И тем не менее — тревога нарастала, и хотелось убежать куда подальше, спрятаться и никуда не выходить. Ерунда какая-то…
Скорее всего, на неё так действует приезд Андрея. Растревожил душу, вот она и мается. Не надо даже думать о нём, это было восемь лет назад и никакого значения не имеет.
Ну да, не имеет. А если Игорь узнает?
Откуда? Ксюша не скажет, Андрей — тем более. Ему кормушку в виде отца терять совершенно не выгодно.
И шантажировать её Аракчеев не сможет, соответственно. Она его — да, а он её — нет.
Глупости это всё. Совершенно не о чем волноваться.
Успокоив себя подобным образом, Ксюша завершила свой рабочий день и поспешила на выход. Спустилась вниз, миновала турникеты, вышла на улицу, бодро зашагала к метро… и чуть не грохнулась, услышав позади знакомый до боли голос.
— Ксюш!
Ускорила шаг.
— Да стой ты! — Андрей оказался рядом почти моментально. — Я же специально тут тебя жду, другого времени мне не найти, ты всё с батей и с батей.
— Отвяжись! — рявкнула Ксюша, демонстративно отворачиваясь.
— Я отвяжусь, давай только поговорим. Просто поговорим!
— Нет.
— Ксюш!
— Нет!!!
В следующую секунду случилось сразу несколько вещей. Во-первых, Ксюша дошла до входа в метро, а соответственно, и до стены. Во-вторых, Андрей схватил её за руку, развернул лицом к себе, а потом рывком оттеснил к стене и, зажав свободной ладонью рот девушки, горячо зашептал:
— Я извиниться хочу, понимаешь? Извиниться! Выслушай меня, пожалуйста!
Ксюша сузила глаза и изо всех сил укусила Андрея за пальцы.
— Эй! — он поморщился и отнял руку от её рта. — Кусачая…
— Если ты сейчас же меня не отпустишь, я закричу.
— Не глупи, — Аракчеев натянуто улыбнулся. — Я просто хочу поговорить, по-хорошему поговорить. Ну пожалуйста, Ксюш.
— Я не желаю с тобой разговаривать.
Он явно разозлился.
— Да не разговаривай! Я с тобой сам могу поговорить, а ты просто послушай!
— Я и слушать тебя не желаю! Пусти сейчас же!
И тут Андрей, к полнейшему Ксюшиному удивлению, опустился перед ней на колени. Молитвенно сложил руки и горячо зашептал:
— Прости меня, умоляю. Я знаю, что дурак и полный идиот, но мне тогда было восемнадцать! Я сглупил и поступил бесчестно. Ксюш, я очень жалею!
— Жалеешь, значит? — она усмехнулась. — И чего же ты жалеешь? Может, денег своего отца? Ведь он, если узнает, наверняка денежный вентиль перекроет, и всё, капец котёнку.
Андрей заиграл желваками.
— Нет. Мне жаль, что я тогда так поступил. И если хочешь, я отцу сам всё расскажу. Чтобы ты убедилась…
— Сдурел? Не вздумай!
— Ну должен же я доказать тебе, что действительно жалею о случившемся, и деньги здесь ни при чём!
— Не надо мне ничего доказывать. Прекращай этот балаган и отпусти меня.
— Ксюш! — Андрей схватил девушку за руки, и она брезгливо их отдёрнула. — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?!
— Встать с коле? и забыть про моё существование на веки вечные — достаточно?
Он вздохнул, но с колен всё же поднялся, однако в сторону не отошёл — вновь заговорил.
— Дай мне шанс исправить свою ошибку. Ксюш, пожалуйста. Ты ведь всегда была доброй девочкой…
— Ты не видел меня восемь лет, — сказала она насмешливо. — Откуда ты знаешь, что я осталась этой самой доброй девочкой? Ты на славу постарался, чтобы я из доброй девочки превратилась в злую ведьму.
Андрей криво усмехнулся.
— Я знаю. Ксюш, честное слово, я очень жалею. И я изменился за эти восемь лет, я уже не такой дебил, как раньше.
Нет, он, видимо, не отвянет.
— Чего ты от меня хочешь?
— Чтобы ты меня простила.
— Прощаю. А теперь отойди, мне домой надо.
— Какое же это прощение! — воскликнул Андрей. — Ты просто так сказала, чтобы я от тебя отстал.
— Догадливый.
— А я хочу, чтобы ты на самом деле простила. Хочу искупить свою вину.
— Каким же образом? — съязвила Ксюша. — Может, ты опять хочешь меня трахнуть и снять это всё на камеру, а потом друзьям показать? Или вообще в интернет загрузить?
— Что ты такое говоришь?! — возмутился Аракчеев. — Я хочу, чтобы ты это забыла. И подружиться с тобой хочу! Вот и всё.