— Нет, — мальчик вздрогнул от резкого отказа. — Я сам стану навещать вас, и если Нен-Нуфер дозволит, забирать обоих на охоту.
Он читал осуждение во взгляде Сети, но слово фараона закон в Кемете, и никто не смеет перечить правителю двух земель. Он протянул руку к фиалу, и вода вновь обрела живительный вкус. Следовательно, он делает то, что ждут от него не люди, но Боги…»
Кошачья лапа закрыла продолжение.
— Дай дочитать! — Но кошка не сдвинулась. — Что тебе от меня надо? Мадам Газия уже суетится на кухне. Не пошла бы ты к ней? Там тебя накормят! Ну ступай уже…
Только кошка в ответ развалилась на листе, и Сусанне пришлось прикоснуться к знаку скарабея на её лбу. Санура недовольно фыркнула и спрыгнула со стола. Сусанна подняла глаза. Реза наполовину раскрылся. — Укрыть его надо, да?
Санура запрыгнула на диван. Сусанна тяжело вздохнула и вышла из-за стола, чтобы поднять с пола плед. Она подтянула его спящему под самый подбородок, борясь с желанием прикоснуться к бритому затылку — какой он на ощупь? Да ладно, Суслик! От лёгкого прикосновения Мистер Атертон не проснётся! Но лишь Сусанна протянула руку, кошка пролетела перед её носом, оттолкнулась от книжной полки и перемахнула на голову статуи. Сусанна следила за ней, как в замедленном кино, но руки выставила молниеносно, поняв, что статуя падает прямо на неё. Только не рассчитала её веса, и они столкнулись с золотой красавицей лбами.
— Реза! Помоги!
Но тот спал и не слышал её зова. Тогда она перехватила статую поудобней, позволив полностью упасть себе на грудь. Только б ожерелье не попортить! Поднять эту глыбу невозможно, но вдруг получится опустить на пол…
— Leave it alone!
Это был Аббас. Она отступила и чуть не рухнула на Резу сама, вместо статуи, которую и Аббас не в силах оказался поставить на место. Тогда он вытащил её на середину библиотеки и уложил на пол. И вдруг как вскрикнет:
— Look! Your passport!
— What?
— This fucking statue fell to free you from my creepy brother!
Аббас нагнулся и действительно поднял с пола паспорт, который, наверное, Реза сунул между статуей и шкафом, чтобы не потерять. И тот провалился вниз. Сусанна схватила его влажной рукой.
— Реза сам вспомнил про шкаф, или ты решила обшарить библиотеку, пока он спит?
— Я ничего здесь не трогала. Это Санура запрыгнула на статую и повалила — я едва успела поймать. Ещё вчера подумала, что её держит? Оказывается — ничего!
— Похоже, они обе приревновали к тебе моего брата. Ты — первая женщина, которая переступила порог этого дома.
И Аббас многозначительно замолчал. Ну и пусть… Что он ждёт? Что она начнёт оправдываться? Не дождётся!
— А по какому поводу нынешний маскарад? Ждали, когда я проснусь? Так я ещё те снимки не обработал.
Аббас с гадкой ухмылкой осмотрел её, но Сусанна успела обхватить себя руками, чтобы прикрыть хотя бы грудь.
— Мы читали гимн Осирису! — выдала она жёстко.
— Тогда вопросов нет, — Аббас взглянул на спящего брата. — Опять кололся?
Сусанна замотала головой, выигрывая время, чтобы собраться с силами и не дать волю слезам.
— Он не спал ночью.
Дура, ну чего ты так за него распереживалась? Да любой нормальный человек распереживается! Я что, из железа? Нет, ты из золота, забыла? Не будь ты похожа на эту дебильную статую, он бы с тобой не возился. Ну и пусть. Похожа же! И всяко больше, чем на сестру, с которой общего только фамилия! Значит, это удача… Или мистика, что собственно одно и то же.
— Хочешь, пока Реза спит, я отвезу тебя в отель? Паспорт ведь нашёлся.
Сусанна похолодела от предложения Аббаса. А вдруг возьмёт и отвезёт!
— Нет! — почти выкрикнула она. — Я остаюсь до завтра. — И прочитав в его глазах удивление, тут же добавила: — У Резы день рождения. И я пеку для него торт.
Аббас даже отступил на шаг и руки в карманы сунул, и теперь спортивные штаны смешно оттопырились.
— Реза не отмечает дни рождения.
— В этом году он сделал исключение. Наверное, ради меня…
Суслик, а ты хамить научилась по-английски. Прогресс! Да мне скоро английский родным станет! Я уже на нём, кажется, и думаю! А ругаюсь так уж точно!
— Реза просил разбудить его к завтраку. Как понимаю, он только чай вчера пил…
— Так буди! — Аббас вытащил из кармана руки и махнул в сторону дивана. — Я собственно и искал вас по всему дому, чтобы пригласить к столу.
— Он просил, чтобы это сделала Латифа.
Сусанна сжалась. Это у американцев принято всех называть по имени, а на Востоке как? Ещё обидится, что она так фамильярничает. Только поздно, уже ляпнула. Лучше бы имя не запоминала. Но он, кажется, не обиделся.
— Реза решил посекретничать с матерью? — продолжал усмехаться Аббас. — Тоже из-за тебя?
Да, да… Всё из-за меня, а то как же! Реза, видно, решил объяснить матери причину праздника. Только бы не говорил мадам Газие правду! Она слёз явно не сдержит.
Сусанна опустила глаза. Если Реза увидит, что его сакральная статуя валяется…
— Аббас, мы сможем вдвоём поднять её и отнести в гробницу?
— Зачем?
Ну что за идиот!
— Она не может тут валяться! И ещё, — эта мысль пришла нежданно-негаданно. — Ящик с рисунками пуст. А вдруг если статуя не будет больше маячить перед глазами, Реза прекратит рисовать… — Хотелось сказать «меня», но в последний момент Сусанна проглотила слово.
— Ты психологию в школе изучала?
Ну почему эта постоянная усмешка?! Она ведь заботится о его больном брате!
— Бери эту дуру за ноги, а я перехвачу на середине, — неожиданно согласился Аббас. — И не оставляй с ним паспорт. Положи мне в карман.
Фу ты… Кажется, и правда разум остался только у Аббаса. Суслик, ты чего? Неужели всё же думаешь, что мистер Атертон нарочно спрятал твой паспорт. Да от сумасшедшего всего можно ожидать!
Сусанна взялась за ноги статуи и сумела поднять аж на уровень живота, потому что статуя теперь почти ничего не весила. Аббас двигался медленно и осторожно. К счастью дверь из библиотеки вела в гостиную, а вот выходить в коридор пришлось осторожно. Мадам Газия стояла в дверях кухни, наскоро обтирая руки полотенцем. В глазах её читался дикий ужас, и она с таким жаром затараторила по-арабски, что Сусанна испугалась за рассудок женщины. Но Аббас достаточно грубо и коротко оборвал мать, и та покорно придержала им дверь, но в мастерскую Аббас мать не позвал. Он завалил статую в куст жасмина и, оставив Сусанну придерживать ей голову, бегом спустился вниз и распахнул дверь настежь. Теперь предстояло самое сложное. Не оступиться. Казалось, спуск занял вечность, но вот они уже внутри, около статуи фараона. В пьедестале виднелось углубление — законное место второй статуи.
— Держится, — изрёк Аббас, когда они вдвоём осторожно опустили статую в углубление.