Если прошлой ночью я хотя бы уснула, пусть и от кошмаров то и дело просыпалась, то в эту маялась бессонницей. Вертелась с боку на бок, прокручивая в голове события дня, и мозг никак не желал отключаться.
Когда настенные часы пробили два ночи, а ситуация не улучшилась, решительно вылезла из постели. Помогало в тех ситуациях, когда уж слишком одолевали тревоги дня, только одно.
Накинула поверх длинной, наглухо закрытой ночной сорочки такой же бесформенный халат. Илана бы точно в ужас пришла! — я усмехнулась.
Волосы на ночь заплетала в косу, так что менять прическу не стала. Да и кто меня увидит? Все уже крепко спят. Гости, утомленные долгим перелетом из столицы, так точно.
И все же пробираясь по коридору вдоль гостевых комнат, я шла чуть ли не на цыпочках. Мало ли, какой слух у крылатых? Эта мысль едва не заставила отказаться от своей идеи. Но тогда мне грозило так и промучиться до утра, а потом чувствовать себя сонной мухой в течение дня. А в гостиной отличная звукоизоляция.
Все было тихо. Никто на мою ночную вылазку не отреагировал, и я беспрепятственно добралась до вожделенного предмета. Фортепиано сиротливо стояло в углу комнаты, освещенное лунным светом, пробивающимся из окна. Свечи я зажигать не стала. И так все было неплохо видно.
Закрыла дверь, чтобы еще больше изолировать себя от остального дома, добралась до инструмента и улыбнулась ему, как лучшему другу. Вот мое средство от бессонницы! Поиграю что-то успокаивающее и расслабляющее, настрою себя на нужный лад — и обратно в теплую постельку! Это мне не раз уже помогало, так что, надеюсь, и сейчас не подведет.
Поначалу музыка из-под пальцев и правда лилась, как было задумано. Я наигрывала колыбельную, которую когда-то любила петь мама. На губах поневоле появилась светлая улыбка, и мысленно я перенеслась в те счастливые дни. Даже глаза закрыла, чтобы получше восстановить в памяти образ мамы. Ее лучистый взгляд, теплую улыбку.
Но мало-помалу в колыбельную начали вплетаться нотки импровизации. Нечто тревожное и зудящее, как больной зуб. Те эмоции, что мучили так сильно после приезда крылатого лорда.
Снова видела сцену в кабинете. Терялась под пронизывающим взглядом мужчины, разглядывающего меня как вожделенное лакомство. Было не по себе и сильно выбивало из колеи.
Музыка стала нервной. То убыстряла темп, то почти затихала, вторя биению сердца. А потом вдруг сорвалась на быстрый, тревожный и надрывный ритм. Мой страх в саду от слов и действий Алестера Даргона. Ладонь зачесалась, будто напоминая о тех ощущениях, что я получила тогда.
Я выплескивала свое смятение и страх. Делилась непонятно с кем этими переживаниями.
Мало-помалу становилось легче. Музыка обретала плавность и размеренность, а сердце успокаивалось. К тому времени как наплыв вдохновения отпустил, я уже облегченно улыбалась и восстанавливала дыхание.
Медленно открыла глаза, чувствуя, как накатывает сонливость. Вот теперь можно и в кровать! Теперь не сомневаюсь, что сразу же усну.
Из горла вырвался крик, когда прямо перед собой увидела светящиеся в темноте сине-серые глаза. Передо мной, опираясь на фортепиано с другой стороны, стоял Алестер Даргон. Лунный свет обтекал его фигуру серебристым облаком, делая образ и вовсе полуреальным.
Выражение лица мужчины заставило все внутри похолодеть. Он буквально пожирал меня взглядом, а губы кривились в какой-то странной, полувосхищенной-полувозбужденной улыбке.
— Что вы здесь делаете? — пискнула, вскакивая и отступая назад. Чувствовала себя беззащитной ланью перед волком.
— Люблю иногда погулять ночью в саду, — проговорил Алестер, по-прежнему не отводя взгляда. — Возвращался к себе и услышал музыку. И вот не смог сдержать любопытства! Знаешь… — протянул он, к моему ужасу выходя из-за фортепиано и начиная приближаться ко мне, — в тебе еще больше граней и глубины, чем я думал. Настолько тонко чувствовать и выражать это в музыке — не каждому дано. Я восхищен! Притом это ведь не что-то заученное. Уж слишком необычная музыка. Она будто исходит из тебя самой.
Я так же медленно отступала, как он подходил, боясь отвести взгляд от его лица. Так, словно если это сделаю, он тут же набросится.
— Скажи, ты ведь выплескивала в ней те чувства, которые вызываю у тебя я? — совершенно смутил меня следующим вопросом Алестер.
К моему облегчению, он остановился, и я перевела дух.
— Почему вы так решили? — голос показался мне самой совершенно неузнаваемым. Какой-то невнятный писк.
— Нетрудно догадаться! — усмехнулся он. — Но наконец-то удалось увидеть тебя настоящую. То, что творится в самых глубинах твоей души. Мне хотелось бы видеть тебя такой почаще. Наверное, сейчас после этой своего рода музыкальной исповеди ты вся как оголенный нерв, — в голосе появились бархатные нотки.
Несколько стремительных скользящих шагов, на которые я от сковавшего меня оцепенения не успела отреагировать. И вот он уже вплотную ко мне! А его руки сковали будто цепями, обнимая за талию.
— Отпустите! — опомнилась я и попыталась высвободиться. — Вы ведете себя совершенно неподобающе!
— Знаю! — ухмыльнулся он. — Мне многие об этом говорили. Но если только так могу обрести желаемое, то почему бы и нет?
— Желаемое? — слово едва просочилось сквозь словно сдавленное цепкими пальцами горло.
Весь ужас ситуации накатил жаркой волной. Мы с ним наедине в гостиной, откуда звуки почти не просачиваются наружу. Разве что если проходить рядом. А надеяться на то, что кто-то еще посреди ночи решит побродить по дому, вряд ли стоит. В том, что от этого мужчины можно ждать чего угодно, я уже убедилась! Но неужели он дойдет до совсем вопиющего?!
— Я буду кричать! — выдохнула, пытаясь хоть так достучаться до возбужденного лорда.
А в том, что это так, нетрудно было убедиться! Он так крепко прижимал к себе, что подающая недвусмысленные признаки жизни часть мужского тела говорила сама за себя.
— Не сможешь, если я не захочу, — промурлыкал он и как бы невзначай пробежал пальцами по моему горлу.
Попыталась что-то сказать, но поняла, что не могу этого сделать. Голос повиноваться отказывался. Могла только хватать ртом воздух и округлившимися глазами смотреть на хищно улыбающегося мужчину.
— Не беспокойся, Кэтрин, — он как-то по-особенному, будто смакуя, произнес мое имя, отчего по моему телу пронеслась дрожь. — Если ты будешь послушной девочкой, я всего лишь чуть приоткрою для тебя завесу чувственных удовольствий. Сейчас каждое мое действие ты будешь ощущать особенно остро. И я не могу удержаться, чтобы не попробовать. Хочется убедиться, что я в тебе не ошибся, и внутри и правда скрыт настоящий вулкан. Люблю страстных женщин, знаешь ли! А особенно тех, кто так старательно прячет эту сторону своей натуры. Когда в твоих объятиях ледышка превращается в изнывающую от желания развратницу, это придает ситуации особую остроту, не находишь?
Я вовсе не находила. Более того, взглядом постаралась выразить все возмущение, на какое была способна. Но это лишь заставило Алестера тихонько рассмеяться. Предвкушающе так!
Снова попыталась высвободиться из объятий оказавшегося на удивление сильным мужчины и ощутила себя пойманной птичкой в кошачьих когтях.
А хуже всего, что и звука не могла издать! Даже невразумительного мычания. Лорд-целитель без зазрения совести использовал свои возможности в совершенно недопустимых целях. Интересно, как часто он такое делает?! Внутри неприятно заныло. А страх и отчаяние накатывали все сильнее.
— Ну же, милая! — он чуть нахмурился. — Не нужно бояться. По крайней мере, сейчас. Хочу, чтобы ты ощутила совсем другие эмоции.
Он, наверное, издевается! Или напрочь лишен логики! Как я могу испытывать в такой ситуации что-то другое?!
— Для начала избавим твое тело от того ужаса, что на тебе надет, — хмыкнул он, окидывая меня оценивающим взглядом. — Пусть ты способна возбудить мужчину в чем угодно, мой тонкий вкус решительно протестует против подобного безобразия. Нужно будет озаботиться твоим гардеробом! И лучше, чтобы вещи я выбирал лично, — добавил лорд. — К сожалению, твой вкус в одежде оставляет желать лучшего. Надеюсь, это только пока. У тебя будет возможность исправить ситуацию, когда окажешься в новом статусе.
Хотелось сказать, что меня такая одежда вполне устраивает. Более того — предпочту что угодно, что бы охладило пыл не в меру распустившего руки мерзавца! Видимо, нечто подобное он угадал по моему взгляду, поскольку снова рассмеялся. И разумеется, мое возмущение попросту проигнорировал.
Ощутила, как ослабляется пояс, а затем халат сползает по плечам и падает вниз. Воспользовавшись тем, что для этого лорду пришлось разомкнуть объятия, я попыталась бежать. Но меня тут же перехватили и прижали к себе, явно наслаждаясь затеянной игрой.
— Ну, куда же ты, кошечка моя? Я ведь только начал!
Проигнорировав это замечание, я отчаянно извивалась и дергалась. Не собираюсь безропотно позволять ему делать с моим телом что угодно!
— Так, значит? Сопротивляешься? — укоризненно произнес он. — Придется показать тебе, насколько это бесполезно в моем случае.
И тело безвольно, как тряпичная кукла, обмякло в его руках. Очередное целительское воздействие, из-за которого я не могла больше собой управлять.
Жуткое ощущение, когда все чувствуешь, но ничего сделать не можешь! Ты просто кукла в чужих руках. Кукла, с которой можно сделать все, что заблагорассудится!
По щекам полились бессильные слезы. Я редко позволяла себе плакать, из-за чего некоторые считали меня бесчувственной. Просто считала, что слезами ничего нельзя исправить или изменить. Так зачем тратить силы и время на столь бесполезное занятие?
Но теперь ничего не могла с собой поделать! Проклятый Алестер прав — я сейчас как оголенный нерв. Совершенно открыта и уязвима душевно.
Слабая, жалкая.
— Ну-ну, не нужно плакать! — почти ласково проговорил крылатый лорд. — Я ведь просто хочу доставить тебе удовольствие.
Яростно взглянула на него сквозь пелену слез, желая передать, куда он может засунуть это свое удовольствие! Снова услышала тихий смех.
Меня легко подхватили на руки и понесли к дивану, куда и усадили, не встретив никакого сопротивления. Тонкие пальцы заскользили по пуговицам ночной сорочки, расстегивая их. А потом стянули ее с меня через голову. И я ничего — совершенно ничего не могла сделать!
Слезы высохли, сменившись ненавистью и протестом. До крови прокусила нижнюю губу — это единственное, что еще повиновалось. Лорд заметил это и слизнул выступившую соленую каплю, пробежал языком по всей губе.
Стиснула зубы, чтобы не позволить ему в полной мере насладиться поцелуем. Мои волосы резко оттянули назад, запрокидывая голову. И губы сами непроизвольно разомкнулись в попытке закричать.
Тут же жадные губы лорда накрыли мои, а наглый язык проник в рот. Попыталась укусить его и хоть так выразить протест. Но едва сделала попытку, как шею, которую обхватывали сзади пальцы Алестера, пронзило болью. Когти у инваргов и правда острые! Я это ощутила на собственной шкуре. Из небольших ранок потекла кровь.
Оторвавшись от меня на несколько секунд, Алестер укоризненно покачал головой.
— Я же просил быть хорошей девочкой! Или хочешь, чтобы я довел все до конца в качестве наказания?
При виде ужаса, отразившегося на моем лице, он удовлетворенно хмыкнул.
— Просто расслабься и получай удовольствие, — уже мягче сказал, посылая в мою шею целительское воздействие и залечивая ранки.
Но я бы предпочла испытывать боль, чем то, что он творил с моим телом! Поцелуй углублялся. Становился все более чувственным и жадным. И если поначалу я испытывала только отвращение и брезгливость, то мало-помалу что-то внутри начинало откликаться. И от этого на душе становилось еще более паршиво.
— Я все же оказался прав! — хрипло выдохнул Алестер, закончив этот нестерпимо-долгий поцелуй. — Твоя чувственность сильнее разума. И твое тело все равно откликается, как бы ты ни хотела обратного. Чувствую, как ты начинаешь возбуждаться! И мне ведь даже не потребовалось воздействовать на тебя дополнительно, — он довольно улыбнулся, а я не знала, куда и глаза девать от неловкости и досады.
Особенно когда он запустил пальцы в мои панталоны и нащупал мое увлажнившееся естество.
— Хорошая девочка! — выдохнул мне в ухо, отчего то, что он со мной делает, начало волновать еще больше. По телу пронеслась жаркая волна.
А лорд продолжал ласкать меня там, заставляя заливаться краской от жгучего стыда. Неприличность подобных ласк я прекрасно осознавала. И в то же время тело реагировало самым возмутительным образом. Дыхание учащалось, сердце билось тяжело и рвано. Внизу живота пульсировал сладостный сгусток усиливающегося возбуждения. И вот теперь я даже радовалась тому, что не могу издать ни звука, иначе с губ сорвался бы совершенно неприличный стон!
Облегченно выдохнула, когда Алестер убрал оттуда руку и двинулся вверх, поглаживая мои бедра, талию, живот.
ПРОДА 5.3 от 28.02.2020
— У тебя очень красивое тело! Оно будто создано для чувственного удовольствия, — комментировал он свои действия таким глубоким завораживающим голосом, что я снова не могла на это не отреагировать.
Тело подрагивало под его умелыми руками, подавалось навстречу.
— Пышная грудь, тонкая талия, и потрясающе аппетитная попка, — он сжал мои ягодицы обеими руками так сильно, что я поморщилась. — И это безобразие скрывает подобное великолепие! — Алестер быстрым движением стянул с меня панталоны. — Уже представляю, как ты будешь смотреться в чем-то более соблазнительном! — Его глаза предвкушающе блеснули.
Яростно глянула на него и отвернулась, из последних сил подавляя порывы предательского тела. Но когда Алестер начал поочередно облизывать и посасывать мои груди, все мои попытки разлетелись вдребезги. Эта часть тела оказалась очень чувствительной.
Голова заметалась по диванной подушке, на которую уложил лорд. Он же смаковал мою кожу снова и снова, пробуждая все больший отклик на свои действия. К тому времени как опять переключился на истекающее соками лоно, я уже почти себя не осознавала.
Лежала, бесстыдно раскинув ноги и подаваясь навстречу, прерывисто и рвано дыша. Лишь отстраненно отметила, что тело снова подчиняется. Но и мысли не возникло прекратить то, что происходит.
Я жаждала разрядки! Чувствовала, что если это сладостное напряжение не отпустит, с ума сойду! То, что творили со мной язык, пальцы и губы лорда, было неправильно, недопустимо, возмутительно. Но я не находила в себе силы оттолкнуть и попытаться остановить. Полностью утратила волю.
А потом меня всю сотрясло от невероятно мощной кульминации. Сгусток возбуждения внизу живота словно взорвался, растекаясь по телу сладостными волнами. Одна за другой они сотрясали тело, заставляя разум отключиться. Я будто находилась не здесь, а парила где-то в вышине. Легкая, невесомая, переполняемая невероятно сильными ощущениями.
А вот возвращение было не из приятных. Вернулась способность соображать, и я в полной мере прочувствовала всю мерзость и постыдность ситуации. То, что вела себя как та самая развратница, о которой лорд говорил. Позволяла делать с собой настолько неправильные и возмутительные вещи!
Лежу абсолютно голая, выставив себя на обозрение мужскому взгляду, и даже не пытаюсь прикрыться! Крепко зажмурилась, чтобы хоть так спрятаться от всего этого позора. По-детски, конечно, но ни на что большее сейчас оказалась не способна.
— Знала бы ты, как хочется продолжить! — услышала горячее дыхание Алестера над ухом. — Но ты тогда точно каких-то глупостей наделаешь. С твоей-то правильностью! — в его устах это прозвучало как оскорбление. — Так что буду приручать тебя постепенно, моя сладкая.
Приручать? Говорит обо мне, как о зверьке каком-нибудь! Я возмущенно открыла рот, но вспомнила о том, что инварг лишил меня способности издавать звуки, и лишь поджала губы.
— Странно, но мне даже не слишком хочется причинять тебе боль, — пробормотал он вдруг, убирая с моей щеки влажную прядь волос, выбившуюся из косы. — С тобой и так ощущения на грани. И ты так отвечаешь на мои ласки, что просто с ума сводишь! — шептал он, обдавая горячим дыханием ухо. — Видишь, как я возбужден? — он взял мою руку и прижал к выпуклости на своих штанах. Провел по ней и застонал. Судорожно выдохнул.
Я дернулась, пытаясь высвободиться. Да что же он творит?! Почему просто не отпустит?! Ведь сделал уже со мной все, что хотел, мерзавец! Зачем заставлять меня проходить через новое унижение?!
— Ну же, детка, я ведь не заставляю тебя удовлетворить меня своим сладким ротиком! — криво усмехнулся Алестер. — Хотя, надеюсь, однажды ты научишься и этому. Сейчас просто помоги мне снять напряжение. И все. Потом отпущу. Обещаю.
Прищурившись, уставилась на него. К своему удивлению, в этот раз смогла говорить, хоть слова и звучали как-то сипло:
— Что вы еще от меня хотите?!
Он расстегнул верхние пуговки штанов, снова взял мою руку и засунул туда. Я вскрикнула и передернулась. Прикасаться к… этой штуке было противно и мерзко.
— Приласкай меня там немного! — хрипло и прерывисто выдохнул он, не сводя с меня чуть замутненных глаз. — Вот и все. Большего от тебя не требую. Только сделай это сама. Ну же, давай! И тогда точно отпущу, обещаю!
Спрашивать о том, что будет, если не сделаю того, что просит, было страшно. От этого гада всего можно ждать! И как ни было противно, неуверенно начала трогать его член. Сжимала и поглаживала, как он того требовал, комментируя мои действия рваными фразами.
Его лицо вдруг исказилось, а тело задергалось. Мне в ладонь брызнуло что-то липкое и мокрое.
Вскрикнув, выдернула руку из штанов мужчины и с отвращением уставилась на свою ладонь, испачканную чем-то белым. Алестер, расслабленно откинувшийся на спинку дивана, снисходительно хмыкнул при виде моей реакции. Потом достал из кармана платок и небрежно швырнул мне. После чего поднялся и, потрепав меня по щеке, вышел из гостиной.
Я же, униженная и раздавленная, остервенело вытирала с руки противную жидкость. Потом отшвырнула прочь, как гадкое насекомое, и поднялась. Дрожащими руками натянула панталоны и ночную сорочку, накинула халат. Одевшись, почувствовала большую уверенность.
Несмотря на потрясение от всего пережитого, способность мыслить разумно постепенно возвращалась. А может, сказывалось отсутствие столь раздражающего и выводящего из колеи фактора, как крылатый лорд?
Опять глянула на платок, скомканной тряпицей лежащий на полу, и поняла, что от этого нужно избавиться. Иначе слуги, найдя это, могут догадаться, что тут произошло.
Стиснув зубы, кончиками пальцев подняла с пола оскверненный платок и подошла к неразожженному камину. Швырнула туда и чиркнула кресалом. Получилось с пятой попытки — настолько дрожали руки. Но наконец, огонь вспыхнул, и кусок материи начал обугливаться и съеживаться на глазах.
Невидящими глазами смотрела на язычки пламени и до скрежета стискивала зубы.
Как же гадко на душе! Стыдно. Невыносимо.
Я боялась, что завтра по моему лицу домочадцы сами обо всем догадаются. То, как низко я опустилась этой ночью. И как злорадно будет ухмыляться крылатый лорд, которому настолько легко удалось превратить меня в шлюху.
А я ведь считала себя порядочной девушкой! Еще и на Илану посматривала иногда с осуждением. Да по сравнению со мной подруга — просто образец нравственности!
Нет, нельзя зацикливаться на этих мыслях, иначе совсем худо будет! Нужно как-то перетерпеть дни, пока проклятый лорд будет гостить у нас. А потом он улетит, и все постепенно наладится. В дальнейшем же у меня появится муж, и Алестер Даргон уже не посмеет действовать подобным образом.
Но как же я все-таки его ненавижу! Никогда еще и ни к кому не испытывала такого негатива. Вообще не подозревала, что способна на такие эмоции.
Он унизил меня, втоптал в грязь, воспользовался мной для удовлетворения самых низменных потребностей. И ведь не имеет еще на меня никаких прав!
Ненавижу крылатых лордов, считающих нормальным такое обращение с людьми! Больше всего на свете желала бы не видеть ни одного из них никогда. Ведь и тот, за кого меня выдадут, может оказаться ничем не лучше!
Что если бежать?! Эта мысль заставила замереть и затаить дыхание. Но почти сразу мотнула головой, тоскливо вздыхая. Этим подпишу смертный приговор брату и заставлю отца провести остаток жизни в долговой тюрьме. Как потом жить с этим?!
Да и куда я пойду? Без денег и малейшего представления о том, что делать дальше. Что если придется делать то же, что и этой ночью, или даже что-то похлеще, лишь бы заработать на кусок хлеба? Меня всю передернуло при одной мысли.
Устало вздохнула и двинулась прочь из комнаты. Пока я ничего не могу изменить, но время еще есть. Вдруг все же найду способ, как выбраться из ловушки, в которую угодила из-за прихоти злой судьбы.