕНА 4/3
Текстильщики
Вернувшись домой, я вижу на кухонном столе початую коробку конфет… такие в московских магазинах не продают и у нас такой вчера не было… и три ещё неубранных чайных чашки.
— Танечка! Всё в порядке, билеты взял… сегодня едем. А кого это ты чаем поила?
На самом деле я мгновенно настораживаюсь… Чужих в квартире не бывает.
— Ой… Антоша, а это же твои друзья по прошлогоднему стройотряду в Перми заезжали… Ты в дверь, а они к нам… Разминулись в пять минут. Борис Игнатьевич, он из преподавателей, и бригадир ваш, тоже… Антон… Городецкий. Так они представились. Проездом… из аэропорта Домодедово на Белорусский вокзал. Расстроились, что тебя не застали… Ну, я их чаем и напоила. У них с собою, вот, коробка конфет была. Правильно же сделала? Весёлые, такие, столько случаев смешных у вас там было, рассказали! Торопились они, сказали, будут звонить, я им наш телефон дала. Правильно же сделала? А ты мне и не рассказывал, что в прошлом году в стройотряд ездил…
— Вот как… ездил… не рассказывал⁈ Так, мы же с тобою только осенью познакомились… расскажу ещё, обязательно. Ах, как жаль, что не встретились, хорошие ребята, — озадачено отвечаю я.
Мне, действительно жаль, что не встретились со светлыми магами, аж кулаки чешутся…
«Сейчас Таня спросит: 'А откуда же тогда твои друзья знают мой адрес?», — приходит мысль.
Не спросила… Простая душа. Не обратила внимание на явную нестыковку… Кроме того, в квартире вижу следы тщательно проведённого обыска… Магического, конечно… Шарили через Сумрак, для людей невидимого. Ага, в диване нашли деньги и мой скорострельный Glok в оперативной подмышечной кобуре. А портал — медный, аккуратно расстёгнутый браслет с большой буквой М посредине — маг, и зажигалка, теперь всегда со мною, в пространственном кармане обретается. С некоторых пор я его нигде больше не оставляю, даже в одежде. Научил меня осторожности тогда юный «химик» Пик Нифф. Буквально, обнюхали пистолет, но… не тронули. У Татьяны вижу следы касательства её памяти. Всё, ведь, вытряхнули, гады…
Не вступая в дискуссию с Татьяной, собирающей сумку в дорогу, я начинаю рассуждать.
СЦЕНА 4/4
Значит, меня уже вычислили… Быстро работают, ребята, не отнять. И это ко мне сейчас приходили — тот самый опер Антон Городецкий из Ночного Дозора, которому я позавчера помог в парке убить вампиров и его начальник — светлый Борис Игнатьевич Гессер. Оба, по их градации, сильные маги. Не скрываясь, приходили, совершенно открыто. Явно, рассчитывали на конструктивный разговор. О чём? Ясен пень, о моём участии в их делишках. Не запугивать же…
И всё бы ничего, любой человек имеет право что-то предложить другому, а тот отказать… Но, обыск… Без спроса полезли в мозги к Татьяне… Но, это тоже, ладно… Я, сам, ведь, когда лез в мозги к Городецкому… тоже, ведь, разрешения у него на это не спрашивал. Вырубил «Сонной петлёй», да, и полез, нужна была информация. Так что, мы с ним квиты, получается.
Вообще, мне дела Дозоров ни к чему, я сам по себе… И прежде всего потому, что программные цели здешних Иных — следить друг за другом, для меня абсолютно неприемлемы и даже нелепы. А зачем, собственно, следить друг за другом? Чтобы, что⁈
Да, живите как хотите, главное, мне и гражданам не мешайте любить своих женщин и детей и заниматься своим делом. И ещё, у них, эта, на мой взгляд, ложно понимаемая ими — Гармония, Баланс… Вот, когда у тебя в богатой стране люди счастливы и не боятся ходить по улицам, а все уцелевшие от жёсткой зачистки твари и упыри — под лавкой на дальних болотах боятся высунуть нос, что бы его тут же не оторвали… вот, тогда и будет в мире Гармония. И магия, прекрасная магия… и её прекрасные плоды для всех людей, а не только для горстки избранных. В общем, всё, как у меня в Атлантиде…
Но, вот как нейтральный статус для себя получить в мире, где есть только светлые и тёмные маги, рвущие друг-друга на части по любому поводу, я не знаю. Пока не знаю. Но именно это мне и нужно узнать, если я собираюсь здесь жить с Татьяной всю свою жизнь, как в прошлый раз. И об этом я готов поговорить хоть с кем… Но, не сейчас… слишком я здесь ещё мало нахожусь и всего расклада не знаю. А раскрываться до конца тоже пока не хочу и не буду.
А хочу я на море! С Татьяной. Как в прошлый раз, о котором я помню всегда. Как нам было там хорошо. Повторим? Ну, почти… Вот, и едем на море мы уже не в плацкартном вагоне, как тогда, а в СВ и с кучей денег.
И тут звонит телефон…
СЦЕНА ⅘
— Тебя, твои ребята, — сняв трубку и алёкнув в неё говорит Татьяна и убегает в комнату собираться дальше.
А я беру трубку со стола и слышу…
— Здравствуйте, Антон Максимович, это…
— Я понял, Борис Игнатьевич! Слушаю Вас…
В трубке слышен тихий смешок человека, который находится в хорошем настроении…
— Вы уж простите нас с Антоном за лёгкую мистификацию… Вам она вряд ли помешала, а Вашу невесту мы немного развлекли и угостили хорошими конфетами, плохо ей не будет, гарантирую.
— Обыскивали зря! Не способствует доверию… В следующий раз уже не получится, предусмотрю.
— Хм-м! А это не мы… да, нам и ни к чему Вас обыскивать, мы, итак, всё, что нужно, о Вас уже знаем. Оппоненты такие, их методы… разнюхали уже, пакостники… вот и лазят. Ну, Вы же уже и сами про них всё знаете… Антон Городецкий, ведь, рассказал… Я, собственно, вот, что звоню…
Гессер делает небольшую паузу…
— Вы нам здорово помогли с этими вампирами, Антон Максимович, и я, как глава Ночного Дозора города Москвы обязан Вам ответить тем же — Добром, естественно, Равновесие же у нас… Уже знаю, как Вы к этому относитесь… Откуда? Это пока не важно… Но, ничего другого в этом мире, увы, пока нет. И в том числе об этом я хотел бы с Вами поговорить. Как друг! Поверьте, в этом мире, мы, светлые, много чего можем, что Вам однозначно покажется интересным. Где и когда, если Вы не против?
— Полагаю, разговор будет длинным… Значит, через месяц, не раньше. Сегодня убываем с Татьяной на отдых, к морю, давно планировали.
— Куда, если не секрет? Поверьте, я не из праздного любопытства спрашиваю… СССР страна сложная.
— Решили съездить в крымский Севастополь — город русских моряков.
— Отлично! Там у нас… впрочем, неважно, Вы и сам всё там добудете. Мы лишь присмотрим, чтобы там Вам никто не мешал. Такие есть настырные товарищи, знаете ли… Хорошего отдыха! До связи!
— До свидания!
СЦЕНА 4/6
Разговаривать со светлыми в этом мире придётся по-любому, они половина мировой магической системы. Может и договоримся по моему нейтральному статусу… А если договориться не получится, то, возьму Татьяну в охапку, как когда-то Ани, и назад, или вперёд, в Атлантиду и Америку. Проживём как-нибудь…
А пока… Рубли, валюту и пистолет — в пространственный карман, поближе к сердцу. Ничего, потаскаю, своя ноша не тянет! Плавки, тапки и др. пляжный инвентарь купим в севастопольском «Альбатросе», аналоге московской валютной «Берёзки» для моряков. Немного валюты у меня есть.
А для любителей несанкционированных обысков оставляю в трёх слоях пространства квартиры по периметру — «Зубы Василиска». Занятнейшая интеллектуальная боевая магия от макера-меламеда секретного лефа «платиновых и дважды платиновых» магов Союза Свободных Окум, ныне, Атлантиды, через 48 лет. Родителям Татьяны «Зубы Василиска» не помешают, а вот некоторым, невзирая на масть… Злоумышлял в отношении жильцов, пересекая линию — будешь мгновенно истреблён… — в кляксу, собирался нанести ущерб — или навали в штаны или сойди с ума, магия сама разберётся. Да, жёстко! А, не фиг, лазать по чужим квартирам через Сумрак.
СЦЕНА 4/7
Через два дня. Севастополь
Доехали великолепно. Море! Чёрное море.
Я видел и купался в разных морях в своих нескольких жизнях. Чего только стоит Океан в том моём мире, где живёт моя добрая подружка и спасительница — морская змея Пеламеда со своими шибко ядовитыми товарками. Ханаанские острова… Но это, Черное море в Севастополе в 1980 году, лучшее, что у меня когда-либо было. А потому, что первый раз и с любимой женщиной.
Как и в прошлой жизни сняли у той же хозяйки тот же самый сарайчик на берегу моря с двумя узкими койками с чистым бельём. Недорого! По рублю в сутки на человека. Отличный вариант — во дворе летняя кухня, тёплый душ, рядом городской пляж, столовка, рыночек с фруктами. Вечером можно сходить в район санаториев — на танцы, в ресторанчик. Красота!
И ещё одно важное дело привело меня именно на этот берег, именно в это время и именно в этот сарайчик.
Два часа ночи.
— А-а-а-а! — раздаётся страшный крик Татьяны и она одним длинным прыжком перелетает сарайчик по воздуху со своей койки на мою, — Там! Шур-шит! Шур-шав-чик! — произносит она трагическим шёпотом, показывая пальцем на свою койку.
Включаю свет. Может какая змея к ней залезла? Сейчас мы её попросим… Но, нет. На постель к Татьяне забрался маленький полосатый котёнок, явно, настроенный поиграть. Так он и жил с нами до отъезда… так и поехал с нами в Москву и прожил у нас взрослым красивым котом до 18 лет под именами «Шуршавчик», «Шур», «Шурави» и многими другими. Для котов 18 лет, это, много, глубокая-глубокая старость.