— Возможно. Но сложилось у меня именно продюсирование. Ещё один мой недостаток, не так ли? И существенный.
— Да нет у вас никаких недостатков! — возмутилась Ксюша. — Что вы… передёргиваете. Вы успешный человек, дети — цветы жизни, а возраст… «Мои года, моё богатство», как говорится.
Игорь Андреевич хмыкнул, выруливая к дому девушки.
— Никаких недостатков, говорите? Интересно. А мне вот кажется, я — сплошной недостаток.
И пока Ксюша думала, что на это ответить, мужчина остановил машину.
— Идёмте, провожу вас. И вроде середина недели, а пьяных сегодня — как в пятницу…
— Я сама не совсем трезвая.
— Ну вы же не шатаетесь, значит, трезвая. Букет не забыли? Прекрасно.
Шагая чуть впереди Игоря Андреевича и чувствуя его взгляд на своей спине, Ксюша вдруг разнервничалась. На улице было темно, в подъезде тоже не особенно светло — недавно погасли почти все лампочки, а менять их никто не собирался — и всё это в сочетании создавало слишком интимную атмосферу. Слишком интимную… для неё.
И глаза мужчины слишком мягко, чувственно сверкали за стёклами очков, когда Ксюша на секунду оглянулась. И улыбка была слишком понимающей.
И вообще… всё это — слишком.
— Ксения, — шепнул Игорь Андреевич ей в волосы, когда они поднимались на лифте к Ксюшиной квартире, — вы опять дрожите. Боитесь меня?
Она не знала, что ответить, поэтому промолчала.
Двери лифта разъехались, и Ксюша ступила на лестничную площадку своего этажа. Темно, хоть глаза выколи… У них тоже, что ли, лампочка погасла? И как она дверь будет открывать теперь? Телефон надо достать…
Тёплая ладонь легла на талию, а в следующую секунду Ксюша замерла и задержала дыхание — Игорь Андреевич прижался к ней сзади. Не сильно, но вполне достаточно для того, чтобы её бросило в жар.
Мужчина тяжело и горячо дышал Ксюше в волосы, нежно поглаживая талию одной рукой. Второй откинул прядь с уха девушки и прошептал:
— Не бойтесь.
А потом наклонился и коснулся её шеи в кратком осторожном поцелуе. Ксюша затрепетала, а Игорь Андреевич продолжал говорить:
— Вы прекрасны всегда, Ксения, но в этом платье — особенно. Я очень хотел увидеть вас в нём. Почему вы никогда не носите платьев?
— Не… люблю… — прошептала она, откидываясь ему на грудь. И вздрогнула от ещё одного поцелуя в шею, только на этот раз он был гораздо требовательнее.
— Девочка… — хриплый шёпот возле виска. — Моя невероятная девочка… Не бойся… Я не буду тебя торопить…
Ксюша повернула голову, приоткрывая губы — думала, он захочет поцеловать их — но Игорь Андреевич уже делал шаг назад.
— Ты помнишь про завтра? Я позвоню ближе к шести часам и встречу тебя в холле первого этажа.
— Хорошо, — кивнула Ксюша, чувствуя себя немного оглушённой. Мысли растекались, как акварельные краски по мокрому листу бумаги.
— Тогда спокойной ночи, — сказал Игорь Андреевич, в последний раз дотрагиваясь до её руки, и побежал вниз по лестнице, как и в прошлый раз проигнорировав лифт.
И только когда Ксюша, открыв квартиру, зашла в прихожую, она сообразила, что он начал называть её на «ты»…
Кажется, я окончательно обезумела. Осознавая, что это надо прекратить, я продолжаю. Как наркоман, зависимый от дозы, я зависима от этого человека. Мне постоянно интересно, что он сейчас делает. Интересно, что он скажет, если я спрошу у него вот это, или вот это. Впервые за последние несколько лет я действительно не могу предугадать дальнейших действий…?оть и понимаю, что именно ему от меня нужно. Но тут и дура бы поняла. Другое дело — зачем? Я много раз рассуждала на эту тему, точнее, пыталась рассуждать. Понимаю — спортивный интерес, но неужели он настолько важен? Неужели поблизости нет более подходящей девушки? Почему именно я?!
Проще было бы спросить, но этот… дипломат вывернется, как уж, оставив меня с носом. А может, он и сам не знает, почему именно я? Нет, не верю. Должен знать. Такой человек, как он, всегда знает, зачем ему что-то нужно.
Что же теперь будет? Теперь, после того как он впервые сказал мне «ты»? Изменится ли его поведение, или останется таким же вежливым, корректным, сдержанным? Стыдно признаться, но в глубине души я постоянно жду, когда он оступится. Сделает или скажет мне грубость, принудит меня к чему-либо, или вообще юбку задерёт. Хоть что-то! Наверное, я уцепилась бы за эту возможность унести ноги, и умчалась бы как можно дальше от него…
Но он не совершает ошибок. Совсем. Ни одной пока не было.
И иногда я ощущаю себя мухой, которую оплели паутиной со всех сторон, но она всё ещё жива…
Кажется, он немного сошёл с ума. Иначе как объяснить всё это — с утра попросил Ксению позвонить, когда закончится свадьба, чтобы забрать её оттуда и отвезти домой. После собственного рабочего дня. Уставший, как собака. И для чего? Просто хотел увидеть Ксению в платье. Бред.
Поневоле начнёшь сомневаться в собственной адекватности.
Игорь, нахмурившись, сел в машину и тронулся с места. Перед этим открыл окно, и теперь лицо обдувал свежий ночной ветер. Дорога мигала огнями, и понимание пришло быстро, как и всегда, когда он что-либо анализировал.
Ксения его успокаивала. Дарила ощущение безмятежности, чистоты и местами даже счастья. С ней Игорь чувствовал себя куда лучшим человеком, чем был на самом деле. Не очень хотелось её разочаровывать… Но когда-нибудь придётся. Когда-нибудь Ксения непременно поймёт: деньги не только пахнут, они еще и пачкаются.
И сама испачкается. Об Игоря.
Он поморщился, увеличивая скорость до предельно допустимой. Внутри росло раздражение. Чего об этом думать? Она ведь всё равно испачкается, не об Игоря, та? об кого-нибудь другого. А он её хочет, и доведёт игру до конца.
Тем более что осталось недолго…
Когда в четверг утром раздался звонок в дверь, Ксюша даже не удивилась. И Инна Васильевна не удивилась, вздохнула только. И правильно, зачем удивляться? Незачем. И переживать тоже незачем.
В небольшой коробочке ярко-красного цвета лежал… шоколадный саксофон. Небольшой, Ксюша даже сказала бы, маленький. И карточка, подписанная тем же почерком, что и раньше.
«Намёк вам на субботу. Хорошего дня. И.В.»
Что значит — вам? Как это — вам?!
Ксюша так загорелась праведным гневом, что даже забыла смутиться, отправляя смс-сообщение.
«А вчера вы называли меня на ‘ты’!»
Смутилась она уже после, минут через пять, когда пришёл ответ.
«С добрым утром, Ксения. Кажется, да, называл. Вам понравилось?»
В груди запекло. И щекам тоже стало жарко…
«Да».
А что еще можно было ответить?