Прислонившись лбом к стеклу, смотрела на Ниву, припаркованную посреди двора и покрытую белой пенной шапкой шампуня. Кирилл то выходил на улицу, то снова пропадал из поля зрения в гараже, прижимая телефон плечом к уху и рассказывая кому-то про чей-то очередной косяк на стройке. В своей любимой манере, используя ехидный насмешливый тон, острые фразы и крепкие слова. Грустно улыбнулась — с Давидом, наверное, или с Мариком… Я даже завидую такому общению — лёгкому, непринуждённому, на своей волне… У нас с ним давным-давно так не получается…
Вчера Кирилл не обратил внимания на моё притихшее состояние, работать сел опять… Всё постепенно возвращается на круги своя… Скоро будет приходить ко мне на кухню со своей дурацкой чёрной папкой, заваливать весь стол якобы нужными бумажками и торопливо сдвигать их в кучу, когда я буду с осуждающим вздохом ставить перед ним чашку с кофе…
Почему приходил сюда, если в гостиной огромный стол и все удобства, а у меня тут жирные пятна во время готовки, брызги и прочие неприятности кухонных будней? Наверное, ему действительно нужно было это"…Ир, глянь, как думаешь…", нужно было хоть так быть рядом… Я злилась, безумно злилась на то, что мой стол занят, что у меня руки в муке и масло на сковороде кипит, а я должна смотреть на какие-то непонятные рисунки, цифры и формулы… Сейчас я отдала бы всё на свете за то, чтобы, узнав о моей беременности, Кирилл также продолжал приходить ко мне на кухню… У меня есть откидная дополнительная столешница, которой я никогда не пользуюсь, но я бы обязательно привыкла к ней…
Кирилл наконец нажал отбой, сунул телефон в карман брюк. Взял в руки пистолет и пустил мощную струю воды в крышу Нивы… Вздохнула, наблюдая за тем, как из-под быстро стекающих струек показывается блестящая отполированная поверхность машины…
Я вчера так и уснула на диване в гостиной перед телевизором, не решившись подняться наверх, но и не испытывая ни малейшего желания спать на тахте с своей комнате. Хотя и постельное бельё убирать тоже пока не спешила… Слишком всё шатко и хрупко, наверное…
Теперь вот — беременность… И о ней надо сказать. Найти слова, объяснить, может, даже убедить в том, что это хорошо и нужно нам обоим… Ну мне так точно.
Отвернулась от окна. Глянула на таймер духовки, в которой румянился огромный пирог с мясом и картошкой — десять минут ещё ждать. Потом песочные корзиночки надо поставить для пирожных…
Как? Ну как рассказать ему… Донести всё то, что сейчас камнем вины лежит на сердце… На какую болевую точку надавить, с какой стороны подойти к этой теме, удержаться от давления и откровенных уговоров, позволив ему самому решить для себя… Жалко его до безумия почему-то… И от этого рассказать хочется побыстрее, вот так в лоб взять и ляпнуть "я беременна", а потом пусть сам справляется с этим знанием… Только ждать, пока он что-то осознает для себя и примет решение, сил нет никаких… Пусть бы сразу либо обрадовался и закружил меня в объятиях, что в принципе исключается полностью, либо послал подальше и сегодня же купил квартиру… Саркастично усмехнулась — не убил бы только, нет Ирки — нет проблем… Но он же будет молчать, я же знаю. Будет изводить этим своим молчанием и каменным выражением лица. Впрочем, не исключено, что сначала матом покроет всё в пределах видимости, а уж потом лицо кирпичом сделает…
Вытерла выкатившуюся слезу… Духовка дзынькнула, сообщая о том, что пирог готов. Включила вытяжку и открыла дверцу, выпуская струю пара под потолок. Сейчас все эти восхитительные ароматы сочной картофельно-мясной начинки через вентиляционную трубу окажутся на улице и поплывут по двору, и Кирилл непременно "просто заскочит кофе глотнуть"… Улыбнулась, скомканным полотенцем доставая противень — успеть бы "случайно" нарезать пирог, чтоб хоть немного остыл… Господи, как же не хочется лишаться этого всего…
— Мурзик, твою мать!..
Прикусила губу, сдерживая смех — не прошло и пяти минут. А кот правда зараза, повадился спать на коврике прямо под дверью, я сама на него пару раз чуть не наступила. Мало ему диванов, кресел и стульев как будто бы…
— Привет, — Кирилл щёлкнул кнопку чайника, схватился за банку с кофе…
Напряглась почему от самого его присутствия…
— Я кофеварку давно в порядок привела, можешь пользоваться… — я, не поворачивая голову, тёрла губкой противень под краном.
— Да ну её, я так, быстренько… — он бросил взгляд в раковину. — Давай я заберу, у меня мойка там включена… Вон на пол уже вода натекла, оставь.
Пожала плечами, отставляя огромный поднос, который действительно гораздо больше раковины, и мыть его то ещё удовольствие. Я даже в душе его пару раз драить пыталась, а иногда вот Кириллу подсовывала в таких случаях, как сейчас… Но сегодня почему-то не хотела его беспокоить…
Поставила перед мужем тарелку, едва он, продолжая помешивать кофе, уселся на диван. Села на табуретку, сложила локти на столе как за партой, уставилась на свои отросшие ногти, которые я всеми силами старалась теперь поддерживать в приличном состоянии, но они всё равно явно нуждались в услугах маникюрного салона…
— Кирилл, я поговорить хотела…
Даже не глядя на него, почувствовала, как он напрягся… Словно воздух вдруг стал плотнее и заискрил разрядами тока…
Однако голос прозвучал достаточно мягко:
— Ну так говори, Ир.
Легко сказать говори… Я даже речь не подготовила… Впрочем, как всегда.
— Кирилл… — я так и не подняла на него глаза. — Помнишь, мы когда-то думали о детях…
Я замолчала, надеясь на что-то вроде вопроса "ты хочешь детей?"… Но Кирилл промолчал, лишь на мгновение задержал дыхание, электризуя воздух вокруг ещё сильнее… С громким стуком поставил чашку на стол и отодвинул её от себя…
Наконец отчётливо произнёс:
— Ну и?
Господи, как же хорошо Алиске, которой не надо никому ни в чём признаваться… В горле пересохло, а сердце бумкало как шальное…
— Я, кажется, жду ребёнка… — вздрогнула от собственных слов…
Отчаянно хотелось посмотреть в лицо мужа, увидеть в его глазах радость… Но я сидела и упорно изучала свои ногти. У нас нет на кухне часов со стрелками, но я почему-то вполне отчётливо слышала, как тикают секунды…
Кирилл тяжело поднялся из-за стола. Взял чашку, прошёл по кухне и выплеснул недопитый кофе в раковину… Включил кран, набрал воды, сделал несколько жадных шумных глотков…
Чувствовала, как кровь отливает от лица, как слабеют руки и потеют ладошки… Ну пусть уже скажет хоть что-нибудь, Господи…
Смахнула горячую слезу, хотя плакать совсем не собиралась. Нарушила молчание первая:
— Кирилл… Ты только не подумай, я…
— Чей? — просто сухой резкий голос, но от него почему-то волоски на теле встали дыбом…
Господи, я подумала, он сразу поймёт, что его…
Торопливо зашептала, так и не решаясь поднять на него глаза:
— Твой… Ему неделя всего… Тест показал… Я хотела тебе сказать, что перестала пить таблетки…
— Ну так почему не сказала? — резкий вызывающий тон, в котором несложно уловить закипающее раздражение…
— Думала, начну пить снова после месячных… — нелепая отмазка, но других у меня нет…
Кирилл молчал, стоя где-то за моей спиной. Наконец чашка звякнула о край раковины и послышались шаги… Очень надеялась, что ко мне, но он вышел из кухни, направляясь к выходу…
Ну неужели трудно сказать хоть что-нибудь?! Ну пусть поорёт в конце концов…
— Кирилл, подожди!.. — повинуясь порыву, бросилась следом за ним…
Он даже не оглянулся на мой зов. Догнала его уже на веранде, скользнула вперёд и упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь остановить…
Остановился, скидывая мои руки. Отвернул голову к окну…
— Кирилл, ну не уходи… Не злись… Ну пойми меня… — я чувствовала, как накатывает волна истерики. — Я же не виновата… Если ты не хочешь, то не надо… Я ничего не прошу же! Только квартиру… Ну если хочешь, если тебе так проще — ты вообще никогда о нас не услышишь больше…
Кирилл наконец повернул голову и посмотрел на меня в упор. Кажется, в его лице не осталось ни кровинки. Оно словно осунулось и потеряло подвижность, превратившись в неодушевлённую маску. Даже губы стали какого-то светло-бежевого цвета… Только глаза жили по-прежнему и, кажется, ненавидели…
— Ты совсем дура, Ир? — хриплый безжизненный голос. — Отойди.
Я осталась стоять на месте, давясь слезами, чувствуя, как внутри прорывает плотину… Разрыдалась в голос…
— Ну на что ты злишься, Кирилл? — я снова упёрлась ладонями в его плечи, не давая сделать шаг. — Ну я же не могу пойти на аборт, понимаешь? Мне лет уже сколько… У меня же последняя возможность… Ну почему ты меня не понимаешь? Я очень хочу этого ребёнка…
Кирилл обхватил мои запястья, снимая с себя мои руки. На мгновение сжал так, что я непроизвольно ойкнула и замолчала…
Видела, что он вообще не хочет разговаривать, что хочет уйти…
— Кирилл, ну что мне делать? — я бессильно выдохнула, глядя в его полные отчаяния и до боли знакомого упрямства глаза. — Ну что?! Скажи! Ну хочешь, я вообще уеду и…
Он тряхнул меня так, что клацнули зубы. Зашипел в лицо:
— Да прекрати ты истерику! Что я должен тебе сказать?! Ты же сама всё решила уже! Даже за меня, смотрю, решила! И что матерью стать готова, и что я отцом стать не готов… Всё расписала! Молодец! А месяц назад ты шлюхой подзаборной, как и твоя подруга-сука, стать решила! А до этого развестись решила… — его голос набирал обороты. — А ты помнишь, Ир, что ты мне ответила, когда я несколько лет назад намекнул в разговоре, что нам с тобой ещё детей растить?! Сидели тогда втроём с Давидом… Нет? Могу напомнить, хочешь?!
Я смотрела в его горящие яростью глаза, не веря всему происходящему… Конечно, я помню этот момент! Мы тогда поссорились, потому что Кириллу, кажется, не понравился мой салат… Это был новый рецепт, я очень старалась… Но муж сказал, что не хочет такой — с кинзой и чесноком… Было обидно до слёз… Зато Давид ел с удовольствием…
Кирилл помолчал немного, разглядывая пелену слёз в моих глазах.
— Ты сказала, Ир, что мужу никакие дети не нужны, потому что он даже жене внимание уделить не может… Только свою машину со всех сторон вылизывает… Помнишь? — в его глазах было что-то такое болезненно-острое, что разрывалось сердце…
Попыталась выдернуть руки, но он не отпускал. Прошептала, желая хоть как-то оправдать свои давнишние слова:
— Да, сказала! И что ты сделал, Кирилл?! Что ты сделал, когда Давид ушёл? Ты прямиком отправился в гараж вылизывать свою машину! Разве нет?!
— А что я должен был делать, Ир?! — он совсем сорвался на отчаянный крик…
— Должен был обнять меня! Сказать, что тебе нужны дети… Что ты будешь хорошим отцом… Что салат был вкусный… Что любишь меня и сделаешь всё для того, чтобы я была счастлива и меньше обижалась… — я говорила это, выдавливая наружу накопившуюся горечь, ядовитую и разъедающую всё вокруг…
Кирилл округлил глаза и невесело усмехнулся.
— Серьёзно, Ир?! Я должен был так сказать?!
Он опять отвернулся к окну, поджав губы и качая головой. Снова посмотрел мне в лицо…
— Ир, а какие тебе дети?! Ты же даже мужу внимания уделить не можешь! Только плиту свою натираешь без конца и сопли глотаешь… Сейчас поговорим, ты куда побежишь? Правильно, на кухню, плакать. Какие дети?
Я смотрела на него как на сумасшедшего.
— Ты сейчас серьёзно, Кирилл? — я изо всех сил дёрнула руки, но он держал крепко. — Я же… Я для тебя… Ненавижу! Ненавижу…
Я зарыдала, чувствуя, как душит изнутри какая-то бессильная несправедливая беспомощность…
Кирилл разжал пальцы, отталкивая мои запястья и глядя на меня с отчаянной злобой…
Отступила на шаг…
Он с насмешливым вызовом в голосе добавил:
— Ну что же ты, Ир?! Что-то я не заметил после этих слов, чтобы ты бросилась мне на шею с радостным криком о том, что ты будешь хорошей женой и сделаешь всё, чтобы я был счастлив. Обидно, да?! Ну ничего, Ириш. Я переживу. Привык за столько лет.
Он развернулся и шагнул к двери, намереваясь уйти…
— Кирилл!
Оглянулся, поднимая бровь…
— Ты ничего не сказал… Про ребёнка… — чувствовала, как дрожит и сипит голос, но мне уже было всё равно.
— Я всё сказал, Ир.
Он схватился за ручку и толкнул дверь… Остановился… Не оборачиваясь, устало произнёс:
— Я рад, Ир, что будет ребёнок. Только давай без этих бредней про квартиру, "уеду" и "больше не услышишь про нас". Тошнит уже.
Непроизвольно всхлипнула, подавляя остатки истерики и с жадностью впитывая его слова…
Он оглянулся и со вздохом протянул руку… Опрометью метнулась под неё, обнимая его за пояс и с восторгом чувствуя, как крепкая родная ладонь прижимает меня к широкой тёплой груди…
— Не горюй, Ир. Я буду хорошим отцом, — он внезапно усмехнулся мне в волосы. — Но салат тот был редкостной дрянью… Мне даже Давид потом об этом сказал…
Я от души пихнула его кулаком в бок, продолжая другой рукой сжимать вкусно пахнущую чёрную футболку и от души заливать её слезами. Всё-таки все они — скоты неблагодарные…
— Ну не плачь, Ир, — Кирилл наконец ослабил объятия. — Пошли на скамейке посидим. Погода, может, последняя…
Я кивнула, отрывая голову от его футболки, вытерла ладонями лицо.
— Ты же собирался куда-то… — я подняла на него глаза.
— Покурить я на улицу собирался, Ир, — муж как-то невесело усмехнулся. — Хотя, и выпить не отказался бы…
Он легонько приобнял меня чуть ниже плеч и со вздохом подтолкнул к приоткрытой двери.
Я улыбнулась распухшими от солёных слёз губами. Ступила на крыльцо, щурясь воспалёнными глазами на слепяще-голубое небо и яркую листву травы.
— Я сейчас… Умоюсь пойду… — я робко оглянулась, и Кирилл согласно кивнул на мои слова.
Он выглядел задумчивым, ушедшим в себя… Наверное, ему правда нужно покурить. И выпить тоже не помешает…
Спрыгнула со ступеньки и понеслась в сторону ближайшего крана у забора — домой правда возвращаться не хочется. Чувствовала облегчение… Да что там, ощущала фантастическую лёгкость, поднимающую тело в воздух. Ноги сами бежали по холодным плиткам дорожки, а я вдыхала запах свежескошенной травы и почти верила, что за спиной распустились крылья…
Я так боялась… Я просто выгорела изнутри за эти сутки, погрузившись в какое-то безнадёжное, густое как желе безвременье… И сейчас страшно. Не так, конечно, но всё же…
Нужно было по-другому… Нужно было чуть позже сказать, наверное… Когда я убедилась бы хоть немного в том, что он простил меня, когда подготовила бы почву под разговор… Но у меня не было сил держать это в себе. Я не смогла бы нормально жить и не думать о том, как он отреагирует на такую новость…
Включила кран и подставила ладошки под прохладную струю. С наслаждением плеснула в лицо искрящуюся на солнце воду…
Наверное, в глубине души я знала, что он не откажется от меня и от ребёнка в любом случае. Но мне так хочется, чтобы он тоже хоть немного радовался…
Приложила ладонь к животу… Маааленький мой… Теперь это стало словно естественной привычкой — вот так прикасаться к будущему малышу и замирать на несколько секунд, мысленно обращаясь к нему… Интересно, кто там? Хитрющая маленькая принцесса со светлыми волосёнками или молчаливый хмурый мальчишка с тёмным чубчиком? Мечтательно улыбнулась — неважно…
Ещё пару раз сполоснула лицо, чувствуя настоящий прилив сил. Может, сходить искупаться?!
Оглянулась на Кирилла, но из-за покрытой жёлтой вагонкой стены сарая лавочку не видно… Попозже, наверное, схожу. Оттянула широкий ворот футболки и промокнула стекающую по шее воду. С сияющей улыбкой запрокинула голову и уставилась в пронзительно-голубое небо… Господи, спасибо за эту маленькую жизнь внутри… За всё спасибо…
Закрутила кран. Обошла сарай, направляясь к скамейке… Притормозила и тихо вздохнула…
Кирилл сидел спиной ко мне, широко расставив ноги, упираясь в колени локтями и опустив голову. В пальцах одной руки тлела прикуренная сигарета, подушечкой большого пальца другой он вытер глаза… Шмыгнул носом…
Остановилась как вкопанная. Плачет?! Кирилл?! Глупый, радоваться же нужно…
Подавила желание метнуться к нему — в эту минуту, наверное, правда лучше не надо… Чего он там хотел? Выпить? Вот это ему сейчас, похоже, нужнее.
Тихонько отступила назад, повернулась и зашагала к дому. На кухне вытащила из морозилки бутылку, прихватила кусок ветчины, отрезала хлеба, взяла стопку, поставила всё на маленький поднос и снова вернулась на улицу. Чувствовала себя немного виноватой почему-то…
Молча села на скамейку, поставила поднос между нами.
Кирилл повернул голову, с удивлением посмотрел вниз, поднял на меня красные глаза, усмехнулся… С шумом втянул носом слёзы и сплюнул на траву. Вот не высморкаться-то нормально…
— Да, Ирка… — он покачал головой, словно не веря всему, что происходит. — Так только ты можешь…
Улыбнулась. Открутила пробку и налила невкусную густую жидкость в стопку. Протянула ему, и он сходу залпом опрокинул её в себя. Даже не поморщился, а меня привычно передёрнуло…
— Спасибо, Ир, — он поставил стопку обратно, пошуршал в кармане и сунул в рот новую сигарету.
Вздохнула. Хотелось пошутить, как-то разрядить обстановку, но ничего в голову не приходило. Мне совсем не нравился такой Кирилл. Тянуло растормошить мужа, разозлить в конце концов… Только бы не видеть его таким…
Кирилл снова шмыгнул, проглотил ком в горле и сделал мощную затяжку.
— А помнишь, Ир, как мы встречали всей толпой Арину из роддома? Ты тогда чуть не заплакала, когда взяла Руслана на руки… А мне не дала, сказала, что я не удержу… — он насмешливо покосился на меня. — Какой у них сейчас пацан бегает, да? Три ему? Или четыре…
Я тихо подсказала:
— Пять ему уже…
Тоска сдавила грудь… Я тогда совсем не хотела грубить мужу, когда он протянул руки к спящему крошечному малышу, просто мне самой хотелось подержать его подольше… Рявкнула случайно… Кирилл в тот день шутил и веселил всю компанию, а после моих слов замолчал — обиделся… Я видела это, но мне тогда было не до извинений — на мне лежала ответственность за весь праздник, потому что Арина после родов была совсем измученная и какая-то испуганная… А потом я думала, что Кирилл забыл об этом…
— Нашего-то подержать дашь? — Кирилл иронично поднял брови, повернувшись ко мне с кривой насмешливой улыбкой, а я увидела крошечную, ещё невысохшую слезу в уголке глаза…
— Дам конечно… Если будешь себя хорошо вести…
Он хмыкнул, а я уткнулась в его плечо и вжалась лбом в мягкий трикотаж футболки, стараясь не зацепить бутылку на стоящем между нами подносе, всхлипнула. Смешной же…
— Пойдёшь купаться? — я спросила без особой надежды, просто чтобы не молчать.
Кирилл с удивлением глянул на меня.
— Сейчас?
Нет, завтра. Ну что у него вечно за глупые вопросы? Я ещё про секс хотела намекнуть, но, похоже, лучше не надо — сбежит как пить дать в свой гараж.
Терпеливо вздохнула:
— Ну да… Сам говоришь — погода последняя…
Муж как-то растерянно пожал плечами и наконец сдался:
— Ну пошли, если хочешь…
Тихонько хмыкнула — а вот теперь не сбежит…
Но к огромному сожалению на берегу обосновались рыбаки в нескольких десятках метров друг от друга… От досады едва не плакала, возвращаясь в дом — надо же, так не вовремя! Впрочем, ничего удивительного — выходной же…
Кирилл тоже подавленно молчал, приобнимая меня за плечи и толкая дверь в дом…
— Пойду поработаю, Ириш… — он смотрел как-то виновато и совсем потерянно…
Кивнула, старательно изображая улыбку, и свернула в кухню. Я не ждала, что всё будет легко, но тем не менее было грустно…