Я доложил, что пехотные части врага поддерживаются артиллерийскими самоходными баржами, а подходы к берегам охраняются сторожевыми и торпедными катерами.
Кроме того, я сказал Говорову, что в море могут появиться крупные боевые корабли противника. С этим надо считаться в первую очередь. К сожалению, наши крупные надводные корабли не могут быть использованы в операции по освобождению островов Моонзунда.
- Почему? - спросил Говоров.
Я пояснил, что из-за мин крупным кораблям плавать в Финском заливе пока запрещено. Даже для перехода малых боевых кораблей, идущих в Таллин, Порккала-Удд, используются лишь финские шхерные фарватеры. Фашисты попробовали было выйти в Финский залив - и потеряли три миноносца. Поздней осенью новый выход крупных вражеских кораблей к Таллину - и снова гибель двух эскадренных миноносцев. Стоит ли и нам так же безрассудно рисковать кораблями?
Предположим, нам удалось бы благополучно провести их через минные поля Финского залива, но они все равно не смогут вести активные боевые действия на Балтике. Где бы базировались наши эскадренные миноносцы, не говоря уже о крейсерах "Киров" и "Максим Горький"? Ведь Таллин не мог их принять. Разрушенные причалы, отсутствие пресной воды и топлива, многочисленные мины и фугасы, заложенные фашистами при бегстве. Даже на Таллинском рейде стоянка кораблей была небезопасна. Кроме того, база - это не только стоянка. Корабли нуждаются в боепитании, продовольствии, надежной противовоздушной и противолодочной защите. Чтобы дать им все это, необходимо много времени, материальных средств, а освобожденная территория Эстонии пока только приводилась в порядок. Восстановленные на живую нитку железные дороги не справлялись с громадным потоком грузов и срывали выполнение даже минимальных заявок флота.
Противник же имел возможность для обеспечения своих боевых надводных кораблей, вплоть до самых крупных, использовать оборудованные базы на восточном побережье - Пиллау, Клайпеду, Лиепаю, Вентспилс. К тому же обстановка в открытой части моря совершенно другая, нежели в Финском заливе. Там можно бороздить Балтику по всем направлениям, практически не встречая мин.
Кроме того, гитлеровцы все время держат развернутыми в море и устье Финского залива свои подводные лодки.
Я доложил маршалу, что перевес противника в надводных силах мы компенсируем действиями нашей бомбардировочной, минно-торпедной и штурмовой авиации, которая имеет стабильное превосходство в воздухе.
После совещания Л. А. Говоров посоветовал нам выехать в Хапсалу в штаб генерала Старикова для согласования деталей операции. Надо было торопиться. Поехали член Военного совета А. Д. Вербицкий, генералы М. И. Самохин и М. И. Москаленко, контр-адмирал И. Г. Святов, командир ОВРа Таллинского морского оборонительного района капитан 1 ранга Е. В. Гуськов, командир соединения торпедных катеров капитан 1 ранга Г. Г. Олейник, офицер штаба флота капитан 1 ранга Н. Г. Богданов и заместитель начальника политуправления генерал-майор Г. М. Рыбаков.
Моросил дождь. Шквальный ветер срывал листья, клонил деревья к земле. На дорогах было, однако, людно. Происходила перегруппировка войск Ленинградского фронта. 2-ю ударную армию отводили в резерв. К побережью направлялись части 8-й армии генерала Старикова.
- Любопытно, - спросил вдруг Гуськов, - куда же пойдет эстонский корпус?
- В резерв, - ответил Святов. - Надо бойцам хоть несколько дней почувствовать себя дома, да и семьи пусть ощутят возвращение своих отцов и братьев. Иван Георгиевич вздохнул и добавил:
- Не хочу быть пророком, но думаю, что легко нам острова не достанутся. Придется корпусу воевать вновь.
В разговор мне вмешиваться не хотелось. Но мысли мои были заняты тем же Моонзундом. Как много значат для флота эти острова, как много давних и недавних событий из его истории связано с ними! Островок Муху. Маленький клочок земли у устья пролива Суур-Вяйн перед выходом в Рижский залив. Зато значение! Наиболее удобная пристань в районе островов находится именно на нем.
С острова Муху идет дамба до поселка Орисари на острове Сарема. Если Вормси - ключевая позиция для входа в Моонзунд с севера, плацдарм для прыжка на остров Хиума (Даго), то с Муху - прямой путь на главный остров архипелага Сарема (Эзель). Это большой остров. На юге он оканчивается длинным перешейком - полуостровом Сырве-Сяр, оконечность которого, мыс Сыпве, выходит к Ирбенскому проливу.
Гитлеровцы, несомненно, понимают значение обороны полуострова. Даже изолированный плацдарм здесь дает возможность надежно прикрывать Ирбенский пролив, который крайне необходим противнику, учитывая ухудшающееся положение курляндской группировки. Мы нисколько не сомневались в достоверности сообщений разведки о том, что начиная с 9 сентября из Риги и Вентспилса на остров Сарема в течение двух недель фашисты перевозили пехоту и артиллерию.
Некоторые товарищи недоумевали: почему еще до начала наступления войск Ленинградского фронта - почти за десять дней - гитлеровцы перебросили на острова Моонзундского архипелага часть своих сил? И они продолжали это делать, когда наше наступление полностью развернулось. Нелепость? Нет, противник хорошо понимал значение архипелага, понимал, что дальнейшее сопротивление его группировки в Прибалтике немыслимо без обеспеченного фланга со стороны Рижского залива.
Гитлеровскому военному руководству становилось ясно, что прорвать рубежи, созданные войсками генералов И. X. Баграмяна и И. Д. Черняховского, и восстановить сообщение с Восточной Пруссией армиям группы "Север", вероятно, не удастся. Надо довольствоваться малым, но реальным: защищать Вентспилс и Лиепаю, опираясь на архипелаг и силы своего флота. А как сохранить морские коммуникации без полуострова Сырве? Он для пролива приобретал значение ключевой позиции и превращался в основной форпост, откуда можно было контролировать и защищать морские коммуникации, связывающие Ригу с портами Германии.
И всю эту создаваемую систему вражеской обороны на островах нашим войскам надо было опрокинуть в ближайшее время.
Совещание в Хапсалу проводил начальник штаба фронта генерал-полковник М. М. Попов. Мы ознакомили присутствовавших с последними данными флотской разведки. Разговор был коротким и деловым. В нем участвовали все заинтересованные стороны, они быстро договорились о главных моментах.
Во-первых, были подтверждены сроки и очередность высадки наших войск, намеченные маршалом Л. А. Говоровым и подтвержденные Ставкой Верховного Главнокомандования.
Во-вторых, определены пункты сосредоточения войск, десантно-высадочных и транспортных средств. Это были прежде всего пристани Рохукюла и Виртсу.
В-третьих, мы договорились о выделении тылом фронта дополнительных транспортных средств, необходимых для ускорения переброски топлива со складов Кронштадта и Ораниенбаума.
Наиболее трудной задачей являлось, конечно, ускоренное сосредоточение торпедных катеров, катерных тральщиков, сторожевых катеров, морских бронекатеров и их обеспечение всеми видами довольствия.
Оставив контр-адмирала И. Г. Святова с вновь созданным штабом для детальной разработки планов высадки, я вернулся в Таллин и. немедленно занялся другими накопившимися срочными делами.
Меня беспокоили в это время два неотложных вопроса: вывод наших подводных лодок финскими шхерами в Балтику и траление Таллинского рейда. Первое было связано с активизацией наших боевых действий в открытом море, а второе должно было ускорить организацию сравнительно нормального базирования кораблей в Таллинском порту.
Вечером я вместе с командующим Таллинским морским оборонительным районом вице-адмиралом Кулешовым и командиром бригады траления контр-адмиралом Юрковским занялся проблемами очистки акватории у причалов, в гаванях, на рейде и на подходах к Таллину. Подсчитывали, прикидывали по-всякому. Но, как ни мудрили, пришлось пойти на крайность: все тральщики бригады Юрковского сосредоточить в районе Таллина, временно прекратив боевое траление ими в других местах.
Мы порадовали И. Д. Кулешова, сообщив о том, что его тральные силы не нужны в Моонзунде, что боевое траление в этом районе будет производиться под руководством контр-адмирала В. С. Черокова бригадой траления капитана 1 ранга И. И. Мешко, которая вскоре будет туда перебазирована.
Одновременно я приказал усилить разведку подходов к устью Финского залива и Таллину, ибо у нас были исчерпывающие данные о там, что здесь снова появились подводные лодки противника и не исключена постановка ими новых минных заграждений. В этот же вечер Кулешов получил указания, связанные с обеспечением перехода наших подводных лодок в ближайшие дни в западную часть Финского залива.
А ночью прибыл Самохин. Он доложил, что к началу операции 11-я штурмовая авиадивизия полковника Д. И. Манжосова с истребительным прикрытием будет в основном сосредоточена на аэродроме, расположенном в непосредственной близости от Моонзунда.
- Сразу же ставьте им задачу: уничтожить боевые корабли и все плавсредства фашистов, находящиеся на островных гаванях и бухтах. Нужно немедленно очистить от вражеских кораблей весь Кассарский плес, бомбить пристани в Мынту, Курессари, Хельтермаа и заставить их уйти из Куйвасту. Кроме того, не забывайте о разведке, тщательно следите за подходами к Финскому заливу. Там фашисты могут использовать всякую нашу оплошность. Потребуйте от штаба авиации точного выполнения задач о разведке, поставленных фронтом. После этого поезжайте в Хапсалу. Вам нужно будет непосредственно руководить в предстоящей операции соединениями и частями авиации.
Нужно сказать, что расположение штаба армии и штаба контр-адмирала Святова в одном пункте позволило им вместе и оперативно решать все вопросы планирования и подготовки операции. Положительное значение имело и расположение в Хапсалу оперативных групп штаба фронта во главе с его начальником генерал-полковником М М. Поповым и группы командующего флотом.
Все выделенные на операцию силы и средства продолжали сосредоточиваться в Рохукюла, Виртсу. Окончательно были конкретизированы задачи, определены исполнители: на направлении Виртсу, Сарема высадкой руководил командир соединения торпедных катеров капитан 1 ранга Р. Г. Олейник, а на направлении Рохукюла, Хиума - капитан 1 ранга Е. В. Гуськов. Соответственно были распределены все боевые и технические средства.
Поскольку тендеры к началу высадки прибыть не успели, пришлось использовать для этого торпедные катера, катерные тральщики, сторожевые катера и морские бронекатера, а для перевозки танков и САУ применить саперные понтоны. Другого выхода не было. Большие надежды мы возлагали на амфибии. При благоприятной погоде они могли принять участие в высадке первых эшелонов войск.
Вместе с начальником штаба фронта мы решили в ночь на 29 сентября высадить на Муху усиленную разведку. Задача - уточнить характер противодесантной обороны, состав и численность вражеского гарнизона. Разведка удалась как нельзя лучше. Даже пленных захватили. Большую помощь разведчикам оказало местное население. На острове было до пятисот солдат и офицеров, в том числе отряд саперов.
- Саперы? - переспросил И. Г. Святов и недовольно поморщился: - Держат, чтобы подорвать дамбу Муху - Сарема.
- Возможно, и так, - согласился я.
Стоило поторопиться. А что, если высадить десант на Муху немедленно, сегодня, на сутки раньше запланированного срока? Идея всем понравилась, все-таки лишний шанс на усиление фактора внезапности.
Но тогда надо буквально в считанные часы привести в движение сотни людей, средства обеспечения. Причем сокращение сроков ни в коем случае не должно было повлиять на организованность и надежность удара. Хоть и раньше начинать, но чтобы все равно наверняка.
С первым броском десанта пошел дивизион торпедных катеров капитана 3 ранга Осецкого. Учитывая их большую скорость, мы надеялись, что дивизион стремительно пересечет пролив и, пользуясь внезапностью, прикрываясь дымзавесами, высадит десантников непосредственно на пристань Куйвасту.
По тому, что артиллерия наша смолкла и с берега, занятого противником, послышалась пулеметная дробь, а затем небосклон в той стороне перерезали сотни огневых трасс, мы поняли, что катера подошли к пристани и завязали бой, который с каждой минутой разгорался.
Через некоторое время по просьбе Осецкого с нашего берега снова открыли артиллерийский огонь, он корректировался наблюдателями, находившимися на острове в составе десанта.
Удар наш оказался для противника неожиданным и ошеломляющим. Деморализованный противник, как потом выяснилось, решил, что мы произвели высадку одновременно на широком фронте и во многих местах.
Осецкий вернулся на Виртсу и доложил:
- Все в порядке. Десантники просто молодцы!
- Нет, это вам первое спасибо, хорошо провели высадку, - ответил ему генерал Л. А. Перн.
Действительно, нельзя было не восхищаться мужеством и безупречным мастерством этого офицера. Хотя десантников встретил жестокий огонь (на катере самого Осецкого насчитали до 300 пробоин), торпедные катера тяжелых потерь не понесли: незначительные повреждения были легко устранимы, а нескольких раненых немедленно заменили, и дивизион снова был готов к бою.
Характерно, что так же умело действовали и экипажи торпедных катеров Чебыкина и Белокурова.
Под плотный обстрел попал катер коммуниста лейтенанта Замураева. Но он искусно сманеврировал и дал возможность боцману старшине 2-й статьи Кодину подавить из крупнокалиберного пулемета две вражеские огневые точки. Потом Кодин первым прыгнул в воду и помогал десантникам выбираться на берег. Так же поступили главный старшина коммунист Панкратов и старшина 1-й статьи коммунист Костелин из экипажа катера Варягина. И вот итог: внезапные и смелые действия балтийцев не позволили противнику взорвать пристань Куйвасту.