С тяжелым сердцем пошел к другим раненым.
Разговариваю, шучу с ними, а сам все думаю о Крайневе. Наверное, поэтому не сразу узнал раненного в голову бойца, который обратился ко мне:
- Товарищ подполковник, как там бой идет? Может, кто из нашей роты пришел бы навестить, рассказал бы?
- Обязательно передам ротному! Да, что-то голос ваш мне знаком, а?
- Карнаухов я, Анатолий Петрович. Пулеметчик. Помните, под Опошней мы вдвоем атаку отбивали?
Такое, конечно, забыть трудно. Севернее Опошни, когда 3-й батальон вел тяжелый бой, я в поисках хорошего наблюдательного пункта пошел к передовой. От колхозного птичника, с высотки, открылся широкий обзор. Я приказал старшине Локтеву оборудовать здесь НП. Он побежал за связистами, а я спрыгнул в окоп, где стоял станковый пулемет.
- Не ко времени вы, товарищ подполковник, - сказал наводчик.
- Что так строго?
- Вот они - лезут...
И верно, по овражку пробирались к нам фашисты. Видели ли нас, нет ли - не знаю. Шли вверх по склону цепочкой, человек 20.
- Не торопись. Подпусти.
- Подпущу, подпущу, - ответил наводчик. - Я старый охотник.
На всякий случай я всегда в бою носил при себе пару лимонок. Сейчас они пригодились. Карнаухов нажал на гашетки, прошелся по цепи длинной очередью, я швырнул первую гранату.
Фашисты упрямо лезли к нам, один даже подобрался так близко, что пришлось застрелить его из пистолета. Карнаухов был отличный пулеметчик, и когда подоспел Локтев со связистами, убитые и раненые фашистские автоматчики валялись на склоне высотки. Ну, а мы с Анатолием Петровичем Карнауховым свернули по самокрутке, закурили. Он сибиряк, из Иркутской области. Пригласил после войны к себе в Черемхово.
И сейчас на медпункте я отчетливо это вспомнил.
В Решетиловке командир дивизии полковник Калинин поставил полку очередную задачу: преследовать противника в направлении Красногоровки, Бавбасовки, Семеновки. Если до сих пор мы наступали на юго-запад, то теперь должны были развернуться фронтом на запад.
Особенность предстоящих боевых действий состояла в том, что путь к Днепру нам преграждали три реки - Псел, Хорол и Сула. Несомненно, противник попытается задержать наше продвижение на этих водных рубежах, чтобы выиграть время, необходимое для отвода главных сил за Днепр. Мы должны "сорвать эти планы. Как? В самых общих чертах боевые действия на подходе к Днепру представлялись как борьба наших авангардов с арьергардами гитлеровцев: кто кому сумеет навязать свою волю и, следовательно, получить выигрыш во времени и пространстве.
Обсуждая этот вопрос в штабе полка, мы, как обычно, поставили себя мысленно на место противника. Намерения его ясны. А как он их выполнит? Силы-то, выделенные в прикрытие, весьма ограничены. Распыляться нельзя, ибо старая военная истина гласит: кто хочет быть сильным сразу во всех пунктах, оказывается слабым везде. Следовательно, гитлеровское командование будет вынуждено сосредоточивать отряды и группы прикрытия в тактически важных пунктах - у больших мостовых переправ, в узлах дорог, на командных высотах. Отсюда прямо и вытекает задача наших авангардов: искать в обороне противника слабо защищенные участки, вести этот поиск на максимально широком фронте, сбивать передовыми отрядами вражеские отряды прикрытия с тем, чтобы не развертывать на каждом рубеже главные силы полка, не снижать общие темпы наступления.
Исходя из этих соображений мы создали сразу два передовых отряда и три разведывательные группы, действия которых должны были охватывать полосу шириной до 10 километров{12}. От Решетиловки на запад, к реке Псел, вели две почти параллельные дороги: северная - на Белоцерковку, Красногоровку; южная на Каленики, Остапье. По северной дороге двинулся передовой отряд во главе с помощником начальника штаба капитаном Вдовиным: 1-я рота автоматчиков, 6-я стрелковая рота, рота противотанковых ружей, минометная рота, батарея 45-миллиметровых пушек и отделение саперов; по южной - передовой отряд майора Мыльникова (1-й стрелковый батальон). Три группы разведчиков под общим руководством старшего лейтенанта Бобрикова на трофейных бронетранспортерах должны были, обходя опорные пункты противника, проникать глубоко в его тыл, вести активную разведку. Саперам, которые включались в состав разведгрупп и передовых отрядов, предстояла трудная и опасная задача - своевременно отыскивать речные переправы, захватывать их, разминировать и удерживать до подхода передовых отрядов.
Выступив из Решетиловки еще днем, отряды Вдовина и Мыльникова в ночь на 24 сентября, пройдя более 20 километров, вышли к реке Псел. Расскажу сначала о передовом отряде Вдовина, или "северном" отряде, как мы его тогда называли.
Капитан Вдовин приказал командиру саперного взвода лейтенанту Петрову с отделением саперов пробраться в тыл врага и захватить мост через Псел у Белоцерковки и Красногоровки. Константин Васильевич Петров был человек отважный и вместе с тем, как водится у саперов, - неторопливый и осмотрительный. Я запомнил его еще по боям на Ловати, где он отличился, подрывая вражеские дзоты в Черенчицах. Сейчас, получив задание, он вместе с пятью бойцами, захватив рацию, двинулся на трофейной автомашине к реке Псел. Сначала ехали, потом, спрятав машину в лесу, пошли пешком. Стороной миновали село Бело-церковку, подобрались поближе к мосту через Псел, стали наблюдать.
Мост деревянный, но крепкий. Заминирован. Охрана и подрывники - на противоположном берегу. Придется переправляться, иначе мост не захватишь взорвут. Оставив одного бойца на левом берегу, Петров с остальными саперами пошел вниз по течению реки. Отыскали, где Псел поуже, а берега в зарослях, и переплыли на ту сторону. Подобрались к мосту вплотную, благо вокруг него густой кустарник и молодые деревца.
Лежат саперы, наблюдают. Жаркий сентябрьский день клонится к закату. Мост - в 50 метрах. По нему в обе стороны изредка проезжают автомашины, проходят группы солдат. Еще ближе, шагах в 20, окоп, в нем двое гитлеровцев. Это часовые. От окопа тянется к мостовым опорам электропровод. Далее, у блиндажа и землянки, - солдаты из охраны моста. Кто играет в карты, кто пиликает на губной гармошке, а кто просто дремлет на закатном солнышке. Захватить их врасплох несложно. Но нужно сделать так, чтобы они не успели взорвать мост. Дело ведь это нехитрое: сидя в окопе, крутнул ручку электрической взрывной машинки - и нет моста.
Лейтенант Петров принимает решение: он сам перерубит провод, бойцы, приготовив гранаты, будут следить за часовыми: если те поднимут тревогу, немедленно забросают окоп гранатами.
Он пополз к мосту, сначала по кустам, потом по открытому месту. Уже подобрался близко к электропроводу, когда часовые всполошились, подняли крик. Петров вскочил, в два прыжка одолел оставшиеся метры и перерубил финкой провод. В тот же момент в гитлеровском окопе разорвались гранаты, брошенные саперами. Вспыхнул скоротечный бой. Большинство гитлеровцев были убиты, двоим-троим удалось сбежать. Саперы тут же принялись разминировать мост. Лейтенант по радио доложил капитану Вдовину, что приказ выполнен.
Вдовин тотчас двинул к мосту свой отряд и в свою очередь доложил мне тоже по радио - о захвате моста через Псел. Это большой успех, его надо было закрепить, и я приказал ускорить движение главных сил полка (они шли по этой же дороге).
Между тем борьба за мост еще не окончилась. Лейтенант увидел вдали облако пыли, потом четыре автомашины с каким-то грузом подъехали к мосту. Водители ничего не знали о схватке, которая произошла здесь 10 минут назад, и спокойно вели машины. За мостом их встретили саперы.
- По кабинам - огонь! - скомандовал Петров.
Затрещали автоматы, три грузовика были подбиты, но водитель четвертого, замыкающего колонну грузовика сумел развернуться и уйти. А вскоре мост был обстрелян вражеской артиллерией, Петров и два бойца были ранены. Однако они стойко удерживали мост, пока не подоспел передовой, отряд Вдовина, а затем и главные силы полка. К утру 24 сентября мы уже заняли Красногоровку на той стороне Псела и начали стремительно продвигаться к Хоролу.
Правый фланг отряда Вдовина прикрывала разведгруппа лейтенанта Германа Андреевича Максимова - командира взвода из 1-й роты автоматчиков. Максимовский взвод вел разведку в направлении Байрак, Довгалевка, Степановка. Переправились благополучно через Псел, но здесь, южнее Довгалевки, едва не наскочили на засаду - три вражеских бронетранспортера с десантом автоматчиков. Завязался огневой бой. Максимов приказал командиру отделения рядовому Ивану Максимовичу Добровольскому обойти противника с тыла, что тот и выполнил быстро и незаметно. Гвардейцы окружили гитлеровцев, а когда те попытались отойти, подорвали и сожгли вражеские машины. Героем боя стал комсомолец рядовой Александр Иванович Давыдов. Он только что вернулся в полк из госпиталя, где лечился от ран, полученных под Чемодановкой в августе. Тогда Давыдов подорвал вражескую автомашину и взял в плен двух фашистов, за что был награжден орденом Красной Звезды. Сейчас он подорвал два бронетранспортера из трех.
Так развивались события в полосе "северного" отряда капитана Вдовина. Не менее успешно действовал "южный" отряд майора Мыльникова. Поздним вечером 23 сентября 3-я стрелковая рота старшего лейтенанта Алекшенкова вышла к. Пселу близ деревни Каленики. Противник вел себя беспокойно - освещал реку ракетами, обстреливал трассирующими пулями все подступы к ней. Мост он успел взорвать. Петр Васильевич Алекшенков повел своих людей вплавь на противоположный берег. Переплыв реку, ворвались в деревню Остапье. Завязался ночной бой. На Алекшенкова кинулась группа фашистов. Он расстрелял их из автомата, а затем подорвал гранатой бронетранспортер.
Не задерживаясь в Остапье, Алекшенков повел роту дальше, к Хоролу. По дороге к реке встретился с дивизионными разведчиками, действовавшими в тылу врага уже несколько суток. Разведчики сообщили Алекшенкову нужные ему сведения: о гарнизоне противника в селе Зубани, о мосте через реку Хорол у этого населенного пункта.
Стрелки и разведчики совместно ворвались в Зубани, захватили мост, разминировали и удержали его до подхода передового отряда Мыльникова. По этому мосту к вечеру 24 сентября переправился весь 1-й гвардейский воздушно-десантный полк, а затем и вся наша дивизия. Благодаря инициативным действиям передовых отрядов мы в течение суток преодолели две реки - Псел и Хорол - и продвинулись более чем на 40 километров.
Помимо чисто боевого преимущества, которое давал нам высокий темп наступления, было и другое: догоняя и опережая врага, мы в буквальном смысле слова хватали его за руки, не позволяли превратить Левобережную Украину в "зону пустыни".
В междуречье Псела и Хорола, по дороге из Красногоровки на Зубани, лежит деревня Рокито. Днем 24 сентября, догоняя отряд Вдовина, мы въехали в Рокито. На полях дымились скирды подожженной фашистами пшеницы, горели дома и сараи, вокруг еще шел бой, стучали автоматы, и мы вынуждены были спешиться. Пошли вдоль забора по улице. Впереди - старшина Локтев с двумя автоматчиками, за ними - я со старшим лейтенантом Бобриковым.
Вдруг прямо на нас выскочила девочка, лет семи-восьми. Плачет, зовет:
- Дяденьки, скорей! Немцы маму убивают! И бабушку!
Она бросилась в ближайший двор, мы поспешили за ней. Стоя у ворот увидели, как один гитлеровец тянет из хлева овечек, другой заряжает автомат. В глубине хлева как-то странно закинула рога мертвая корова. Трое солдат, сгрудившись на крыльце, выламывают дверь хаты, еще один что-то им кричит, размахивает горящим факелом.
Заметив нас, фашисты кинулись через двор к огороду, но уйти поджигателям и убийцам от наших пуль не удалось.
Девочка сильно плакала, но когда ее мама и бабушка вышли на крыльцо, живые и здоровые, - сразу успокоилась. Однако далеко не всегда подобные случаи оканчивались благополучно. Наступая по Украине, мы видели десятки сожженных дотла сел, сотни и тысячи зверски убитых мирных жителей.
* * *
Темпы нашего продвижения к Днепру были бы еще более высокими, если бы не переменчивая погода. Страшная жара сменялась вдруг продолжительным, на полсуток, ливнем. Дороги раскисали и делались труднопроходимыми. Приходилось впрягать волов не только в повозки или артиллерийские упряжки, но даже в грузовые машины, чтобы протащить их через особо топкие участки. Волы нас сильно выручали в те дни, тем более что и обоз наш потяжелел за счет рыбацких челнов и лодок. Мы начали их собирать еще на Пселе, заранее готовясь к встрече с Днепром. Командование неоднократно предупреждало, что, возможно, придется форсировать Днепр с ходу.
Тем временем мы по-прежнему наступали в авангарде дивизии по двум маршрутам, с двумя передовыми отрядами. Правда, состав отрядов приходилось часто менять. Делалось это сознательно, чтобы людям дать отдых и от физического и от психологического напряжения, с которым неизбежно связана служба в передовом отряде.
После форсирования Хорола в "южный" передовой отряд был выдвинут 3-й батальон капитана Кулемина. "Северный" отряд по-прежнему возглавлял капитан Вдовин, но 1-ю роту автоматчиков Меркушева сменила 2-я рота автоматчиков Ололенко. На линии железной дороги Кременчуг - Хорол, у железнодорожной станции Семеновка и одноименного районного центра, наши передовые подразделения были встречены сильным огнем и контратаками. Разведчики Бобрикова, побывав в Семеновке, доложили, что станция забита военными грузами, которые гитлеровцы спешно отправляют в Кременчуг.
Я приказал Кулемину не ввязываться в бой у Семеновки, а обойти ее с юга и продвигаться далее, к Днепру. Утром 26 сентября комбат-3 доложил: "Семеновку обошел. Батальон овладел Степановкой и Кривой Рудой. Выходим на дорогу Оболонь - Гра-дижск. Много трофеев".
Фашисты стремились поскорее убраться за Днепр, как бы отгородиться от нас широким водным рубежом.
Это стремление проникло и в те гитлеровские части, которые прикрывали отход своих главных сил. Мы все чаще наблюдали панику в их рядах. В том же "южном" передовом отряде Кулемина был случай, когда отделение автоматчиков, семь человек, разогнало роту гитлеровцев.
Командовал отделением опытный воин ефрейтор Василий Константинович Объедков. Он со своими бойцами нес службу бокового охранения. Вышли к дороге Степановка - Оболонь. Местность открытая, после дождя вечерний воздух чист и прозрачен, видно далеко. Впереди, примерно в полутора километрах, гвардейцы увидели фашистскую автоколонну.
Объедков разделил отделение на три группы, расположил их вдоль дороги. Подъехали три машины, битком набитые гитлеровцами. На прицепе - две противотанковые пушки. Объедков прицелился из ручного пулемета, ударил по кабине головного грузовика. Он круто свернул в кювет, свалился набок. Автоматчики открыли огонь по другим машинам, забросали их гранатами. Оставшиеся в живых гитлеровцы разбежались, побросав оружие. Бойцы Объедкова привели трофейные машины с пушками в передовой отряд.