Битва за город Ленина началась. Ладожская флотилия эвакуирует 26 тысяч бойцов. Подводники усиливают удары на подступах к Ленинграду. Части Ижорского сектора вступают в бой. На кингисеппском направлении опасно. Тяжелые бои 8–й армии. События на Карельском перешейке.
30 июля 1941 года гитлеровское командование издало директиву № 34 для наступающих войск, в которой обстановка на фронтах оценивалась иначе, нежели в первые недели войны. Основное внимание в директиве уделялось группе армий «Север», которой предписывалось усилить наступление на Ленинград, окружить его, соединившись с финскими войсками, и захватить как можно быстрее северную часть Эстонии, обороняемую войсками 10–го стрелкового корпуса 8–й армии и частями флота.
Для нового наступления немцы создали три крупные группировки. Северная — в составе 41–го и 38–го армейских корпусов и 4–й танковой группы — вела наступление на Ленинград из района Ивановское — Большой Сабек через Копорское плато. 56–й моторизованный корпус наступал вдоль шоссе Луга — Ленинград. Южная группа в составе 28–го и 1–го армейских корпусов пытались отрезать Ленинград с востока, перекрыв все сухопутные и железнодорожные коммуникации, связывающие его со страной. Одновременно наступали Юго — Восточная и Карельская финские армии. Противник имел значительное превосходство на земле и в воздухе. Незадолго перед наступлением врага 23 июля 1941 года командующий Северным фронтом разделил Лужскую оперативную группу на три самостоятельных участка — Кингисеппский (командующий генерал В. В, Семашко), Лужский (генерал А. Н. Астанин) и Восточный (генерал Ф. Н. Стариков) и подчинил их себе. В состав Кингисеппского участка вошли и части Лужского укрепленного сектора Балтийского флота. Этот участок укреплялся особенно серьезно, так как прорыв противника через Кингисепп грозил захватом прибрежной территории Ленинградской области, на которой находились многие части и авиация флота.
Готовились к решающему сражению за Ленинград и военные моряки. В связи с тем, что Военный совет флота продолжал находиться в Таллине и вынужден был все свое внимание сосредото чивать на его обороне, Народный комиссар ВМФ приказал организовать на базе управления военно — морских учебных заведений штаб морской обороны Ленинграда и Озерного района во главе с контр — адмиралом К. И. Самойловым и военкомом дивизионным комиссаром В. А. Лебедевым. Вначале морской обороной руководил непосредственно Нарком ВМФ, а с 16 июля 1941 года она была подчинена Военному совету Северного фронта. Фактически все задачи и распоряжения Самойлов получал из морского отдела, возглавляемого заместителем Наркома адмиралом И. С. Исаковым. Штаб форсировал развертывание Ладожской и Чудской военных флотилий, принимал меры к ускоренному вводу в действие недостроенных и ремонтирующихся кораблей для использования их в обороне города, выполнял и другую, нужную для обороны Ленинграда, работу.
…Наступление врага на Ленинград началось 31 июля. Мне сообщил об этом командир Кронштадтской военно — морской базы контр — адмирал В. И. Иванов.
— Финские войска перешли в решительное наступление по всему Карельскому перешейку, — доложил он. — Части Выборгского сектора береговой обороны поддерживают наши отходящие войска. (От города финнов отделяло более ста километров. — В. Т.)
Через неделю, закончив перегруппировку, фашисты начали наступать с плацдармов у Ивановского и Большого Сабека на Лужском направлении. Глядя на карту, можно было понять замысел немецкого командования: одновременное наступление на Ленинград с разных направлений, выход на рубеж реки Нева и соединение с финнами.
Бои разгорались на ближних подступах к Ленинграду почти одновременно на направлениях: красногвардейском — с 8 августа, луж- ско — ленинградском — новгородском, петрозаводском и на Карельском перешейке — с 8—10 августа. 5–6 августа началось наступление на территории Эстонии, а 7 августа — на побережье Нарвского залива у города Кунда.
Через два дня снова доложил В. И. Иванов:
— Положение наших войск на Карельском перешейке ухудшается, 19–й и 50–й стрелковые корпуса продолжают отступать на обоих флангах.
Учитывая затруднительное положение наших войск на северном берегу Ладожского озера, были приняты срочные меры к усилению боевого состава Ладожской флотилии за счет кораблей и авиации флота. Командующим флотилией 8 июля был назначен контр — адмирал П. А. Трайнин, человек с большим теоретическим и практическим опытом, вполне подготовленный для этого ответственного назначения. Флотилию оперативно подчинили Северному фронту, определив ей главную задачу: поддержка войск 19–го стрелкового корпуса. К сожалению, П. А. Трайнин 24 июля был ранен, в командование вступил капитан 1 ранга В. П. Боголепов, а затем был назначен капитан 1 ранга Б. В. Хорошхин. Ла дога — глубокий тыл Балтийского театра военных действий — стала его активным боевым участком.
Что же случилось на этом направлении?
Фашисты, располагавшие численным превосходством в людях и технике, прорвали на северо — восточном участке Ладожского озера оборону наших 168–й стрелковой и 198–й моторизованной дивизий 23–й армии. На направлении Питкяранта — Лахденпохья враг вышел к озеру, наши стрелковые дивизии оказались отрезанными и прижатыми к его северному побережью. Сражавшаяся в этом же районе 142–я стрелковая дивизия с боями отходила в район Кильпола. Войска оказались в исключительно трудном положении: кончались боезапас и продовольствие, много было раненых, только в 168–й дивизии 7–й армии их насчитывалось около трех тысяч. Окруженные части держались стойко и мужественно, но силы были неравны.
Военный совет фронта поставил перед Ладожской военной флотилией задачу — обеспечить фланги окруженных дивизий; создать на озере твердый и благоприятный оперативный режим, не допуская в районы нахождения наших войск катеров противника; эвакуировать все части и подразделения корпуса. Командующий флотилией капитан 1 ранга Б. В. Хорошхин разделил корабли на три группы, они действовали на флангах наших войск, осуществляя артиллерийскую поддержку, снабжение боезапасом, продовольствием, медикаментами, эвакуировали раненых, не допускали блокады районов боевых действий.
12 августа флотилия, получив приказ, приступила к эвакуации 142–й стрелковой и 198–й моторизованной дивизий. Были использованы девять транспортов, двенадцать барж с буксирами в обеспечении тральщиков. Вывозка красноармейцев и боевой техники производилась под ожесточенным огнем противника, делавшего неоднократные попытки форсировать пролив Меркатсимен — Са- ари, зайти в тыл нашим частям. Отряд катеров флотилии под командованием капитан — лейтенанта М. П. Рупышева и батальонного комиссара А. И. Федотова не позволил противнику сделать это. За мужество и отвагу, проявленные при обеспечении эвакуации, капитан — лейтенант М. П. Рупышев, батальонный комиссар А. И. Федотов, краснофлотец В. П. Кардаш первыми на Ладоге были награждены орденом Красного Знамени.
Враг прилагал отчаянные усилия, чтобы изолировать от мест погрузки хотя бы часть наших войск. На одном из участков ему это удалось — был отрезан полк. На помощь подошли две канонерские лодки и сторожевой корабль «Конструктор». Подавив огневые точки, они заставили противника отойти, затем, прорвавшись под прикрытием огня к берегу, сняли личный состав и на баржах вывезли боевую технику.
К 16 августа резко ухудшилась обстановка на участке 168–й стрелковой дивизии в районе Раута — Лахти. На ее эвакуацию было приказано переключить большую часть транспортных средств. Девят надцать кораблей, транспортов и буксиров с баржами под сильнейшим вражеским артиллерийско — минометным огнем вошли в узкую гавань Раута — Лахти, которую краснофлотцы назвали «бухтой смерти». Трое суток, день и ночь отражая удары катеров противника, ладожцы выполняли боевой приказ.
Участник этой операции командир морского охотника 201, ныне контр — адмирал П. С. Колесник, вспоминает: «Наступил рассвет. В глубине бухты между скал стал ярко выделяться зеленый луг, метрах в трехстах — домик, выкрашенный красной краской. Взглянув на луг, я не поверил своим глазам. Справа и слева от домика двигались наступающие цепи противника. Одновременно их увидел и пулеметчик старшина 1–й статьи П. Поляков. Впервые мы видели перед собой врага. Боевые расчеты пушек открыли губительный огонь. Орудие под командованием краснофлотца А. Мо- лодцова с первых же выстрелов разворотило домик, откуда вели огонь пулеметчики противника. И вот, вслед за последним буксиром с баржой, прикрывая их дымзавесой, вышел из бухты и наш М0–201….
За эти три дня и ночи мы все стали старше. Каждый из нас почувствовал себя настоящим бойцом, способным постоять за Родину. Мы поняли, что врага можно беспощадно уничтожать. Каждый из нас поклялся отомстить врагу за смерть и раны товарищей. За эти дни экипажу достались нелегкие испытания. Здесь не было каких‑то исключительных случаев героизма. Это были события рядового порядка, характерные для всей войны».
Да, он прав: это были обычные проявления героизма балтийцев. Вот еще один пример. Оборвавшийся во время обстрела буксирный конец намотался на винт транспорта «Чапаев». Судно потеряло ход и управление и каждую минуту могло взлететь на воздух от очередного артиллерийского снаряда. Транспорт стал завидной мишенью для финских артиллеристов, вокруг него кипела вода от разрывов снарядов. Краснофлотец Богданов бросился в воду и, работая под непрерывным обстрелом в течение 30 минут, освободил винт от намотавшегося конца, чем спас от гибели транспорт с находившимися на нем бойцами 168–й дивизии.
К исходу 20 августа 10 995 бойцов и командиров, 1823 лошади, 136 автомашин, 112 орудий и минометов 168–й дивизии были вывезены из Раута — Лахти на остров Валаам. Через пять дней после эвакуации эта дивизия вела уже напряженный бой на юго — восточных подступах к Ленинграду, прикрывая участок Аналово — Колпин- ская колония. В письме, опубликованном в газете «Красный Балтийский флот», командир дивизии полковник А. Л. Бондарев выразил благодарность краснофлотцам, командирам и политработникам Ладожской военной флотилии за мужество и героизм, проявленные при эвакуации войск.
21—22 августа вывозились остатки 142–й стрелковой дивизии из района Кильпола в район Сауна — Саари. Всего из состава 23–й армии в период 15–23 августа было эвакуировано около 26 тысяч человек, более 5000 лошадей, 155 орудий, 178 пулеметов, около 800 автомашин и тракторов. Исключительную роль в решении этой задачи сыграли канонерские лодки, которые под ураганным артиллерийским и минометным огнем, под бомбами подходили к берегу и вели огонь из орудий прямой наводкой. Одновременно корабли и транспортные суда эвакуировали 13 тысяч советских граждан из Кексгольмского района, вывезли части береговой артиллерии и тылы флотилии из Сортанлахти.
Ладожцы блестяще выполнили поставленную главкомом Северо- Западного направления задачу. При ее выполнении особо отличились командиры кораблей, транспортов Н. Ю. Озаровский, К. М. Балакирев, М. П. Рупышев, В. П. Беляков, П. И. Турыгин, И. В. Дудников, Н. Д. Бабошин, И. Д. Ерофеев, П. С. Колесник, П. К. Каргин, И. А. Мишенькин, которые ежечасно показывали высокий пример отваги и стойкости.
В срыве вражеских планов молниеносного захвата Ленинграда летом 1941 года важную роль сыграли непрерывные активные боевые действия надводных и подводных кораблей и авиации флота, находящихся в Таллине, Палдиски, Моонзунде и Ханко. Через два дня после начала войны Гальдер в своем дневнике об обстановке на Балтике пишет: «Противник, почувствовав слабость и пассивность нашего флота на Балтийском море, усилит активность своих военно — морских сил. В связи с этим следует ожидать увеличения опасности для наших судов на морском пути в Лиепаю и Вентспилс. Между тем эти порты в высшей степени необходимы нам для подвоза снабжения»[32]. Нарушая вражеские морские коммуникации в Балтийском море и Рижском заливе, флот срывал снабжение наступающих на Ленинград фашистских войск группы армий «Север». По — прежнему выходили на позиции наши подводные лодки, велась борьба с минной опасностью, усиливалась минная угроза врагу.
В середине июля подводная лодка «Л-3» совершила свой удачный поход в воды противника, который заслуживает того, чтобы о нем было рассказано подробнее. «Л-3» имела задание разведать фарватеры и поставить мины на коммуникациях противника. Выйдя из Таллина, она проследовала к Данцигской бухте. Здесь наблюдатели зафиксировали несколько направлений, на которых появлялся дым судов. Надо было определить, какое направление чаще всего используется фашистами.
Командир корабля капитан 3 ранга П. Д. Грищенко, за внешней флегматичностью которого скрывались огромная выдержка и терпение, как нельзя лучше подходил для такого дела. Он долго выбирал точку для постановки минной банки, но зато поставил исключительно удачно. Не прошло и трех часов, как на ней подорвался крупный вражеский транспорт. В перископ «Л-3» был хорошо виден высокий столб дыма и пламени, в отсеках ясно слышен гул взрывов. В течение часа из района подрыва транспорта доно сились звуки разрывов глубинных бомб: гитлеровцы предположили, что транспорт атакован торпедами с подводной лодки… Позднее выяснилось, что у Данцига были потоплены не один, а два транспорта. Наши подводники, вероятно из‑за разрывов глубинных бомб, пропустили салют своей второй победы. Возвращение из похода было не столь приятным. «Л-3» обнаружил противник, началось преследование. После взрыва вражеских глубинных бомб на подводной лодке спружинил и пропустил около тонны воды рубочный люк, нарушилась расклинка батарей, топливо подзалило аккумуляторную яму. Начался пожар, погас свет…
Петр Денисович Грищенко, вспоминая эти события, пишет: «Вот когда проверялась выучка личного состава, полученная в мирное время. Инженер — механик Крастелев, возглавлявший аварийно — спасательную партию, отдавал четкие, продуманные распоряжения. Мичман Шевяков с матросами Анисимовым, Бурюком и Борисовым, надев кислородные маски, бросились в аккумуляторную яму. Они быстро ликвидировали пожар и перекрыли топливную магистраль… Личный состав четко выполнял свои обязанности и скоро нам удалось выйти из аварийного состояния…»[33]. В полдень 31 июля «Л-3» вошла в базу.
Походы подводных лодок становились с каждым днем удачнее, их командиры, экипажи обретали опыт; учились бить врага наверняка. Крупный успех выпал на долю подводного минного заградителя «Лембит» под командованием капитан — лейтенанта В. А. Поле- щука (заместитель по политчасти старший политрук Н. Н. Собколов). Заградитель после тщательной разведки выставил к западу от Борнхольма пять минных банок, на которых, по данным противника, подорвалось и погибло три транспорта. Столь же успешно действовала подводная лодка «Калев» под командованием капитан — лейтенанта Б. А. Нырова (заместитель по политчасти политрук Ф. А. Бондарев). 12 августа эта лодка выставила несколько минных банок к западу от Вентспилса. На банках подорвались и затонули вражеские транспорты «Эспирайт» и «Францен Буг», а также плавбаза «Мозель». Урон противнику нанесла и подводная лодка «Щ-301» под командованием капитан — лейтенанта И. В. Грачева (заместитель по политчасти старший политрук П. С. Кобли- ков), действовавшая к западу от острова Готланд. Обнаружив ночью на якоре вражеский транспорт, командир принял мгновенное решение атаковать. Он пустил две торпеды и потопил его. На другой день еще один транспорт нашел себе могилу на дне моря от торпед «Щ-301».
Навсегда останется в истории борьбы подводников Краснознаменного Балтийского флота поход «С-4» под командованием капитана 3 ранга Д. С. Абросимова.
Д. С. Абросимов — человек замечательных командирских качеств, выработанных в нем военной службой. Он родился в глухом поселке, затерявшемся в Брянских лесах. После окончания семилетки работал на цементном заводе имени Воровского. Дмитрий Сергеевич в разговорах часто сравнивал подводные глубины с лесной глухоманью, а подводников — с охотниками и следопытами. Жизненную дорогу ему помогла выбрать Объединенная военная школа имени ВЦИК — учебное заведение с замечательными традициями. Здесь он получил идейную закалку, дальнейшая служба в Пролетарской дивизии закрепила все, что он успел приобрести в школе, — и знания, и военные навыки. Абросимов мечтал о флоте, и в 1932 году его мечта осуществилась: специальные офицерские классы, учебный отряд подводного плавания, Балтика…
«С-4» находилась на боевой позиции. Было пасмурное утро. Вахтенный начальник Д. Д. Винник заметил в перископ дымы на горизонте. Командир подводной лодки приказал идти на сближение. Вскоре выяснилось, что курсом на Лиепаю следует немецкий танкер в охранении кораблей и катеров. Опасаясь атак советских подводных лодок, конвой шел по малым глубинам. Абросимов точно рассчитал боевой курс и атаковал противника, выпустив торпеды. Взрыв потряс море. Танкер затонул, было уничтожено большое количество горючего, в котором так нуждались танковые войска фашистов, наступавшие на Ленинград.
Наша подводная лодка подверглась ожесточенному нападению кораблей противника. Первые разрывы глубинных бомб ложились в непосредственной близости от «С-4». Взрыв следовал за взрывом. Малые глубины не позволяли лодке оторваться от преследования. Пришлось лечь на грунт. Бомбометание с вражеских катеров длилось одиннадцать часов. Ночью оно, к счастью, прекратилось: противник, видимо, решил, что потопил подводную лодку, хотя все же оставил в районе, где она находилась, охрану.
В часы смертельной опасности экипаж брал пример мужества и находчивости со своего командира. Коммунист Абросимов спокойно и уверенно руководил действиями личного состава. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. В лодке вскоре стало нечем дышать — иссякли последние запасы кислорода. Положение казалось безвыходным. Командир решил ночью всплыть и оторваться от врага в надводном положении.
— Либо огнем стомиллиметрового орудия отобьемся от врага и уйдем, либо придется взорвать корабль. Другого выхода нет, — сказал Абросимов экипажу. — Будем драться. Если придется умереть, погибнем, как подобает балтийцам.
Глубокой ночью, принимая все меры предосторожности, лодка всплыла. Часть экипажа находилась в рубке, готовая с оружием в руках выйти на верхнюю палубу для боя. Когда всплыли и открылся рубочный люк, комендоры заняли места у орудия. Абросимов поднялся в рубку с ручным пулеметом. У носа и кормы лодки оказались буи с освещением, а около рубки плавала большая деревянная крестовина. Море вокруг было покрыто толстым слоем соляра, вытекшего из потопленного танкера. Впрочем, особенно разглядывать обстановку было некогда: вдали маячили силуэты вражеских кораблей и катеров. «С-4» полным ходом ушла в район больших глубин, ускользнув от противника.
За мужество, проявленное в боевых походах, капитан 3 ранга Д. С. Абросимов был награжден орденом Ленина. Ордена и медали были вручены многим членам экипажа. Как ни больно мне об этом писать, но меньше чем через год Дмитрий Сергеевич погиб во время перехода «С-4» из Кронштадта в Ленинград: рядом с лодкой взорвалась вражеская магнитная мина, и он взрывной волной был сброшен с мостика… Погиб прекрасный человек, верный сын Родины. Пусть живет о нем добрая память в сердцах людей, и особенно его земляков — брянцев.
Тактическая грамотность, оперативное принятие решения принесли блестящий успех и экипажу «Щ-307» капитан — лейтенанта Н. И. Петрова. Возвращаясь с позиции в базу, командир учитывал возможность появления на подходах к заливу вражеских подводных лодок и очень внимательно наблюдал в перископ за обстановкой. Действительно, вскоре он обнаружил подводную лодку, одновременно акустик доложил, что слышит шумы винтов. Будучи уверенным, что наших подводных лодок в этом районе не может быть, Петров решил атаковать противника. Когда «Щ-307» находилась уже на боевом курсе и оставались считанные секунды до залпа, лодка противника вдруг изменила направление движения. Командир приказал изготовить к стрельбе кормовые торпедные аппараты. Вражеская подводная лодка застопорила ход. Учтя это, командир с дистанции трех кабельтовых выпустил торпеды. На «Щ-307» услышали два мощных взрыва. Подняв перископы, Петров обнаружил на поверхности большое масляное пятно, обрывки немецких карт, обломки деревянных предметов. Сомнений не было: вражеская лодка была уничтожена. Как впоследствии выяснилось, то был фашистский подводный корабль «У-144». Президиум Верховного Совета СССР наградил «Щ-307» орденом Красного Знамени. Это был первый успех балтийских подводников в борьбе с лодками противника.
Как же складывалась обстановка под Ленинградом в эти дни.
С 8 по 11 августа советские войска сдерживали бешеный напор превосходящих сил врага на переднем крае главной оборонительной полосы Лужской обороны. Утром 12 августа противнику, подтянувшему свежие резервы, удалось потеснить наши части и занять Веймарн и Молосковицы.
Войска 8–й армии оборонялись самоотверженно. Успешно поддерживала их флотская железнодорожная артиллерия. Для подготовки условий ее маневра были выделены специальные восстановительные войска. Они построили несколько маневренных позиций в районах: Копорье, Воронка, Калище, Красная Горка, с которых наши железнодорожные батареи вели боевые действия. К этому времени артиллеристы сделали уже правилом не откры вать огонь с позиций, которые подвергались бомбардировке или над которыми обнаруживались разведывательные самолеты врага.
В тылу медленно отходящей 8–й армии, на Ковашинской позиции, была развернута 5–я отдельная бригада морской пехоты. Для отражения возможных десантов на Сескаре, Лавенсари, Гогланде усиленными темпами возводились оборонительные сооружения. Мы продолжали ставить мины в Финском заливе, увеличивая глубину своих оборонительных позиций с тем, чтобы исключить проникновение сюда вражеских кораблей. Так, в Нарвском заливе мины ставили наши корабли «Стойкий», «Марти», тральщики 210, 214, 209, морские охотники 501, 510 и другие.
Полностью в интересах сухопутных войск действовала флотская авиация. С 8 по 21 августа летчики Балтики совершили свыше 1700 боевых вылетов. Они прикрывали советские войска, штурмовали пехоту и танки противника. 13 августа 1941 года одному из славных летчиков Балтики — Владимиру Александровичу Михалеву — Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. В. А. Михалев таранил в воздухе фашистский самолет «Хейнкель-125», на его счету десятки сбитых самолетов.
В этих боях принимали участие 2–я отдельная бригада морской пехоты, танковый батальон, бронепоезд 301, железнодорожный батальон, 11–я, 12–я, 18–я железнодорожные батареи; военных моряков на этом участке фронта насчитывалось более пяти тысяч. Самоотверженно дрались в районе Кингисеппа и Веймарна также курсанты ордена Ленина Высшего военно — морского инженерного училища имени Ф. Э. Дзержинского.
Бои продолжались с неослабевающей силой. Враг занял Чудово, продвигаясь к Красногвардейску и Новгороду. При обороне Ко- лорья части 2–й бригады морской пехоты восемь раз контратаковали противника в течение одного только дня. Один из батальонов этой бригады был сформирован из подводников. Командовал им командир подводной лодки «Л-21» капитан — лейтенант Н. Н. Куликов. 12 августа во время тяжелого боя он был дважды ранен, но остался в строю. 14 августа Куликов снова повел своих подводников в атаку и геройски погиб. Его заменил комиссар батальона Н. В. Шершнев.
Обстановка на фронте быстро менялась. Очень серьезное положение сложилось на Кингисеппском направлении. Противник овладел населенными пунктами Керстово, Ильяши, Князево, Большая Вруда, станцией Батецкая. В боях за Кингисепп замечательные образцы мужества и героизма показали бойцы 3–го батальона 2–й отдельной бригады морской пехоты. Участвуя вместе с войсками 8–й армии в контратаке, они завязали уличные бои. В этих боях геройской смертью погиб военком укрепленного сектора полковой комиссар Д. В. Якобсон. 16 августа под давлением превосходящих сил противника наши войска оставили Кингисепп.
Над находившимися на территории Эстонии войсками 8–й армии (10–й стрелковый корпус) нависла угроза полного окружения. Бои на ближних подступах к Ленинграду стали еще более ожесточенными. В двадцатых числах августа были отражены войсками 42–й армии генерала В. И. Щербакова попытки противника с ходу прорваться к Ленинграду через Красногвардейск. Сдерживали противника и сильно ослабленные дивизии 8–й армии.
21 августа войска 8–й армии (11–й стрелковый корпус) получили приказ отходить на правый берег Луги. На их правом фланге сражалась 48–я стрелковая дивизия. От нее зависела судьба нашего аэродрома Липово, с которого еще могли бы вылетать истребители для прикрытия прорыва флота из Таллина. Шли донесения от Самохина об ухудшении обстановки и на других аэродромах — Котлы, Куммолово, Копорье, Вейно, Хаболово. Все они были под угрозой. Тяжелую авиацию пришлось перебазировать на восток.
Занявшие позиции на правом берегу Луги войска 8–й армии (48–я, 125–я, 191–я, 11–я, 118–я дивизии) и 2–я отдельная бригада морской пехоты стали угрожать флангу и тылу мощной вражеской группировки, наступавшей на Красногвардейский укрепленный район. Учитывая эту опасность, противник ослабил наступление на этот район и направил основной удар на войска 8–й армии, чтобы сделать прорыв и выйти к финскому заливу. Осуществив этот замысел, враг лишил бы Балтийский флот возможности маневра в районе Кронштадт — Лавенсари — Ханко, угрожал бы Ленинграду и с моря.
Находясь в Таллине, мы не представляли в полной мере, какой угрозе подвергаемся. Что бы мы стали делать, если бы противнику удалось занять ораниенбаумский плацдарм и Кронштадт?! К счастью, врагу не удалось осуществить свой план, ораниенбаумский плацдарм остался в наших руках.
Накал боев в какой‑то степени можно почувствовать, читая строки письма военкома Ижорского укрепленного района полкового комиссара Г. М. Яичникова: «На территории района в это время, — пишет он, — находились 11–я, 12–я, 18–я, 19–я отдельные железнодорожные батареи 356–180–миллиметрового калибра с дальностью стрельбы свыше 40 километров и два морских бронепоезда — «Балтиец» и «За Родину». Они по железной дороге перебрасывались на наиболее опасные участки фронта и своим огнем поддерживали части 8–й армии и бригады морской пехоты. Тяжелая обстановка вынуждала нас использовать против наступающего врага даже 356–миллиметровую тяжелую железнодорожную батарею капитана М. И. Мазанова. Она, как и 180–миллиметровая дальнобойная батарея, была создана для стрельбы по крупным морским целям и сильно укрепленным инженерным сооружениям противника, а пришлось стрелять по танковым колоннам, переправам, скоплениям войск и техники… 21 августа батарея получила задание уничтожить вражескую переправу через реку Луга в районе Поречья. Капитан М. И. Мазанов и военком старший политрук И. И. Новиченко, находясь на корректировочном посту, который размещался на высокой сосне, видели создание переправы. Артиллеристы открыли мощный огонь по ней, по танкам и скоплениям пехоты. Командование советских войск, оборонявших в этом районе берег Луги, прислало командиру батареи благодарность за отличную работу.
В эти тяжелые дни большую роль в боевой жизни наших частей играли партийные и комсомольские организации. Находясь в самой гуще личного состава, коммунисты и комсомольцы вели непрерывную агитационную и пропагандистскую работу, своим личным примером увлекали бойцов на ратные подвиги. Лучшие люди вступали в ряды Коммунистической партии.
С первых дней войны в наших частях находились писатель Л. Успенский и поэт А. Яшин. Они оказали большую помощь политотделу и партийным организациям в проведении партийно — политической работы. Хочется отметить, что они старались бывать в тех частях, которые вели активные боевые действия. Лев Васильевич Успенский большую часть времени проводил на бронепоезде «Балтиец». Он продолжает дружбу с людьми этого бронепоезда. Поэт Александр Яшин часто бывал в частях морской пехоты и нередко ходил в разведку. С большим воодушевлением воины читали в те дни стихи А. Яшина «Моряки Ленинграду»:
Да, так было: с каждым днем обстановка становилась труднее, наши войска вынуждены были отходить, оставляя оборонительные рубежи, но ни на минуту не покидала наших людей уверенность в том, что врагу не бывать в Ленинграде.
Не в нашу пользу развивались события и на Карельском перешейке, где оборонялись войска 23–й армии генерал — лейтенанта П. С. Пшенникова в составе двух стрелковых корпусов: 19–го (115–я и 142–я стрелковые дивизии) и 50–го (43–я и 123–я стрелковые дивизии), 22–го укрепленного района и 198–й моторизованной дивизии. Флот имел на этом участке фронта Выборгский укрепленный сектор, в задачу которого входило прикрытие фланга войск 23–й армии с моря.
Поскольку ранее я не касался хода боевых действий на финской границе, мне придется сделать краткий обзор событий, происходивших здесь до августа.
К 29 июня части 23–й армии (в соответствии с директивой Военного совета Ленинградского военного округа) выдвинулись на го сударственную границу и приступили к ускоренному инженерному оборудованию занимаемых рубежей. К сожалению, до начала боевых действий строительство оборонительных укреплений не было закончено.
В ночь на 1 июня финская пехотная дивизия вклинилась встык наших 7–й и 23–й армий в направлении Лахденпохья. За девять дней вражеские войска продвинулись всего на 15 километров. Фронтальное наступление финских войск на Карельском перешейке началось только 31 июля. Они рассчитывали в кратчайший срок выйти к западному побережью Ладожского озера и расчленить 23–ю армию на отдельные части. Этой армией с 4 августа командовал генерал — лейтенант М. Н. Герасимов. После упорных боев финны к 9 августа вышли в район Лахденпохья и изолировали отдельные части правого фланга 23–й армии. К 10 августа обстановка на фронте 23–й армии приняла угрожающий характер. Некоторые соединения и части потеряли связь с ее основными силами. Стремясь обезопасить Ленинград от удара с севера, главком приказал перебросить сюда 265–ю стрелковую дивизию. 11 августа финны предприняли наступление по всему фронту 23–й армии; 15 августа они, сломив сопротивление 115–й дивизии, вышли к реке Вуокса и форсировали ее в районе восточнее Выборга. Над Выборгской группировкой советских войск нависла угроза окружения.
Военные моряки вели активные оборонительные действия на шхерных островах Пуккио, Паттио и Лайтсальми, находящихся на левом фланге 23–й армии. Отдельный пулеметный батальон Выборгского сектора флота отражал попытки противника занять их до тех пор, пока наши войска не получили приказ отойти на более выгодный рубеж севернее Выборга. 20 августа начальнику штаба Выборгского сектора, вызванному в штаб 23–й армии, было сообщено об отходе 123–й и 43–й дивизий и приказано эвакуировать наш 32–й отдельный артдивизион с островов у границы. 123–ю дивизию противник преследовал по пятам, и 22 августа он был уже в Сатаниеми. Снятие и погрузка материальной части артдивизиона на транспортные средства на островах Пуккио, Паттио и других проходила уже под сильным огнем. К 25 августа основные силы дивизиона отошли в Койвисто. Сюда же из Выборга передислоцировался штаб сектора.
Ответственные задачи решал сводный отряд, организованный комендантом сектора в составе пулеметной роты, саперных взводов и взводов пограничников. Он вступил в бой в районе Сомме — Лиханиеми, где высадился вражеский десант. На помощь ему были переброшены из Ижорского сектора два батальона 5–й отдельной бригады морской пехоты. Когда войска 23–й армии получили приказ отойти на рубеж бывшей линии Маннергейма, отряд предпринял наступление с тем, чтобы очистить путь для отхода 43–й- стрелковой дивизии. Сводному отряду (он стал называться теперь. полком) были приданы корабли шхерного отряда, из Кронштадта на помощь ему вышли эскадренные миноносцы «Сильный» и «Стойкий».
Обстановка между тем продолжала осложняться. Противник перерезал пути отхода наших 43–й, 115–й и 123–й стрелковых дивизий, и они оказались в окружении. Разрозненными группами, без материальной части бойцы и командиры пробивались в Койвисто. Выход из окружения этих дивизий прикрывал сводный морской полк при поддержке 229–й и 269–й батарей, эскадренных миноносцев «Сильный» и «Стойкий», канлодки «Кама», бронекатеров 212, 213, 214. Это звучит, наверное, парадоксально: полк морской пехоты обеспечивал выход из окружения трех стрелковых дивизий, — но было именно так. Моряки выполнили задачу, хотя потери личного состава в полку составили 50 процентов. Из бойцов и командиров этих дивизий были скомплектованы боеспособные части, которые заняли оборонительный рубеж под Койвисто…
В средней части перешейка войска 23–й армии также не смогли остановить врага. 30 августа фашисты заняли Выборг и Райвола, 31 августа — Терийоки. На море ими был захвачен остров Тейкар- саари. Гарнизон острова почти полностью погиб. В этих условиях было принято решение оставить Тронзунд. Дислоцированная на нем 269–я батарея вместе с базой шхерного отряда была эвакуирована сначала в Койвисто, а затем на Тиуринсари. 31 августа оказались в окружении войска, оборонявшие Койвисто. Я считал, что их следует эвакуировать морем, о чем представил в штаб фронта докладную записку. Такое решение и было принято Военным советом фронта. Одновременно Военный совет фронта решил сосредоточить все сохранившиеся части Выборгского укрепленного сектора на островах Бьерка и Тиуринсари, где они должны держать оборону несмотря на то, что основные наши войска были уже далеко на востоке.
Войска 23–й армии отошли к старой государственной границе 1939 года и здесь закрепились на рубеже сохранившихся фортификационных сооружений. Флот отправил сюда из Ленинграда сформированный в срочном порядке специальный батальон военных моряков численностью около 700 человек.
Во второй половине августа в Ленинград прибыла комиссия Центрального Комитета партии и Государственного Комитета Обороны во главе с заместителем председателя Совета Народных Комиссаров СССР А. Н. Косыгиным. В состав комиссии входили Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов, командующий ВВС Красной Армии П. Ф. Жигарев и начальник артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронов. При активном участии и содействии комиссии были решены важные вопросы организации обороны города, взаимодействия сил противовоздушной обороны, использования артиллерии флота в интересах войск, отражающих натиск врага. Ставка разделила Северный фронт, растянувшийся от Мурманска до Ленинграда, на два фронта: Карельский (командующий генерал — лейтенант В. А. Фролов) и Ленинградский (генерал — лейтенант М. М. По пов)[34]. Несколькими днями позже Государственный Комитет Обороны упразднил командование Северо — Западным направлением, возложив всю полноту ответственности за руководство войсками, оборонявшими Ленинград, на командующего Ленинградским фронтом.
Это были необходимые меры. Враг торопился. В директиве, подписанной Гитлером 21 августа 1941 года, говорилось: «…Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишения русских возможности получения нефти с Кавказа, на севере окружение Ленинграда и соединение с финнами»[35], (подчеркнуто мной — В. Т.)
Имея в виду не допустить соединения немецких и финских войск, наша Ставка из своих немногочисленных резервов выделила 52–ю и 54–ю, а несколько позже — 4–ю армию. Они были развернуты на реке Волхов, надежно прикрыв волховское направление. Позднее эти армии сорвали наступление фашистских войск на Тихвин (Тихвин был захвачен врагом 8 ноября, а выбит через
31 день), не дали им выйти на соединение с финнами севернее Ладожского озера. Если бы врагу удалось это сделать, то Ленинград оказался бы в двойном кольце блокады, доставка продовольствия, боеприпасов, горючего стала бы невозможной.
К этому времени относится ликвидация Лужского укрепленного сектора флота, вызванная отходом войск 8–й армии через Копор- ское плато; его части вошли в состав Ижорского сектора, который оперативно подчинили командующему 8–й армией. Лужский сектор сделал свое дело: благодаря стойкому сопротивлению его частей, взаимодействовавших с войсками 8–й армии, врагу не удалось прорваться к Ленинграду кратчайшим путем.
Не меньшее значение имела и упорная оборона эстонского плацдарма и столицы Эстонии — Таллина — войсками 10–го стрелкового корпуса при исключительно мощной поддержке сил флота. Скованные вражеские дивизии, предназначенные для наступления на Лужском и Новгородском направлениях, облегчали в какой‑то степени положение защитников Ленинграда на Лужском рубеже. Характерно, что в июле за 18 дней наступления на Ленинград фашистским ордам удалось продвигаться в среднем по 2 километра в сутки. За счет чего снизился темп наступления. В основном за счет усиления сопротивления, за счет больших потерь в боевых порядках противника. Каждый из защитников эстонского плацдарма понимал, что ослабляя силы врага, мы тем самым нарушали все планы гитлеровского командования, задерживая его продвижение на приморском направлении.
Совершенно секретно, стр. 254.
П. Д. Грищенко. Мои друзья подводники. Лениздат, 1966, стр. 30–31.
Это решение создавало лучшие условия командующим фронтами и их штабам для более целеустремленного руководства боевыми действиями подчиненных им войск на значительно меньшей протяженности фронта. (В. Т.)
Совершенно секретно, стр. 217.