На пакете обнаружили отпечатки и нескольких «живых» пальчиков — пусть они и были не очень четкими, но это было бесспорной нитью к расследованию преступления.
Оперативная обработка отпечатков и проверка соответствующей картотеки позволили с высокой степенью вероятности утверждать то, что принадлежат они некоему Александру Звереву, ранее судимому, по прозвищу Зверь.
Совсем недавно Зверь вышел из колонии, где отбывал наказание за разбойные нападения, грабеж и квартирные кражи.
Особой изобретательностью Зверев не отличался — все преступления он совершал в том районе, в котором жил.
А жил он с незапамятных времен именно там, где находилась школа Леши. Словом, все детали складывались в одну ясную картину.
На квартиру к Звереву был тут же направлен наряд милиции. Увидев людей в форме, Зверь бросился наутек, однако далеко уйти ему не удалось, и вскоре он был доставлен в районное отделение милиции.
Пока в райотделе шел допрос, в квартире оперативники проводили обыск. Нашли там находящуюся в розыске аудио- и видеотехнику, другие украденные ценные вещи.
В воровстве Зверь незамедлительно признался, но вот свою причастность к похищению и убийству школьника категорически отрицал.
Не было главной улики — трупа, более того, повторная экспертиза отпечатков пальцев опровергла первоначальный вывод о том, что отпечатки на пакете с отрезанным пальцем принадлежат Звереву…
Отпечатки на подброшенном родителям пакете были лишь на первый взгляд идентичны «пальчикам» рецидивиста Зверева. Дальнейшие же оперативные мероприятия полностью опровергли его причастность к похищению и убийству Леши Грушовенко — у вора было железное алиби: в это время он опустошал чужие квартиры. Следствию нужно было возвращаться на исходные позиции — к анализу записки похитителей.
Странным казалось то, что преступники не требовали от родителей Леши никакого выкупа. Зачем же тогда нужно было похищать ребенка и присылать родителям в качестве подтверждения своей причастности к этому отрезанный палец?
Оперативники снова опросили всех учителей и одноклассников Алексея.
Мальчик, по их отзывам, был прилежным и способным учеником, с открытым сердцем и душой. Сочинения, по отзывам преподавательницы русской литературы, писал искренне и интересно.
Родители мальчика говорили, что их сын был намного развитей своих ровесников, а посему любил общаться с более взрослыми.
Однако, по их словам, он дружил лишь с соседскими ребятами, многие из которых были его одноклассниками.
Внимание оперативников привлек блокнот Алексея. Записей в нем было немного, и они скрупулезно исследовали каждую. Результат исследований превзошел все ожидания.
Оказалось, что записи были сделаны разными людьми и под каждой стоял адрес и подпись владельца автографа. На одной страничке встретилось знакомое по подброшенной родителям записке «перевернутое» «И». Тут же опера направились по соответствующему адресу.
Оказалось, что владельцем автографа является Лешин одноклассник — Витя Заболотный.
— Ты убил Грушовенко? — тут же с места в карьер начали оперативники.
— Нет, меня просто попросили написать записку, — испуганно ответил мальчик.
— Кто?
— Одноклассник. Игорь Сушко. И еще несколько пацанов.
— Кто тогда убил Алешу?
— Нет, нет… не я, я не убивал… Он там, за гаражами…
Тело Алеши нашли. На шее мальчика были характерные следы — смерть наступила в результате асфиксии.
Сушко арестовали, и он тут же стал давать признательные показания. В тот же день доставили в райотдел и других фигурантов — тридцатипятилетнего Живаченко и двадцатилетнего Молчанова. Именно эти «взрослые дяди» и убили ребенка.
Случилось все так.
Леша одолжил когда-то у Игоря и Вити деньги на покупку «мобильника», долг, однако, возвращать не спешил. Вот одноклассники и пригрозили ему расправой, а в качестве устрашающего аргумента привели с собой двух здоровых мужчин.
Денег, однако, у должника не было, и его «поставили на счетчик». Каждый день долг мальчика возрастал на 10 долларов.
Когда сумма стала неподъемной для школьника, он сказал кредиторам, что если они от него не отстанут, то он обо всем расскажет родителям и заявит в милицию. Это и послужило причиной его убийства.
Отправка родителям Леши пакета с запиской и отрезанным пальцем должна была, на взгляд убийц, предотвратить, хотя бы на время, обращение родителей мальчика в правоохранительные органы, скрыть истинные мотивы преступления и замести следы. Вышло же — все наоборот.
Первоначальная сумма долга ребенка была лишь 30 долларов, но алчные дети решили, что с помощью взрослых и «счетчика» сумма будет каждый день возрастать на треть. Их «находчивость» закончилась плачевно — «ученье» свое они продолжили в колонии для несовершеннолетних, взрослые же мерзавцы получают ныне образование в тюремных «университетах».
Но родителям не суждено уже знать, кем бы стал способный к наукам убитый мальчик…
Проработав десять с лишним лет грузчиком на одесском оптовом продуктовом складе, Александр Моржаков пришел к выводу, что зарабатываемые им сотни тысяч карбованцев — не та сумма, которая может удовлетворить его материальные и культурные потребности. Он был единственным на складе среди коллег, который не пил там и не играл в домино, скрашивая рабочий досуг и получая моральную компенсацию за физические издержки. Работу, следовательно, нужно было менять.
В одной из местных рекламных газет Александр прочел объявление о том, что некоему агентству недвижимости срочно требуются риэлторы. График работы был свободным, зарплата — высокой, обучение — бесплатным, и Моржаков решил, что это — именно то, что ему нужно.
Любящая супруга, хоть и не особо разделяла его энтузиазма, но тоже пришла к выводу, что работа с чужой недвижимостью все же лучше работы с движимыми посредством собственного горба мешками, и дала добро на конверсию.
Александр с головой погрузился в процесс изучения новой специальности, проходил в аудиториях теорию, ходил вместе с опытными риэлторами на практику. Он учился общению с «контингентом», расклеивал на столбах объявления, давал рекламу в газеты и уже через месяц, 1 февраля 1994 года, отметил с новыми коллегами свой первый рабочий день.
А через пять дней он продал первую свою квартиру и получил первые комиссионные — 50 долларов США, сумму по тем временам для честного человека огромную.
Заработки у смышленого трудолюбивого агента по торговле недвижимостью росли с каждым месяцем, да и работа приносила ему удовольствие — он часто сталкивался в процессе ее с интересными интеллигентными людьми, был свободен в своих планах и действиях.
Прошел год, и Моржаков задумался — чего ради он должен отдавать агентству часть, причем значительную, своей прибыли, ведь посредничеством он может с таким же успехом заниматься и без них. Нехитрую систему купли-продажи он досконально изучил и обзавелся нужными связями. И он «переводит стрелки» на свой домашний телефон — его жена сидит дома и отвечает на многочисленные звонки.
«Семейный подряд» процветает, и еще через год Александр решает расширить «предприятие». Он берет себе помощника — не посредством объявления в медиа (налогов, понятно, «черный маклер» не платит), не после изучения резюме претендентов на место, а просто приглашает на работу своего хорошего, как ему казалось, знакомого — Валерия Чмелева.
Чмелев жил очень скромно, даже бедно, и Моржаков решил, что предложенный им на первых порах — в период ученичества — твердый ежемесячный заработок в размере 75 североамериканских долларов, вне зависимости от количества и размера заключенных сделок, покажется тому чуть ли не благодеянием. Ведь сам-то он учился без «стипендии». Не так, однако, думал его новый помощник…
14 сентября 1996 года Моржаков проводит с участием стажера Чмелева отличную сделку — продает 5-комнатную квартиру и получает 300 долларов за услуги (сумму по тем временам значительную). Стажер, увидев такие деньги, говорит, что Моржаков должен с ним поделиться. Тот напоминает, что он еще не созрел до того, чтобы быть полноправным компаньоном и ему пока положена лишь зарплата. И хотя месяц практики еще не прошел, работодатель выдает ученику зарплату авансом.
Чмелев с недовольным видом берет деньги и тут же направляется в гастроном, где конвертирует доллары в выпивку и закуску. После этого он идет к себе домой проводить их дегустацию.
Горячительные напитки не смогли уменьшить горечь от осознания того, что его фактически «кинули». Он берет со стола огромный кухонный нож, прячет его под куртку и отправляется «за правдой».
Александр Моржаков проживал с женой в частном доме по улице Толбухина, 48. Он приветливо пригласил в дом гостя, хоть и незваного, проводил его в гостиную. Тот тут же начал с места в карьер — «Отдай мою долю!».
Александр пытался как можно мягче убедить Валерия, что тот еще пока в процессе прохождения обучения, у него еще, мол, в смысле финансов все впереди, но тот продолжал, словно одноногий мертвец из веселого детского анекдота, бубнить: «Отдай мою долю, отдай мою долю…».
Поняв, что разговаривать с пьяным-то же, что беседовать с отсутствующим, хозяин деликатно попросил гостя удалиться.
И без того «подогретый» Чмелев вскипел, кровь ударила ему в голову, и нож, словно чеховское ружье, «выстрелил». Кровь, уже другая, хлестала из груди лежащего на полу риэлтора, а стажер все продолжал наносить ему удары. Наконец Александр затих…