— Я тоже не умею плавать, — Реза остался стоять на коленях и не поднял на неё глаз, устремив взгляд в черноту воды. — Мы не плавали в реке, потому что река — самый короткий путь в царство мёртвых. Под этой рекой, дающей воду и плодородный ил, течёт другая река. Течёт по равнине, где мы обитаем после смерти. На берегу мёртвой реки лежит твоё обручальное кольцо. Прыгай в воду, если хочешь его достать. Время утекает, и повернуть ни его, ни реку вспять невозможно.
Сусанна отступила на шаг и уперлась в балку навеса. Чего он ждёт от неё? Чтобы она прыгнула? Ему мало простого «да» или простого «нет»? А хочет ли она сказать ему «да»? Ведь прыжок равен желанию получить настоящее кольцо. А если он не успеет вытащить её за то время, какое обычно люди успевают пробарахтаться в воде, что тогда? А станет ли он вообще её вытаскивать? Он же сумасшедший. Мистер Атертон только что поверил, что он действительно фараон, и именно его вера сделала игру настолько правдоподобной, что она купилась. Где Махмуд? Где его сын? Они-то должны вытащить её обратно в лодку, если она закричит! Суслик, зачем вообще прыгать? Ты сдурела? Тебе нужен в мужья псих?
Сусанна прикрыла глаза и привалилась головой к балке, да так неудачно, что ввалилась обратно под навес. Выругавшись по-русски, она соскребла себя с пола и уставилась на диван. Реза спал на диване в той же позе, что она и оставила его. Только рубашка продолжала валяться на полу. Как он успел проскользнуть мимо неё, как?
— Хватит! — она со злостью затрясла его за плечи, но спящий не открыл глаз. Тогда Сусанна размахнулась и влепила ему пощечину. Только результатом стала зудящая рука, , а Реза как спал, так и продолжил спать. Она ударила его по другой щеке — даже не шевельнулся! Нифига себе выдержка! Она схватила пустой контейнер из-под фруктов и выскочила обратно на палубу.
— Do you need something, Madam?
Сусанна чуть не влетела в сына Махмуда. Извинившись, она замотала головой. Где же они были во время дурацкого швыряния колец? Под внимательным взглядом парня она зачерпнула воды и вернулась под навес. Ну всё, мистер Атертон! Сейчас вы узнаете, как издеваться над русскими девушками! И она плеснула в блаженно-спокойное лицо ледяной водой. Не шелохнулся.
— Реза…
Сусанна отшвырнула контейнер и нагнулась к мокрой груди.
— Реза…
Рука нашла сердце, , но не обнаружила его стука. Сусанна схватила безвольную руку: пульс едва прощупывался. Она чуть не закричала «Аббас!» Сейчас надо бежать к Махмуду. Может, его телефон посередине реки всё же ловит сигнал. Нужен врач! Резе нужен врач!
Она потянулась к рубашке, чтобы прикрыть мокрую по её вине грудь, , но тут же отбросила её, получив электрическим разрядом.
— Что же это?
Она бочком выскочила на палубу — снова никого. Только тёмная вода кругом. Она подставила руку под мерцающий фонарь — пальцы покраснели, будто от ожога… Фараон!
Сусанна осела на пол. Не может быть… Не может быть…
— Captain! Sir! — позвала Сусанна сначала тихо, потом всё настойчивее и настойчивее.
Никакого ответа. Безмолвие ночи нарушалось лишь плеском воды о низкие борта.
— Реза, Реза, — Сусанна затрясла головой, , а потом резко вскинула влажные глаза к небесам. Только те ничего не сказали ей про рассвет.
— Я иду! — прошептала Сусанна в темноту и стащила рубаху. Оставшись с одним амулетом, она подошла к борту и нащупала ногой его край. Суслик, остановись! Суслик…
Сусанна зажмурилась, зажала двумя пальцами нос и солдатиком прыгнула в ледяную воду бескрайнего Нила.
Глава 39
Толща воды сомкнулись над головой, заклокотала в ушах, хлынула в нос, но не родила страха. Сусанна летела вниз умело пущенной стрелой, пока над ней не разверзлось небо, и с него не посыпались звёзды. Яркие, колкие и обжигающие. Сусанна хотела схватить воздуха, , но получила лишь обжигающую горечь на язык. Вода колыхалась у самых губ, и сколько бы она ни тянулась ногами, не чувствовала дна даже кончиками пальцев. И Сусанну охватила паника, , но она не сумела закричать, только лишь заглотила воды, разлившейся по телу смертельным холодом. Она больше не могла сопротивляться. Сотни иголок поднялись со дна и вонзились в ноги. Только руки ещё могли шевелиться, и с последней надеждой Сусанна потянулась к бревну, не успев даже подумать о его природе, потому, увидев разинутую пасть, даже не ахнула, только пустила пузыри, чувствуя, как вода заполняет нос. Перед глазами промелькнула тень, и тело откинуло назад сильной волной. Небо стало ниже, , а звёзды ярче. Рисованные блестящим золотом. Только вместо ночной тьмы вокруг разливался мучительный свет, и Сусанна зажмурилась, но через секунду, почувствовав, как в нос, вместо пузырьков, набирается нечто колкое, она приподнялась на руках и зашлась кашлем. Из ноздрей полилась вода. Сусанна попыталась утереться и в страхе отпрянула от собственной чёрной руки, и, не сразу сообразив, что это всего лишь грязь, Сусанна наконец закричала, и тут же золотые звёзды слились воедино — тело вновь подхватило волной и понесло прочь. Она рванулась, и звёзды превратились в мелкий песок. Она попыталась зачерпнуть пригоршню, , но тут же перевалилась на другой бок и уткнулась носом в отполированный лист, не сразу признав в том человеческую грудь. Под коленями и шеей, выходит, тоже чьи-то руки, , но больше двинуться она не смогла, и увидела лицо, лишь когда голую спину снова кольнул песок. Он не походит на Резу, и это главное. Мальчик, юноша, мужчина — слишком правильно скроенный, чтобы определить возраст. Вернее вообще не правильно… Или проблема в том, что он остался к ней в профиль… Или, или… Только профиль и есть. Вот отчего было так неудобно в его руках — он плоский. Плоский… Он сошёл со стены гробницы, как те девушки с опахалами…
Сусанна зажмурилась и даже рукой прикрылась, чтобы стереть с лица испарину вместе с грязью. И вовремя — в лицо вновь полилась вода. Только нынче она не окутывала, , а била струёй. На неё опрокинули кувшин, и она, дёрнувшись, начала отплёвываться, как собака после купания. Юноша продолжал молчать. Лодочки его глаз глядели мимо — просто мимо по закону египетского рисунка или же на кого-то за её спиной? Она обернулась — два раза смотреть не пришлось. Она знала, кто перед ней: Нен-Нуфер. С рисованной чёткой улыбкой она протягивала ей белое одеяние. Вскочив на ноги, Сусанна не нашла на теле ни следов ила, ни следов песка. Только как надеть плоскую, будто накрахмаленную, материю, о которую легко порезаться? Она даже обернулась за советом к юноше, который, как она теперь догадалась, спас её от крокодила. Однако тот согнул руки в локтях и стоял на песке неподвижно, да и река замерла вместе с ним, и камыши не шевелились более…
Сусанна поспешила обернуться. Плоский профиль Нен-Нуфер ещё хранил следы движения, хотя грубый, почти что акварельный, лист ткани, болтался на пальцах, словно на вешалке. Сусанна схватила его, и тот, едва коснувшись груди, приклеился к телу, , но не согнулся, потому что грудь скосилась в сторону, и лицо, лицо тоже ушло в другую плоскость, только смотреть она продолжала прямо. Теперь придётся двигаться бочком, бочком… Как в дурацких танцах в первом классе.
Песок не скрипит, воздух не колышется, зато наполнен ярким дурманящим ароматом непонятно какого цветочного происхождения. Только бы не опиум, , а то она все рассветы на свете проспит… Но она действительно упала и с трудом поняла, как вновь оказалась на руках юноши, только больше не чувствовала его колкости — узкое тело мягко вошло в прорези его рук. Сусанна хотела открыть глаза, , но в итоге закрыла уши от страшного воя, и всё равно ей казалось, что через тонкие ладони прорывается скрежет зубов. И она даже почувствовала, как приклеенного платье отошло от коленок, когда его за подол рванули вниз.
Сусанна хотела открыть глаза, , но ресницы склеились. Она силилась разлепить их, но когда это удалось, пожалела о своём желании. Она завизжала и чуть не схватила зубами крюк, , но его быстро отдёрнули, и разинутая пасть исчезла вместе с ним, но, соскребая себя с ледяных плит, Сусанна успела увидеть удаляющуюся фигуру с огромными торчащими ушами. В последний момент шакал обернулся, но тут же исчез. У Сусанны затряслись руки, и она рухнула обратно на плиты — Анубис, проводник мёртвых. Что он только что с ней сотворил?
Она вновь почувствовала под собой движение. Только теперь её волокли. Коленкам было больно, , но встать не получалось, пока горячий порыв ветра не бросил в лицо горсть песка. Она вскочила и вновь оказалась лицом к лицу с Нен-Нуфер. Её рука была в её руке, и это она тащила её всю дорогу и теперь сама припала на колено, чтобы отдышаться.
— Анубис потребовал закрыть тебе глаза и рот перед входом в наш мир, , но открыв их, он, кажется, скрутил тебе ноги, — почти усмехнулась Нен-Нуфер. — Ты совсем не можешь идти? Кекемуру не позволили сопровождать нас, , а я уже без сил.
— Я не могу идти, у меня не получается, я падаю, меня сдувает…
Сусанна говорила правду — как, как идти, когда нет чувства опоры.
— Прости, — Нен-Нуфер поднялась, и будто живая утерла блестящий лоб. — Я забыла, что твоё тело не пустое…
Сусанна в страхе попятилась и тут же вновь осела на обжигающий песок. — А разве нам нужно что-то, кроме сердца, чтобы жить? — Нен-Нуфер глядела мимо или же на неё, просто не двигала глазами. — Больше всего сердцу мешает мозг, не зря мы оставляем его в мире живых. Но и там выбрось его за ненадобностью и следуй дорогой сердца — оно ведёт к свету, , а разум приводит во тьму и холод.
— Кольцо! — Сусанна, обдирая колени, поползла назад, не зная ещё, как попадёт обратно к реке, да и река у ней на глазах превратилась в расписанную стену. Как же она забыла о кольце… На песок упали две слезинки и зашипели раскалённым маслом, и тут же Сусанна почувствовала на плече невесомую руку.
— Вот оно.
Кольцо лежало на тонком срезе ладони Нен-Нуфер, и Сусанна поспешила его забрать и, прорезая собственную плоть, втиснула кольцо на палец, и только оно одно сейчас имело объём и вес. Теперь две капли крови скатились по бледной руке в песок там, где исчезли слёзы, только остались видимыми. К ним тут же подполз жук, и Сусанна прикоснулась к его панцирю, отдавая боль. Скарабей скатал кровяной песчаный шарик и покатил прочь.
— Идём, — Нен-Нуфер протянула руку. — Скоро рассвет, у тебя слишком мало времени… А ты знаешь, что мужчины ничего не делают быстро, кроме двух вещей, — она сжала пальцы Сусанны: — лгут, чтобы заполучить женщину, и умирают, чтобы оставить женщину одну.
Сусанна промолчала. Она согласна на любую ложь, лишь бы сердце Резы забилось с прежней силой.
Поддержка Нен-Нуфер оказалась слабой, и Сусанна вновь пошатнулась. Пески поплыли перед глазами и взвились вверх, но тут же превратились в стену. Стену гробницы с росписями, восстановленными Резой. Они шли по узкому коридору почти в полной темноте, и Сусанна второй рукой опиралась на стену.
— Теперь ты научилась ходить?
Сусанна не успела ответить — глаза залил яркий свет, и она отпрыгнула назад в темноту коридора, , но Нен-Нуфер потянула её обратно на свет, по дороге взяв со стены протянутый пекарем хлеб. Она разломила его и дала половинку Сусанне, которая вгрызлась в его твердь, не жалея зубов, наплевав на возможный песок — нет, хлеб оказался чист и мягок. Она рвала его зубами, как изголодавшийся зверь мясо, нисколько не смущаясь, потому что Нен-Нуфер выглядела такой же голодной.
— Прости меня, — слова звучали тихо, царица будто действительно извинялась, , но рисованное лицо не могло передать нужную эмоцию и оставалось безмятежно-счастливым. — Я не ела много веков, и за один день не в силах утолить голод. Я принесу нам пива.
И она исчезла в тёмном коридоре, чтобы тут же явиться с огромным горшком и двумя соломинками. Они пили, глядя друг другу в глаза, будто рассматривали себя в зеркале. Сусанна оторвалась от соломинки первой, когда в ноздри ударили пузырьки перебродившего пива. Она с трудом не икнула, и на всякий случай набрала в лёгкие воздуха, вновь пропитавшегося сладким ароматом. И тут, виновато взглянув на провожатую, она заметила в её волосах цветок лотоса и на своих нащупала такой же.
— Я хочу попросить прощение за то, во что ввергла тебя, но не суди меня слишком строго. Я осуждена другими, кто не ведает жалости, кто умеет задавать лишь вопросы по списку, те вопросы, на которые я не в праве ответить «нет». Я осуждена мужчинами, — прошептала Нен-Нуфер, и в уголке чёрной лодочки блеснула слеза. — Я не подчинила сердце разуму при жизни, всецело отдав его своему мужу, а после смерти сына я потеряла способность видеть, слышать, чувствовать… Только они не видели этого, никто, даже Пентаур… Я была как во тьме и в ней же очнулась перед ликом Анубиса, который оттолкнул меня со страшным оскалом. Как, как это возможно… Как я сделала то, что сделала… Как я оказалась у реки… Я могла ответить лишь «не знаю».
Сусанна сжала трясущиеся плечи царицы, и те почти свернулись в трубочку, словно свиток папируса.
— У нас это теперь называют послеродовой депрессией, — выдала Сусанна умное слово, которое случайно — хотя разве можно теперь верить в случайности — прочитала в популярном журнале о какой-то актрисе или ещё о ком-то, она не запоминала имена. — Ты не виновата. Виноваты те, кто не остановил тебя. Виноваты те, кто отступили, дав тебе право выбора, когда тебе нужна была сильная рука.
Слезинка блеснула и исчезла. Нен-Нуфер выпрямилась и вновь протянула Сусанне руку:
— Ты действительно не злишься на меня?
Сусанна в ответ покачала головой:
— Если бы не ты, — Сусанна подняла руку с кольцом, и Нен-Нуфер, не позволив ей закончить фразу, потащила дальше на яркий свет.
— Надо спешить. Иначе ты не успеешь на ладью Амона.