4-й день каштана, Шуалейда шера Суардис.
Она проснулась бодрой, деятельной и полной сил. Она точно знала — все произойдет сегодня. Откладывать больше нельзя.
— Вот и я думаю, что откладывать некуда, — послышался голос Энрике.
Шу невольно вздрогнула. Упаси Двуединые, Энрике почувствует следы темной силы! Объясняться с ним, Бален и Каем по поводу двух любовников ей все равно придется. То есть по поводу темного шера Бастерхази в любовниках. Против светлого шера Дюбрайна они ничего не имеют. Но Роне… Ну почему, почему все так настроены против темных шеров?! Это несправедливо! И Шу им всем докажет, что Роне — хороший. Они сами увидят, когда Шу, Дайм и Роне станут едины.
Интересно, а Конвент признает единение за брак? Ведь по сути бракосочетание — это некое подобие единения, облегченная версия. Наверное, да. Вот будет смешно посмотреть на лицо его императорского высочества, когда он узнает!
— Утра, Энрике, Баль, — поздоровалась Шу, садясь на постели и почесывая тут же ткнувшуюся ей в бок Морковку за ушами. — Чудесный день. Артефакт с балкона Альгредо уже забрали?
— Разумеется. Мне нравится твой боевой настрой, — отозвалась Бален, по обыкновению явившаяся вместе с мужем.
Шу улыбнулась, вспоминая свое ночное похищение, призвала удобные одежки — бриджи, сорочку, мягкий жилет с внутренними карманами — и спрыгнула с постели уже одетой.
За ее спиной раздалось недовольное мрявканье: Морковке хотелось еще валяться и чтобы ее чесали.
— Что нам сегодня приготовил ужасного наш заботливый сенешаль? — спросила Шу, встряхивая распущенными волосами и заглядывая в зеркало.
— На удивление — ничего, — сказала Баль и позвала Морковку: — Кис-кис.
Та лениво спрыгнула с постели и с независимым видом подошла к Баль, мол, так уж и быть, позволю тебе себя почесать.
— Их императорское высочество пожелали завтракать в своих покоях, наедине с братом и темным шером Бастерхази, — отчитался Энрике.
— Энрике, объясни мне, зачем Люкресу сдался темный шер?
Капитан поморщился.
— Даже гадать не возьмусь, что за шисово дерьмо у их высочества в голове. Могу только надеяться, что в этих грязных интригах сдохнут оба. Или на худой конец попадут под трибунал.
Теперь настала очередь Шу морщиться.
— Ты слишком категоричен, Энрике. Шер Бастерхази — вовсе не концентрированное зло. Ты мог бы чуть больше доверять полковнику Дюбрайну.
Шу замолкла, видя отразившееся на лицах обоих Герашанов неприятие и понимая, что переубедить их невозможно. Нет таких слов в имперском языке, которые бы заставили их изменить мнение о темных шерах в целом и Роне в частности.
— Я очень надеюсь, что полковник хорошо понимает, с какой ядовитой змеей играет, и что эта змея не успеет его укусить. Надеюсь, ты в этих играх не участвуешь? И тебя не посетила мысль пустить в свой Источник темного шера?
Под пристальными взглядами Энрике и Бален Шу залилась жаром, но тут же разозлилась.
— Хватит подозревать меня в слабоумии. Какие бы мысли меня ни посещали, я сделаю как нужно. И сделаю это сегодня же. А вы мне поможете.
Оба Герашана подобрались, две пары глаз — серые и зеленые — опасно сверкнули.
— Отличная мысль, — кивнула Баль. — Предлагаю не откладывать.
— Темный артефакт второй, а то и первой категории, гильдия расстаралась, — продолжил за ней Энрике. — Светлый равной силы есть в сокровищнице, да хоть Фонарь Истинного Света.
— У меня есть кое-что получше, — усмехнулась Шу, призвала закрытый фиал с кровью Дайма и предъявила его Энрике. — Свет в чистом виде.
Посвящать Кая, Зако и Мануэля в свои планы Шу не стала. Помочь они ничем не смогут, а значит, ни к чему их и тормошить.
— Пойдешь с нами в Лес Фей, слушать русалок? — спросил Кай после завтрака.
— В другой раз, — покачала головой Шу. — Мне надо кое-что почитать.
Ей поверили и унеслись в парк, только Мануэль напоследок бросил на нее понимающий взгляд и украдкой показал сжатый кулак, мол, удачи тебе.
Удача. О да. Ей очень нужна удача. И твердость. Инициировать Линзу она должна сама и только сама. Сегодня же. Вот только как сказать об этом Роне и Дайму? Промолчать не выйдет, ей нужна помощь. Хотя бы в том, чтобы разогнатьобитателей Риль Суардиса подальше от башни Заката и не дать магической аномалии расползтись по всему дворцу.
Нет-нет. Не надо думать о побочных эффектах и возможной неудаче. Все получится. Она приручит свой Источник, а потом они с Даймом и Роне проведут ритуал единения. Мама не права насчет Роне. Он любит ее, он все поймет и не станет обижаться, что она все сделала сама.
Точно не станет.
Хотя, конечно, инициировать Линзу втроем ей было бы куда спокойнее.
— Шу, ты вся дрожишь. — Баль села рядом и обняла ее за плечи. — Куда делся твой боевой настрой?
— Никуда. Я… — Шу замялась, выдохнула, собралась с духом и сказала уже намного тверже: — Пойдем. Прямо сейчас. Я только позову Дайма, и пойдем.
Полковник МБ отозвался сразу, стоило о нем подумать. Теплом, запахом моря и сосен, ощущением ласкового прикосновения губ к виску.
«Я чувствую, ты полна решимости, моя Гроза. Сейчас?»
«Да. Пора, Дайм».
«Мы с Роне придем через пять минут. Люкресу сегодня полезно будет поспать».
«Нет! То есть… Дайм… Я… — Сжав кулаки для решимости, Шу выдохнула: — Я сама. Я буду инициировать Линзу одна. У меня есть твоя кровь и темный артефакт. Я справлюсь».
На мгновение Шу показалось, что она осталась одна. Но через миг ее снова обняли — мысленно, все так же мысленно — и осторожно спросили:
«Почему одна?»
«Так надо. Ты доверяешь мне?»
«Вы с Роне сговорились. — Дайм невесело усмехнулся. — Да. Я доверяю тебе, Шу. Но хочу знать, что случилось. Мы с Роне сейчас придем и все обсудим. Не начинай инициацию без нас, хорошо?»
«Нет! То есть… да, конечно. Через пять минут в западной галерее. Я начну делать барьер».
«Все будет хорошо, моя девочка».
От обещания Дайма она и в самом деле успокоилась. Раз он сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет. Обязательно.
Рональд шер Бастерхази. Тот же день, часом ранее.
Первым, что Роне увидел, едва раскрыв глаза — был семью екаями драный скорпион. Целый и невредимый, он растопырился на прикроватном столике, аккурат между кружкой шамьета и свежей газетой, которые каждое утро подавал Роне немертвый слуга.
Роне даже на мгновение прикрыл глаза, надеясь, что проклятая паучья игрушка ему примерещилась. Но не тут-то было. Скорпион блестел в лучах утреннего солнца и явственно ухмылялся. Мерзкой ехидной ухмылкой его темнейшества.
— Плюнь, мой темный шер. Не стоит злиться из-за этой дряни, — послышался рядом неприлично довольный и бодрый голос Дайма, и Роне обняли со спины. Обеими руками, крепко и уверенно. Как будто нет на свете ничего более естественного, чем темный и светлый шеры, просыпающиеся в одной постели. — У нас сегодня есть куда более интересные занятия.
— Ты прав, мой свет, — выдохнул Роне, отгоняя пакостное ощущение подвоха.
«Верь, верь Брайнону, дубина, — как наяву послышался насмешливый голос Паука. — Ты заслуживаешь остаться в дураках».
Отвечать галлюцинации Роне не стал. Еще чего! Самого Паука тут нет, а значит — никто и ничто Роне не помешает получить то, что ему нужно. И он не даст своей паранойе испортить этот прекрасный день. Первый день новой жизни. Первый день свободы.
— Ты тоже был прав, Роне, — сказали ему на ухо, не выпуская из объятий. — Шелковый халат и утренний шамьет в твоей компании — именно то, чего мне не хватало последние пятьдесят лет. Кажется, я уже привык.
— К халату и шамьету? — переспросил Роне.
— К тебе, мой темный шер.
Прикрыв глаза, Роне прижался спиной к Дайму, позволил себе расслабиться и провалился куда-то в бесконечный свет, выпустил наружу весь свой дар, всю суть — и растворился, врос и пустил корни…
— Если единение похоже на это, — обессиленно шепнул Роне, медленно возвращаясь в реальность, — то я понимаю Ману и его учеников. Я бы тоже…
— Тоже устроил бы мятеж?.. — так же тихо переспросил Дайм. — Или написал трактат?
— К Мертвому мятежи, мой свет. Кажется, я тоже привык. К тебе. Нет, к вам обоим.
— Ты обзаводишься хорошими привычками, мой темный шер. Магбезопасность одобряет.
— О, я сумел угодить Магбезопасности! Пожалуй, никаких трактатов. Пусть этот секрет останется только моим.
Дайм рассмеялся, вскочил с кровати и потянул за собой Роне — к горячему шамьету, уютному молчанию и ожиданию чуда. И если бы не семью екаями драный Люкрес, они бы не удержались, отправились вместе будить Шуалейду — и плевать, что и кто об этом подумает. Хватит скрываться и притворяться. Сегодня они проведут единение и станут супругами принцессы Суардис.
И никто не посмеет им помешать!
К его императорскому высочеству Роне с Даймом опоздали. Слегка. Люкрес уже проснулся и принимал утренний туалет. Светлому шеру он небрежно бросил:
— Ну-с, брат мой, с кем мы сегодня завтракаем?
— Канцлер Сальепус жаждет заверить вас в своей любви к императорской семье. А также две очаровательные шеры, которым вы вчера велели послать цветы.
— Я велел? Хм… Какой я предусмотрительный, однако.
— Вы даже предусмотрительно послали им приглашение к завтраку, — усмехнулся Дайм.
А Роне в очередной раз подумал: как удачно, что его императорское высочество повел себя с братом как последняя свинья! Будь они дружны — для Роне бы тут места не нашлось. И очень хорошо, что Люкрес уже никак не сумеет вернуть искреннюю привязанность Дайма.
Это позволит ему остаться в живых.
Пожалуй, Роне даже простит ему идиотские эксперименты со своей кровью, если Люкрес одумается и вспомнит, что брата вообще-то можно просто любить. По крайней мере, именно так поступают все нормальные люди, у которых есть братья.
За завтраком Люкрес был на удивление благодушен. И даже, о чудо, пригласил за стол не только Дайма, но и Роне. Да что там, он даже лейтенанта Диена позвал. Дивны дела богов! Или не богов, а одного полковника Магбезопасности, не чурающегося запрещенных ментальных воздействий.
Присяга Роне, по счастью, позволяла ему некоторую свободу маневра. То есть если бы Дайм пытался причинить брату вред, Роне пришлось бы ему помешать. Но хорошее настроение, вежливость и прилив галантности идут принцу только на пользу, а значит, и волновать его лишней информацией тоже не стоит. Благодушие и спокойствие кронпринца превыше всякой ерунды.
Успокоив таким образом собственные цепи, Роне мысленно усмехнулся. Каким наивным идиотом он был, когда завидовал Дайму, красующемуся за креслом Светлейшего в форме офицера МБ! Любимый ученик Светлейшего, обласканный судьбой императорский ублюдок, счастливый, богатый и свободный. М-да. Знал бы он тогда, сколько между ними общего! Может быть, совсем иначе бы реагировал на попытки светлого шера как-то сблизиться, принял бы хоть раз его приглашение посидеть в ресторации вместе с Саламандрой и прочими ассистентами магистров.
А, пустые сожаления. Что-то Роне расслабился и размяк. Рановато.
И вообще, странно, что Шуалейда все еще не проснулась и не зовет их. Линза ждет.
При мысли о том, как именно они закончат инициацию Линзы и ритуал единения, Роне невольно улыбнулся.
— Возлюбленный брат мой, вы позволите покинуть вас ненадолго? — вклинился Дайм в беседу о южных винах, сопровождаемую дегустацией этих самых вин. — Нужно позаботиться о безопасности вашей драгоценной невесты.
Люкреса упоминание невесты не порадовало. Странный, глупый недошер. Предпочесть двух бездарных дур прекраснейшей Грозе! Двуединые жестоко посмеялись над ним, не позволив разглядеть сокровище под собственным носом. Впрочем, Двуединые правы. Сокровище — его и Дайма. Кронпринцу тут делать нечего. Гроза на него и не взглянет.
Странно только, почему ее зов услышал только Дайм, но не Роне.
— Ступай, Дамиен. Передай нашей драгоценной невесте нашу любовь и восхищение.
— Непременно, брат мой. Если не возражаете, темный шер Бастерхази отправится со мной.
— Возражаю, — нахмурился Люкрес. — Темный шер нужен нам здесь.
— Он скоро вернется, брат мой. С вами останется лейтенант Диен.
— Дамиен! — Кронпринц капризно дернул плечом. — Мы желаем, чтобы темный шер Бастерхази остался с нами. Ты сам говорил, что нам нужно больше внимания уделять темным, и сам же пытаешься лишить нас удовольствия!
— Ни в коем случае, брат мой. Раз вам нравится общество темного шера, не смею вам мешать.
Дайм поклонился, внутренне кипя от злости, и быстрым шагом покинул гостиную кронпринца, где тот изволил завтракать.
«Я организую тебе вызов от Конвента через несколько минут, Роне. Приходи к башне Заката, мы с Шуалейдой будем там».
«Хорошо, мой свет».
И так же мысленно позвал:
«Шу, девочка моя?»
Ему никто не ответил. Странно. Очень странно. Ведь она только что разговаривала с Даймом! Не могла же она закрыться от Роне ментальным щитом? Нет, только не после этой ночи! Чушь какая!
Ладно. Чушь или нет, он скоро выяснит. Надо только удрать отсюда. А то Люкрес, видите ли, находит удовольствие в его обществе! Вот только по императорскому обыкновению забыл спросить, находит ли Роне удовольствие в обществе самого Люкреса! А кстати, можно и не жать вызова через Конвент.
Ответив на какой-то идиотский вопрос одной из дам, Роне поймал ее взгляд и послал немножко могильного холода, запаха червей и отвращения. Совсем чуть.
Сиятельная шера тут же передернулась и схватилась за бокал с вином. Но промолчала. Дура.
Второй дуре Роне выдал слегка больше, показав самого себя в виде голодного упыря.
Сработало. Дура испугалась достаточно, чтобы это почувствовал Люкрес, и ему это не понравилось. Он кинул задумчивый взгляд на дверь, только что закрывшуюся за Даймом, потом — на Роне.
— Ваше императорское высочество очень добры к полковнику Дюбрайну. Приятно видеть такое единство семьи Брайнонов, — внезапно перевел тему канцлер.
— Мы любим нашего брата Дамиена, — милостиво кивнул Люкрес.
— С ним рядом как-то… э… светлее. — Сальепус выразительно покосился на Роне. — Мне не показалось, даже вы, темный шер Бастерхази, сегодня как-то… э… больше радуетесь жизни?
Роне насквозь фальшиво улыбнулся Сальепусу.
— Вы удивительно проницательны, канцлер.
Тот едва заметно поежился, что не укрылось от Люкреса. Как и мгновенное охлаждение фрейлин и их желание сбежать подальше от страшного и ужасного Роне, ведь полковник Магбезопасности ушел, и их больше некому защитить.
— Ступайте к Дамиену, темный шер, — распорядился Люкрес. — Мы не можем отбирать у нашего дорогого брата его помощника.
— Благодарю, сир, — поклонился Роне.
— Да-да, ступайте скорее, темный шер, — чуть не вытолкал его прочь Сальепус. — Не заставляйте Магбезопасность ждать.
Разумеется, исчезнуть прямо из гостиной Роне себе не позволил, хоть и хотелось. Дошел до двери ножками, ножками, едва не бегом. И, едва выйдя за порог, открыл пространственный разлом прямиком к башне Заката. Не совсем в нее, дураков нет соваться в центр аномалии, а в западную галерею второго этажа.
Дайм и Шуалейда были там. Рядом. Вместе чертили руны на полу — Дайм объяснял и показывал, Шуалейда повторяла и напитывала силой, взятой прямиком из Линзы. Прекрасная картина. Почти идиллическая. Вот только Дайма Роне чувствовал, а Шуалейду — нет. Словно она не хотела его видеть. Словно что-то замышляла.
Проклятье! Паранойя, утихни! Все хорошо. Наверняка ее ментальному молчанию есть какое-то объяснение. Да та же Линза! Рядом с Линзой все искажается, все дело в ней. Только в ней!
— Помощь темных шеров принимается? — негромко спросил Роне, когда Шу дочертила руну.
Услышав его, Шу вскинулась, просияла и бросилась к нему в объятия.
— Роне! Роне, у меня получается!
Она так искренне радовалась, так горячо его целовала, что Роне облегченно выдохнул. Вот. Все в порядке. Она рада его видеть. Она ждала его. И странный взгляд Дайма… да нет же. Никаких странных взглядов. Они не могли сговориться за его спиной… Боги, какой бред, о чем сговориться-то?! У них одна цель. Линза и единение. И нечего опять вспоминать скорпиона и паучью насмешку. Никто не собирается оставлять его в дураках. Шуалейда слишком маленькая, чтобы играть многоходовку и так гениально притворяться…
Проклятье. То есть Шуалейда — маленькая, а Дайм — в самый раз, да? Полковник МБ. Императорский бастард. Который вполне может жениться на принцессе Валанты, провести единение с ней одной, свалить на темного шера безумие или гибель сумасшедшего братца, отправить «коварного темного колдуна» на эшафот, а потом занять место Люкреса в очереди на трон. Первое место. Единственное. Император ни за что не откажется от возможности посадить на трон после себя шера-зеро.
Светлого.
Только светлого, без темных пятен на репутации.
Боги. Что за чушь! Дикая, невероятная чушь! Дайм не стал бы… Нет, Дайм ни за что не стал бы обманывать! Да невозможно обманывать так, как этой ночью.
Или возможно?! Дюбрайн сорок лет водит за нос Светлейшего, Темнейшего и императора с их печатями. Он виртуозно врет даже сам себе, так что провести Роне он мог. Вполне мог. Но зачем?!
«Останешься в дураках, дубина», — просвистел сквозняк, и опять с интонациями Паука.
— Роне? — Шуалейда в его руках напряглась, заглянула ему в глаза. — Что-то случилось? Ты передумал?
Она спросила это с такой надеждой, что Роне вздрогнул.
Шуалейда надеется, что он передумает… инициировать Линзу на троих? Проводить ритуал единения? Проклятье, да что за ерунда ему лезет в голову! Это все паучий подарок виноват. Паук не может дотянуться до Роне сам, вот и пудрит мозги опосредованно, через подарочек.
Да пошел он! Роне не позволит ему собой управлять! Он не поверит в обман и предательство. Потому что ни Дайм, ни Шу его не обманут и не предадут.
— Нет, конечно же нет. Мы все сделаем, как собирались. — Роне крепче обнял Шуалейду, нежно поцеловал ее в губы. — Все будет хорошо, моя Гроза.
Показалось, она хотела что-то сказать, но передумала. Только кивнула. Отвела взгляд. Всего на миг, но этого мига хватило, чтобы страх снова схватил Роне за сердце. Мерзкой, холодной паучьей лапой.
— Надо закончить барьер, мои прекрасные шеры, — вмешался Дайм.
Подошел. Обнял их обоих.
— Да. Барьер, — согласилась Шуалейда. — Я оставила Герашанов с Каем. На всякий случай. Они будут в Лесу Фей, так что если что-то пойдет не так…
— Все пойдет так, моя Гроза, — уверенно сказал Роне. — Но твоему брату в самом деле лучше быть в Лесу Фей.
Она быстро кивнула и отвернулась рисовать следующую руну. Роне последовал ее примеру. Руны барьера, руны отворота и нейтрализации. Медленное, размеренное дыхание. И десять раз повторить про себя: все хорошо. Все получится.
— Ну вот, защита готова, — сказал Дайм. — Можно приступать.
— Ага, можно, — откликнулась Шуалейда.
— Идем. — Роне протянул ей руку.
— Я… — Она отступила на шаг, кинула быстрый взгляд на Дайма, потом снова на Роне. — Я должна сделать это сама. Одна.
До Роне не сразу дошло, что именно она сказала. Наверное, потому что Дайм не отреагировал. Как будто уже знал. Знал? Или именно он это и придумал? Многоходовочка. Идиотизм! Если Дайм хочет корону империи…
— Мы сделаем это вместе, моя Гроза. — Роне шагнул к Шуалейде. — Не бойся и не слушай никого. Делай то, чего хочешь сама.
— Я… я хочу инициировать Линзу одна. Так нужно, Роне. Иначе не получится. Мама не позволит.
— Почему? Дюбрайн, может, ты объяснишь, что происходит? — Роне очень старался говорить спокойно, но сам чувствовал — не выходит. Бушующее внутри него пламя рычит и воет, рвется наружу и вот-вот спалит тут все к шисам собачьим.
Нельзя. Нельзя пугать девочку. У нее в голове и так полная каша. Надо ей помочь, наверняка опять кто-то ей что-то наговорил, и она мечется, сама не понимая, что творит.
— Объясню, мой темный шер. — Дайм шагнул к нему, одновременно задвигая Шуалейду себе за спину. — Мы с тобой страхуем Шуалейду здесь, она инициирует Линзу, а затем втроем проводим ритуал единения. Поверь, злить хранителя Линзы — плохая затея.
— Дюбрайн, ты несешь ерунду. Линза — это всего лишь Линза. Она подчинится тому, кто способен ее взять. Нам. Троим.
— Роне, успокойся.
— Я спокоен, Мертвый подери! Тебе не шестнадцать лет, Дюбрайн, ты прекрасно понимаешь, чем это все грозит. Шуалейда еще маленькая. Инициировать Линзу, едва достигнув совершеннолетия — это же бред! Взрослые, опытные шеры ломали шею на этом деле!
— Я справлюсь, Роне! — из-за спины Дайма выкрикнула Шуалейда.
В ее голосе отчетливо слышалась паника. Да что там в голосе, этой паникой было пронизано все вокруг — и да, Роне снова чувствовал ее, ментальные щиты слетели к екаевой бабушке.
— Бастерхази, перестань пугать нашу девочку. Шу справится. Ты сам ее учил.
— Но я в чем-то ошибся, да, Брайнон? Это твоя идея — избавиться от меня? Не будь идиотом, мой свет, я нужен тебе! Ты получишь свою шисову корону империи, против нас вместе никто и квакнуть не посмеет! Не дури, прошу тебя.
Дайм покачал головой, и Роне осекся. Слишком упертая решимость была во взгляде светлого шера.
— Сам не дури, Бастерхази. Мы будем втроем. Ты нужен мне, ты нужен нам обоим. Просто немного терпения и доверия.
— Я не позволю ей рисковать. — Роне вплотную приблизился к Дайму, упер ладонь ему в грудь. Светлый шер ожидаемо закаменел, но накрыл его ладонь своей. — Ты слышишь, Шу? Мы должны сделать это вместе! Я не пущу тебя одну!
— Роне, пожалуйста. Поверь мне, так надо! — жалобно попросила она, отступая еще на пару шагов. — Я люблю тебя! Я люблю вас обоих! Но Линзу я должна… Я должна одна!
— Нет, Шу, не смей!
Она сделала еще шаг назад, а Роне попытался шагнуть вперед, отодвинуть Дайма… Только не отпустить ее, не потерять то прекрасное и драгоценное, что уже рассыпается прахом, как и любая иллюзия…
И тут светлый шер выставил щит. Одновременно с ним то же самое сделала Шуалейда. Роне на мгновение остановился, не желая верить в ложь и предательство. В то, что те двое, кого он полюбил, кому доверился, отказываются от него. Лишают его единственного шанса на свободу и счастье. Шанса, который он ждал, который он лелеял и пестовал всю жизнь.
«А я тебя предупреждал, дубина. Брайнонам верят только дураки! — словно наяву послышался голос Паука. — Ничего ты не получишь!»
— Получу! — выкрикнул Роне, чувствуя, как внутри него разрастается ослепительная, сводящая с ума боль. — Тебе не удастся заморочить мне голову!
— Остановись, Роне. Прошу тебя! — потребовал Дюбрайн.
Хмуро. Властно. О нет, так не просят. Так Магбезопасность требует от врагов империи безоговорочной сдачи и капитуляции с последующей показательной казнью.
Враги. Они — враги. Нельзя было ни на миг забывать об этом. Полковник МБ и темный шер не могут любить и доверять друг другу. Никогда. Что ж. Этого урока Роне никогда не забудет, как и своих идиотских надежд на настоящее единение.
Плевать. Он обойдется. Ему хватит одной только Линзы, чтобы стать свободным.
Роне в самом деле остановился. Свернул стихийные потоки.
— Ладно. Видишь, я верю тебе. — Роне поднял руки открытыми ладонями к Дюбрайну. — Раз ты считаешь, что так нужно, значит, так и будет. Шуалейда, прекрати уже дрожать. Я не причиню тебе вреда, — пообещал Роне чистую правду, встретившись с ней взглядом.
Он в самом деле не причинит ей вреда. Она нужна ему живая, полная сил и влюбленная. В него. Никакого вреда, одна сплошная польза.
Чтобы ей проще было поверить, Роне даже отступил на полшага, и только Двуединые знают, чего это ему стоило.
— Ты правда позволишь мне? Роне! — просияла девчонка, ее щит ослаб…
— Конечно, моя Гроза. Я люблю…
— Беги! Шу, беги! — крикнул Дюбрайн, не позволив Роне договорить, и в тот же миг потоки света взвились, пытаясь отпихнуть Роне…
Поздно.
Поздно, возлюбленный враг мой!