Не оборачиваясь, дотянулась до халата. Сил надевать его не было, просто прижала к груди, словно это могло помочь закрыться от Кирилла. Не рискнула подняться на ноги, ощущая дрожь в коленях, подозрительную слабость и пустоту в голове. Один раз в жизни пятнадцать лет назад я упала в обморок, когда при мне на дороге сбили собаку. Я тогда не знала, что пёс отделался всего лишь переломом лапы, я думала, он погиб… Сейчас похожее состояние…
Заползла на диван и забилась в угол лицом к мягкой спинке, с каким-то облегчением чувствуя, как ветхая ткань обивки впитывает мои слёзы…
Слышала его шаги… Осторожные, неторопливые… Ни слова, ни прикосновения…
Пусть просто уйдёт… Из этой комнаты, из квартиры, из моей жизни наконец…
Запахло сигаретным дымом…
Вцепилась в мягкий хлопок халата, стиснула зубы, стараясь не реветь в голос…
В ванной зашумел кран… Я тоже хочу! Окунуться в прохладную воду, смыть боль, горечь, страх, разочарование, его запах, воспоминания… Это мой дом! Пусть он уйдёт уже, ну пожалуйста…
— Ир… — ладони уверенно легли на плечи. — Поднимайся.
Желания спорить не было. Сил подняться тоже. Ничего не было…
Хотелось заорать "не прикасайся", но голос тоже пропал…
Он не пытался повернуть меня лицом к себе. Приподнял с дивана, давая возможность ровно встать на ноги, провёл по комнате, коридору до двери в ванную. Шаги получались мелкими, но он не торопил.
Вода наполнила уже треть маленького квадратного поддона.
— Халат отпусти, — Кирилл потянул за рукав, и я разжала пальцы, неосознанно вцепившиеся в ткань.
Всё внутри сжалось от мысли, что нужно раздвинуть ноги шире и сделать шаг, чтобы переступить край ванны… Это казалось просто физически невозможным… Попятилась назад, глядя на бегущую из крана струю…
Кирилл вздохнул за спиной, подталкивая меня за плечи. Дёрнулась, пытаясь скинуть его руки, зажмурилась, ступая в прохладную мягкую воду…
Могла бы даже лечь — если поджать ноги, то вполне поместилась бы. Но стойкое нежелание быть беззащитной перед человеком, стоящим в шаге от меня, не позволило этого сделать. Сесть просто не могла… Присела на коленки, с тихим восторгом ощущая, как вода обволакивает тело… Прикрыла глаза…
Вспомнилась река… Летняя температура воды чуть холоднее этой, илистое ровное дно, мелкие мальки рыб, резвящиеся у самого берега, жёлтые кувшинки, притаившиеся перед зарослями высокой речной травы, палящее солнце в зените, надёжные уверенные руки, обнимающие меня, мокрые и прохладные, которые хотелось целовать и гладить… Сказка, смешная и наивная. Как раз в моём духе. Дураааа…
Сунула голову под кран, смывая разъедающие глаза слёзы. Вода потекла по лицу, волосам, шее, груди… Слишком горячая кожа, даже знобит немного…
Услышала, как тихо закрылась дверь в ванную…
Одиночество рухнуло на плечи настолько неожиданно, что я невольно замерла, чувствуя, как внутри сворачивается острый тугой ком… Пока Кирилл стоял здесь, я была не одна. Просто не одна, просто кто-то живой рядом, посредник между моим внутренним миром и миром снаружи, пусть даже такое чудовище, каким оказался муж… А сейчас полное одиночество… Плотный занавес, кокон, отделяющий меня от окружающей вселенной…
Я не смогу одна… Я верила ему… Я всегда подсознательно знала, что он не бросит в любой беде, что решит самую сложную проблему, что рядом с ним не страшно и никогда не будет одиноко…
Это одиночество невыносимо, оно рвёт душу, душит и ломает изнутри… Так выглядит предательство?! Я не хочу это чувствовать… Я никогда не смогу вытащить этот нож из спины…
Волна отчаяния захлестнула так, что вцепилась ногтями в волосы и зарыдала, согнувшись над водой, сквозь которую проступало побитое и пошарпанное дно поддона…
— Ириш, ну… — ладонь на плече…
Секундное облегчение — не ушёл… В следующий миг — дикая безумная ненависть, желание вцепиться в его горло зубами, видеть его глаза, когда я буду рвать на части его жизнь… А потом тихо выть и скулить над его остывающими останками — хватило сил даже усмехнуться про себя…
— Не трогай! — голос прорезался, лающий и сухой. — Не прикасайся ко мне! Никогда!
Я наконец повернулась к нему лицом…
Он смотрел на меня прямым серьёзным взглядом, опустив плечи и руки… Видела, как судорожно дёрнулся кадык, когда он проглотил слюну…
Я любила его… Господи, как же я любила его… Наверное, он тоже любил меня по-своему… До того, как узнал, что я была с другим, пока не принял, не пережил… Как же давно всё это было… Пропасть, вечность, бесконечность назад…
Я зарычала так, что звук моего надтреснутого голоса вибрациями разнёсся по телу, по воде, по крашенным убогим зелёным стенам…
— Никогда… Слышишь меня? Никогда больше… Не позвоню, даже если подыхать буду… Ненавижу… Лучше бы они, чем ты… Кто угодно лучше, чем ты…
Кирилл отступил на шаг. Сунул руки в карманы брюк, втянул голову в плечи, поджал губы. Смотрел не отрываясь… Вроде хотел что-то сказать, но вместо этого стиснул челюсти сильнее.
Чужой… И я ему чужая. Со своей он бы так не поступил…
— Вылезай, вода холодная, — он наконец снял с крючка полотенце и протянул мне.
Что за мрачный траур в голосе?! Дуру в очередной раз из меня сделать пытается?! Усмехнулась про себя — ну конечно, он же плохо поступил, и его теперь терзают внутренние демоны. Его пожалеть нужно за муки совести, за то, что не ушёл сразу, а возится здесь со мной, глупенькой, полотенце вон предлагает. Боится, что утоплюсь тут, в ванне?
Поднялась с коленок, впервые испытывая стыд перед мужем… Я больше не могу чувствовать себя как раньше — желанной, красивой, чистой, самой лучшей, единственной для него… И это новое чувство почему-то тяжелое и какое-то жестокое… Неприятно любоваться на себя в заляпанное зеркало, вылезая из ванны в совершенно нелепой позе, смотреть на собственную бледную кожу, на повисшие мокрыми сосульками волосы, на давно уже не девичью грудь, зарёванное опухшее лицо, некрасивые складки на животе, стоит только наклониться… А демонстрировать всё это Кириллу просто отвратительно… Раньше я наивно верила, что мои недостатки для него не имеют никакого значения, что он их просто не замечает… Больше не верю — я для него такая же, как все остальные…
Выхватила из его пальцев полотенце и с облегчением обернула вокруг груди — желания вытираться при посторонних нет никакого…
Хотела пройти мимо него к двери, но он выставил руку, упирая ладонь в наличник.
— Полотенце мокрое, надень халат, — он кивнул головой на крючки под полочкой, на которых висели вещи.
Я столько лет терпела этот уверенный тон, что привычка выполнять всё без разговоров, видимо, впиталась в кровь…
Да не нужна мне больше эта неуместная показушная забота! Раньше из речки вылезали и мокрые на берегу валялись, а тут дома…
Отвернулась, стащила полотенце, замотала его на голову тюрбаном, сунула руки в рукава халата, стянула пояс потуже. Стало действительно уютнее и как-то теплее что ли…
Повернулась к нему — доволен?
Кирилл отступил к стиральной машине, пропуская меня к двери. Зачем-то пошёл следом за мной на кухню…
Резко развернулась, и он едва не налетел на меня, машинально хватая за плечи…
Оттолкнула его руки и подняла глаза. С замиранием сердца вгляделась в родные черты лица…
Боль в груди утихла — омылась прохладной водой, успокоилась, залегла на самое дно души. Ненависть выплеснулась с криком, оставив горечь во рту…
Осталось чувство потерянности и глубокого опустошающего разочарования…
— Кирилл, лучше уйди… Самое время проспаться, не находишь? Теперь, надеюсь, получится… Да и гаишники скоро активизируются, а ты в таком состоянии за рулём… — даже удивилась, откуда в собственном голосе столько равнодушия и спокойствия…
— Я в нормальном состоянии, — Кирилл сузил глаза и отвёл взгляд.
Невесело усмехнулась:
— Приятно знать, что ты сотворил это в нормальном состоянии… Я всё-таки думала, что ты…
— Ир, не начинай! — он метнул на меня какой-то затравленный взгляд.
Закусила губу и качнула головой.
— Не буду. Просто подумала, что ты собираешься просить прощения за свой поступок, а раз нет, то конечно…
— А есть смысл просить прощения?! Ты простишь?! — в его ставшем тяжёлым и жёстким взгляде читался вызов, а не вопрос…
Промолчала… Ему не нужно моё прощение как таковое, ему нужна собственная чистая совесть, оправданная мною — он же старше, умнее, сильнее, он не может быть не прав…
Отвернулась. Прошла на кухню, включила чайник. На работу через час…
Кирилл прислонился плечом к косяку и сложил руки на груди, следя за мной каким-то голодным взглядом. Интересно ему, что я сейчас чувствую? Понять пытается?!
— Ир, простишь или нет?
Замерла с банкой кофе в руках… Горечь на языке стала невыносимой… Как мы прожили столько лет? Как находили общий язык, поддерживали друг друга, даже, казалось, понимали?..
Что он там хочет услышать в ответ? Медленно повернулась к нему, подняла взгляд в его глаза, в которых металось что-то похожее на неуверенность, и тихо, но ровно произнесла:
— Я простила, Кирилл, не утруждайся. Поезжай домой, ложись спокойно спать рядом со своей… — я запнулась, — любовницей… Забудь о том, что произошло… Просто забудь. Считай, что мне понравилось, или что этого вообще не было… Да что хочешь считай. Только уйди…
— Ир, ну зачем ты так… — я едва не поверила в этот пронзительный мученический голос, полный продирающего морозом раскаяния и сочащихся кровью душевных терзаний, когда он едва коснулся моей щеки тыльной стороной ладони…
Не поверила.
— Мне нужно на работу собираться. Тебе, наверное, тоже некогда… — я пожала плечами и вернулась к закипающему чайнику и кофе в чашке.
— Ир… — он позвал так, что сердце невольно ёкнуло… — Ира!
Не обернулась, метнулась к холодильнику, сосредоточенно уставилась на полки…
Лишь услышав, как хлопнула входная дверь, закрыла дверцу и медленно прислонилась к ней лбом…
Подошла к подоконнику, отодвинула штору…
Ясное солнечное раннее утро в противовес душной дождливой длинной ночи… Долгой, как полоборота вокруг Солнца…
Привычная жизнь по ту сторону окна. Машины, автобусы, велосипеды даже… Люди. Тысячи и тысячи людей, каждый день спешащих по этим тротуарам, газонам, улицам… И среди них я — никому не нужная неудачница и трусиха, истеричка и непутёвая жена, хреновая любовница и последняя шалава в глазах собственного мужа… И вся эта видимость чьей-то значимости и важности за окном — тоже обман…
Надо хоть стёкла помыть, прежние жильцы явно ни разу не утруждались этим…
А ещё у меня больше нет телефона. Непривычно…
Я не часто звоню кому-то, иногда за пару дней могу даже Алиску не набрать ни разу… Но это другое. Когда знаешь, что в любой момент можешь это сделать — на душе хорошо и спокойно, а сейчас как на необитаемом острове. Я даже не говорю про великую силу интернета и соцсетей…
Но, может, это и к лучшему — не возникнет искушения рассказать подруге о том, что сделал со мной Кирилл… Раньше мы с ней постоянно шептались об интимных подробностях личной жизни, а теперь почему-то совсем не хочется рассказывать о таком… Да и не поймёт она масштаб трагедии…
И туфли жалко, удобные были…