Когда Дмитрия Репникова уже назначили на «Курск», его жена Лена встретилась в городке с его бывшим командиром по другой подводной лодке.
— Я очень рад за Диму! — сказал он ей. — Из него получится замечательный помощник и отличный старпом!
Из служебной характеристики капитан-лейтенанта Д. А. Репникова: «Обладает спокойным и уравновешанным характером. Рассудителен. Имеет хорошую память и высокую работоспособность. В сложной обстановке не теряется, действует грамотно. Правильно строит взаимоотношения с подчиненными и старшими. Пользуется заслуженным авторитетом в коллективе».
Он с первого захода сдал все зачеты на допуск. Все, с кем я ни говорил о Дмитрии Репникове, отмечали его прекрасную теоретическую подготовку и ответственность в отношении к служебным объязанностям.
Мы сидим в квартире Репниковых, и Лена, показывая мне семейные альбомы, рассказывает о муже, об их недолгой, но такой счастливой совместной жизни. Даже по фотографиям видно, что они идеально подходили друг другу. Оба высокие, красивые и очень-очень счастливые…
Лена и Дима встретились случайно, когда подруга пригласила ее на выпуск в училище подводного плавания. Первая встреча была мимолетной, и Лена говорит, что поначалу не отнеслась к ней серьезно. А вот Дима думал иначе. Уже спустя неделю он был в Севастополе, куда к родителям уехала Лена, и почти сразу же сделал ей предложение. Они еще год переписывались, а затем Дима примчался в отпуск на ее день рождения. Едва она открыла дверь, он вручил ей двадцать три розы, а на палец надел обручальное кольцо. Уже позднее, рассказывает Лена, когда они вспоминали, сколько встречались до свадьбы, оказалось, что всего одну неделю. Но разве это имеет какое-то значение, когда рождается настоящая любовь?
Лена показывает свадебные фотографии. Они расписывались в том же севастопольском загсе, где когда-то была и моя свадьба. Сколько их, морских офицерских свадеб, помнит этот старенький загс!
— У нас была большая любовь, и нам всегда очень хотелось быть рядом друг с другом, — рассказывает Лена. — Отдыхать, делать какие-то домашние дела и даже готовить обед.
Он очень любил свою дочь и, как все молодые папы, считал своего ребенка самым гениальным.
— Если Даша делала что-либо хорошее, он тут же всегда с гордостью говорил: «Ну ведь это моя дочь!»
Из представления капитан-лейтенанта Д. А. Репникова к награждению: «Капитан-лейтенант Дмитрий Алексеевич Репников — командир группы управления ракетной боевой части атомного подводного крейсера «К-141» в составе экипажа подводного крейсера в период с 5 августа 1999 года по 19 октября 1999 года выполнял задачи боевой службы по защите интересов Российской Федерации на морских рубежах. Впервые за многие годы подводный крейсер выполнял задачи боевой службы в Средиземном море.
В период предпоходовой подготовки невзирая на тяжелое положение флота, недостаточное материально-техническое обеспечение показал образец безупречного исполнения своих обязанностей и выполнения воинского долга. Сумел качественно подготовить материальную часть своего заведования к длительному плаванию, что позволило успешно и эффективно решать задачи боевой службы… Капитан-лейтенант Репников Д. А. в составе корабельного боевого расчета по выходу в ракетную атаку обеспечил бесперебойную работу материальной части, своевременно и грамотно выполнял расчеты вероятности обнаружения цели, давал рекомендации для принятия командиром решения на применение ракетного оружия, что обеспечило высокую эффективность применения комплекса ракетного оружия… Безупречно знает оружие и технические средства своего заведования, правильно эксплуатирует, умело руководит группой управления при выполнении боевых задач… За образцовое исполнение воинского долга, высокие личные показатели в служебной деятельности, храбрость и отвагу при выполнении задач боевой службы капитан-лейтенант Репников Дмитрий Алексеевич достоин награждения медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени».
В то роковое лето им так и не удалось провести отпуск вместе. Заболела дочь Даша, и Лене пришлось срочно везти ее на юг к родителям. Когда она уезжала, за прощальным ужином Дима поднял тост:
— За наш совместный летний отпуск в следующем году!
Лену он попросил привезти из Севастополя немного винограда, который очень любил.
— Тринадцатого августа у меня было очень неспокойно на душе, — вспоминает Лена. — Словно какой-то камень. С Дашей вообще была истерика.
Мы не могли понять, почему ребенок без видимой причины рыдает целый день.
А потом нам позвонили…
В день, когда родственники членов экипажа «Курска» вышли в море, чтобы почтить память своих близких, Диме исполнилось бы двадцать семь.
Там, над его могилой, отец Димы и отец Лены опустили в воду последний подарок своему сыну и зятю: бутылку водки и кисть крымского винограда, того самого, который Дима так любил…
С отцом командира штурманской боевой части «Курска» капитан-лейтенанта Сафонова капитаном 1-го ранга в запасе Анатолием Ефимовичем Сафоновым и мамой — Людмилой Анатольевной мы встретились в редакции журнала «Морской сборник». Перезванивались давно, но все время что-то мешало нашей встрече, и вот, наконец, она состоялась.
Не торопясь, листаю семейные альбомы Сафоновых, и перед глазами проходит вся короткая жизнь Максима.
Он родился и вырос на берегу Великого океана в военно-морском гарнизоне Совгавань. Все было так, как всегда бывает в семьях моряков: отец плавал, а мама воспитывала сына. Затем были подмосковные Горки Рогачевские, где отец Максима дослуживал последние годы. На старых фотографиях маленький смеющейся малыш с веснушками на лице. Вот он с папой на пляже, где отчаянно бросается в набегающую волну, вот в форме юного моряка дает клятву на Красной площади, вот он уже курсант Нахимовского училища, затем — училища подводного плавания, вот уже повидавший моря и шторма офицер.
Море влекло Максима с раннего детства. Так уж повелось, что почти всегда сыновья моряков, вырастая, сами уходят в море. Едва начав ходить, Максим начал и плавать. Едва начав читать, выучил наизусть типы и проекты военных кораблей, моделями которых был заставлен весь дом, а самыми счастливыми были дни, когда отец брал его к себе на корабль. В школе учился легко, словно играючи, особенно увлекался математикой. Был одарен музыкально и с удовольствием занимался в музыкальной школе по классу фортепиано. Зачитывался Купером, Кингом и Пикулем, был заядлым автолюбителем и старый «москвичок», который подарили родители, звал любовно «мой Боливар». Был счастлив, ибо любил свою избранницу Людмилу.
На октябрь 2000 перед автономкой намечал свадьбу. Венчаться планировал в подмосковных Горках в той церкви, где его потом будут отпевать. Вся жизнь Максима Сафонова как краткий пролог к большому роману о счастливой жизни и долгой службе, роман, который так и остался недописанным.
Рассказывает мама Максима Людмила Анастасьевна: «В Максиме всегда было много фантазии, очень любил животных, писал прекрасные сочинения. С большим трепетом относился к морской форме. Будучи еще в клубе юных моряков, по два раза в день гладил брюки и форменку. Офицером окончательно решил стать после поездки клуба на Северный флот и посещения атомного ракетного крейсера «Киров». Узнав, что при поступлении в Нахимовское училище особое внимание уделяется спорту, соорудил дома перекладину и ежедневно по несколько часов на ней занимался».
Из писем Максима домой: «… Получилось, как я и хотел. Попал на корабль 949 А проекта, который совсем новый: 1994 года. Это самый ходовой «батон» на Севере. Дальше началась моя служба: выдали зачетные листы, и я стал сдавать зачеты, которые уже сдал. Свой день рождения отпраздновал на корабле. Отношения с командиром БЧ и командиром ЭНГ у меня хорошие. Они постоянно стараются научить меня чему-то новому. Потихоньку осваиваю свою профессию так, как следует… 20 сентября вышли в море на вторую задачу. Штурман многие интересные моменты плавания снимал на видеокамеру, так что, когда я приеду, покажу вам запись. 28 сентября мы вернулись, и корабль стал готовиться к переходу в Северодвинск…»
«… Я сейчас в своей боевой части за главного, так как командир БЧ ушел в автономку, а командира ЭНГ откомандировали на другой корабль, вот мне и приходится теперь одному выполнять все за троих, тем более что перед выходом в море работы очень много… Я сделаю фотографии со своим кораблем, с городком и отправлю их вам, чтобы вы хоть примерно представляли, где я живу и где служу. Со здоровьем у меня все в порядке, за всю зиму даже не чихнул…»
«… Отношусь ко всем трудностям как к временным. Пока у меня нет мыслей о том, чтобы уволиться. К северу я уже привык да и к службе тоже. Отношение со стороны старших офицеров хорошее. Конфликтов на служебной почве не случается. В этом году у нас увольняется много офицеров… С одной стороны, это хорошо: я очень быстро пойду в рост, а с другой, становится страшно даже представить, что после этого увольнения останется от нашего корабля… У нас многие офицеры учатся в Мурманске в университете заочно… Я вот тоже думаю после получки съездить в Мурманск, узнать все про это дело и, может быть, на следующий учебный год поступить».
«… Недавно мы приняли свой корабль, который в феврале сдавали другому экипажу. Так что теперь очень много работы, свободного времени практически не бывает, да еще приходится заступать на вахту через двое суток на третьи, так как очень мало людей в экипаже, а на корабле большая вахта. Я и сейчас сижу в своей каюте на корабле и вот пишу это письмо…»
В декабре 1999 года Максим Сафонов стал командиром штурманской боевой части «Курска». И это всего спустя три года после окончания училища! Будучи дома в отпуске, Максим рассказывал, что во время одного из выходов в море лодка проходила недалеко от входа в Кольский залив место гибели известного летчика дважды Героя Советского Союза Бориса Сафонова. Командир «Курска» Лячин подозвал к себе тогда еще совсем молодого штурмана и сказал назидательно:
— Смотри, Максим, работай внимательнее, чтобы место гибели летчика Сафонова не стало местом гибели подводника Сафонова!
Разумеется, командир шутил, ибо в своем штурмане он был уверен на все сто. О профессиональной подготовке Максима говорит хотя бы такой факт. Незадолго до последнего выхода в море командир был вызван в Североморск с картами предварительной прокладки маршрута перехода. Составлял карту командир боевой части. Штаб флота — проверка серьезная. Морские офицеры знают, что предъявление карт флотским штурманам почти всегда заканчивается их возвращением на очередную доработку. Так было и в тот раз. Все командиры, поехавшие с Лячиным, привезли обратно свои карты для переделывания, все, кроме Лячина. Работа его штурмана была оценена на «отлично».
Из служебной характеристики капитан-лейтенанта Максима Сафонова: «Дисциплинированный и грамотный офицер. К исполнению служебных обязанностей относится добросовестно. Служебные интересы ставит выше личных. Требователен к себе и подчиненным. Учился в Обнинске в 1999 году. Имеет опыт боевой службы в Норвежском, Гренландском, Средиземном морях и Атлантическом океане. Хорошие командирские качества. Способен добиваться поставленной цели. Общителен. Тактичен. Уравновешен. Развито чувство самокритики. Любит ВМФ».
У них была на редкость дружная боевая часть. Маленький сплоченный коллектив, в котором все были большими друзьями вне службы и настоящими товарищами во время нее: поэт-романтик Сережа Тылик и знаток английского языка, интеллектуал Вадим Бубнив, прямодушный и надежный Константин Козырев, настоящие специалисты своего дела и просто хорошие ребята Дима Леонов и Дима Миртов…
8 августа у Максима был очередной (двадцать шестой) день рождения. Дома вечером, как обычно, собрались все друзья. Люда накрыла стол. Ждали лишь виновника торжества, который, занятый по службе, смог прийти только к двенадцати. Потом поднимали тосты, желали здоровья, долгих лет, успехов в жизни и службе. А ранним утром Максим убыл на лодку готовиться к выходу в море. И никто из собравшихся не мог предположить, что они были приглашены вовсе не на день рождения, а на вечер прощания. Пройдет совсем немного времени, и, прощаясь с последней надеждой на возвращение любимого человека, Людмила бросит в волны Баренцева моря ровно двадцать шесть красных гвоздик.
В тот день едва не ушел из жизни отец Максима Анатолий Ефимович. Незадолго до трагических событий ему сделали операцию на сердце, рекомендовав полный покой и минимум волнений. Но разве мог он, старый моряк, не поехать в Видяево, чтобы отдать последний долг сыну? Прямо на пирсе у Анатолия Ефимовича остановилось сердце. Уже позднее станет известно, что минуту и двадцать секунд он находился в состоянии клинической смерти. Спасти отца штурмана «Курска» удалось лишь благодаря профессионализму и оперативности военно-морских врачей.
А еще в видяевской квартире Сафоновых росла роза. Наблюдая и ухаживая за ней, Люда вывела для себя удивительную закономерность: когда Максим уходил в море, роза закрывалась, а в день его возвращения обязательно раскрывалась. Раскрылась она и 13 августа, когда он должен был прийти, но он так и не пришел… * * *
Друзья и сослуживцы звали его кратко, но удивительно емко — Сила. В этом дружеском прозвище было все: признание первенства и лидерства, восхищение и искреннее уважение. Капитан 3-го ранга Андрей Силогава командовал на «Курске» ракетной боевой частью.
Родившись в Севастополе в семье моряка (отец Борис Романович много лет плавал механиком на рыболовном траулере), он с детства мечтал стать морским офицером. Однако путь к лейтенантским погонам оказался нелегок. Вначале было среднее профессионально-техническое училище, потом служба матросом на Каспийской флотилии. Оттуда Андрей поступает в училище имени Нахимова. Но грянули 90-е, и училище прибрала к рукам новая украинская власть. Отказавшись присягать на верность последователям Мазепы, Андрей переводится в Калининград и заканчивает училище уже там. Затем — Северный флот и АПРК «Курск».
Вспоминает однокашник Андрея капитан-лейтенант Денис Аксенов: «Мы подружились еще на первом курсе. Андрюша пришел с флота, а потому учил меня, как подшивать форму, как складывать на ночь «конвертом» робу и так далее. Вместе ходили в увольнение, вместе сидели за одной партой, вместе отмечали дни рождения. Андрюша был на редкость надежным другом. Я не помню случая, чтобы он кого-нибудь подвел. Помню, после первого курса у нас была практика на крейсере «Москва». Там возник конфликт между нами, курсантами, и местными «годками». Уладить все удалось только благодаря Андрею. Он с первого по пятый курс был неизменным старшиной роты. Это в училище не просто, ведь надо и начальников не подводить, и ребят не обижать. Андрюше это удавалось. Любил домино, футбол, анекдот, удачную шутку, был на редкость трудолюбивый и очень требовательный, прежде всего к самому себе. Я был друг, но поблажек он не делал и мне. Старшинскими привилегиями никогда не пользовался. Скорее отпустит кого-нибудь в увольнение, а сам останется в роте, чтобы не упрекнули в несправедливости. Однажды у нашего товарища была свадьба в Алуште. Андрею тоже очень хотелось поехать, но он поступил иначе: отпустил туда всех ребят, а сам остался на всякий случай в училище. По натуре был очень отзывчив и всегда шел навстречу ребятам, если по-настоящему надо было помочь. Если за что-то брался, то доводил дело до конца. За эти качества Андрея у нас все очень уважали».
Со своей будущей женой Оксаной Андрей был знаком еще со школы. Ходили в один класс, жили в соседних домах. Оксана тоже из морской семьи. Родилась на Сахалине, но потом родители перебрались в Севастополь. Поженились, когда Андрей еще был курсантом. Когда ему пришлось доучиваться в Калининграде, Оксана поехала вслед за мужем. Пришлось нелегко. Снимали квартиры, едва сводили концы с концами. Оксана устроилась работать в поликлинику, Андрей тоже, когда была возможность, подрабатывал. Родители ждали их зимой в отпуск, но Андрей с Оксаной тогда так не приехали. Не было денег, и оба работали, чтобы было на что жить оставшиеся полгода до выпуска. По отзывам всех, кто знал семью Силогавы, Андрей и Оксана очень подходили друг другу: оба живые, энергичные и жизнерадостные. Знакомые их рассказывали, что они любили повеселиться в компании, попеть, потанцевать. Андрей был очень семейным человеком, всегда помогал Оксане. Они все старались делать вместе: и ремонт, и генеральную уборку.
По отзывам друзей, Андрей очень увлекался техникой, не любил сидеть без дела, все время был чем-то занят. Купил машину и очень за ней ухаживал, проводя вечера в гараже.
Многие мне рассказывали, что Андрей обладал хорошим чувством юмора. Ценил удачную шутку, мог пошутить и сам, но очень интеллигентно, никого не обижая.
Свое будущее видел только на подводных лодках: мечтал служить и плавать.
Из служебной характеристики Андрея Силогавы: «Много времени уделяет совершенствованию специальности. Хорошие организаторские качества. Инициативен и самостоятелен. Требовательный и заботливый командир. Спокойный, выдержанный. На критику реагирует правильно, недостатки устраняет в кратчайший срок. Интересы службы всегда ставит выше личных. Пользуется авторитетом в коллективе. Трудолюбие. Постоянно работает над повышением военных, политических и технических знаний. Хороший семьянин. Службу в военно-морском флоте любит».
В Видяеве я несколько раз общался с Оксаной. И хотя разговаривали мы буквально по нескольку минут, меня поразила ее сила воли и то, с каким достоинством она держалась на людях. В разговорах с видяевскими офицерами то и дело проскакивало имя Андрея. Чаще всего речь шла о том, как в течение лета он все время ездил на своей машине в Мурманск встречать семьи друзей, возвращавшихся в гарнизон после летнего отдыха. Одному из друзей он тоже пообещал встретить его семью после возвращения с моря. Наверное, это был единственный случай, когда Андрей не сдержал слова…
В июне 2000 года Андрей Силогава стал капитаном 3-го ранга. К сожалению, на всех фотографиях он так и остался улыбающимся капитан-лейтенантом. Андрей не успел сфотографироваться даже для личного дела.
Наверное, из всего экипажа судьба командира радиотехнической службы «Курска» капитана 3-го ранга Александра Садкова самая трудная и поучительная. Уроженец Белоруссии, он затем переехал с семьей в Амурскую область. После школы поступил в Тихоокеанское высшее военно-морское училище. По окончании — назначение на Северный флот в Видяево. Служба складывалась в общем-то неплохо.