Зал.
Просто зал для тренировок.
Висячие груши, ринг, спортивный инвентарь. Помню, когда отец в первый раз привел меня в подобное заведение…
Мой кулак врезался в челюсть манекена!
…как же я был рад. Даже счастлив, да. В пацане все это вызывало трепет, будоражило.
Удар локтем!
Но потом… Чем больше я постигал науку о… ну, как принято говорить, «самозащите», «ответственности», «спортивном поведении»…
Еще удар, еще, еще и еще! Я разогнался на полную. Мои костяшки покраснели, но я нещадно продолжал наносить удары. Капли пота — показатель усердного труда, разгоряченные мышцы поют свою песню.
…тем больше это раздражало меня. Выбешивало. И нет… Сука! У меня нет оправданий.
Я схватил манекен за голову, вновь вдарив локтем.
У меня нет оправданий, почему сейчас я представляю перед собой живого человека. То, как разбивается его лицо в кровь, как мы сражаемся на равных, как постепенно в нем угасает желание дать отпор. Я люблю драться, люблю ни с чем не сравнимый трепет перед боем. Каждый день я ищу этого пьянящего чувства. Деньги, власть… Все становится пылью. Мне не нужны зрители, мне не надо никому ничего доказывать. Только я — я и он. Победа или поражение, это не важно. Важен сам процесс.
Как я молочу старину Джонни, увидел кто-то из новеньких. У нас тут вроде как клуб по интересам: тренировки, спарринги… В общем, детский сад.
— Пожалей Джонни, боец, — улыбнулся парниша. Сухой, короткий волос, наглый взгляд.
— Э-э-э, — сразу испугался Женя, хозяин клуба. — Саш, не трогай его.
— Ага, — уронил смешок смельчак. Закинул полотенце на плечо. — «У нас хороший клуб, — спародировал он голос Жени. — Все новое, современное; только не связывайся с Богданом». — Он подошел ближе. — Ты, типа, тут звезда?
Последний удар. Я перевел дух. Взял бутылку воды. Глоток. Холодный взгляд.
— Тебе чего надо?
Гворят, спорт и сигареты — сочетание плохое. Согласен, ведь голос у меня прокурен основательно.
— Лицо твое раздражает.
А, он из этих. Дикий, дерзкий… хе, бессмертный.
— Александр, чтоб тебя! — Женя, прихрамывая, понесся к нам, заставив весь зал остановиться.
— М-м, — закрыл я бутылку, поставил. Затянул боксерские бинты. Нет, я не боксер. Просто мне нравится, как они сдавливают кожу. — На ринг, — шмыгнул я носом.
— А давай, — уже поймал парниша перчатки от друга.
— Нет, не разрешаю! — все еще пытался остановить нас Женя. Но руками не трогал. Брат знал, чем это чревато. — Твою мать… — почти сплевывая, сказал братишка. Смотрел, как мы перелезаем через канаты. — Богдан, вполсилы! — мой противник хотел вставить капу, но не заметив такого же действия от меня положил её на место. Глупо.
— Ага, — скучающе отвечаю. Чуть попрыгав, застегнул маловатые перчатки.
Незнакомый мне парнишка весело перебрасывался колкостями с «друзьями», они также убеждали его отказаться. Но, как я уже сказал… всякий, кто никогда не отхаркивался кровью, забитый до полусмерти, считает, что он бессмертен.
— Ну давай, Богданчик! — размял он шею, протянул мне кулак. Давил улыбку.
Игнорирую. Принимаю стойку.
— Хватит трепаться. — Никаких эмоций.
— Тц.
На лице пацана так и читалось: «Ну ты и говнюк!».
Женя поднял руку. Что-то говорил о правилах, но я не слушал. Оценивал противника. Судя по всему, борзый как раз боксер. Руки прикрывают лицо и торс, быстро перебирает ногами, делает раскачку из стороны в сторону.
Готов? Да мне, в принципе, насрать.
Небольшой гонг дал сигнал.
Весельчак срывается с места! Хук правой! Как же… медленно.
Одно движение торса, отклоняю плечо, крепкая стойка ног. Легкий выдох. Апперкот!
Пацанчик сжал зубы, в глазах явно потемнело. Неуверенно отшатнулся назад, встряхнул волосами. Давай! Сконцентрируйся, у тебя нет времени думать, каждая секунда промедления чревата поражением! Но вижу… Ублюдок. Сучий ты сын. Я вижу неуверенность в его глазах, тень страха, осознание.
Больше всего меня бесит именно это.
Пелена затянула глаза.
Удар! Двойка, наотмашь убираю его руку из выставленного блока. Еще удар, глаз пацана больше не открывается.
— Все, Богдан, хорош!
Хватаю щенка за голову. Бью об колено, кровь кляксой пятнает ринг. Уже не бой. Просто избиение.
— Черт! — замахал рукой Женя. — Помогайте!
Когда мои локти обрушились на противника, несколько громил схватили меня со спины. Спокойно поднимаю руки, выдавливая улыбку.
— Я только разогрелся.
— Твою мать! — осматривал братишка избитого, что выковыривал зуб изо рта.
— Маму нашу не трогай, — дернул я руками, и верзилы сразу меня отпустили. — Урок жизни закончен, — снова шмыгаю носом.
Через полчаса закрываю дверцу шкафчика. Женя стоял в проходе, злобно глядя мне в спину.
— Богдан, чтоб тебя! — подковылял он. — Ты снова хочешь проблем с законом, м?
— На спаррингах бывают травмы, — закинул я сумку на плечо. — Бои без правил, забыл?
— Ты… м… — помассировал он висок. — Брат… Ты как бешеная собака. — Он постучал тростью. — Знаешь, как такие, как ты, заканчивают?
— Удиви, — оскалился я.
Продолжать он не стал. И так понятно.
— Моя дочка, — покачал брат головой. — Как ты думаешь, почему я не зову тебя в гости?
Застегиваю куртку.
— Потому что я не люблю детей?
— Потому что она боится тебя, — отклонил он плечо, давая мне пройти. — Она очень маленькая, но называет тебя… монстром. Зараза, ты только вдумайся!
— Пускай меньше смотрит свои рисованные мультики, — зажимаю губами сигарету. Ищу по карманам зажигалку. — Монстр, — роняю смешок. — А мне даже нравится. — Я открыл дверь. — Бу! — неумело спародировал… сам не знаю что.
Дверь закрылась. Два пролета вниз, еще одна дверь. Вдох холодного воздуха через нос. Зима захватила все, и маленькие белые хлопья покрывали крыши домов.
Щелчок. Искра. Долгая затяжка. Как можно дольше не выдыхать. Горечь заполнила легкие, дым медленно выходил через ноздри.
Я зашагал дальше. Хруст снега под подошвой, тишина вокруг.
Вот так и живем. Мой брат… он прав. Он абсолютно прав, спорить нет смысла. Я плохой человек, всё, три слова прекрасно характеризуют меня. Даже удивительно, что в моем ребре все еще нет металла, хотя попытки были. О да, особо радостные моменты.
Забавно… Сворачиваю по улице.
Но самое насыщенное событиями время у меня ассоциировалось только с тюрьмой. И с чего вдруг вообще об этом вспомнил? Бред.
Я остановился. Посмотрел на мигающий красным светофор. Огонек погас, зажегся, погас, зажегся.
Погас.
— Кто теперь слабак⁈ — наносил я удары по лицу отца, разбивал его рожу в мясо. Щуплый парнишка наконец-то победил.
Зажегся.
Рядом играли в снежки два мальчика и девочка. Так близко к проезжей части. Время уже позднее, улицы почти пустые. Светофор продолжал мигать.
М-м-м… Как же они бесят!
Девочка в зеленом дождевике настолько увлеклась, что, желая спастись от очередного «снаряда», побежала вперед, хотела рвануть через дорогу.
Я резко схватил её за шкирку.
— Ой! — испугалась она. И в тот же момент мимо пронеслась машина, поднимая белую дымку.
— Аккуратней, тупица, — выдохнул я дым. Дождевик? Как то не по погоде одета.
— П-простите, — скуксилась малявка. И незамедлительно убежала к друзьям.
Хм. Наконец-то зажегся зеленый свет. Перейдя дорогу, я вновь остановился. Неоновая вывеска чуть дальше по улице ярко горела, маня меня. Злосчастное слово «бар» виделось мне по-иному. Маленькие врата в рай. Почему бы и нет?
Преодолев расстояние и терпя потоки воздуха от проезжающих машин по правую руку, прячусь в теплом помещении. Уши заполнил гул толпы и громкая музыка. Несколько тел двигали конечностями на небольшой площадке, многие сидели за столиками. Прямо с сумкой я подошел к барной стойке, скинул ее с плеча, сел.
— Чего изво… — весело начала девушка, но увидела, кто подошел. — Богдан… — свела она брови.
— И я рад тебя видеть, — стряхнул я пепел в пустой стакан рядом. — Мне как обычно.
Катя, теперь с абсолютно недовольной миной, смешала крепкое со льдом. Громко поставила передо мной.
— Что-нибудь еще? — начала она протирать новый бокал.
— Откуда столько холода? — оскалился я. — Неужели наши нежные чувства угасли совсем?
— Ты животное, Богдан, — без страха посмотрела она мне в глаза. — Жаль, поняла это слишком поздно.
— Ну, — выдохнул я дым. Покрутил жидкость, слушая, как постукивают друг о друга ледяные кубики. — В тот момент тебе вроде все нравилось.
Катя хлопнула по стойке. Щеки покраснели. Наверное, вспомнила наши мгновения «вместе», а вспомнить было что. Хотя при взгляде на эту смазливую мордашку мне рисовалось только её обнаженное тело. Секс, секс и еще немного.
— Пей. И убирайся отсюда.
— Хе, — одним залпом опустошаю бокал.
В момент, когда горечь заполнила мой рот, я вспомнил вкус крови и крик товарища надзирателя.
— Три человека! Один еле дышит! — брызгал слюной толстяк.
— Само… — сплюнул я кровь на пол карцера. — Самозащита. — Окровавленная улыбка.
Бокал вновь стукнул о деревянную стойку.
— Бр-р-р, — смакую вкус, рыча как как медведь.
— И вообще, — продолжала барменша. — Ты пришел за ними?
— Ними? — провел я картой по терминалу.
— Ну, — чуть наклонилась девушка. — Сегодня она снова здесь.
За ними? Она? Я поднял бровь. Но потом меня осенило. Точно, когда-то Катя мне рассказывала про шайку умников, что ходят по вечерам между заведениями. Дикари. План до безобразия прост. Кокетливая девушка сидит за счет одинокого юноши или мужчины, предлагает прогуляться или сразу за угол. А там караулят мордовороты. Сколько времени прошло, но их все еще не повязали. Как это работает…
— Кто? — зажглась во мне идея найти проблем. После боя с пацаном кулаки все еще требовали добавки.
— Вон та, — кивнула Катя.
Я повернулся вполоборота. Ух, не дама, но кусок мяса. Дешевая косметика, неприличный разрез с выглядывающим лифчиком. Юбку даже задирать не надо.
— Вызывай скорую и… остальных, — размял я шею.
— Эм, — испугалась Катя. — Ты и вправду…
— За сумкой присмотри, — поднимаюсь на ноги.
Спокойно подошел к «приманке», что уже охаживала мужика в очках.
— Ты! — грубо окликнул я.
— Простите? — захлопали ресницы.
— Шалава, давай пропустим эту часть и пошли наружу, — докурив бычок, тушу тлеющее о стоявшую на столике пепельницу.
— В-вы… — опешил очкарик. — Вы что себе…
— Сгинь, — впился я в него взглядом.
Бравый защитник быстро потух и так же быстро ретировался.
— Ты козлина, — встала девушка.
— Я… — чуть наклонился, — сейчас тебе зубы выбью прямо здесь.
Настоящая ли это угроза? Да, настоящая.
Кусок мяса чуть побледнела. Тот самый момент осознания опасности. Дрожащие ручонки взяли сумочку, накинули пальто, и она молча пошла к выходу. Я за ней. Вновь свежий воздух. Метры вперед, метры в подворотню. Еще разок: на кой хрен мне вообще все это сдалось? Помочь очкарику? Нет. Помочь Кате? Тоже нет. Совершить самосуд во имя всех обманутых? Упасти бог, в которого я не верю. Нет конечно.
Девушка ускорила шаг, почти побежала.
— Вы даже не прячетесь… Серьезно? — взглянул я на пару мордоворотов.
Соблазнительница что-то быстро объясняла подельникам. И когда позади меня возник еще один… а, вот это больше похоже на ловушку для лохов.
— Ты, дядя, не понимаешь, на кого нарываешься? — угрожающе приближался самый здоровый.
— У-у-у, ты такой большой мальчик, — разминал я запястье.
— Борзый, да? — уронил он смешок. — У нас тут крутой парень.
— Ага… — хрустнуть шеей.
Тот, что за спиной, сразу налетел на меня. Но не успел ничего сделать. Вот он тянет руки — и вот падает с разбитым носом.
— Сучара!
— Ну давайте! — скинул я куртку. Меня переполняла искренняя радость, желание драки.
И вот опять… Я увидел нерешительность в глазах. Всего один сломанный нос — и дружная компашка пятится назад.
Пелена застелила глаза.
Не знаю, сколько прошло времени. Но в какой-то момент я остался единственным, кто был на ногах.
— Кха! Кха! — терпел бугай мои удары. Держа его за воротник, продолжаю украшать его лицо новыми синяками. Он дышал из последних сил. — Х-х-хватит. — Удар!
Тело валится на землю, теряет сознание.
Глотая воздух, прислоняюсь к стене. Соблазнительница вжимается в другую, боится пошевелиться. Смотрит на товарищей, что лежат мордами в снег.
— Вновь увижу, — прорычал я. Поднял взгляд, — будешь лежать так же. — стекает кровь по рукам.
— М! — побежала она прочь.
Хорошо… Как же хорошо. Выдох пара. И, сделав первый шаг, ощутил дискомфорт в груди.
— Что за…
Зараза!
Я заметил рукоятку ножа, торчащую в области сердца. Че-ерт, и когда я пропустил эту маленькую деталь? Н-нужно дождаться скорую и… Детский смешок дальше в подворотне привлек мое внимание.
— А? — в глазах уже темнело.
Зеленый дождевик? Да, эта мелюзга играла около дороги. Выглядывала сейчас из-за угла.
— Сюда-сюда! — замахала она ручкой.
— Какого… — не знаю почему, но ноги сами понесли меня за ней.
А в голове вновь закрутились картинки прошлого. Странный вечер воспоминаний.
— Д-да чего ты… это просто кошка! — кашлял паренек, которого я окунал мордой в речку.
— Просто кошка? — смотрю на бездыханное тельце котенка. — А ты просто падаль! — вновь топлю живодера.
О, еще одно.
— П-почему ты помог мне? — смазливый парень в особо дикие времена заключения чуть не стал «красоткой».
— Помог? — почесал я щетину, отросшую после двухнедельного карцера. — На хрен иди со своей благодарностью… — Не моя вина, что его спасение совпало с моментом, когда эти упыри пытались пырнуть меня зубной щеткой.
Да уж… Хорошая у меня жизнь. Говорят, в последние моменты видишь что-то… Не знаю. Но явно не то, что вижу я. Мое лицо уже одной стороной на холодном снегу, упал. Лужа алого растекается, окрашивает снег.
«Бешеная собака».
Чертов предсказатель Женя.
— Хе, — выдавил я смешок. — Жил и помер.
Глупо и бесполезно. Страшно ли мне? Нет…
— Ты подходишь, — присела девочка на корточки. Гладила мои волосы. — Монстр снаружи и внутри. — Она хихикнула. — Но, будь рядом кто-то достойный, интересно, возможно ли преображение?
Последние слова утонули в темноте.
Может быть, это предсмертная агония… Или… Или я вправду вижу космос? Бесконечное число звезд кружится вокруг меня. Что-то тянет, тянет меня — и так же резко дергает в сторону. Вырывает, изменяет. Жуткая боль вдруг пронзает тело. Мои кости, кожа, мой рот. Все горит, смещается. И, когда я уже готов закричать…
…открываю глаза.
Тяжело дышать. Ведь я в воде. Нет, не вода. Тягучая жидкость блекло-желтого цвета заполняет легкие, ноздри. Моментально сориентировавшись, ощупываю подобие стекла, что держит меня взаперти. Но тут же нехватка воздуха отходит на второй план.
— Бл! — не вскрик, но бульканье.
Из-за стекла на меня смотрит… Твою мать, что это⁈ Подобие насекомого, тело многоножки до пояса, дальше человек. Бледная кожа, как панцирь, жвала на морде. Зеленые белки в глазах с черными точками вместо зрачков.
— Получилось! — радостно заголосил монстр. — Получилось! Ха-ха-ха!
Он говорил ломано, но я его понимал.
Какого⁈