Мануэл решил показать ей самые красивые места в Лиссабоне и при этом не слишком ее утомить на полуденной жаре. Она видела, как он старался ей угодить, и, так как она не могла ни поделиться с ним своими проблемами, ни связаться с Клайвом, ей оставалось только наслаждаться красотой дня, ленчем в ресторане роскошного отеля «Авенида», прогулкой на лодке по реке Тежу, медленным восхождением к замку святого Георгия. Мануэл прекрасно все организовал.
— Отсюда открывается прекрасная панорама города и реки, — сказал Мануэл, когда они добрались до зубчатых башен старого замка.
Дженис не могла не согласиться с ним, глядя на теснящиеся внизу крыши домов, широко разлившуюся Тежу и небольшие селения, раскинувшиеся на ее противоположном берегу. Они прошли через засаженный цветами парк, в котором разгуливали павлины, не перестававшие кричать голосами старых ссорящихся женщин. Мануэл рассказывал ей занимательные истории из прошлого старой крепости, ее осадах и сражениях вокруг нее. Ведь тот, у кого в руках была крепость, получал возможность управлять в Лиссабоне.
Сейчас здесь ничто не напоминало о прошедших сражениях, бледно-желтые камни спали спокойно под лучами палящего солнца. Мануэл предложил ей отдохнуть полчаса под тенью огромного каштана, а затем спуститься вниз и посетить самое интересное место в Лиссабоне — старый мавританский квартал Алфаму. Когда они покидали территорию замка, Дженис увидела маленькую деревенскую площадь, расположенную у подножия холма.
— Кажется, что мы так далеко от города, — сказала Дженис, — где-то уже в его окрестностях.
Когда они спустились, в одном из уголков площади она увидела продавца мороженого, окруженного детьми, старавшимися изо всех сил убедить его продать им мороженое за полцены. Даже ее ничтожные познания в португальском позволили ей это легко понять, и, прежде чем Мануэл успел предупредить ее о последствиях, она шагнула в их сторону и предложила продавцу заплатить за мороженое для всех детей, кто хотел купить. Тот недоуменно пожал плечами, подумав, что это просто одна из обычных ненормальных туристок, и начал раздавать мороженое в вафельных рожках всем босоногим ребятишкам, которые уже бежали на площадь со всех прилегающих к ней улиц.
— Господи, что же теперь будет! — воскликнул Мануэл, ужаснувшись этим проявлением ее щедрости. — Теперь они будут подходить по два и даже три раза, а потом тут же сообщат всем своим друзьям в Бенфике.
Он сначала поговорил с детьми, потом передал несколько банкнотов продавцу, схватил Дженис за руку и быстро увлек ее по направлению к одной из прилегавших к площади улиц.
— Простите меня, Мануэл, я просто хотела доставить детям небольшое удовольствие. Они выглядят такими бедными. — Ей стало очень неловко оттого, что в результате платить пришлось ему.
— Они совсем не такие уж бедные, как вам кажется, — ответил он с небольшим раздражением в голосе. — Они бегают босиком, потому что в этом климате обувь нужна только зимой, а одежда их грязна, потому что они лазают по склонам холма и дерутся друг с другом.
Дженис поняла, что невольно обидела его своим предположением об их бедности, будто бы город наполнен беспризорными детьми.
— Да, теперь я понимаю, что они вполне довольны жизнью и совсем не голодны, — произнесла она тихо, стараясь оправдаться.
Они стали спускаться вниз по очень крутой и очень узкой улице, подобных она раньше никогда не видела. Вверх и вниз убегали лестницы, сквозь арки были видны выложенные камнями внутренние дворики. Вокруг на красивых и элегантно изогнутых кронштейнах висели светильники, тут же были протянуты веревки с сохнувшим бельем, на подоконниках стояли ящики с цветами и даже стены домов были покрыты вьющимися цветущими растениями. Дженис ощутила, что находится не в цивилизованной столице, а в ее предместье, среди экзотических бывших особняков и маленьких таверн, рыночков и висящих балконов.
Мануэл вел ее по переплетающимся улочкам, которые представляли собой кошмар для городских планировщиков, пока они наконец не вышли к широкой террасе Санта-Лючии, покрытой красивой глазурованной плиткой. Мраморные колонны поддерживали цветные решетки, увитые цветущей бугенвилией и другими вьющимися растениями. Дженис была рада возможности наконец сесть и отдохнуть в тени на одной из мраморных скамеек, глядя вниз, на красно-белое море домов Алфамы и извивающуюся голубовато-зеленую Тежу.
— Если смотреть отсюда сверху, то не получаешь представления о расположении улиц там, внизу, — сказала Дженис. — Конечно, одна бы я сразу заблудилась.
— Совсем нет. Все, что надо сделать, — это подниматься вверх в любом направлении, пока не увидишь реку, — засмеялся Мануэл.
Вечером на пароме они переплыли к Касилхасу, маленькому городку на другом берегу Тежу.
— Отсюда открывается прекрасная панорама вечернего Лиссабона. Город переливается огнями, будто над ним летает миллион святлячков, — заметил Мануэл.
— Сегодня я увидела больше, чем за все время пребывания в Лиссабоне, — с благодарностью ответила Дженис.
— Значит я не такой уж плохой гид?
— Просто замечательный.
И только во время обеда в ресторане «Флореста» она вспомнила о безжалостном отчете и о том, что Клайву грозят большие неприятности.
— Что вы делаете завтра? — поинтересовался Мануэл, когда они закончили обед. — Ваш босс, к счастью, не стоит у нас на пути.
Дженис совсем не хотелось показаться кокетливой, да у нее и не было настроения провести весь следующий день с Мануэлом. Но, видимо, у нее не было и ни малейшего шанса встретиться с Клайвом.
— Я еще как-то не думала о своих планах, — сказала она, — но мне не хочется, чтобы вы тратили на меня ваше свободное время. Могу посмотреть достопримечательности города, у меня есть карта и путеводитель.
— Путеводители и карты не могут вам заменить коренного жителя Лиссабона, который только и желает, чтобы вы заняли его свободное время, — улыбаясь, сказал Мануэл.
— Я думала, вы захотите провести завтрашний день с вашей семьей.
— О нет. В нашем городском доме делать нечего, а вот на вилле Гуинчо я как раз буду не к месту. Сельма уж придумает, как удержать Эверарда около себя все время, а Леона будет разрываться между вашим английским другом Клайвом и другими молодыми людьми, которых она, вероятно, тоже пригласила.
— Разве Клайв у вас на вилле? — глухо спросила Дженис.
— Да. Леона находит его очень симпатичным, хотя неизвестно, как долго продлится ее увлечение. Она совершенно непредсказуема. В данное время она хочет доказать своим родителям и моим, что она никогда не выйдет за меня замуж.
Несколько минут Дженис молчала. Так вот куда уехал Клайв на выходные. Хотя в начале недели он обещал провести один выходной с ней, если она будет свободна. Может быть, он получил приглашение от Леоны неожиданно?
Тут ей пришло в голову, что на вилле Карвалью мистер Уитни встретится лицом к лицу с человеком, на которого он написал столь гневный отчет. Конечно, у мистера Уитни достаточно такта, чтобы не сказать Клайву о том, что должно с ним произойти в ближайшем будущем.
— Когда Клайв познакомился с вашей кузиной? — спросила она Мануэла.
— Всего пару месяцев назад, когда она вернулась из Англии. Школа ей там очень не понравилась, и она дралась, как молодая амазонка, чтобы противостоять своему отцу, желавшему отправить ее обратно. Она заявила, что ненавидит эту школу. Мне же она сказала, что предпочтет лучше выйти за меня замуж, так что ей, видимо, там приходится несладко.
Интересно, подумала Дженис, что произойдет, если Клайва отзовут в Лондон. Тут Леона может внезапно согласиться вернуться в школу.
Дженис с благодарностью приняла предложение Мануэла поехать завтра в горы Арабида, расположенные к югу от Тежу.
Не было никакого смысла сидеть в одиночестве в гостинице. Не раз говорила она себе, что не может быть единственной, за кем ухаживает Клайв. И в то же время ее обидело то, что он не удосужился дать ей знать о приглашении.
Дженис сделала над собой усилие и решила насладиться поездкой с Мануэлом. Она была приятно поражена, осознав, что об Уитни вспомнила, только когда они с Мануэлом сидели на пляже, где море напоминало гладкую голубую туго натянутую ткань, а мысли о Клайве пришли лишь в конце дня, когда они уже ели восхитительное блюдо из морепродуктов, с которым ее впервые познакомил Клайв. Несмотря на все волнения, ее позабавило, что она вспомнила о нем только в связи с едой.
На следующее утро все встало на свои места. Уитни вернулся с виллы в одиннадцать и немедленно приступил к работе. Дженис казалось, что она с трудом может находиться с ним в одной комнате, но он попросил ее помочь проверить документацию по поступающим на стройку материалам, и выбора у нее не было.
— Вы хорошо провели время с Мануэлом? — спросил ее босс, когда они решили сделать небольшую передышку в работе и вышли на балкон глотнуть свежего воздуха и выпить по чашке кофе.
— Да, хорошо. Полагаю, у Карвалью совершенная система передачи информации.
Эверард от души рассмеялся:
— Все, что происходит в этой семье, никогда не проходит незамеченным и тут же становится известно всем. Мануэл неплохой парень, и он будет с удовольствием от всей души развлекать всех. Но в конце концов ему придется жениться на своей кузине Леоне, чтобы еще более укрепить фамильные узы.
— Это что, предупреждение, чтобы я не слишком увлекалась им? Мне кажется, мы не настолько долго знакомы, чтобы у меня появилась хоть малейшая к нему привязанность, — улыбнулась Дженис, искоса посмотрев на Уитни.
Он повернулся к ней, и на его лице можно было прочесть явное удивление.
— Мне кажется, — сказал он, — что пребывание в Лиссабоне явно оказало на вас благотворное влияние. Вы стали более уверенны в себе и независимы.
«Какая уж тут уверенность в себе, — подумала она, — если при любом комплименте ты сразу краснеешь. Когда у него хорошее настроение, мистер Уитни может даже нравиться, но тут же его следующая фраза может перечеркнуть сложившееся впечатление».
— Полагаю, вы не встречались с Диксоном в выходные дни?
— Нет. Насколько я знаю, он тоже был в гостях у Карвалью. — Ее ответ прозвучал слегка натянуто. Она старалась угадать, что за этим последует.
— Да, Леона пригласила его. Он часто бывает в их доме в Лиссабоне, но меня несколько удивило, когда я неожиданно встретил его в Гуинчо.
«Да уж, наверняка для вас это был неприятный шок», — злорадно подумала Дженис.
— А вы об этом знали? — поинтересовался он.
— Нет, пока мне не сказал Мануэл, — ответила Дженис.
Уитни не сказал больше ни слова, и весь оставшийся день они много работали, если не считать небольшого послеполуденного отдыха. Потом Уитни ушел. Дженис принимала душ, когда в ее спальне раздался телефонный звонок.
— Дорогая! — услышала она голос Клайва. — Его превосходительство там?
— Нет. Он ушел, и я не знаю, куда и насколько.
— Послушай, может быть, мы встретимся и где-нибудь поужинаем?
— Конечно. Где же?
Она просто изнемогала, так ей хотелось его видеть. Но ее пугало, как он воспринял ужасные новости о своем увольнении, ведь наверняка ему уже стало известно о безжалостном решении мистера Уитни. Она не могла ничего ему рассказать и была бессильна ему помочь.
— Иди к площади Черная Лошадь, там садись на паром в Касилхас, ты знаешь эту набережную?
— Да. Во сколько?
— Как только ты сможешь. У меня есть новости. Не могу больше говорить. Пока, дорогая.
Дженис была заинтригована. Какими бы ни были новости, он был явно в хорошем настроении. Но почему он не захотел прийти в гостиницу или встретить ее в фойе ресторана?
Она была рада, что к тому моменту, как ей уходить из гостиницы, мистер Уитни еще не вернулся. Она взяла такси, чтобы доехать до площади Черная Лошадь. Паромы были заполнены возвращавшимися с работы людьми. Она не знала, где Клайв собирается ее встретить, на этом берегу или на противоположном. Дженис быстро прошла сквозь толпу на паром и встала у борта, чтобы видеть, когда он появится на набережной. Клайв возник перед ней как из-под земли.
— Что за чудеса! Я давно слышала, что Лиссабон — город тайн, но…
— Пошли, — прервал ее он, взяв за руку. — Хорошие новости должны обсуждаться за бутылкой вина.
Он повел ее через площадь, вверх по крутой улочке к кафе. Узкая лестница вела к террасе, на которой расположились несколько столиков под раскрытыми от солнца зонтами. Как только Клайв заказал бутылку вина, он облокотился на столик и сказал Дженис:
— Я говорил тебе, что здесь, в Лиссабоне, полно возможностей, и я был прав. Мне предложили новую работу, думаю, это уже точно. — Его глаза сияли, на лице появилась широкая улыбка.
Мгновенно страх Дженис возродился.
— Новую работу?
В этот момент официант принес бутылку вина и налил его в бокалы.
— Будем здоровы! За удачу. Я буду работать у Карвалью!
На мгновение она потеряла дар речи, слишком много противоречивых мыслей пронеслось у нее в голове.
— Ну что, ты ничего не хочешь сказать? Не собираешься пожелать мне успехов?
— Конечно, — подняла она свой бокал. — За тебя!
— Для меня это шанс! — торопливо заговорил Клайв. — Я просто убивал время на работе в этой лондонской компании. Сейчас у меня появилась возможность изучить португальский язык. Не для того, чтобы свободно болтать, а чтобы разбираться в ситуации. Я видел методы, которыми они здесь пользуются при работе, и у меня тоже накоплен определенный опыт. Мне предложили работу в их компании по перевозке винной продукции. Это меня очень устраивает, предстоит много поездок, и жизнь не будет такой монотонной.
— Звучит крайне интересно, — пробормотала Дженис, и на ее лице появилась вымученная улыбка, которая должна была скрыть истинные чувства.
— Но есть одна загвоздка, — продолжал Клайв. — У меня ведь двусторонний контракт с нашей компанией в Лондоне, и я не уверен, отпустят ли они меня так скоро, как мне это надо. Ты не могла бы замолвить за меня словечко?
Теперь ей стало совершенно очевидно, что он ничего не знал о посланном Уитни отчете и о том, что его контракт может быть прерван.
— Я не думаю, что у тебя будут с этим какие-то сложности, — произнесла она осторожно.
— Уитни стремился от меня избавиться с тех пор, как приехал в Лиссабон. Я никогда не ждал от него никаких привилегий. Он мог уже послать на меня донос в Лондон.
— Ну, тогда плохой отчет о твоей работе не должен явится для тебя большим ударом.
Клайв внимательно на нее посмотрел:
— Ты хочешь сказать, что он уже сделал это? Ну и прекрасно! Тем легче мне будет уйти.
— Но, Клайв, я совсем не это хотела сказать, я просто подумала, что ты уже независим, если у тебя есть другие возможности.
Она старалась изо всех сил сохранить свою нейтральную позицию, но Клайв не слышал ее, он продолжал рассказывать, что бы значила для него эта работа с точки зрения статуса и, конечно, зарплаты.
— У меня будет своя машина, я буду жить в хорошей квартире вместо теперешней гостиницы на задворках. Что же касается Уитни, то произошла смена декораций. — На красивом лице Клайва появилась злобная гримаса триумфа. — В прошлом ему удавалось унижать меня, но в будущем ему придется быть более осторожным. Я бы многое отдал, чтобы увидеть его лицо, когда он узнает, что я перешел в фирму, которая принадлежит его боссам в Лиссабоне, — расхохотался Клайв.
Дженис стало как-то не по себе оттого, с какой скоростью Клайв уже перенесся в будущее. Он еще не покинул одну компанию, а уже начал работать в другой. Хотя пока лишь мысленно.
— Означает ли это, что ты останешься жить в Португалии? — Она заставила себя задать прямой вопрос, а не ходить вокруг да около.
— Не знаю. Может быть, я поработаю здесь год или два, потом перееду в другое место. Я просто рад, что практически нахожусь здесь в ссылке. А ведь могло произойти так, что я бы навсегда застрял в Лондоне до тех пор, пока не пришло бы время выходить на пенсию. Теперь же я смогу повидать мир, а не ограничиваться двухнедельным отдыхом на Майорке или в Тунисе.
— Ты принадлежишь к типу людей «перекати-поле», — спокойно заметила Дженис.
— Может быть, я ведь еще не так стар, как Уитни, а ведь он тоже пока не готов осесть на одном месте. Веселенькая же это будет шутка, если Сельме удастся завязать на его шее петлю! — рассмеялся Клайв. — И он станет одним из членов семьи Карвалью. Может быть, ему даже придется сменить свою фамилию.
Вдруг Клайв увидел на улице кого-то из своих знакомых и стал призывно размахивать рукой. Дженис начала гадать, кто бы это мог быть, когда на верхней ступеньке лестницы появилась Леона Карвалью, и он поднялся, чтобы приветствовать ее.
— Дженис, я думаю, ты знаешь Леону. Это мисс Дженис Боуэн, из Англии.
— Мы встречались официально, — холодно произнесла Леона, надменно кивнув. — Я много слышала о вас из совершенно разных источников.
— В самом деле? Надеюсь, ничего плохого? — Дженис удивленно подняла брови.
— Это действительно нечто необычное, когда англичанка хочет, чтобы ее считали порочной, что совершенно невероятно для большинства из них, — хихикнула Леона, расслабившись.
Клайв заказал еще бутылку вина, и Леона села с ним рядом, не обращая никакого внимания на Дженис. Она была одета в элегантный костюм цвета клубники, по краю воротника которого шла небольшая полоска темного меха. Она прекрасно загорела. Волосы ее были темного цвета, но не иссиня-черными. Она буквально пожирала Клайва своими красивым карими глазами и что-то быстро рассказывала приятным низким голосом.
— Я как раз рассказывал Дженис о моем будущем, — произнес Клайв, стараясь вновь вовлечь Дженис в общий разговор.
— Но это должно было держаться в секрете! — воскликнула Леона. — Ты сам мне сказал, что никто не должен об этом знать!
— Да, но с Дженис все иначе. Она имеет самое непосредственное отношение ко всему происходящему.
Леона бросила быстрый оценивающий взгляд в сторону Дженис:
— Естественно, она ведь работает с Эверардом и знает все его тайны. Все равно ты должен быть очень осторожен и не выдавать преждевременно информацию, которой могут воспользоваться твои враги.
— О, Леона! Ты рассуждаешь как шпионка из плохого детектива. Что ты думаешь о Дженис? Что она двойной агент? — Клайв громко расхохотался, откинувшись на стуле.
Неосторожно брошенные слова поразили Дженис как удар кинжала. Двойной агент? Она начинала теперь понимать, что у нее очень опасная позиция, и слова, которые тут же произнес Клайв, еще более запутали ситуацию.
— На самом деле Дженис мне очень помогла. Благодаря ей я теперь могу определиться намного раньше, чем сам того ожидал.
— Но ведь я ничего не сделала, — запротестовала Дженис, стараясь дать понять, что от нее вообще не исходило никакой информации.
— Ладно, скоро все закончится, а сейчас давайте наполним бокалы вином и закажем что-нибудь поесть. Дженис, что бы ты хотела?
— Целиком полагаюсь на твой вкус, — пожала она плечами.
— О! Разве мы здесь собираемся обедать? — воскликнула Леона. — Клайв обещал повести меня во «Флоресту».
— Я приглашаю вас обеих во «Флоресту», — уверенно произнес Клайв, и Дженис была ему благодарна за этот благородный жест, которым он включал ее в свое общество, когда Леона так старалась вытолкнуть ее.
Однако, как и можно было ожидать, обед проходил далеко не весело. У Дженис исчез аппетит, а Леона без умолку болтала с Клайвом о людях, которых Дженис не знала, и о событиях, которые произошли без нее. Они оба даже не замечали, что она все время молчала.
— Когда вы возвращаетесь в Англию? — неожиданно повернулась к ней Леона.
— Еще ничего не решено, — ответила Дженис. — Мистер Уитни скажет, когда мы полностью закончим здесь все дела.
— Конечно, очень соблазнительно остаться в Лиссабоне, — произнесла Леона и, отводя руку в сторону в широком жесте, чуть не сбила бутылку вина со стола. — У нас такой прекрасный климат, а ваш — просто отвратительный.
— Похоже, вы не любите Англию? — заметила Дженис, не желая дать возможность отмести себя как нечто не имеющее значения этой испорченной дочери богатых родителей.
— Да нет, — пожала плечами Леона, — конечно, там есть свои преимущества. В Лондоне много красивых зданий и есть где развлечься, но там холодно или идет дождь.
— В английских школах полагают, что такой климат весьма полезен для морального облика учащихся, — ввернула Дженис.
Но Леоне разговор уже наскучил, и она вновь перенесла свое внимание на Клайва.
Леона оставила свою машину на площадке около набережной и теперь нехотя предложила подвезти Дженис в Лиссабон. Вела она машину слишком быстро, но уверенно и умело. Она немного сбросила скорость, только подъезжая к мосту через Тежу, который был открыт всего несколько недель тому назад.
Клайв сидел впереди с Леоной; Дженис на заднем сиденье молча любовалась раскинувшейся перед ней панорамой сверкающих огней Лиссабона, темным изгибом реки. Она все еще думала, зачем Клайв предложил ей встретиться в Касилхасе, рассказал о своей новой работе, а затем столкнул с Леоной Карвалью. Появление Леоны не было случайным, ведь она точно знала, где найти Клайва.
Сейчас ей пришло в голову, что он, возможно, позвонил Леоне и попросил приехать в Касилхас, в это незаметное кафе, и не предупредил ее, что Дженис тоже там будет. Что он задумал? Если он собирался войти в бизнес семьи Карвалью благодаря Леоне, то зачем ему демонстрировать, что у него есть и другие интересы вне фирмы? И что одним из них была Дженис? С другой стороны, может быть, он хотел показать уже ей, насколько близкие у него отношения с Леоной Карвалью и как это важно для его будущей карьеры. Дженис почти убедила себя именно в этом. Она чувствовала себя подавленно.
Леона довезла ее до гостиницы. Клайв, попрощавшись, сел снова в машину, произнеся с улыбкой лишь «Доброй ночи», и Леона тут же, не задерживаясь ни секунды, тронула машину. Без всякого сомнения, они отправились в ночной клуб или в кафе, где можно спокойно побыть вдвоем, без сдерживающего присутствия Дженис.
Когда Дженис уже была готова лечь спать, она подумала, что если бы Клайва отозвали из командировки обратно в Лондон, то вскоре и она сама должна была туда вернуться с мистером Уитни. А что она выигрывала от увольнения Клайва? Абсолютно ничего. Ведь в Лондоне у него было так много знакомых девушек!
Еще несколько дней она очень нервничала, не вовлечет ли ее Клайв в свои дела. Но ничего не произошло, а последний день августа поднял ее настроение. Мистер Уитни протянул ей чек с суммой ее зарплаты, которая намного превышала предыдущую. Для нее это была огромная сумма. В Лондоне зарплата у нее была средней, может, чуть выше, чем у других секретарей ее возраста, но эта сумма превышала ее почти вдвое.
— Вы очень щедры, благодарю вас, — сказала она Уитни.
Он приветливо улыбнулся:
— Вы очень много работали не считаясь со временем. Возможно, скоро работы будет еще больше.
— Я в вашем распоряжении, — сказала Дженис. В этот момент она была готова работать для него круглые сутки, только бы сделать ему приятное.
— Оплата гостиницы и другие ваши расходы фирма берет на себя. Часть денег вы получите в Лондоне. Я открыл для вас счет в Лондонском банке, их офис расположен недалеко от нашего, они будут проводить все денежные операции, так что можете быть спокойны.
— О, большое спасибо! Я вам так обязана, — проговорила Дженис. Она повернула к нему смущенное лицо и посмотрела прямо в глаза.
Он улыбнулся, и взгляд его серых глаз был снисходительным и очень добрым.
— Я уже немного вас изучил и решил, что вы предпочтете быть независимой и тратить деньги по своему усмотрению, а не просить у меня каждый день по нескольку эскудо.
— Вы совершенно правы, — согласилась Дженис.
Весь остаток дня она была в прекрасном настроении, и ей так хотелось кому-нибудь рассказать, что она неожиданно получила целое состояние, но поделиться этим она могла только с Клайвом, которого не видела со дня их встречи в Касилхасе. Она даже не знала, работает ли он еще в их лиссабонском филиале или уже ушел из него. Даже Мануэл не звонил, хотя обещал после последней прогулки.
Несколько раз она сопровождала мистера Уитни в гостиницу «Кастелло», которую сейчас перестраивали, и работала с ним вместе над чертежами и отчетами.
И только позже она поняла, что это короткое затишье предшествовало надвигавшейся буре.
Дженис заканчивала длинный отчет, который мистер Уитни записал на пленку. Вдруг он стремительно вошел в гостиную. Она подняла на него взгляд, и сердце у нее упало: глаза метали молнии, губы твердо сжаты. Все утро он провел в доках на разгрузке электрооборудования для гостиниц, и она не могла представить, что же за катастрофа могла там случиться, чтобы привести его в столь раздраженное состояние.
— Мисс Боуэн! — крикнул он, хотя находился рядом с ней. — Где секретная папка личных дел?
— В специальном чемодане, — ответила Дженис, и кровь отхлынула от ее щек.
— Тогда принесите ее мне! — рявкнул он.
Она открыла чемодан, вынула папку и протянула ему.
— Это тот самый отчет, над которым вы работали на прошлой неделе?
Она кивнула.
— Прочтите мне его вслух, хотя, наверное, вы его настолько изучили, что знаете наизусть.
Она вынула лист, но строчки плыли у нее перед глазами.
— Вы видите имя человека, о котором в нем идет речь?
— Нет.
— К кому, по вашему мнению, он относится?
— Я не имею представления, — промямлила Дженис.
— Это ложь! Вы были уверены, что знаете, и сделали свой собственный вывод, что человек этот — Диксон, не так ли?
— Да, это так.
— Точно. Пожалуйста, посмотрите на шифр документа. Итак?
Она увидела — 1593Л.
— Если бы вы внимательнее относились к папкам личных дел персонала лиссабонского филиала, то вы бы знали, что этот номер относится к Алфонсо Колумбано, главному клерку в нашем офисе.
Дженис сразу вспомнила, как быстро Клайв подхватил сказанную ею полуфразу в кафе в Касилхасе.
Эверард Уитни стал быстро расхаживать по комнате.
— Диксон не выходит у вас из головы, и вы на все готовы, чтобы поддержать его. Вы позвонили ему сразу же, как только я уехал в Гуинчо?
— Нет. — Но она припомнила, что действительно намеревалась это сделать немедленно, но не смогла ему дозвониться, так как он уже уехал на виллу к Карвалью.
— Тогда, должно быть, вы где-то с ним встречались. — Он бросал в нее слова со злостью.
— Нет. Я ничего ему не говорила!
Его гнев только укрепил ее сопротивление. Она понимала, что ни в коем случае нельзя согнуться перед этим безжалостным человеком, который отметал в сторону все оправдания, будто и не слыша их.
— Почему же Диксон пришел ко мне со словами, что он сам разрывает с нами контракт, потому что я уже послал в Лондон отчет о его смещении?
Теперь Дженис осознала, какую она совершила ошибку. У нее с языка сорвались лишь несколько фраз, чтобы немного поддержать Клайва, а тот совершенно неправильно их истолковал, и они стали ловушкой для него самого.
Сейчас было совершенно бесполезно снова все объяснять. Она оказалась в ужасно неловком положении.
— Диксон был послан сюда из Лондона специально, чтобы контролировать деятельность таких людей, как Колумбано, и наблюдать, чтобы остальные добросовестно выполняли свою работу. Но Диксон оказался так же плох, как и все остальные, и все было пущено на самотек. Теперь-то я буду рад избавиться от них обоих, но не уверен, который из них должен быть уволен первым. Если бы Колумбано был профессионалом, я мог бы уволить первым Диксона. Честно говоря, его вообще не нужно было сюда присылать, но я не могу отослать их обоих одновременно, пока мне не пришлют замену.
Он снова стал метаться между балконом и дверью гостиной.
— Из-за вас создалась такая неразбериха, мисс Боуэн, — накинулся он на нее. — Теперь мне придется остаться в Лиссабоне намного дольше, чем я собирался.
Дженис оставалась спокойной, не произнося ни слова. Он подошел и склонился над ней:
— Вас, без сомнения, это устраивает, и вы должны радоваться возможности постоянно видеть Диксона, но это нарушает мои планы.
— Простите, если я подвела вас, мистер Уитни, — только и смогла произнести Дженис.
— Вы что, не понимаете? Я вам доверяю. Работа должна вестись в обстановке совершенной секретности. Я с самого начала вас предупреждал, чтобы вы не ввязывались во всякие интриги. А вместо этого вы позволили Диксону управлять собой, и он решил, что может получать от вас любую информацию.
— Нет, мистер Уитни, Клайв никогда не просил меня ни о какой информации, — запротестовала она.
Эверард горько усмехнулся:
— И совершенно напрасно! Диксону стоило просто направить разговор с вами в нужном направлении, и вы бы рассказали все, что ему было необходимо знать.
По спине у нее покатились капли холодного пота. Она не могла поверить, что Клайв проделал это с ней намеренно. В комнате наступила тишина, но воздух был наполнен обидными упреками и обвинениями. Наконец Уитни произнес:
— Мисс Боуэн, я предоставляю вам выбор. Вы можете отправиться домой в Лондон на первом же самолете, а я справлюсь с делами один, пока не найду вам замену, или, — он сделал паузу, — можете продолжить работать здесь до конца моей командировки, но я хочу получить от вас подтверждение вашей полной честности и неподкупности. Моя работа слишком важна, чтобы зависеть от вашей безрассудной влюбленности, особенно если дело касается человека, подобного Диксону. Это важно особенно теперь, когда он собирается связаться с бизнесом Карвалью.
Каждое его слово больно ее ранило. Как она сможет и дальше продолжать работать с этим тираном, который не может понять и простить человеческих слабостей, который верит только в то, что устраивает его самого, точно так же, как Клайв?
— Мисс Боуэн, до обеда вы свободны. Обдумайте все спокойно. Сегодня вечером мы с вами здесь пообедаем, если, конечно, у вас не намечено свидание с Диксоном, и вы мне объявите о своем решении. Я соглашусь на любой вариант.
Его резкий тон разбудил у Дженис внутреннее негодование, и она была готова встретить его вызов. Она поднялась с кресла и спокойным, слегка напряженным голосом произнесла:
— Мне не нужно время, чтобы решить этот вопрос, мистер Уитни. Я могу ответить сейчас. Я остаюсь.
На мгновение их взгляды встретились, как бы оценивая способности другого выстоять. Холодные серые глаза Эверарда Уитни сразу смягчились. Ей показалось даже, что на его губах промелькнуло подобие улыбки. Улыбка победителя? Или просто удовлетворение от ее поражения?