Наступление гитлеровцев на север тем временем продолжалось. 5 августа противник овладел станцией Тапа, перерезав железную дорогу и автотрассу Таллин - Ленинград. К исходу 7 августа его войска вышли на побережье между мысом Юминда и Кундой.
После месяца напряженных боев на эстонском плацдарме 8-я армия окончательно была расчленена на две изолированные части. 10-й стрелковый корпус отходил на Таллин, 11-й стрелковый корпус (с ним 47-й корпусной артиллерийский полк) - на Нарву.
Командующий 8-й армией генерал П. С. Пшенников, находившийся со штабом за Нарвой, принял решение нанести на рассвете 9 августа по противнику встречные контрудары и таким путем соединить 10-й и 11-й корпуса. Мы считали это нереальным. Измотанные в боях части 10-го корпуса едва ли могли рассчитывать на успех. В то же время, для того чтобы вступить в бой, им пришлось бы оставить занятые по нашей рекомендации оборонительные рубежи, что было равносильно открытию для врага дороги к Таллину. Обсудив на Военном совете это решение командарма, мы высказали свое отрицательное отношение главнокомандующему войсками Северо-Западного направления маршалу К. Е. Ворошилову, поставили вопрос о подчинении остатков корпуса флоту для усиления обороны Таллина. Одновременно Военный совет просил наркома Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова доложить о нашем мнении Ставке. В своем, донесении мы писали:
"Считаем своим долгом донести создавшееся положение с обстановкой под Таллином в связи с разделением противником войск 8-й армии на две части и выходом его на берег Финского залива. Части 10-го стрелкового корпуса без техники и артиллерии численностью всего около 10 тысяч заняли естественные рубежи на расстоянии от Таллина 30 - 35 км общим фронтом до 90 км. Задача, поставленная командующим 8-й армией командиру 10-го корпуса, его наступление на восток не дают нам уверенности, что и эти части останутся прикрывать Таллин. В течение месяца штаб, авиация флота вынуждены уделять много времени сухопутным вопросам. Своих сухопутных сил КБФ имеет одно соединение морской пехоты численностью 2500 человек плюс отдельные команды, роты, формируемые из различных частей, до 2000 человек. Считаем, что даже при интенсивной огневой поддержке корабельной артиллерии сухопутных войск на таком широком фронте недостаточно. Возведенные укрепления полевого типа не являются серьезным препятствием для противника при сосредоточении им сил. В районе главной базы имеется огромное количество техники, до 80 зенитных орудий, сотни спецмашин, авиация флота до 100 самолетов, береговые укрепления флота. Для защиты главной базы нужны соответствующие силы и средства. Поэтому считаем своим долгом в целях удержания базы для флота, поддержания коммуникаций с островами Эзель, Даго и полуостровом Ханко, вывода подводных лодок в Балтийское море и удержания за собой Финского залива, в целях сохранения тысяч ценных специалистов, техники доложить этот вопрос Верховному Главнокомандующему"{6}.
Народный комиссар обещал сделать это, сказал, что о тяжелом положении Таллина известно. Он выразил уверенность, что его защитники выдержат атаки противника.
Попытки войск 8-й армии восстановить положение не дали результатов.
На участок обороны со стороны Пярну, где угроза была особенно сильна, мы направили сформированный из военных моряков-добровольцев, морских пехотинцев и пограничников отряд под командованием полковника И. Г. Костикова. Отряд занял фронт по линии Казари, Рапла и при поддержке авиации /флота длительное время успешно отражал яростные атаки разведывательных подразделений врага.
Для бойцов, выделенных кораблями и частями флота, не хватало стрелкового оружия. Пришлось приказать командиру Кронштадтской военно-морской базы В. И. Иванову изъять его у команд строящихся кораблей, южных фортов, учебного отряда и немедленно самолетами переправить в Таллин. Ему также было приказано отправить в главную базу одну из сформированных за счет частей флота бригад морской пехоты. Сделать это, однако, не удалось: в, критической ситуации она была введена в бой под Котлами...
12 августа мы получили из штаба войск Северо-Западного направления директиву: "Поддержание морских коммуникаций Таллин - Кронштадт является центральной задачей. Максимально сократить движение транспортов, ограничить перевозки. Вывозить из Таллина ценные грузы. Использовать моторно-парусные шхуны. Продолжать минные постановки на выходах из шхер, изыскать и оборудовать новый фарватер вне обстрела с берега"{7}. В этой директиве было очень много важных боевых задач, но времени и сил для их выполнения не хватало, так как с каждым днем обстановка на территории Эстонии осложнялась. С образованием сплошного фронта обороны Таллина 10-й стрелковый корпус приказом главнокомандующего войсками Северо-Западного направления был подчинен командующему флотом, а его командир генерал-майор И. Ф. Николаев назначен моим заместителем по сухопутной обороне. Этим обеспечивалось централизованное руководство всей обороной главной базы флота. Я тогда впервые познакомился с И. Ф. Николаевым. Приглядевшись к нему во время посещений командного пункта корпуса, я увидел, что Иван Федорович был зрелым командиром, имел практический опыт руководства войсками в мирное и особенно в военное время. Не так просто пройти от государственной границы тысячу километров под давлением превосходящих сил врага и сохранить боеспособность частей! Не каждому генералу удавалось это. Это был интеллигентный, выдержанный, спокойный по характеру, требовательный к себе и людям человек. Под стать ему был начальник штаба корпуса генерал-майор Л. С. Березинский, личность более темпераментная. И. Ф. Николаев и Л. С. Березинский прекрасно дополняли друг друга в трудные дни обороны Таллина. После Таллина Иван Федорович возглавил и почти до конца 1943 года командовал 42-й армией под Ленинградом. К сожалению, жизнь генерала Николаева рано оборвалась. В 1944 году его не стало.
Несмотря на численное и техническое превосходство сил противника, в результате упорного и героического сопротивления войск 8-й армии, частей флота, пограничников и эстонского народного ополчения значительная группировка врага была скована, имела большие потери, темп ее продвижения значительно снизился. Теперь для штурма столицы Эстонии враг сосредоточивал еще войска 42-го армейского корпуса 18-й армии, усиленного танковыми и артиллерийскими подразделениями.
В середине августа мы получили директиву Военного совета Северо-Западного направления, в которой подтверждалась безусловная необходимость обороны Таллина. Нам предлагалось усилить сухопутные войска за счет береговой обороны, зенитной артиллерии, баз, служб, аэродромов; мобилизовать гражданское население Таллина для осуществления плана инженерной обороны; подчинить части мелкой артиллерии и зенитных пулеметов сухопутной обороне; более эффективно использовать береговую оборону для помощи сухопутным войскам.
Все это уже делалось или было сделано, о чем мы немедленно доложили главкому.
Генерал-майор И. Ф. Николаев объехал с инженер-полковником А. Н. Кузьминым оборонительные инженерные сооружения на отдельных направлениях, дал им оценку на Военном совете флота.
"Сооружения, безусловно, сыграют свою положительную роль, но нужны войска, - докладывал он. - В составе корпуса их очень и очень мало. Я прошу мобилизовать все, что может дать флот за счет кораблей, береговой обороны, учреждений и тылов".
Мы приняли соответствующее решение. Вскоре были сформированы сводный морской полк, особый отряд моряков, батальон специальных войск и ряд других формирований - всего 14 частей и подразделений, укомплектованных добровольцами, краснофлотцами, командирами и бойцами строительных батальонов, общей численностью 16 тысяч человек. Ручное оружие и пулеметы для них выделили из своих запасов корабли и части флота. По решению Военного совета с кораблей было снято 29 пулеметов, с крейсера "Киров" и лидера "Минск" 45-миллиметровые орудия, с миноносца "Володарский" - 76-миллиметровое орудие, создана батарея на автомашинах для поддержки частей стрелкового корпуса. Вновь сформированные части и подразделения явились заметным подспорьем для войск 10-го стрелкового корпуса. Основой корпуса являлась 10-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор И. И. Фадеев. В него входили также: 22-я мотострелковая дивизия НКВД, состоявшая из 5-го мотострелкового и 83-го железнодорожного полков, ранее охранявших государственные объекты в Прибалтике; 156-й стрелковый полк 16-й стрелковой дивизии; Латвийский добровольческий стрелковый полк; корпусные части. Из эстонских истребительных батальонов был сформирован Таллинский коммунистический стрелковый полк численностью около 1500 человек. Командовал им капитан М. Пастернак, военкомом был секретарь ЦК КП Эстонии Ф. Окк. Оба этих отважных человека погибли в тот же день, когда полк занял оборону и принял удар превосходящих сил врага.
К обороне Таллина привлекались корабли, базирующиеся здесь: крейсер, два лидера, девять эсминцев, три канонерские лодки, а также девять батарей береговой обороны и три полка зенитной артиллерии, всего свыше 200 орудий калибра 76 - 305 миллиметров и 74 орудия калибра 37 - 45 миллиметров. Артиллерия 10-го стрелкового корпуса насчитывала 64 орудия 37 152-миллиметрового калибра. Кораблям и артиллерийским частям предстояло поддерживать сухопутные войска, оборонявшие Таллин, вести борьбу с артиллерией и авиацией противника, быть готовой прикрыть главную базу с моря, отразить возможные попытки врага высадить десанты, обеспечить эвакуацию. Был разработан специальный план взаимодействия морской артиллерии с сухопутными войсками, согласованный с начальником артиллерии 10-го стрелкового корпуса полковником Г. А. Макаровым и утвержденный флагманским артиллеристом флота капитаном 1 ранга Н. Э. Фельдманом.
Заботясь о создании оборонительных рубежей, об использовании артиллерии, мы не забывали о людях, прежде всего о командных кадрах. Рассмотрев на Военном совете вопрос о воспитательной работе с ними, мы в своем решении записали: "Развертывание и всемерное усиление воспитательной работы с руководящим составом - главная и решающая задача". Мы требовали "систематически изучать наши командные кадры, проверять их в ходе выполнения боевых заданий, настойчиво помогать им устранять недочеты, выдвигая наиболее способных". Военный совет ставил перед командным составом задачу - изучать тактику врага, практиковать разбор поучительных боевых эпизодов.
Большую роль в организации обороны Таллина сыграли партийно-политические органы флота и стрелкового корпуса, городской комитет Коммунистической партии Эстонии. Центральный Комитет КПЭ и Военный совет флота неоднократно обращались с воззваниями к защитникам Таллина. По указанию Военного совета флота более двухсот коммунистов - партгрупорги, заместители политруков, комсорги боевых частей - с кораблей и частей были направлены в войска 10-го стрелкового корпуса, в бригаду морской пехоты и другие флотские части; их распределили по ротам, взводам и командам.
С 10 по 19 августа на фронте под Таллином наблюдалось относительное затишье. Враг сосредоточивал силы. Было ясно, что не сегодня, так завтра начнется штурм наших оборонительных рубежей. В этих условиях мы приняли решение перенести на новое, более безопасное место командный пункт. Он был оборудован на территории Минной гавани, имел радиосвязь с Кронштадтом, Ханко, Моонзундскими островами и телефонную связь со всеми частями, оборонявшими Таллин. Сюда перешли Военный совет и часть отделов штаба флота. Флаг командующего был поднят на посыльном судне "Пиккер"; основные отделы штаба и политуправление разместились на штабном корабле "Вирония". Для обороны территории гавани были выделены специальные подразделения морской пехоты.
13 августа Военный совет флота обратился в Ставку с предложением перебросить для защиты Таллина с полуострова Ханко двадцать тысяч бойцов с артиллерией и танками. Мы, конечно, понимали, что, если эта просьба будет удовлетворена, Ханко окажется сильно ослабленным. Но для обороны Таллина нужны были подкрепления, а взять их было неоткуда. С востока нам ничего не могли дать: обстановка под Ленинградом продолжала ухудшаться, там был дорог каждый боец. Ответ Ставки гласил, что город необходимо оборонять имеющимися в нашем распоряжении силами.
19 августа противник начал артиллерийскую подготовку на юго-восточном и восточном участках. На следующее утро после интенсивного обстрела артиллерией и минометами он перешел в наступление по всему фронту нашей обороны.
На нарвском направлении, которое, как я выше отмечал, являлось главным, первыми приняли на себя удар фашистских войск морские пехотинцы 1-й бригады и бойцы 10-го зенитно-артиллерийского дивизиона. Дивизионом командовал старший лейтенант Е. И. Котов, знающий командир, обладавший завидным хладнокровием, твердой волей, смелостью, умевший разобраться в сложной обстановке. Он всегда появлялся в нужный момент там, где было особенно трудно, и решительно влиял на ход боя. Воины дивизиона вместе с морскими пехотинцами упорно отстаивали рубежи, нанося врагу большие потери в живой силе и технике. Пример доблести и отваги являла батарея лейтенанта С. Е. Соловьева. Она пять раз меняла огневые позиции, редели ряды ее бойцов, но противник нес во много раз больший урон. Военный совет флота не раз отмечал в своих телеграммах храбрость бойцов и командиров дивизиона, тем самым повышая их боевой дух и стойкость.
Бои продолжались непрерывно. Едва стихнув на одном участке, они возобновлялись с новой силой на другом. Наиболее упорный характер бои принимали там, где опорные пункты оказались хорошо подготовленными в инженерном отношении и заблаговременно заняты войсками. Так, в частности, было в опорном пункте Иру, который обороняла бригада морской пехоты полковника Т. М. Парафило. Терентий Михайлович прошел большой жизненный путь от рядового красноармейца до командира бригады. Вся его служба, начиная с небольшой должности ротного учителя, проходила в стрелковых и караульных частях Кронштадта. В конце двадцатых годов его направили на учебу, он окончил Высшие стрелковые тактические курсы. В конце тридцатых годов в звании полковника командир Кронштадтского стрелкового полка, а с октября 1939 года - командир отдельной стрелковой бригады флота, первого соединения будущей морской пехоты. В войну 1939/40 года Т. М. Парафило успешно командовал лыжным морским батальоном, наступавшим по льду Финского залива в направлении Выборга. Зрелый общевойсковой командир, вполне подготовленный для руководства морскими пехотинцами, он прекрасно показал себя в боях за Таллин.
На Таллин наступали нацистские дивизии, ранее воевавшие на Западе, имевшие боевой опыт. Главный удар они сосредоточили с востока силами 254-й пехотной дивизии. В районе Уэвески, мызы Оясо, мызы Полукола осуществлялся вспомогательный удар войсками 217-и пехотной дивизии. Перешел в наступление противник и на юго-западном участке, где оборонялся отряд полковника И. Г. Костикова. Наши войска дрались самоотверженно. Поддержку им оказывали корабли. Канонерские лодки "Москва" и "Амгунь" артиллерийским огнем подавляли огневые точки противника, поддерживая малочисленную 22-ю дивизию. Внезапные огневые налеты по танкам и скоплениям вражеских войск наносили бронепоезда капитана П. Ф. Живодера и лейтенанта М. Г. Фостиропуло. Вместе с морскими пехотинцами и бойцами 10-го стрелкового корпуса в бой вступили флотские зенитчики 10, 83, 17-го и других артиллерийских дивизионов.
В первый день, несмотря на ожесточенные атаки, фашисты не добились существенных результатов. С утра 21 августа штурм наших позиций начался с новой силой. Мы ввели в бой почти все резервы. На левом фланге противнику удалось прорваться в наше расположение, и выбить его мы не смогли. С каждым часом труднее становилось поддерживать войска нашим летчикам. Они делали в день по шесть-семь вылетов, находились на пределе физических сил.
На третий день боев противник нанес главный удар от мызы Кехра на Вандьяла вдоль Нарвского шоссе. Вспомогательный удар был направлен на Пэрила, мызу Тухала, а также Арувела. Одновременно противник атаковал отряд морской пехоты полковника И. Г. Костикова на пярнуском направлении. Морские пехотинцы героически вели неравный бой с противником, держались до последней возможности. Когда же враг окружил отряд, моряки пошли на прорыв, тяжело раненный полковник Костиков с револьвером в руке шел впереди. Почти все командиры и краснофлотцы погибли. Костиков отстреливался, пока были патроны; последнюю пулю, не желая попасть в плен, направил себе в сердце. После его гибели оборону на пярнуском направлении возглавил полковник Е. И. Сутурин.
Положение с каждым днем становилось все тяжелее.
21 августа вступили в бой и нанесли первые артиллерийские удары по наседавшим гитлеровцам крейсер "Киров" и 305-миллиметровые батареи острова Аэгна. Используя мощь, дальнобойность и меткость, морская артиллерия повела дальний огонь по противнику. Бойцы стрелковых частей и морской пехоты сразу почувствовали мощную поддержку.
Защитники Таллина неоднократно переходили в контратаки. 5-й мотострелковый и 62-й стрелковый, латышский и эстонский полки, батальон 204-го полка на отдельных участках отбивали в день по четыре-пять атак, поддерживаемых артиллерийским и минометным огнем. Теперь уже все корабли, находившиеся на рейде, оказывали артиллерийскую поддержку нашим войскам. Героически отражая натиск врага, защитники Таллина медленно отходили на главную полосу обороны.
В те дни я, как и обычно, записывал в тетрадь основные события, которыми жил; среди записей есть такая:
"22 августа. 14 часов. Отряд Сутурина имеет до 60 процентов потерь. 8-й погранотряд ведет бой в окружении, 10-я дивизия и 156-й полк на прежних рубежах, на участке 22-й дивизии противник продвигается. Авиация флота поддерживает наши войска. У врага по Нарвскому шоссе подходят свежие резервы... "
Угроза прорыва немцев в Таллин становилась все реальнее; обстановка требовала, чтобы были предприняты еще более решительные меры для обороны. В целях лучшего руководства ее рубеж теперь был разделен ни три боевых участка: восточный - командир полковник Т. М. Парафило; южный - генерал-майор И. И. Фадеев; западный - полковник Е. И. Сутурин. Дополнительно сформированный отряд моряков-добровольцев занял оборону на шоссе Таллин - Палдиски. Специалисты с крейсера "Киров", лидеров "Ленинград" и "Минск", миноносцев и торпедных катеров понимали свою задачу - не допустить врага в город. И с честью ее выполняли. В один из последних дней боев за Таллин моряки вместе со стрелковыми частями несколько раз ходили в атаку, сбивали врага с занимаемых рубежей.
День и ночь вели огонь по скоплениям живой силы и техники врага корабли эскадры и отряда легких сил: крейсер "Киров", лидеры "Ленинград" и "Минск", эскадренные миноносцы "Скорый", "Сметливый", "Свирепый", "Гордый", "Славный", "Яков Свердлов", "Володарский", "Артем", "Калинин". Только 23 - 24 августа они выпустили более тысячи крупнокалиберных снарядов. В эти дни наступавшие 61-я и 217-я пехотные дивизии врага имели наибольшие потери в личном составе. Подвергалась ударам и 291-я пехотная дивизия, переброшенная под Таллин с нарвского направления.
У артиллерии были свои трудности. Не хватало боезапаса, технических средств разведки. Мы должны были считаться с тем, что со временем, может быть, придется использовать артиллерию для прикрытия перехода из Таллина на восток. И все-таки, если где-либо намечался прорыв фронта и нашим" войскам не хватало сил для обороны, там меткий губительный огонь корабельных и береговых орудий сметал пехоту противника, разряжал критическую обстановку. До мелочей продуманным было управление артиллерийским огнем.
За время обороны Таллина корабли и береговые батареи израсходовали около 13 тысяч снарядов. Командование не раз благодарило артиллеристов за своевременную поддержку наших обороняющихся войск. Противник тоже реально оценивал значение артиллерии кораблей и береговых батарей, поэтому всю силу своих орудий, минометов, авиации обрушивал на них, в первую очередь на крейсер "Киров", ежедневно выпуская по нему сотни тяжелых снарядов, сбрасывая десятки бомб. 24 августа, например, на него было сброшено более 100 бомб. Меткий огонь зенитчиков и умелое маневрирование кораблем позволили избежать серьезных повреждений.
Интенсивно и мужественно сражалась авиация флота, которая штурмовала пехоту и технику врага, прикрывала свои корабли на рейде. Без преувеличения можно сказать, что не было таких объектов врага ни на суше, ни на море, которые не подвергались бы ударам балтийских летчиков. Исключительную отвагу проявили в те дни летчики 10-й авиационной бригады Н. Т. Петрухина, авиационных полков А. И. Крохалева, И. Г. Романенко, А. В. Коронца, отдельной эскадрильи В. И. Мухина.
Я хорошо знал этих отличных командиров. Герой Советского Союза Анатолий Ильич Крохалев - один из наиболее известных на Балтике летчиков. Еще в 1935 году, после окончания курсов инструкторов по технике пилотирования, его назначили командиром авиационной бомбардировочной эскадрильи. Он много и упорно работал с подчинёнными, готовя их к боевым действиям, и его настойчивость дала свои плоды: в войну 1939/40 года летчики эскадрильи капитана А. И. Крохалева совершили сотни успешных боевых вылетов в тыл врага, им не могли помешать ни туман, ни пурга, ни противодействие зенитной артиллерии противника. В воздушных боях летчики всегда брали пример со своего командира, обладавшего, железной волей, твердостью и выдержкой, бесстрашием и самоотверженностью. За выдающиеся заслуги в борьбе с врагом Президиум Верховного Совета СССР 7 февраля 1940 года присвоил Анатолию Ильичу Крохалеву высокое звание Героя Советского Союза,
С первых дней Великой Отечественной войны скоростные бомбардировщики А. И. Крохалева - в непрерывных боях. Когда разгорались бои за Таллин, в его полк поступили новые, по тому времени самые совершенные боевые самолеты штурмовики Ил-2, бронированные, с мощным вооружением. Они в первых же боях показали отличные летные качества: маневренность, скорость, большую силу огня. Немаловажно было и то, что на этих машинах летали бесстрашные люди, их осваивали Н. В. Челноков, А. Е. Мазуренко, А. С. Потапов, М. Н. Хроленко, Н. Г. Степанян. Гитлеровцы прозвали наши новые самолеты "летающей смертью", настолько эффективным был каждый их удар. Штурмовики смело появлялись над танковыми колоннами врага, не раз бомбили вражеские корабли и транспорты в Рижском заливе. Почти по всем дорогам Эстонии, где обнаруживались войска противника, самолеты бомбардировочно-штурмового полка оставляли свой след. В боях за Таллин полк до последнего сражался с врагом, отбивая его ожесточенные атаки. А. И. Крохалев почти не выходил из кабины самолета, лично водил своих людей в бой.
Нельзя не отметить здесь добрым словом и командира истребительного авиационного полка Ивана Георгиевича Романенко. Он уже в войну 1939/40 года командовал на Балтике авиационным истребительным полком, и тогда же ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Когда враг подошел к черте города, пришлось основную массу самолетов перебазировать на восток, оставили для защиты таллинского неба лишь часть истребителей; с аэродромов Лагсберг и Юллемистэ их перебазировали на посадочную площадку косы полуострова Пельяссар. Это была узкая полоска земли между домами рыбацкого поселка и урезом воды. Часть самолетов находилась в земляных укрытиях, большинство же маскировали у жилых домов и сараев сетями и другими подходящими материалами так, чтобы с воздуха их трудно было заметить. Полеты с площадки-пятачка, как ее тогда называли, требовали большого мастерства. Это была поистине ювелирная работа.
Боевые вылеты совершались непрерывно, днем и ночью. Летчики отражали налеты вражеской авиации, защищая боевые корабли, стоящие на рейде, штурмовали гитлеровскую пехоту, рвавшуюся к городу. Прекрасно зарекомендовали себя в этих боях истребители И-16, самолеты довольно хрупкой конструкции. Главное, выдерживали наши люди, их ничто не могло сломить.
Наша истребительная авиация совместно с зенитной артиллерией сводила на нет многочисленные попытки самолетов врага ударить по главной базе флота, ее объектам и кораблям. Боевые корабли, базировавшиеся на рейде и в гаванях Таллина, не имели потерь от ударов с воздуха, за исключением небольших повреждений на лидере "Минск" и эсминце "Славный". Противник не смог нанести, ни одного массированного удара по нашим объектам. Это заслуга прежде всего руководителя противовоздушной обороны генерал-майора Г. С. Зашихина, его штаба, политотдела ПВО, командиров и военкомов зенитно-артиллерийских полков Н. И. Полунина, И. Ф. Рыженко, П. П. Гончарова, М. П. Барямова, С. Г. Евстратова, которые со знанием дела трудились, готовили свои части к боям. Особую заботу о состоянии и боевой готовности средств ПВО проявлял Военный совет флота. Для прикрытия и обороны основных наших аэродромов Лагсберг и Юллемистэ мы перебазировали 202-й зенитно-артиллерийский дивизион капитана А. А. Черного (военком батальонный комиссар Г. Ф. Гош). Тут же была расположена и батарея зенитных автоматов лейтенанта П. Ф. Науменко. Зенитчики сражались самоотверженно.
А обстановка с каждым часом становилась все сложнее. Военный совет флота докладывал главнокомандующему войсками Северо-Западного направления:
"В результате боев 20 - 23 августа войска 10-го стрелкового корпуса имеют потери до 3000 человек. Противник подошел к внутренней линии обороны города и ведет огонь по Пирите. Танки противника вышли на развилку дорог Таллин - Пярну - Хапсалу. Наша зенитная артиллерия ведет огонь по танкам и пехоте. Артиллерия кораблей, береговой обороны и 10-го корпуса используется для поддержки войск. Бомбардировочная авиация перебазировалась на восток ввиду отсутствия аэродромов, истребители - на посадочных площадках. Длина фронта 50 - 55 километров"{8}.
В последующие дни в бой были введены все наши наличные силы, включая эстонские рабочие отряды.
Зенитные орудия использовались для непосредственной поддержки пехоты, они в упор расстреливали врага, и были случаи, когда зенитные батареи, сдерживая натиск противника, оказывались впереди боевых порядков морской пехоты. Противник, не считаясь с огромными потерями, продолжал непрерывно, ожесточенно атаковать.
Оценивая обстановку, члены Военного совета флота пришли к выводу, что защитники Таллина смогут продержаться всего несколько дней. Нужно было готовиться к отходу, вносить коррективы в план нашего прорыва на восток. А для подготовки требовалось время. Военный совет обратился с воззванием к защитникам города.
"Настал грозный час, - говорилось в нем, - настал решительный и ответственный момент в обороне Таллина. Грудью встретим врага, как встречали его наши отцы и братья в годы гражданской войны".
И наши люди находили силы, чтобы выстоять еще и еще один день.