Тот немного ехидно ухмылялся, глядя в монитор, и у Ксюши даже кулаки зачесались.
— Мне нужно уйти. Очень, — выдохнула она нервно. — Можно?
— Можно, — протянул Виктор, поднимая глаза, и вдруг растерял всю свою ехидность. Заметил, как она переживает? — Что-то случилось, Ксюш? Помощь не нужна?
— Нет, — девушка помотала головой. — Я сама справлюсь. Так, непредвиденные обстоятельства.
— Ну звони, если что, — кивнул начальник, и Ксюша, поблагодарив его, быстро собрала вещи и вышла из редакции.
К квартире Игоря она подходила минут через десять, по пути прикупив парочку булочек с корицей в кафе в холле первого этажа, и ободряюще улыбнулась открывшей дверь Насте.
Девочка почему-то была розоватой, словно от смущения. Впрочем, возможно, так казалось просто из-за розовой футболки и покрашенных в розовый цвет ногтей на руках.
— Привет, — Ксюша сочувственно погладила Настю по плечу, — ты как? Лучше?
— Да, — ответил ребёнок, покраснев сильнее. — Ой. А что это?
— Булочки, — Ксюша улыбнулась, — те самые, с корицей. Давай чай попьём?
— Да! — почти подпрыгнула Настя, но тут же вновь смутилась. — Только давай в гостиной, а не на кухне? У меня еще есть малиновое мороженое, папа купил перед отъездом, чтобы мне скучно не было. Будешь?
Отказаться от малинового мороженого Ксюша никогда в жизни бы не смогла. Она обожала всё малиновое. Любовь к этой ягоде не смог вытравить из неё даже Андрей, который, зная об этой её слабости, вечно покупал Ксюше малиновые пирожные в кафешке возле института.
— Буду, — кивнула она, проходя в прихожую.
Ксюша не знала — да и не могла знать — что Игорь запретил Насте есть мороженое на целых два месяца. Он не рассказывал, не желая расстраивать девушку, а самой Насте было стыдно распространяться на подобную тему.
Поэтому она не знала, что это мороженое Игорь купить просто не мог.
А если бы знала… всё могло бы быть по-другому.
Андрей с детства уяснил — чем добрее и честнее человек, тем его проще обманывать.
Обмануть Ксюшку было просто. Как тогда, так и сейчас. Разве могла она подумать, что Настя врёт насчёт лифта? Отличная идея, которая пришла ему в голову случайно, и у которой оказалось гораздо больше смысла, чем он изначально предполагал. Ведь именно так Ксюшка с Настей и познакомилась.
А мороженое… Что ж, Андрей отлично помнил, как сильно эта черноглазая сучка всегда обожала малину, и не думал, что её привычки изменились. Но на всякий случай купил ещё шоколадных и малиновых пирожных. Вдруг у неё горло болит? Или малину за эти годы разлюбила?
Не болело. И не разлюбила. Согласилась. Это подтвердила Настя, зайдя на кухню. Сестрица явно нервничала, но остановиться уже не могла. Как остановиться, когда летишь вперёд на полной скорости?
Да и не нужно останавливаться. Так Андрею всегда говорил отчим. «Если принял решение — иди до конца. Останавливаются только трусы».
Отчим… Он никогда не любил Андрея, как родного сына. Воспитывал, заботился, но не любил. Впрочем, он вообще никого не любил, кроме себя, и к людям относился исключительно как к вещам. Они с батей в этом плане были похожи, только у бати были исключения из правил для родных и близких, а вот у отчима — нет. Если человек был ему полезен, он его ценил, нo в обратном случае относился, как к временной помехе.
Они с матерью на самом деле нашли друг друга — та была точно такой же. Ценила деньги и удобства, которые предоставлял ей муж, а взамен оказывала ему сексуальные услуги. Умело вела хозяйство и закрывала глаза на любовниц.
Отчим объяснил Андрею, что жена должна быть именно такой, ещё когда тот был подростком. Удобная, красивая, не особенно умная, но умеющая держать лицо в обществе, чтобы было не стыдно. «Жена должна быть как костюм, — говорил он. — Сидеть идеально, нигде?е жать и легко стираться».
Так уж получилось, что отчим не мог иметь детей из-за одной болезни, перенесённой в детстве. И скорее всего, он именно поэтому всё же уделял Андрею внимание — понимал, что однажды тот станет наследником его строительной фирмы. И досадовал, что у пасынка нет управленческого таланта. «Запомни, — наставлял он Андрея, — если ты не можешь управлять сам, ты должен научиться находить правильных людей для этого. Правильные люди — залог успеха в любом деле».
Да уж, у отчима это всегда хорошо получалось. Интересно даже, как. Наверное, потому что он сам был «правильным». А вот Андрей, увы, правильным не был…
Иногда ему хотелось, чтобы отчим хотя бы раз в жизни показал, что любит пасынка, но это было невозможно. Даже мать порой проявляла чувства — редко, но проявляла. И батя тоже. А отчим — нет.
У Ксюшки, в отличие от Андрея, были хорошие, любящие родители. Он ей даже немного завидовал…
— Где мороженое? — спросила Настя шёпотом, заходя на кухню. — Ты обещал мне мороженое!
— Обещал. — Андрей очнулся и вскочил со стула. — Сейчас будет.
Он подошёл к холодильнику и достал из морозилки две давно подготовленные креманки — розовую и белую. Риска никакого — Настя точно будет есть из розовой, а Ксюшка терпеть не может розовый цвет — но Андрей всё же сказал:
— Держи. Твоя порция — в розовой креманке. Там побольше.
Настя чуть повеселела, забрала у него мороженое и поскакала в комнату.
Дурочка.
От этого мороженого Ксюша едва сознание не потеряла — настолько вкусным оно было. И с ягодами… просто пальчики оближешь.
Даже Настя повеселела. Уплетала за обе щёки свою порцию, которая явно была больше, чем у Ксюши, и увлечённо рассказывала про подружку Лизу и её ухажёра, про танцы и про то, как она мечтает прыгнуть с парашютом, но папа не разрешает.
Ксюша смеялась, ощущая, как постепенно повышается настроение. Давно она не чувствовала себя так хорошо, и окружающий мир словно стал ярче, начал переливаться яркими красками и пульсировать, будто живой. Одновременно с этим кожу начало покалывать, а во рту появилась сухость, как в пустыне.
И в этот момент у Насти зазвонил телефон. Она погрустнела, сбросила звонок и, вздохнув, сказала:
— Я отойду, перезвонить надо. Ладно? Ты… тут будешь?
— Ага, — кивнула девушка беспечно. — Иди, конечно.
Настя ушла, и Ксюша почти сразу начала постукивать ногой по полу от нетерпения. Хотелось куда-то идти — нет, даже бежать. И чего она тут сидит? Вот, точно! Надо положить себе еще мороженого. Оно же такое вкусное!
Ксюша аж подпрыгнула от нетерпения и, захватив пустую креманку, поспешила на кухню. Немного поплутала в коридорах, хихикая над собственной глупостью, а иногда просто хихикая, без всякой причины. Вошла на кухню, направилась к холодильнику, и только протянула к нему руку, как свет погас. А так как окон на кухне не было, сразу стало темно, будто в склепе.
Ксюша от неожиданности выронила креманку, но та не разбилась, просто покатилась по полу. Вновь похихикав, девушка поняла — она совершенно не помнит, как здесь включается свет, и ей стало еще смешнее. Она расхохоталась, делая шаг назад… и наткнулась на кого-то, кто стоял позади.
Горячие ладони легли на бёдра, и Ксюша игриво повела ими, заставив неведомого кого-то сжать пальцы и чуть сдвинуть руки, лаская теперь уже ягодицы. Неужели Игорь? Вернулся?! Напугать её решил? Так ей совсем не страшно!
Ксюша опять хихикнула, обернулась — и тут её подхватили ладонями под попой и усадили на столешницу. И почти сразу начали стягивать джинсы — резко, даже грубо, с нетерпением.
— Ну что ты, — прошептала она, помогая, — я тоже соскучилась!
Следующие минут пятнадцать были заполнены удивительной эйфорией, колоссальным подъёмом — и Ксюша почти воспарила над землёй, испытав очень сильный, какой-то первобытный оргазм. Стонала и кричала, откинувшись назад и упираясь руками в столешницу, разводя ноги как можно шире и позволяя своему мужчине вколачиваться в её тело, и поминутно смеясь от счастья и странного необъяснимого веселья…
А ему всё было мало. Он двигался и двигался, доводя Ксюшу ещё до одной грани… и ещё до одной…
После четвёртого оргазма она не выдержала — гортанно вскрикнув, потеряла сознание, проваливаясь в спасительную черноту, которая почему-то пульсировала и переливалась, словно тёмная вода.