Человек создан для общества. Он не способен и не имеет мужества жить один.
Превосходство некоторых людей — чисто местное. Они велики, потому, что окружающие их слишком малы.
Хранить свой секрет — мудро, но ждать, что его будут хранить другие, — глупо.
В одиночестве человек часто чувствует себя менее одиноким.
Ведущий войну с другими не заключил мира с самим собой.
Нельзя считать идею пошлой только потому, что она общепринята.
Никогда не жалейте людей, с которыми поступили дурно. Они лишь ждут удобного случая так же дурно поступить с вами.
Значительная часть наших несчастий более выносима, чем комментарии наших друзей по их поводу.
Без общества человек был бы жалок, испытывая недостаток в побуждениях к совершенствованию. Но что важнее всего — без общества наше совершенство было бы почти бесцельно.
Наверху собираются сливки. И пена тоже.
То, что интересует всех, не интересует никого.
Вежливость хорошо определили как благожелательность в мелочах.
Можно сколько угодно говорить о тирании Нерона и Тиберия, однако настоящая тирания — это тирания вашего ближнего.
Если бы каждая душа, прикоснувшаяся к моей душе даже легчайшим касанием, обрела для себя что-нибудь доброе: хотя бы крошечную радость, хотя бы одну добрую мысль, неведомое дотоле вдохновение, хотя бы частицу отваги перед темнеющим небосклоном, хотя бы проблеск веры, чтобы противостоять сгущающимся теням зла, один-единственный солнечный луч, способный разогнать туман и сделать жизнь прекрасной.
Мы слишком часто препоручаем людей милости Господа и слишком редко сами проявляем милосердие.
Что до тех пустых слов, которые говорят о нас люди, то мы должны обращать на них внимание не больше, чем купол старой церкви обращает внимание на кружащееся вокруг него воронье.
Для чего мы живем, если не стараемся облегчить жизнь друг другу?
Двое-трое — это уже Общество. Один станет Богом, другой — дьяволом, один будет вещать с кафедры, другой — болтаться под перекладиной.
На умение вести себя мы тратим три четверти нашей жизни…
Неравенство естественным образом приводит к материализации высшего класса, опошлению среднего и озверению низшего.
Мои собственные дела надоедают мне до смерти. Я предпочитаю чужие.
Единственный способ оставить по себе память в нашем торгашеском мире — не платить по счетам.
Свет делит поступки на три категории: хорошие поступки, дурные поступки дозволенные и дурные поступки недозволенные. Если вы придерживаетесь хороших поступков, вас уважают хорошие люди, если вы придерживаетесь дурных поступков, которые разрешаются, вас уважают дурные люди. Если вы станете совершать дурные поступки, никому не разрешенные, на вас ополчатся и дурные и хорошие, и вы тогда погибший человек.
Я никогда не обращаю внимания на то, что пошлые люди говорят, и никогда не вмешиваюсь в то, что милые люди делают.
Я обожаю лондонские обеды. Умные люди никогда не слушают, а глупые — никогда не говорят.
В наше время у всякого великого человека существуют свои апостолы, и биографию его пишет неизменно Иуда.
В наши дни быть понятным значит быть раскрытым и уличенным.
Мы бросили бы многое, если бы не боялись, что другие его подберут.
В наши дни для того, чтобы войти в высшее общество, надо кормить людей, забавлять их или возмущать, вот и все.
Быть хорошо воспитанным в наши дни очень невыгодно. Это закрывает перед вами столько дверей.
Свет всегда смеялся над своими трагедиями; это был единственный путь перенести их. Поэтому все, к чему свет отнесся серьезно, принадлежит к веселой стороне жизни.
Общество необходимо. На этом свете ни у кого не бывает настоящего успеха, если за него не стоят женщины, — а женщины правят обществом. Если у вас нет на вашей стороне женщин, ваша песня спета. Вы с тем же успехом могли бы сразу сделаться адвокатом, маклером или журналистом.
Быть хорошим человеком значит быть в согласии с самим собою. Разлад — необходимость быть в согласии с другими.
Люди удивительно терпимы. Они прощают всё, кроме гениальности.
Общество часто прощает преступника; оно никогда не простит мечтателя.
Людям так легко сочувствовать страданию и так трудно сочувствовать мысли.
Быть в высшем обществе — одна скука, но быть вне его — трагедия.
Никогда не говорите непочтительно о высшем обществе. Это делают только люди, которые не могут в него попасть.
Это совсем ужасно, как люди в наши дни усваивают себе привычку рассказывать о вас за вашей спиной разные сплетни, которые — сплошная и голая правда.
Разногласие во всем с тремя четвертями своих соотечественников является одним из главных спутников тщеславия, а тщеславие — такой глубокий источник утешения в минуты душевного сомнения.
Я вовсе не люблю знать, что люди говорят обо мне за моей спиной. Это слишком подымает мое самомнение.
Когда живешь в городе, веселишься. Когда живешь в деревне, веселишь других. Это чрезвычайно скучно.
Родственники — попросту скучная толпа людей, не имеющих ни малейшего представления о том, как жить, ни самого слабого понятия о том, когда следует умереть.
Хорошее влияние — явление несуществующее. Всякое влияние безнравственно — безнравственно с научной точки зрения.
Общественная и частная жизнь — две разные вещи. У них различные законы, и движутся они в разных плоскостях.
Хуже всего на свете, когда о нас говорят. Хуже этого только, когда о вас вовсе не говорят.
В старое время никто не старался казаться лучше соседа. В сущности, быть лучше соседа считалось чрезвычайно пошлым и мещанским. В наши дни, с современной манией нравственности, всякий обязан разыгрывать роль образца непорочности, неподкупности и всех других семи смертных добродетелей.
Эгоизм не в том, чтобы жить, как хочется, а в требовании от других, чтобы они жили по-вашему. Альтруизм — оставление в покое других, невмешательство в их жизнь.
Всегда можно быть добрым с людьми, которые вам безразличны.