В этом нет смысла. Все гораздо хуже. Это не только не имеет никакого смысла. Это безумие. Я в плену у Стоунхарта, который привез меня сода по неизвестным мне причинам, и он хочет, чтобы я стала директором?
В конце месяца состоится торжественный вечер. Я ложусь в более удобное положение. По моим подсчетам вечер пройдет, когда Стоунхарт вернется из своей двухнедельной командировки. Это означает, что у меня есть лишь один день и одна ночь с ним до мероприятия.
Навряд ли я заработаю достаточно подарков, чтобы пойти.
Опять же, если он хочет, чтобы я пошла, кому какое дело, сколько у меня подарков.
В конце концов он здесь устанавливает правила. И с легкостью может нарушить их.
Вечер будет тестом. Я уверена в этом. Стоунхарт хочет увидеть, как я буду вести себя с ним на публике.
Он не идиот. Он знает, что я хочу отомстить, и будет пристально наблюдать за мной.
Лучше всего забыть о затее о том, чтобы предупредить кого-нибудь о своей ситуации на вечере. Если всё пройдет хорошо, у меня будет больше возможностей пойти с ним куда-нибудь еще.
Уверена ли я, что еще хочу мести? Конечно. Конечно, я хочу отомстить. Я хочу мести, возмездия, справедливости, свободы...
Кроме того...если взять последние три дня, проведенные в изоляции...была моей жизнь такой уж плохой?
Я живу в огромном доме. Из моей комнаты открывается красивый вид на океан, которая больше, чем баскетбольная площадка. Я могу приходить и уходить, когда захочу. У меня есть доступ к большой библиотеке. Бассейн. Тренажеры. Полный шкаф одежды, стоимость которой больше, чем я могла бы заработать за десять лет.
Для меня готовят. Убирают. У меня есть книги. Огромная, удобная кровать. У меня есть Джереми Стоун...ошейник. У меня есть ошейник, который был одет мужчиной.
У меня отобрали свободу. Моя жизнь подстроена под его сумасшедшие правила. Если за эти три дня он не вел себя, как сумасшедший, еще не значит, что ситуация стала лучше.
Четыре дня назад он заставил меня съесть голубя. Четыре ночи назад он связал меня и жестко трахнул. Месяц назад он оставил меня в темноте.
Выпрямляюсь в постели. Сердце колотится. Сна ни в одном глазу. Стоунхарт. Этот мужчина опоил меня и вырвал меня из моей жизни. Я поклялась себе, что сломаю этого мужчину, когда подпишу контракт.
Я встаю, накидываю халат и иду к стеклянной стене. Коснувшись панели, я смотрю на ночное небо. Холодное стекло под моими пальцами. Холодное. Именно таким может быть Стоунхарт.
Нет. Он такой и есть.
Бессердечный ублюдок. Ничто не свидетельствует о том, что он изменился. Зачем ему меняться? Он ведь так далеко продвинулся в этой жизни. Я не могу позволить нескольким дням поколебать мою решимость.
Мне нужно отомстить ему. Я знаю это.
Но действительно ли я чувствую острую необходимость в мести, когда я могу свободно передвигаться по дому? Я развожу руками. Её больше нет. Она исчезла.
Я дрожу и оборачиваю руки вокруг себя. Неужели я такая слабая? Неужели я уже сдалась?
Я прикасаюсь к кольцу вокруг своей шеи и жду, когда отвращение и омерзение выйдут наружу, но этого не происходит.
Стоунхарт позаботился, чтобы я не чувствовала их.
- Черт возьми! - я плачу и бью кулаком по стеклу.
Панель содрогается под ударом.
Я хочу быть свободной, что в этом плохого? Я хочу уйти отсюда!
Я иду к двери и наклоняюсь лбом к стеклу. Я смотрю на то место, где не так давно нашла голубя. Никогда не забуду, какой подарок я получила тогда за ужином.
Вздыхаю и возвращаюсь в постель, но на пол пути я меняю свое решение. Я поворачиваюсь обратно и иду к двери.
Прохладный ночной воздух дует мне в лицо, отчего кожа покрывается мурашками. Делаю глубокий вдох.
Какое-то время я колеблюсь, а затем выхожу наружу. Должно быть эта нерешительность исходит от моего предыдущего опыта с ошейником. Даже зная, что я могу выходить наружу, первый шаг дается с трудом.
Обняв себя руками, я выхожу в ночь. До меня доносится звук разбивающихся волн. Я иду по влажной траве и подхожу к самому краю скалы. Смотрю вниз.
Придется долго падать. Если я когда-нибудь решусь прыгнуть...
Я перестаю об этом думать, пока это не переросло во что-то большее. Всё это свидетельствует о полной неопределенности. В один момент я счастлива и спокойна, а в другой - думаю о суициде?
Нет. Конечно же нет. Я не настолько далеко зашла. Это была всего лишь шальная мысль.
Я иду на поиски скамейки, которую Стоунхарт показал мне в мой первый день на свежем воздухе. Она расположена на небольшом холме, что делает вид на океан еще лучше.
Я сажусь и смотрю на море. Через несколько долгих минут я поворачиваюсь и смотрю на дом. Свет горит лишь в одном окне. Я хмурюсь. Должно быть это кабинет Стоунхарта. Но разве он не говорил, что уедет на два дня?
Технически, первый день еще не начался. Он должно быть уедет утром.
Зевнув, я борюсь с тем, чтобы вернуться в кровать. Но любопытство берет верх. Мне еще не доводилось видеть кабинет Стоунхарта изнутри. Я могла бы, если бы подошла и заглянула в окно.
Он лишь сказал, что мне не разрешается заходить вовнутрь. Он ничего не говорил о том, чтобы просто заглянуть. Кроме того, я чувствую, что сейчас мне нужно с кем-то поговорить. К счастью или несчастью, Стоунхарт мой единственный вариант.
Я встаю и иду к источнику света.
Приближаясь, мой внутренний голос как будто начинает предупреждать меня, что это плохая затея. Если Стоунхарт узнает про это, он будет недоволен.
Но я решаю проигнорировать его. Я не нарушаю границы. Разве он не будет рад тому, что я захотела увидеть его без всякого принуждения?
Подхожу к окну. Жалюзи опущены. Ну, они не совсем касаются подоконника.
Сажусь на корточки и заглядываю внутрь. От увиденного я жалею, что вообще встала с кровати.
Стоунхарт там. О, да, он определенно там. Это я могу сказать по его широким мышцам спины, по очертаниям его лица, по хрипу, что я слышу через окно. Он вколачивается в миниатюрную блондинку, что лежит с разведенными ногами на его столе.
Её крики заполняют мои уши.
- О, да! - кричит она. - Да, да, да!
Желчь подступает к горлу. Я знаю этот голос. Он принадлежит администратору, что я встретила у входа в зал заседаний Стоунхарта.
- Жестче, мистер Стоунхарт! - умоляет она. - Да, трахните меня жестче! Да, да, о!