Маленький экскурс в историю острова. На Осмуссаре строят батареи. Монтажники остаются воевать на башнях. Вражеские катера пытаются высадить десант. Осмуссар подчинен генералу С. И. Кабанову. Ответ защитников острова на ультиматум фашистов. Защитники покидают Осмуссар.
В устье Финского залива, там, где открываются просторы Балтийского моря и волна в штормовую погоду заставляет искать укрытия даже большие корабли, затерялся маленький скалистый остров Осмуссар (старое название — Оденсхольм). С военной точки зрения он расположен очень удачно, прижимаясь к побережью Эстонии в 12 километрах от самой западной точки берега и как бы прикрывая вход в залив.
Оденсхольм вошел в историю русского Балтийского флота еще в период первой мировой войны. В ночь на 13 августа 1914 года отряд немецких боевых кораблей особого назначения под командованием адмирала Беринга попытался проникнуть в Финский залив и уничтожить русские дозорные корабли. В тумане крейсер «Магдебург» с большого хода наскочил у Оденсхольма на камни и сел на мель. Попытка немецкого миноносца снять крейсер с камней успеха не имела. Тем временем к острову подошли русские крейсеры «Паллада» и «Богатырь». Немцы вынуждены были подорвать свой корабль. Позднее русские водолазы нашли на затонувшем крейсере трехфлажную сигнальную книгу германского флота, а в каюте командира обнаружили шифровальную таблицу, вахтенные журналы, карту морских квадратов и дневники. Эти документы позволили русскому командованию точно определить боевую обстановку на Балтийском море и в дальнейшем дешифровывать немецкие радиограммы. Копия шифровальной таблицы и экземпляр сигнальной книги были переданы англичанам1.
Название острова не раз встречалось в сводках о военных действиях Балтийского флота и в годы Великой Отечественной войны. Еще в начале 1940 года по договору между Советским правительством и правительством Эстонии остров Осмуссар был передан Советскому Союза для строительства здесь мощных батарей. Такие батареи намечалось создать для защиты наших границ на нескольких островах, в том числе на соседнем с Осмуссаром острове Хиума, а также на полуострове Ханко, который арендовался у Финляндии по советско — финскому договору 1940 года. Специальная комиссия, назначенная Народным комиссаром Военно — Морского Флота во главе с флагманом 2 ранга И. И. Греном, выбрала на Осмуссаре места для строительства батарей: четырехорудийной башенной 180–миллиметровой и открытой четырехорудийной 130- миллиметровой. Во взаимодействии со строившимися батареями на острове Хиума и полуострове Ханко они должны были надежно закрыть будущему противнику вход в Финский залив. Строительство на Осмуссаре возглавил военинженер 2 ранга П. И. Сошнев, главным инженером был назначен военинженер 2 ранга Б. Я. Сле- зингер.
В первой декаде июня 1940 года батальон строителей—1200 москвичей и ленинградцев — под командованием капитана Н. П. Токарева и военкома старшего политрука Е. Ф. Васильева на транспорте «Днестр» прибыл из Ораниенбаума к небольшой лоцманской пристани Осмуссара. Плоский, покрытый мелкой щебенкой остров в тот день, пожалуй, впервые за всю свою историю увидел такое количество людей.
Забивая колья для палаток, приехавшие убеждались, что работа здесь будет нелегкой: каждый кол упирался в скалистый грунт. А строительство как и на Моонзундских островах предстояло завершить всего за год. Военнослужащие строительного батальона были специалистами высокой квалификации. Все они хорошо понимали свою задачу: как можно быстрее и в глубокой тайне вырубить в известняке и песчанике котлованы, забетонировать этажи подземелья для будущих орудийных систем, смонтировать самую мощную в те времена дальнобойную береговую артиллерию. Прошло несколько месяцев, прежде чем с помощью пневматических инструментов и взрывчатки, вгрызаясь в скалистую землю ломами, бойцы сделали три котлована, два из которых глубиной до 12 метров — для двух башен, один — для командного пункта. Круглые сутки вывозили наверх взломанные пласты породы. Бороться приходилось не только со скалами, но и с водой. Как только строители начали выбирать породу ниже уровня моря, в котлованы хлынули грунтовые воды. День и ночь качали воду насосами. Порою котлованы затопляло. Всем приходилось подниматься наверх, работа приостанавливалась.
Одновременно с котлованами на острове сооружался бетонный завод. Когда начался новый этап строительства — бетонирование объектов (это было под новый, 1941 год) — разыгрался страшный снежный буран. Шесть дней и ночей над островом ревел ветер. Температура воздуха упала ниже 18 градусов. Но работу нельзя было приостановить. От бойцов, командиров и инженеров потребовались буквально нечеловеческие усилия. Это была проверка их выдержки и мужества. Собрав всю свою волю, напрягая все силы, люди боролись со стихией. Горячее чувство патриотизма, тре «ога за порученное дело спаяли их в единый дружный коллектив. Каждый стремился помочь другому, и они победили, весной 1941 года строители закончили бетонирование башенных блоков. Начался монтаж обеих башен (в каждой по два орудия), ^приборов на командном посту. Сборку артиллерийских систем вели<60 ленинградских мастеров — монтажников под руководством опытного инженера П. П. Белозерова. Они имели большой опыт сооружения оборонных объектов.
Началась Великая Отечественная война. С первых же ее дней строители и монтажники принимали энергичные меры для ввода оборудования в эксплуатацию. 11 июля из Палдиски доставили все, что нужно для стрельбы башенной батареи на электрическом действии. Кроме строителей и монтажников, в оборудовании береговой артиллерии активное участие принимал прибывший на остров личный состав батареи, которой командовал старший лейтенант И. Т. Клещенко, выполнявший одновременно и обязанности коменданта гарнизона. Военкомом батареи был старший политрук В. П. Усков.
Большая часть краснофлотцев и командиров гарнизона прибыла «а остров с фортов Кронштадтской крепости. Все они, как правило, являлись старослужащими, понюхавшими порох еще в финскую кампанию 1939/40 года. Многие из них в составе берегового отряда генерала Н. Ю. Денисевича и отряда Б. М. Гранина прикрывали в ту жестокую зиму левый фланг наших войск от нападения противника со стороны Выборгского залива (через лед). Это были физически крепкие, хорошо подготовленные к несению боевой службы со всеми ее тяготами и лишениями воины, воспитанные на славных традициях Краснознаменного Балтийского флота. Высокое чувство ответственности за выполнение воинского и гражданского долга поднимало красноармейцев, краснофлотцев, командиров и рабочих на трудовой подвиг, в результате которого Осмуссар за короткое время превратился в немалую боевую силу, все трудились напряженно день и ночь, отдыхая и обедая тут же на рабочих местах. В течение 104 часов 130–миллиметровая батарея была установлена и подготовлена к отстрелу. 3 июля батарея, орудийный расчет которой состоял из краснофлотцев еще не законченной первой башни Ф. С. Митрофанова, встала на боевую вахту. Это была победа гарнизона острова, вселившая в каждого уверенность в свои силы, в возможности выполнения любых, самых ответственных задач.
С таким же большим подъемом шли монтажные работы на башенкой батарее. Трудностей встречалось много, не хватало материала м отдельных деталей, а в августе, в связи с боями под Таллином, убыл на берег инженерно — строительный батальон. Обстановка осложнилась, сроки ввода в строй башенной батареи отодвигались. Но воля, изобретательность и, наконец, полное напряжение физических и моральных сил помогли гарнизону преодолеть все трудности.
Инженер П. П. Белозеров в одном из писем ко мне пишет: «Все береговые башенные батареи большого калибра устанавливались, монтировались тружениками нашего завода. Нет такого уголка, где бы мы не работали: Очаков, Одесса, Севастополь, Керчь, Прибалтика…
Нам поручали важное дело, и мы ехали, оставляли семьи в Ленинграде, меняли уют, хорошие квартиры на полуразрушенные бараки. Часто недосыпали, недоедали…
На Осмуссаре мы должны были установить башенную батарею и сдать ее командованию в 1942 году. В нашем распоряжении’ вместо двух кранов оказался один, да и тот потерпел аварию, повредив башню. Золотые руки наших рабочих совместно с личные составом башни за две недели восстановили кран, исправили все- повреждения башни, опустили ее в гнездо. Этим же краном смонтировали вторую башню, причем в чрезвычайно сложных условиях. Наступала война, а у нас монтаж башен только начался. Командир- дивизиона на острове требует от нас укоротить высоту крана на 8—10 метров, так как он виден с берега, занятого врагом, а нам еще надо работать и работать с краном, поднимать и опускать детали по 20–30 тонн весом. Командование гарнизона поставило перед нами задачу работать день и ночь: башню нужно было- пустить хотя бы на ручном действии. Людей нам давали сколько1 нужно, еду носили на башню. И мы ценой неимоверных усилий сделали то, что тогда считали чудом… Вы представьте, только за несколько считанных дней и ночей мы установили качалки — пушки, «накидали» с помощью крана броню на каркас стола, а потом из- башни уже домкратами наводили все на свои законные места. Всю неимоверную трудность этой работы может понять только артиллерист или опытный монтажник башен.
Здесь отличились мастера нашего завода Александр Степанович Захаров, Иван Февралов, Василий Гвоздев, медник Саша Медведев» (погибший в пути, при эвакуации), Никита Федорович Кукайло, Александр Егорович Юленков и многие — многие другие. Через десять дней башня уже стреляла… Морская башенная артиллерии главного калибра, может быть, первый раз в жизни, стреляла, как полевая, без приборов, прямой наводкой по ручному визиру и глубокой шкале вертикального и горизонтального наведения. Он заставила корабли противника, прорывавшиеся в Финский залив, повернуть обратно…
Были взяты Сарема, Хиума и другие острова. Фашисты многократно пытались взять и наш остров, несколько раз пробовали высадить десант… Не было мин, не было запалов. И вот рабочие совместно с личным составом сами проектировали, сами точили и- изготовляли из тола, различных труб мины и всякие запалы: ударные, гальванические и управляемые из дзотов.
Потомки питерских рабочих готовились стоять насмерть, стояли» до конца и остались непокоренными. По нашему острову фашисты выпускали до трех тысяч снарядов в день, сожгли все наружные постройки. Мы ушли в землянки и, как ханковцы, продержались 165 дней…»
В июле командиром дивизиона и начальником гарнизона на острове назначили капитана М. Р. Цепенюка, ранее служившего в Кронштадте, военкомом — полкового комиссара Голубева, начальником штаба дивизиона — капитана Г. Г. Кудрявцева, исключительно деятельного командира, прекрасного артиллериста и душевного человека. Внимание командования было сосредоточено на быстром окончании строительства тяжелой батареи, формировании штаба и управления дивизиона. Капитан Кудрявцев, несмотря на то, что весь личный состав был занят на строительно — монтажных работах, находил время, чтобы изучить с артиллеристами правила стрельбы по береговым и морским целям. Ему был обязан гарнизон острова высокой культурой управления огнем и хорошей подготовкой артиллерийских расчетов. Вскоре на остров прибыл и личный состав 130–миллиметровой батареи во главе с ее командиром капитаном А. Н. Пановым, артиллеристы лейтенанты Москаль, Саковский, Синопальников и Шептуха из Севастопольского военно — морского училища.
Инженеры и рабочие предприятий имели право вернуться в Ленинград. Но все они решили остаться на острове и были включены в боевые расчеты батарей и подразделений противодесантной обороны. Воспитанники революции, уроженцы Выборгской стороны и Невской заставы, они понимали, в каком тяжелом положении находится Родина. Бывшие рабочие и инженеры включились в оборонительные работы по укреплению острова, подготовке траншей, дотов, дзотов. Часть из них стала саперами и создавала минный пояс вокруг острова. Они отлично несли боевую вахту, проявляя выдержку, мужество и отвагу наравне с кадровыми краснофлотцами и старшинами. Парийский и Василевский стали командирами орудий, Н. Ф. Кукайло — старшиной комендо- ров — электриков, кроме того, он обучал личный состав овладевать новой техникой. А. Е. Юленков стал горизонтальным наводчиком, а П. П. Белозеров — политруком батареи и секретарем партбюро дивизиона.
Закончив строительство и монтаж артиллерийских систем, вооруженные первоклассной техникой, объединенные общим командованием, командиры и бойцы гарнизона смогли доложить, что Осмуссар к бою готов.
Фашисты не предполагали, что остров за короткое время сможет стать неприступной крепостью. Поэтому в начале войны они не предпринимали почти никаких активных действий против его гарнизона. Эти действия начались уже осенью, в сентябре, когда вся территория Эстонии оказалась в руках захватчиков. 28 августа корабли и части, оборонявшие Таллин, оставили город. Из Палдиски ушел штаб береговой обороны. Вскоре почти весь материковый берег залива до непосредственных подступов к Ленинграду, за исключением ораниенбаумского плацдарма, был занят врагом.
А далеко на западе, в глубоком тылу противника, продолжали — защищаться два героических гарнизона: на полуострове Ханко и на отделенном от него тридцатимильным проливом острове Осмуссар. Они стояли непреодолимым препятствием на пути фашистского флота в Финский залив.
6 сентября противник решил операцию ло захвату Моонзундских дотровов начать с Осмуссара. Маленький остров по сравнению с другими казался гитлеровцам самым беззащитным. В этот день первые вражеские снаряды разорвались на его территории. Мощная броневая и железобетонная защита позволяла спокойно и уверенно нести службу советским артиллеристам даже в минуты самого сильного обстрела. Осколки вражеских снарядов лязгали по броне. Снаряды взрывались на поверхности бетона, оставляя на нем лишь воронки глубиной в 20–30 сантиметров. Затем стрельба стала более интенсивной. Батареи противника располагались на. мысу Шпитхамн — Ригульди (западная точка на побережье Эстонии).
Все наши боевые расчеты находились в полной готовности, но ответного огня не открывали, не давая возможности противнику засечь точные места батарей. Вскоре пост наблюдения и дально- мерный пост обнаружили около 12 вражеских катеров, идущих из Рыбачьей бухты (около мыса Шпитхамн) по направлению к острову, и другую группу — из девяти катеров, вышедших из бухты Ригульди и тоже направившихся к острову. Выждав, пока они подойдут на дистанцию, с которой можно поражать цель с большей эффективностью, наши батареи открыли огонь. К разрывам вражеских снарядов добавился оглушительный грохот батарейных залпов с острова. Фашисты пытались ослабить силу наших ударов по десантным катерам, усилив огонь. Но противник недооценил мощь артиллерийской обороны острова. Итог для врага оказался плачевным: часть катеров была уничтожена, часть повреждена л выброшена на камни. Уничтожив в море десант, батареи острова нанесли короткий, но мощный удар по огневым позициям врага на материке.
В двадцатых числах сентября у Або — Аландского архипелага появилась эскадра немецко — фашистского флота, готовая идти на прорыв в Финский залив, чтобы поддержать свои сухопутные войска, остановленные Красной Армией у стен Ленинграда. Но путь им был накрепко закрыт минными заграждениями, а также введенными в строй в первые дни войны (уже под обстрелом врага) усилиями рабочих, строителей и моряков батареями военно — морских баз Ханко и Осмуссара.
Противник не оставлял мысли о захвате острова. Установив более мощные батареи на побережье, он начал систематический обстрел. Тысячи снарядов падали в районе жилых построек, складов, огневых позиций и дальномерного поста. Изнуряющий повседневный огонь, угроза высадки десанта, постоянная боевая готовность стали будничной жизнью острова. Его батареи отвечали редко, сбере — тая боезапас на тот случай, если враг попытается высадить десант. Никто не мог знать, в какую из ночей противник предпримет попытку захватить остров. Поэтому ночью вся противодесантная оборона находилась в полной боевой готовности: две трети личного состава отдыхали тут же на боевых постах, одна треть бодрствовала, большое количество «слухачей» располагалось по периметру острова, непосредственно у уреза воды, наблюдая за горизонтом. Днем боевая готовность сохранялась: дальномерщики зорко наблюдали за морем. Краснофлотцы продолжали рыть в земле, в известняке щели и укрытия, сохраняя от случайных снарядов боезапас, продовольствие и, главное, людей.
7 сентября Военный совет Балтийского флота, учитывая обстановку в западной части залива, решил подчинить остров Осмуссар командиру военно — морской базы Ханко генералу С. И. Кабанову, который командовал теперь всей западной оборонительной позицией в Финском заливе. 10 сентября на Осмуссар прибыл военком военно — морской базы Ханко дивизионный комиссар А. Л. Расскин с работниками штаба и политотдела для ознакомления с обстановкой и оказания необходимой помощи защитникам.
После возвращения на Ханко командование базой предложило усилить руководство на острове, учитывая особое положение и значение Осмуссара. Военный совет флота назначил командиром дивизиона капитана Е. К. Вержбицкого, военкомом — батальонного комиссара Н. Ф. Гусева, имевших большой боевой опыт и хорошо проверенных в работе. Проводя партийно — массовую и разъяснительную работу с личным составом, они учитывали тяжелое в то время положение на фронтах Великой Отечественной войны, изолированность гарнизона, огромное физическое и моральное напряжение людей, вынужденных совмещать трудовую и боевую «агрузки. Гусев требовал, чтобы политработники и пропагандисты доводили до сведения личного состава действительное положение на фронтах, разъясняли меры, которые партия и правительство принимали для мобилизации сил страны на борьбу с врагом, чтобы «четко ставилась задача перед каждым бойцом. Н. Ф. Гусев со знанием дела проводил семинары, оказывая политработникам и пропагандистам большую помощь в организации партийно — политической работы среди защитников острова. А это было очень важно в связи с отрывом от Кронштадта, отсутствием систематической доставки газет.
Многие из защитников острова в этой сложной обстановке вступили в ряды Коммунистической партии. Свидетельством высокого боевого духа, развитого чувства коллективизма и боевого товарищества являлись многократные случаи отказа раненых покинуть остров и эвакуироваться в тыл. На первой башне бессменную охрану объекта нес боец, потерявший левую руку в результате ранения. Отказался уйти с острова и старик — эстонец — механик погибшего военного транспорта «Вохи», добровольно изъявивший желание помочь гарнизону. Вооруженные наганами, они с особым пристрастием несли свою нелегкую двенадцатичасовую вахту изо дня в день на протяжении нескольких месяцев.
Командир дивизиона капитан Е. К. Вержбицкий учел запасы продовольствия, боеприпасов, горючего на острове и рассредоточил их в нескольких местах с расчетом продержаться не менее года. Оживилось строительство бытовых помещений — кухонь, столовой и подземного госпиталя. Эти работы не могли быть выполнены раньше, когда все силы направлялись на то, чтобы ввести в строй батареи. Штаб дивизиона под руководством капитана Г. Г. Кудрявцева отрабатывал новую, более действенную и приспособленную к сложившейся обстановке организацию противодесантной обороны. Главной ударной силой становились батареи, а доты, дзоты, окопы и траншеи с боевыми расчетами и оружием располагались между ними. Был сформирован трехротный батальон численностью до 450 человек. Каждая рота занимала определенный участок обороны побережья. Командиром батальона назначили начальника строительства военинженера 2 ранга П. И. Сошнева, начальником штаба — главного инженера Б. Я. Слезингера (погибшего впоследствии при эвакуации). В распоряжении командира дивизиона оставался для маневра взвод численностью до 50 человек. Одновременно на побережье создавались траншеи полного профиля, дзоты и доты для пулеметов. Районы, наиболее удобные для высадки десанта; перекрывались плотными проволочными заграждениями под током, минами, управляемыми фугасами. Над инженерной подготовкой обороны трудился весь личный состав острова. Особенно отличался изобретательностью подрывник сержант Георгий Вдовинский, в прошлом большой мастер по применению взрывчатки в мирных целях. Он устроил на острове целую фабрику по производству различных мин, используя для этого все что попадалось под руку, вплоть до водопроводных труб, начиняя их толом. В течение сентября батареи несколько раз открывали огонь почти на предельной дистанции по транспортам противника, выгружавшим на остров Вормси подкрепления войскам, которые готовились к высадке на Хиума, по тральщикам, пытавшимся протралить фарватер в нашем минном заграждении. Враг подтянул на побережье десятки батарей, которые ежедневно выпускали по острову тысячи снарядов. Защитники острова понимали, что они, заставляя врага растрачивать свои силы, облегчают в какой‑то степени положение советских войск под Ленинградом.
После окончания всех монтажных работ на башенных установках на острове развернулись большие работы по противодесантной обороне. К ноябрю личный состав Осмуссара создал более надежную противодесантную оборону, использовав для этого все людские и инженерные возможности. «Люди почувствовали, что они не одни, что есть командование, которое о них заботится и в беде их не бросит, есть общая боевая задача и единая боевая организация, а это в военном деле имеет решающее значение… Трудно в таких обстоятельствах сохранить веру в необходимость действий на одиноком клочке земли. Трудно, но надо. Потому и победили мы в этой тягчайшей и величайшей войне, что верили в партию, в народ свой, в конечную победу, в Родину нашу, в то, что каждый, на каком бы клочке земли он не был оставлен, должен выполнить свою воинскую обязанность и драться до последней капли крови… Теперь это была часть нашего Гангута, такая же, как и все другие соединения и подразделения, только на более опасном и отдаленном участке, и мы чувствовали свою ответственность за судьбу оставленных там людей»[99].
Известный швейцарский историк Ю. Майстер писал: «В начале сентября русские внезапно обстреляли с острова эстонское побережье и временно вывели из строя германскую батарею. Кроме того, русские мешали перевозкам снабжения и пополнения из Ревеля в гавани, расположенные к западу. Таким образом, имелись более чем достаточные основания, чтобы овладеть этим опорным советским пунктом. Однако в связи с тем, что район вблизи Оденсхольма не был протрален, а также в связи с большой активностью советских батарей германское командование решило предоставить остров самому себе и ждать того момента, когда русские, измученные голодом, вынуждены будут сдаться… Фактически этого момента не наступило»[100].
Да, события развивались совсем не так, как планировало фашистское командование. После двух месяцев почти непрерывного обстрела территории острова и неудавшейся попытки захватить его с помощью десанта вражеское командование решило, что моральные и материальные ресурсы на острове исчерпаны, что настало время для предъявления ультиматума.
В начале ноября фашисты прекратили обстрел острова. Стояли морозные ясные дни. Корабли эскадры и отряда заградителей Балтийского флота уже начали эвакуацию защитников полуострова Ханко. Днем 4 ноября наблюдатели Осмуссара обнаружили в море шлюпку, шедшую от мыса Шпитхамн к острову. В ней сидели три человека — наши краснофлотцы, взятые в плен фашистами на Моонзундских островах. Бойцы противодесантной обороны встретили их у пирса и доставили к командиру дивизиона. Немецкое командование передало с ними капитану Вержбицкому письмо от командующего фашистскими войсками генерала Карлса. В письме генерал лицемерно восхвалял защитников острова, отлично выполнявших свой воинский долг. Там была также дезинформация о взятии Ленинграда и окружении Москвы. Враг предлагал прекратить сопротивление и сдаться в плен. Командиру дивизиона предлагалось через сутки собрать личный состав острова в юго- восточной части и вывесить на кирхе белый флаг.
Капитан Вержбицкий и военком Гусев немедленно донесли о случившемся командиру базы Ханко генералу Кабанову. Вечером на острове были собраны командиры для ознакомления с ультимату мом и проведены общие собрания по подразделениям. На собраниях краснофлотцы, бойцы, рабочие, командиры единогласно решили: острова не сдавать и продолжать выполнение поставленных задач.
Утром 5 ноября на Ханко были приведены в готовность авиация, артиллерия, торпедные катера. Подводные лодки, находившиеся в устье залива на позициях, получили предупреждение о возможной высадке десанта на Осмуссар.
На следующий день ровно в 12 часов над островом взвилось боевое Красное знамя нашей Родины, символ свободы и мужества. Это был ответ героических защитников фашистам. Одновременно все артиллерийские орудия открыли интенсивный огонь по врагу. В первые минуты противник молчал, затем тоже ответил артиллерийским огнем. Немецкие батареи били по кирхе, стремясь разрушить ее и вместе с ней сбить Красное знамя. Но напрасно. Несколько дней фашистская артиллерия совместно с авиацией обрушивала на остров тонны металла. Надежные укрытия защищали его гарнизон. Ни техника, ни орудийные расчеты потерь не имели.
14 ноября задолго до рассвета артиллерия врага снова открыла огонь. Видимо, противник подтянул новые батареи. Тысячи снарядов опять летели на остров. После 8 часов утра дальномерщики гарнизона обнаружили 18 больших моторных катеров, которые шли в сторону острова. По предварительным расчетам, они могли иметь на борту до тысячи солдат. Вскоре катера направились к намеченным фашистами местам высадки. Капитан Вержбицкий некоторое время выжидал, чтобы в бой смогли вступить орудия и меньшего калибра. Когда катера противника подошли на расстояние около 60 кабельтовых (примерно 13 км), открыли огонь зенитчики старшего лейтенанта П. Л. Сырма. Затем в бой вступили орудия капитана А. Н. Панова. Наконец, огонь открыли мощнейшие в мире советские 180–миллиметровые орудия И. Т. Клещен- ко. Один за другим взлетали на воздух вражеские катера. Поверхность залива покрылась бросавшимися в воду фашистами. Шесть катеров пошли на дно, несколько, сильно поврежденных, выбросились позднее на берег у мыса Шпитхамн.
Командир первой башни Ф. С. Митрофанов вспоминает: «Десант противника был разбит на подходах к острову. От всплесков кипело море. Вражеские катера метались из стороны в сторону, взрывались, переворачивались вверх днищем, налетали друг на друга, а Осмуссар, крохотный неприступный остров, который, казалось, весь обуглился от артиллерийского огня и бомбардировок, продолжал изрыгать огонь и сталь. В довершение боя в небе появились советские истребители, прилетевшие с Ханко. На бреющем полете они прошлись над десантом, расстреливая врага огнем своих пушек и пулеметов. Разгром десанта был полный…»[101].
Мощная артиллерийская оборона, созданная самоотверженным трудом защитников Осмуссара, отличная выучка артиллерийских расчетов, мужество, проявленное доблестным гарнизоном, сделали свое дело: очередная попытка противника подавить сопротивление героев провалилась. Особенно отличились артиллеристы тяжелой батареи и ее командир капитан Клещенко, командиры башен лейтенанты Митрофанов и Синопальников, командир 130–миллиметровой батареи капитан Панов и зенитчики старшего лейтенанта Сырма. В сообщении Советского Информбюро от 19 ноября 1941 года отмечалось: «Береговые батареи Балтийского флота отразили лолытку немцев высадить десант на остров О. Метким огнем советские артиллеристы потопили 6 катеров с солдатами противника» «Чувство гордости присуще всем оставшимся в живых, — писал в письме ко мне командир башни Митрофанов. — Мы гордимся героическими делами своих соратников, погибших в боях с заклятыми врагами Родины и не щадивших своей жизни в борьбе с ними. Мы гордимся тем, что нам выпала честь быть членами замечательного боевого коллектива защитников Осмуссара. Несмотря на тяжелую обстановку, настроение личного состава оставалось бодрым, боевые повреждения немедленно устранялись, ежедневно появлялись новые сооружения, делавшие оборону острова еще крепче, еще неприступнее. В бою краснофлотцы и младшие командиры проявляли мужество и отвагу, высоко держали боевой авторитет Краснознаменной Балтики».
Активность артиллерии противника снизилась. А тактика его осталась старой: «редкий огонь на изнурение». Но' этот огонь был не опасен, он велся почти всегда в одно и то же время и одинаковым количеством снарядов. Командир дивизиона приказал совершенствовать противодесантную оборону острова, ибо враг не отказался от мысли овладеть им. В это время по приказу Ставки корабли Балтийского флота продолжали эвакуировать гарнизон Ханко, а Осмуссар прикрывал своим огнем переходы боевых и транспортных кораблей от возможного воздействия противника. Помимо отражения попыток врага высадиться на остров, батареи с момента ввода их в строй провели до 70 стрельб по береговым и подвижным целям противника на море.
Не исключено, что стойкость защитников Осмуссара была одной из причин пассивности немецко — фашистских и финских надводных кораблей в течение тех полутора месяцев, когда мы вывозили защитников Ханко.
По приказу командира военно — морской базы Ханко эвакуация гарнизона на Осмуссаре началась 22 ноября. К этому моменту на острове находилось чуть более тысячи человек. Капитан Вержбицкий получил приказ эвакуировать на Ханко в первую очередь больных, раненых и тех, кто не связан непосредственно с обороной острова. Вместе с личным составом вывозилось все носимое оружие, боеприпасы, продовольствие. Фортификационные сооружения подлежали уничтожению.
Все было выполнено точно по приказу. На канонерской лодке «Лайне» за четыре последних дня ноября было вывезено 649 человек с оружием, боезапасом и продовольствием. К 1 декабря на Осмуссаре оставалось более 350 человек, способных, если нужно, открыть огонь для прикрытия кораблей, эвакуировавших защитников Ханко. В ночь с 1 на 2 декабря 1941 года базовый тральщик 205 под командованием Е. Ф. Шкребтиенко снял с острова личный состав гарнизона в количестве 340 человек и доставил их на Ханко, откуда они эвакуировались на турбоэлектроходе, за исключением группы подрывников под руководством старшего лейтенанта Васерина, военпреда флота, принимавшего от строителей готовую батарею. Теперь Васерину предстояло уничтожить эти ценные объекты. Верным помощником у Васерина остался специалист по подрыву сержант Г. А. Вдовинский и пятеро краснофлотцев. Им было приказано в ночь со 2 на 3 декабря после отхода последнего эшелона с Ханко подорвать артиллерийские батареи и железобетонные блоки. Небольшая группа патриотов точно выполнила приказ командования. Подошедший к острову сторожевой катер старшего лейтенанта Г. И. Лежепекова снял подрывную команду и доставил ее на остров Гогланд.
Так сражались рабочие — ленинградцы, красноармейцы, краснофлотцы, инженеры, техники, командиры непокоренного острова Осмуссар. Вместе с защитниками Ханко они отвлекли на себя часть сил противника, наступавшего на Ленинград. Дальние морские подступы к городу Ленина в самые тяжелые дни его обороны были прикрыты от прорыва вражеских надводных кораблей. Защитники Осмуссара выполнили поставленную перед ними задачу.
С. И. Кабанов. На дальних подступах, стр. 225.
Ю. Майстер. Война на море… (Перевод ВМА, стр. 65).
Таллин в огне, стр. 309.