— Ах! — вздохнула мисс Петтигрю.
Она чуть не столкнулась со стремительно переступившим порог женским телом, принадлежащим леди поразительной внешности. Мисс Петтигрю отступила и прищурилась, с жадностью пожирая глазами незнакомку. Дама была молодая, стройная и элегантная. Ее лицо цвета густых сливок было лишено каких-либо красок, за исключением злого красного рта. Черные, как китайский лак, волосы были разделены на прямой пробор и сложным узлом уложены на затылке. Крошечная шляпка опасно накренилась надо лбом. Черные брови изогнуты под неестественно острым углом над необычайно яркими для брюнетки синими глазами. Длинные черные ресницы, густые и загнутые, как у известнейшей из кинозвезд, совершенно зачаровали мисс Петтигрю. Яркие зеленые серьги свисали с крошечных мочек ушей, необычайно плотно прижатых к голове. Когда она повела плечами, облако заманчиво-нежного аромата обольстительно закружило голову мисс Петтигрю. Ее одежда… мисс Петтигрю не смогла бы описать ее. Ее жизненного опыта явно было недостаточно для описания парижских кондитерских изделий. Дама распахнула шубку и бросила на диван шелковые перчатки. Очевидно, она пришла сюда, чтобы остаться. Мисс Петтигрю повернулась и закрыла дверь.
Посетительница рассеянно оглядела комнату.
— Я вас не знаю.
— Не знаете, — согласилась мисс Петтигрю.
— Делисия дома?
— Да.
— Я должна увидеть ее. Я просто обязана увидеть ее. Я могу ее видеть?
— Конечно, — подтвердила мисс Петтигрю.
— Я хочу сказать, — она бросила настороженный взгляд на закрытую дверь спальни. — Я не хотела бы помешать. Я спинным мозгом чую Ника.
— Мисс Лафосс одна.
— Слава Богу!
— Если вы скажете мне свое имя, — услужливо предложила мисс Петтигрю, — я сообщу мисс Лафосс о вашем визите.
Посетительница уже была на пути к двери. Она бросила удивленный взгляд через плечо.
— Все в порядке. Она меня знает.
Она поспешила к двери и распахнула ее.
— Делисия.
— Выйди, — сказала мисс Лафосс.
— Я должна кое-что тебе рассказать.
— Знаю. И знаю, что. Вот почему я прошу тебя выйти. Сейчас я очень занята. Если ты отвлечешь меня, когда я занимаюсь своим лицом, я сделаю какую-нибудь ошибку и буду выглядеть испуганной. Я недолго.
— Просто мне необходимо поговорить с тобой.
— Гвиневра, — позвала мисс Лафосс.
— Да, — сказала мисс Петтигрю, вся внимание.
— Эдит, познакомься с Гвиневрой. Она присмотрит за тобой. Гвиневра, познакомьтесь с Эдит. Ради Бога, займите ее чем-нибудь. Она ужасная женщина, но я скоро вам помогу.
— С удовольствием, — ответила счастливая мисс Петтигрю и решительно закрыла дверь.
Мисс Лафосс хотела побыть одна, значит, мисс Лафосс должна побыть одна. Она немного смущенно повернулась к новой посетительнице. Мисс Петтигрю не была уверена, каким образом следует говорить с молодыми женщинами. Не все они могли оказаться такими же милыми и любезными, как мисс Лафосс.
— Моя фамилия Петтигрю, — произнесла она несколько извиняющимся тоном на случай, если молодая леди не хотела начать знакомство с христианских имен.
— Ай! Я Дюбарри.
— Как поживаете? — вежливо сказала мисс Петтигрю.
— Паршиво, — ответила мисс Дюбарри. — Как дела?
— Ох… Ох, хорошо, — слегка задохнулась мисс Петтигрю, но поспешно вернулась к легкому тону. — Очень хорошо.
— Тогда значит, вы замужем, — мрачно сказала мисс Дюбарри, — или влюблены. А я нет.
— Что нет? — решила переспросить мисс Петтигрю, удивленная ее грубостью.
— Я не замужем и не влюблена.
— О! — восторженно сказала откровенно заинтересованная мисс Петтигрю. — Как мило.
— Мило? — взорвалась мисс Дюбарри. — Мило!? Этот шелудивый пес бросил меня!
— Ах! Как трагично, — поправилась мисс Петтигрю.
— «Трагично» подходит больше, — простонала мисс Дюбарри. — Вот почему я и пришла к Делисии. Она получила отличные мозги впридачу к неземной красоте. Так что не обманывайтесь на ее счет.
— Я не обманываюсь, — сказала мисс Петтигрю.
— Наверное, да. Эту ошибку обычно делают только мужчины. Они видят ее блестящую внешность, думают, что у нее в голове не может быть ни капли серого вещества, и сразу пытаются пригласить ее на ужин. Сами виноваты, конечно.
— Они заслуживают то, что получают, — воинственно заявила мисс Петтигрю, не имея ни малейшего представления о предмете их беседы.
— Вот именно. Но у нее есть мозги, и потому ей все сходит с рук. А у меня нет, поэтому я падаю и расшибаюсь в лепешку.
Она обвела комнату таким несчастным взглядом, что доброе сердце мисс Петтигрю растаяло.
— Присаживайтесь, — любезно сказала мисс Петтигрю.
— Спасибо, я так и сделаю.
Мисс Дюбарри села.
— Эти мужчины ужасные существа, — решительно заявила мисс Дюбарри.
— Совершенно с вами согласна, — сказала мисс Петтигрю.
Тема разговора все еще ускользала от нее, но она не волновалась. Она наслаждалась ситуацией. Она находилась в состоянии духовного опьянения. Никто никогда раньше не говорил с ней подобным образом. Очень странно, в предчувствии нового приключения мурашки пробежали вверх по ее позвоночнику. Если хорошенько вспомнить, вряд ли кто-нибудь вообще не постеснялся заговорить с ней на подобные темы: о личном. Но эти люди! Они открывали ей свои сердца. Они признали ее. Она была одной из них. От этого восхитительного открытия каждый нерв в ее теле затрепетал от восторга. Самое удивительное: они просто говорили ей «Хэлло», и она сразу становилась одной из них. Их не беспокоили ее положение, семья и банковский счет. За всю свою одинокую жизнь мисс Петтигрю так и не поняла, насколько одинокой она была до сегодняшнего дня. Она не могла уловить разницу. В течение многих лет она жила в чужих домах и постоянно находилась среди людей, но только последние несколько часов была безмятежно спокойна и счастлива, словно у себя дома. Ее приняли, ее видели, слышали и говорили с ней.
И как они говорили! Она не слышала раньше ничего подобного. С такой забавной непоследовательностью. Каждая фраза была подобна пьянящему коктейлю. Острота замечаний придавала каждому слову ощущение изысканности. И самое главное, она сама могла отвечать им подобным же образом.
«Я никогда не верила, — с гордостью подумала мисс Петтигрю, — что во мне это тоже есть».
Она стояла, с сияющей улыбкой глядя на мисс Дюбарри сверху вниз. Мисс Дюбарри, в свою очередь, сидела, мрачно уставившись на электрический огонь, и даже не подозревая о приливе энтузиазма, который вызвала в подруге Делисии. Мисс Петтигрю подумала, что ей следует что-то сделать, чтобы облегчить страдания мисс Дюбарри. С легкой беспечностью, с небрежной грацией (как повторялось на бесчисленных радиостанциях) она воспарила к вершинам светской любезности.
— Надо выпить, — сказала мисс Петтигрю.
Лицо мисс Дюбарри просветлело.
— Это идея. Боже, благослови эту женщину.
Мисс Петтигрю метнулась к буфету на кухне и вернулась с тяжело нагруженным подносом. Она составила туда все бутылки, которые ей удалось обнаружить.
— Может быть, вы смешаете сами, — предложила она все с той же легкостью. — Каждый сам готовит себе яд, как я всегда говорю.
Мисс Дюбарри с готовностью согласилась.
— Просто немного джина и… где сок лайма? Ах! Вот он. Думаю джин с тоником сегодня мне не осилить.
Мисс Петтигрю наблюдала за ней с завуалированным интересом.
— А что вы будете? — услужливо предложила мисс Дюбарри.
Мисс Петтигрю открыла рот. Поспешный отказ готов был сорваться с ее языка, но она успела спохватиться. Это был неподходящий момент для щепетильности. Хозяйка должна выпить со своей гостьей.
— Я смешаю сама, — опрометчиво заявила мисс Петтигрю.
Мисс Дюбарри сделала маленький глоток из своего стакана. Мисс Петтигрю поспешно наполнила бокал содовой и подкрасила ее хересом, чтобы придать вид подлинности. Она вернулась на свое место.
— С глаз долой… — сказала мисс Дюбарри.
Сегодня точные ответы сами собой приходили на язык мисс Петтигрю.
— … из сердца вон, — подхватила она.
Они выпили.
— Еще? — предложила мисс Петтигрю.
— Думаю, мне больше не следует, — неохотно признала мисс Дюбарри. — Я хочу сказать, если мы едем к Огилви, то мне лучше приехать туда трезвой. Потому что оттуда мы почти всегда уезжаем пьяными.
— Точно, — согласилась мисс Петтигрю.
— И потом, если там будет Тони, мне надо держать себя в руках.
— Верно, — сказала мисс Петтигрю.
— Так что мне больше пить не стоит.
— Бар закрыт, — объявила мисс Петтигрю.
— Ну, разве что плеснуть на донышко, — сказал мисс Дюбарри.
И плеснула. Она уже выглядела намного бодрее. Ее траурное выражение почти развеялось. Она внимательно рассматривала мисс Петтигрю, не скрывая своего любопытства.
— Вы подруга Делисии?
Мисс Петтигрю уставилась на носки своих туфель, потом посмотрела на закрытую дверь спальни, снова взглянула на мисс Дюбарри.
— Да, — сказала мисс Петтигрю.
— Близкая подруга?
— Очень, — солгала мисс Петтигрю.
— Ну, — заявила мисс Дюбарри, — я всегда говорила, что друзья Делисии — мои друзья.
— Спасибо, — сказала мисс Петтигрю.
— Она видит людей насквозь, а я так не умею. Она всегда оказывается права, поэтому я следую ее примеру.
Это заявление вызвало некоторые сомнения в душе мисс Петтигрю, но она только улыбнулась.
— Недавно в Лондоне, — выдала точный диагноз мисс Дюбарри.
Мисс Петтигрю воздержалась от замечания, что за последние десять лет все ее работодатели жили непосредственно в Лондоне или его окрестностях. Вдруг ей стало стыдно это признать. Очевидно, этот факт не давал ей никакого преимущества.
— Я родилась в деревне в Нортумберленде, — сказала она.
— Ах! — восторженно воскликнула мисс Дюбарри. — Шотландия!
— Ну, не совсем, — сказала мисс Петтигрю.
— Это далеко от Лондона, — мрачно заметила мисс Дюбарри.
— Да, порядком.
— Вы уже освоились здесь?
— Надеюсь, что да.
— Ах. Вы скоро почувствуете разницу. Другого такого места, как Лондон, больше нет. Вам потребуется кое-какое время, но вы поймете. Вы оставите провинцию далеко в прошлом.
— Вы так думаете?
— Не сомневайтесь, вы говорите с экспертом.
Внезапно мисс Дюбарри встала. Она обошла вокруг мисс Петтигрю, разглядывая ее с сосредоточенным выражением лица. Мисс Петтигрю окаменела на стуле. Мисс Дюбарри нахмурилась. Она ущипнула подбородок большим и указательным пальцами. Покачала головой. Внезапно она резко заявила:
— Вам не следует носить этот грязно-коричневый. Это не ваш цвет.
— О! — подпрыгнула мисс Петтигрю.
— Конечно! Где ваш вкус? Где чувство прекрасного?
— У меня их нет, — покорно согласилась мисс Петтигрю.
— И ваш макияж совсем никуда не годится.
— Макияж! — ахнула мисс Петтигрю.
— Косметика.
— Моя? — слабым голосом спросила мисс Петтигрю.
— Ваша.
— У меня ее нет.
— Нет макияжа? — переспросила шокированная мисс Дюбарри. — Почему? Это же неприлично, ходить голой.
Мисс Петтигрю безучастно уставилась на нее. Ее голова кружилась, мысли беспорядочно метались в мозгу. Ее разум не в состоянии был выдержать нового психического потрясения. Да, почему за все эти годы она ни разу не попыталась напудрить нос? Другие женщины испытывали эту радость, но только не она. И все потому, что ей не хватало смелости. Потому, что она никогда не думала о себе. Пудра, прогремел в ушах голос священника-отца, усыпает дорогу к преисподней. Губная помада, прошелестел голос матери, первый шаг к падению. Румяна, взывал отец, приманка блудницы. Карандаш для бровей, вздохнула мать, не для леди…
Мысли стремительно летели в голове мисс Петтигрю. Радость и красота — это грех? Она выпрямилась. Ее глаза сверкнули. Вся ее невостребованная женственность билась о рамки сурового пуританского воспитания. Внезапно она вспомнила. Она ссутулилась, ее лицо омрачилось.
— О! — произнесла мисс Петтигрю ровным голосом. — Моя дорогая… не в моем возрасте. Не с моей кожей.
— У вам прекрасный цвет лица.
— Прекрасный? — недоверчиво повторила мисс Петтигрю.
— Ни шрамов, ни пятен, никаких пороков. Цвет! Да кому нужен этот естественный цвет? Вы обладаете идеальным фоном. Не нужно никакой подготовительной базы. Не требуется скрывать никаких недостатков. Блондинка, брюнетка, загар, сливочная бледность. Все, что пожелаете.
Мисс Дюбарри наклонилась вперед и коснулась подбородка мисс Петтигрю. Повернула ее лицо вправо, потом влево. Кончиком пальцев погладила кожу. Проверила текстуру волос.
— Хм! Хороший очищающий крем. Сильное вяжущее, чтобы тонизировать мышцы. Брови определенно нужно затемнить. Пока ничего не могу решить насчет волос. Думаю, светлый орех. Лицу необходим цвет. Определенно, нужен цвет. Подчеркнуть голубизну глаз. И вообще, лицо нуждается в курсе лечения. Им преступно пренебрегали.
Она резко замолчала и смущенно посмотрела на мисс Петтигрю.
— О, Боже! Вы должны извинить меня. Я снова забылась. Я в бизнесе, и не могу не проявлять профессиональный интерес.
— Не обращайте внимания, — выдохнула мисс Петтигрю. — Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Мне все это очень нравится. До сих пор никто никогда не интересовался моим лицом.
— Очевидно, что нет, — строго сказала мисс Дюбарри. — Даже вы сами не интересовались.
— У меня совсем не было времени, — извинилась мисс Петтигрю.
— Ерунда. Вы ведь успевали умываться, не так ли? И находили время, чтобы принять ванну. Вы стригли ногти. Первой обязанностью каждой женщины является ее лицо. Вы меня удивляете.
— Ах, хорошо! — безнадежно вздохнула мисс Петтигрю. — Но я уже не молода…
— Ни одна женщина, — мрачно возразила мисс Дюбарри, — не должна оправдываться своим возрастом. Чем больше вам лет, тем больше у вас причин для ухода за собой. В вашем возрасте пора бы это знать.
— У меня никогда не было достаточно денег.
— Ах! — сказала мисс Дюбарри с пониманием. — Это уже другое дело. Вы не поверите, сколько стоит поддерживать лицо даже мне, а ведь я в бизнесе, и это значит, что я получаю скидку почти на девяносто девять процентов.
Она нашла свою сумочку и раскрыла ее.
— Вот моя карточка. Приходите с ней в любое удобное для вас время, и вы получите все самое лучшее. Все, что угодно для друзей Делисии. Если я буду свободна, то займусь вами сама. Если нет, пришлю лучшего специалиста.
— Как замечательно, — выдохнула мисс Петтигрю.
Она взяла карточку дрожащими пальцами.
— «Эдит Дюбарри», — произнесла она с восторгом.
— Сразу видно, что вы не из Лондона, — сказала мисс Дюбарри. — Это имя кое-что значит. Это лучший салон красоты, и он принадлежит мне.
Лицо мисс Петтигрю просияло нежным румянцем.
— Скажите, — попросила она, — это правда? Неужели это правда? Я хочу сказать, в таком месте можно улучшить мой внешний вид?
Мисс Дюбарри села. Некоторое время она колебалась, потом придвинула свой стул ближе.
— Посмотрите на меня.
Мисс Петтигрю посмотрела. Мисс Дюбарри издала придушенный смешок.
— Вы мне нравитесь. В вас что-то есть… ну! Что вы думаете обо мне?
— Ах, Боже мой! — смутилась мисс Петтигрю. — Что я должна сказать?
— Что угодно. Я не против. Но только правду.
— Ну, — сказала мисс Петтигрю, делая первый шаг, — Я думаю, что у вас поразительные глаза.
Мисс Дюбарри ободрительно кивнула.
— Что еще?
Мисс Петтигрю стало немного жарко. Но если мисс Дюбарри могла быть откровенной, то и она сможет.
— Вы точно не такая красивая, как мисс Лафосс, но вы бросаетесь в глаза. Когда вы входите в комнату, вас невозможно не заметить.
— Вот! — торжествующе воскликнула мисс Дюбарри. — Что я вам говорила?
— Что? — спросила мисс Петтигрю.
— То, что я говорю.
— Что это?
— Я такая же, как вы, — сказала мисс Дюбарри, — Точно такая же.
— Ох… как вы можете так говорить! — недоверчиво вздохнула мисс Петтигрю.
— Вы похожи на женщину, которой можно доверить тайну, — опрометчиво заявила мисс Дюбарри.
— Наверное, — согласилась мисс Петтигрю.
— И когда я вижу такого идеального слушателя, я просто не могу не сообщить ему благую весть.
— Не можете? — повторила мисс Петтигрю, совершенно сбитая с толку.
Мисс Дюбарри наклонилась ближе.
— Мои волосы, — прошептала она, — мышиного цвета… как у вас.
— Нет! — ахнула мисс Петтигрю. — Не может быть.
— Факт. Я решила, что черные подойдут мне больше.
— Несомненно.
— Мои брови и ресницы, — продолжала мисс Дюбарри, — песочного цвета. Я выщипала мои брови и нарисовала новые. Мои ресницы были короткими и редкими. Я приклеила новые. Черные, длинные и загнутые.
— Совершенно дивные, — прошептала мисс Петтигрю, наконец разгадав секрет удивительных глаз мисс Дюбарри.
— Кожа у меня пресного неопределенного цвета, полностью соответствующая дурацким волосам. Я подумала, сливочная бледность будет намного интереснее.
— Безусловно, — с готовностью подхватила мисс Петтигрю.
— Нос был очень сложным. Он все портил. Но Маккормик чудесный хирург. Он подарил мне новый нос.
— Нет, — в ужасе выдохнула мисс Петтигрю.
— Мои зубы были просто бедой, — призналась мисс Дюбарри. — Они все росли в разные стороны. Это обошлось мне в пятьдесят фунтов, но оно того стоило.
Мисс Петтигрю откинулась на спинку стула.
— Это невероятно, — сказала она слабым голосом, — совершенно невероятно.
— Чуть не забыла про уши, — вспомнила мисс Дюбарри. — Они были слишком оттопырены, но, как я уже сказала, Маккормик просто волшебник. Их он тоже исправил.
— Это не может быть правдой, — мисс Петтигрю уже не находила слов. — То есть, глядя на вас, это невозможно предположить.
— Просто немного помощи, — сказала мисс Дюбарри, — но она творит чудеса.
— Чудеса, — сформулировала мисс Петтигрю, — это чудеса. Я больше никогда не поверю женщине в макияже.
— Почему! — сказала мисс Дюбарри. — Должны ли мы ходить голыми, ничего не стыдясь? Нам что, следует снять пудру и юбку, выбросить тушь для ресниц и бюстгальтер? Хотите, чтобы мы отказались от красоты и вернулись к грубости природы?
— Все, кроме мисс Лафосс, — продолжала мисс Петтигрю слабо, но уверенно. — Я видела ее прямо… из… из ванны.
— О, Делисия! — воскликнула мисс Дюбарри. — Она вне конкурса. Бог поцеловал ее при рождении.
Она оглянулась на дверь спальни, ее лицо снова омрачилось.
— Я хочу, чтобы она поторопилась. Я в ужасно положении, а она, как правило, всегда умеет найти выход.
Глаза мисс Петтигрю слегка затуманились.
«Как мило! — сентиментально подумала она. — Может ли быть что-то красивее. Женщина просит помощи у женщины. И они еще говорят, что мы не доверяем друг другу!»
— Никто не поймет женщину в беде лучше, чем другая женщина, — вздохнула мисс Петтигрю.
Мисс Дюбарри вздрогнула.
— Боже! Не верьте в эти сказки, — искренне сказала она. — Я пришла не к другой женщине. Я пришла к Делисии.
— Нет? — спросила удивленная мисс Петтигрю.
— Делисия не имеет ничего общего с другими женщинами. Я хочу сказать, с ее внешностью, ей не приходится сражаться за мужчин. Поэтому ей можно доверять.
— Да, — уверенно сказала мисс Петтигрю. — Можно.
— Она никогда не пытается перебежать дорогу. Я имею в виду, я не против флирта. Но женщины всегда пытаются увести чужого мужчину. Она никогда не будет строить козни у вас за спиной. И не будет говорить о вас гадости, когда вас нет рядом.
— Только не она, — гордо заявила мисс Петтигрю.
— О, да. Я забыла. Вы же ее старая подруга. О, Боже! Я хочу, чтобы она поторопилась. Потом у нее совсем не будет времени подумать о моих делах.
— Как вы пришли к собственному салону красоты? — спросила мисс Петтигрю, стараясь тактично отвлечь мисс Дюбарри от ее бед. — Вы выглядите такой молодой. Не сочтите за грубость, но мне действительно очень интересно.
— О, это, — сказала мисс Дюбарри. — Это было очень просто. Я завампирила босса.
— Завампирила босса! — слабым эхом отозвалась мисс Петтигрю. — О, Боже! Как вы смогли придумать такую вещь?
— Очень просто. Мне было восемнадцать… ученица. И он на меня запал. Они всегда западают на молодых… то есть если вы достаточно умны. А я всегда была умной, — просто сказала мисс Дюбарри. — Если дальше действовать по принципу «брак или ничего», они обычно соглашаются на брак. Мне очень повезло. Когда он перестал держаться на ногах, я возглавила дело. Он получил хорошенькое надгробие, а я получила салон.
— Все по справедливости, — неопределенно заметила мисс Петтигрю, не зная, что сказать.
— Я это заслужила, — сказала мисс Дюбарри. — Что поделаешь. Нельзя ожидать, что получишь желаемое без особого труда. И он был неплохим вариантом. Я знаю гораздо худших. И хотя я заставила его жениться, я продолжала работать, как проклятая. Так что я заслужила свой салон. Знаете, теперь, когда он откинул ноги, мой бизнес стоит в три раза больше.
— Уверена, что так, — восхищенно согласилась мисс Петтигрю.
— Я подняла цены. Это бизнес. И я изменила имя. Я взяла Дюбарри. Я хочу сказать, когда вы слышите имя du Barry, вы ожидаете чего-то необыкновенного. Думаю, это был удачный выбор. По крайней мере, — доверительно сообщила мисс Дюбарри, — Делисия тоже думала об этом, но я оказалась быстрее.
— Прекрасно, — похвалила мисс Петтигрю. — Чудесное имя, — добавила она опрометчиво.
Она попыталась рассмотреть ситуацию с пуританской точки зрения, но у нее ничего не получилось. Это было бесполезно. Кто она такая, чтобы судить? Разве последние десять лет она не была готова выйти замуж за любого встречного, только ради того, чтобы укрыться от всех миссис Бруммеган этого мира? Конечно, с радостью! Зачем лгать? Зачем притворяться перед другими глупыми старухами, что она была лучше своих сестер, потому что у нее не было возможности поступить иначе? Долой ханжество и лицемерие! Мисс Петтигрю с сияющими глазами наклонилась вперед и погладила колено мисс Дюбарри.
— Я думаю, — сказала мисс Петтигрю, — что вы просто замечательная. Мне только жаль, что в молодости у меня не было и половины ваших мозгов. Сегодня я была бы веселой вдовой.
— Жизнь всегда дает нам шанс, — утешила ее мисс Дюбарри. — Всегда помните об этом. И будьте готовы схватить его, когда он пролетит мимо вас.
— Даже если он и появится, — с печальной убежденностью сказала мисс Петтигрю, — я никогда не успею его схватить. Я ужасно бестолковая.
— Никогда не говорите «никогда», — ответила мисс Дюбарри. — Жизнь еще улыбнется вам.
Она в свою очередь похлопала мисс Петтигрю по колену, и в воздухе снова поплыл тонкий аромат ее духов.
— Какой прекрасный запах, — восхитилась мисс Петтигрю.
— Не правда ли? — самодовольно усмехнулась мисс Дюбарри.
— Я никогда не нюхала ничего подобного раньше.
— Конечно. Я единственный в Англии человек, знающий секрет.
— Как замечательно! — удивилась мисс Петтигрю. — Это дорого?
— Девять фунтов унция.[4]
— Что? — задохнулась мисс Петтигрю.
— Ну и что? У меня они стоят десять и шесть шиллингов.[5]
— И люди их покупают? — вздрогнула мисс Петтигрю.
— Столько, сколько я готова продать. Но я считаю, для поддержания долгосрочной перспективы рынка следует делать вид, что требуемый товар в дефиците. Конечно, сначала можно было бы продать больше, но когда все будут думать, что товар общедоступен, спрос неминуемо обрушится. Мои клиенты хотят считать себя избранными.
— Десять и шесть, — пробормотала мисс Петтигрю. — Минус девять фунтов.
— О, это просто бизнес. Пока никто не знает состава, я могу сама назначать цену. Если секрет просочится, цена рухнет с треском. Люди платят за эксклюзивность.
Мисс Петтигрю показалось, что через нее пропустили заряд электрического тока.
— Но если не возражаете, я спрошу, как вы сами узнали этот секрет?
— Ну, это долгая история, — сказала мисс Дюбарри, — но интересная. Я ездила во Францию покупать акции и встретила там Гастона Леблана. Он один из крупнейших экспертов в парфюмерном деле. Ну, я имею в виду, нельзя было упускать такой шанс, поэтому уже в третьем раунде я уложила его на обе лопатки. Конечно, его идеей было объединить оба предприятия. Но я же не дура. Я понимала, что он купился не на мои прелести. С другой стороны я его крепко зацепила, так что он подарил мне этот секрет в качестве подарка на обручение. Понимаете, ему это ничего не стоило, а в семье секрет был бы в безопасности. Затем я вернулась в Англию.
— В Англию? — переспросила сбитая с толку мисс Петтигрю.
— Конечно, — с негодованием подтвердила мисс Дюбарри. — Он ведь хотел жениться не на мне. Он хотел жениться на «Дюбарри и Ко». Как будто я не понимала. Не одобряю я этих континентальных браков. Он ведь никогда не рассматривал бы меня для вступления в брак без моего бизнеса. А это больше, чем я согласна переварить. Я женщина, и хочу, чтобы мужчина вкладывал больше страсти в свое предложение. Англичане не хотят попасть в бизнес, англичане хотят лечь в постель. Мы еще верим в любовь.
— Нет, — сказала мисс Петтигрю с негодованием. — Конечно, нет. Сама идея! Бизнес, действительно!
Мисс Дюбарри порылась в сумочке и достала пудреницу. Она внимательно всмотрелась в маленькое зеркальце и заново нарисовала рот. Мисс Петтигрю встала. Она смотрела на свое отражение в большом зеркале над камином, всматриваясь в отметины среднего возраста, которые выражаются не в овале лица и морщинах, но в чем-то неуловимом и глубоко укоренившемся: усталом выражении глаз, отсутствии улыбки. Прямые, тонкие мышиного цвета волосы; блеклые и усталые голубые глаза, печальный бледный рот; худое лицо скучного желтоватого цвета.
«Это не исправишь, — думала мисс Петтигрю, — можно сколько угодно колдовать с краской и пудрой, но нельзя исправить цвет лица при плохом питании. И я не знаю, где мне взять хорошую еду».
Вдруг на нее снова нахлынули ужас и одиночество. Лицо перед ней исказила судорога нервного беспокойства. Оно старело и разрушалось на глазах. Все признаки молодости исчезли безвозвратно.
Мисс Петтигрю поспешно отвела глаза от своего отражения. Она посмотрела на мисс Дюбарри, сидящую на стуле у камина в своей дорогой одежде, с гладкими черными волосами, темно-красными губами и интересной бледностью.
«Нет, — безнадежно подумала мисс Петтигрю, — я никогда бы не смогла превратиться в нее. Даже когда была молода. Дело не только в краске. Дело в чем-то внутри нас».
Она снова села на стул. В тот же миг дверь спальни отворилась, и появилась мисс Лафосс.
В английской системе мер 1 унция (oz) = 28.35 г.
До перехода на десятичную систему фунт делился на 20 шиллингов, а каждый шиллинг состоял из 12 пенсов, что составляло 240 пенсов в фунте. «s» — таким был знак шиллинга. Со времени перехода на десятичную систему в 1971 году фунт стерлингов был разделен на 100 пенсов (до 1981 года обозначавшийся на металлических деньгах как «новый пенс»). Символ пенни — «p»; следовательно, такая сумма, как 50 пенсов, обычно произносится скорее как «50 пи», а не «50 пенсов». Это также помогло разграничить новый и старый пенсы во время перехода на десятичную систему.