…жизнь и верность принадлежит Темному Брату. Нет для Руки Его другой жены, кроме службы Ему, и нет другого сына, кроме приказа Его.
21-й день холодных вод (некоторое время назад), Суард, Рональд шер Бастерхази.
В каждом городе есть улочка, не обозначенная ни на одной карте. Безымянный тупик.
Ветхие дома здесь жмутся друг к другу, нависают над мостовой разномастными балкончиками. Стены словно припорошены пылью забвения, тусклые окна слепы. Солнце никогда не заглядывает в Безымянный тупик, здесь не кричат дети и не лают собаки. Сюда не забредают случайные прохожие, а местных жителей никто и никогда не видел. Говорят, в Ночь между годами тупик полон призраков: раз в год Темный Хисс выпускает своих мертвых слуг из Бездны напиться света зеленой луны и собрать долги — обещанные ему души. Еще говорят, что, ступив однажды на древние камни этой мостовой, будешь приходить сюда снова и снова, пока не отдашь Хиссу все тепло своего сердца и не превратишься в холодного упыря. Много историй, одна другой страшнее, ходит про Безымянный тупик — улочку, которая есть в каждом городе. Улочку, которую может найти любой, если ему будет чем заплатить гильдии.
Рональд шер Бастерхази в страшные истории не верил — он творил их сам. Иногда.
Но не сегодня.
Ради сегодняшнего визита он надел новый образ: толстопузый ирсидский торговец в полосатых шальварах и круглой шапочке с кистями, смуглый до черноты и жадный до изумления. Полпред Конвента, призванный блюсти законность и благолепие, регулярно навещал ткацкую лавку, но ни разу не появился здесь в собственном облике, ибо не пристало благородным шерам иметь дело с ткачами.
С любопытством разини «торговец» разглядывал отвалившуюся мозаику и выщербленные булыжники мостовой, пыльные витрины и кем-то забытую посреди мостовой телегу без колес. Остановившись напротив мануфактурной лавки, такой же ветхой и заброшенной, как все в Безымянном тупике, он толкнул дверь под облупившейся вывеской, на которой только и можно было разобрать, что грубо нарисованные портняжные ножницы. Звякнул колокольчик. Торговец, ловко обходя спрятавшиеся в полумраке груды ящиков, тюки и рулоны, направился к конторке, освещенной фонарными жуками в стеклянном шаре.
Смуглый, выдубленный ветрами ирсидец за конторкой мало походил на мирного торговца мануфактурой. В его длинной косице седых прядей было больше, чем черных, кисть левой руки заменял протез гномьей работы, а левую бровь наискось пересекал шрам, приподнимая уголок глаза и придавая лицу недоверчивое и недоброе выражение. Но главной достопримечательностью его был не шрам, а глаза. Такие черные, что невозможно было различить зрачков. Знающие люди говорили, что если заглянуть бие Махшуру в глаза, в ответ на тебя посмотрит Ургаш.
Когда-то бие Махшур был гробовщиком, затем — лучшим убийцей во всей Валанте, а при нынешнем Мастере Ткаче ведал казной и служил управляющим.
— Приветствую, достопочтенный соотечественник! Да пребудет благословение Двуединых над вашим славным домом! — с гортанным ирсидским акцентом поздоровался гость и, разумеется, прямо посмотрел бие Махшуру в глаза. Ему всегда было интересно, посмотрит ли Бездна на него или дождется личной встречи.
Не посмотрела. Глаза как глаза. Никакой печати Тьмы и прочих так любимых беллетристами эффектов, разве что застарелая усталость и пустота, свойственная всем убийцам.
Едва кинув взгляд на «торговца», Махшур встал и поклонился — как благородному шеру. Роне давно интересовало, как Хиссовы слуги распознают шеров под личиной. Среди ткачей не бывает одаренных, первый из ритуалов посвящения Хиссу магов то ли убивает, то ли сводит с ума. Но ведь распознают! Даже Дюбрайна, даром что шер-дуо, можно обмануть, но не этих. Как-нибудь надо поймать одного ткача и изучить, наверняка результаты будут более чем интересными.
— Приветствую, уважаемый. Я доложу Мастеру о вас.
— Не утруждайтесь, любезный, — отмахнулся Роне.
Обогнув конторку и благополучно миновав все ловушки, поставленные Махшуром исключительно для поддержания навыка, Роне толкнул неприметную дверь и спустился по истертой за века темной лестнице.
Диего бие Морелле, Мастер Ткач. Там же и тогда же.
Диего бие Морелле, владелец преуспевающей конторы перевозок «Морелле и сыновья», узнал о госте, едва тот ступил на выщербленную мостовую Безымянного тупика. Страницы тома Хроник Мертвой Войны, которые Диего привычно читал перед обедом, подернулись рябью, и сквозь строки проступило единственное слово: «Заказ».
Вдохнув доносящийся снизу аппетитный запах паэльи, Диего крикнул:
— Фаина, не садитесь без меня, я скоро!
Снизу отозвались недовольным, но понимающим звоном кастрюль. А Диего бросил печальный взгляд на залитый солнцем абрикосовый сад за окном и, прихватив том Хроник, шагнул за дверь-картину. Фонарные жуки почуяли человека и зашуршали в колбах по стенам, освещая винтовую лестницу и подземный ход, соединяющий респектабельный двухэтажный особняк на улице Серебряного Ландыша с замшелой развалюхой. Триста двадцать три быстрых шага, едва слышный скрип механизма, отодвигающего стенную панель, и Мастер Ткач оказался на месте.
В серой холодной комнате без окон не было мебели, кроме двух каменных стульев и каменного же стола между ними. Пустого стола, если не считать письменного прибора, массивного бронзового колокольчика и таких же портновских ножниц. На дальней от двери стене тускло светился сдвоенный треугольник Хисса, прямо в середину его были вделаны простые портняжные ножницы с обернутыми кожей кольцами. Собственно, больше никаких украшений в комнате и не было.
К приходу гостя Мастер как раз успел вынуть из кармана домашней куртки черную ленту с бессмысленными загогулинами и повязать на лоб, сесть на демонски неудобный каменный стул с высокой спинкой и раскрыть книгу. В книге под словом «заказ» уже проступило имя заказчика и сумма, которую следовало с него спросить. Все прочее, кроме денег, Темный Брат брал сам.
Гость по старой традиции явился в новой личине и по той же традиции не дал себе труда постучать в дверь. Что ж, эта комната принадлежит Брату, а не Мастеру Ткачу, и если темному шеру не угодно выказать Брату уважение — достопочтенного Ткача это не касается.
— Светлого дня. — Диего неторопливо встал и отвесил поклон, словно купец купцу. Гость едва уловимо поморщился. Мастер про себя усмехнулся и предложил, жестом указывая на второй демонски неудобный стул. — Не желаете ли шамьету?
— Благодарю, не стоит, — традиционно отказался гость.
Его паранойя давно и прочно вошла в столичные легенды. Хотя предполагать, что придворного мага отравят шамьетом в конторе гильдии Ткачей, право слово, было смешно. Тем более что шамьет всегда удавался Махшуру просто на диво.
— Как вам будет угодно, — кивнул Мастер, позвонил в колокольчик и сел обратно на свой каменный стул с предусмотрительно положенной на него вышитой подушечкой. — А я, пожалуй, выпью.
Придворный маг смерил его нечитаемым взглядом и вольготно расположился на своем стуле — без подушечки, но так, словно вместо каменного пыточного инструмента под его седалищем было наимягчайшее кресло.
— И что же привело столь занятого человека в нашу скромную контору? — дождавшись явления безмолвного Махшура с чашкой шамьета, спросил Диего.
— Одно небольшое дело и один неофициальный вопрос. Пожалуй, начнем с дела, достопочтенный Мастер.
— Внимательнейшим образом вас слушаю, — кивнул Диего и положил ладонь на раскрытую книгу.
Придворный маг сделал замысловатый жест пальцами, над столом повисло изображение — объемное, в цвете, — обернулось вокруг оси и растворилось.
— Узнаете?
— Разумеется.
— Эта вещь нужна мне в течение пяти дней.
— Принято. С вас… — Мастер заглянул в книгу, где уже был записан предмет заказа, и назвал сумму.
На стол прямо из воздуха упал кошель с золотом: ровно столько, сколько было запрошено.
Диего привычно подавил желание придушить темного шера и утопить в ближайшей сточной канаве вместе с его же золотом, прибавив тройную цену заказа, чтобы соблюсти закон гильдии. Но как бы ему ни хотелось избавить Суард от заразы, Мастер очень хорошо знал пределы собственных возможностей. А в этом деле Брат вряд ли станет помогать своей Руке — не против собственного потомка, темного шера.
— В течение пяти дней заказ будет у вас, — ровно ответил Диего.
Придворный маг усмехнулся и закинул ногу на ногу. Со дна его глаз полыхнуло алым, личина словно бы потекла, позволив проступить истинному облику: благородного красавца с ястребиным профилем. Он наслаждался застарелой ненавистью Мастера и даже не думал этого скрывать.
— Ну-с, а теперь ответьте мне, достопочтенный Мастер, какого екая ваша гильдия нарушает закон империи и берет заказы на членов королевской семьи?
Удержать каменное лицо оказалось непросто. Не столько потому, что гильдия нарушила условия договора, подписанного три с лишним сотни лет назад с императорской семьей Брайнон, сколько потому, что Мастеру сообщил об этом придворный маг. А значит, раскол в гильдии — не плод его паранойи, а самая реальная реальность. И необходимо срочно, немедленно что-то с этим делать.
Вопрос в том — что? Если по букве закона ячейки гильдии в других городах Валанты подчиняются не ему, а лишь воле Брата, и столичный Мастер — лишь первый среди равных? Ох уж эти теологические диспуты и неоднозначные толкования! Как будто без них ткачам недостаточно увлекательно живется.
— Все в воле Брата, — невозмутимо ответил Диего и с удовлетворением отметил почти неуловимую глазом алую вспышку в глазах гостя. Темный шер в гневе, и это прекрасно. — Гильдия не обязана отчитываться перед светской властью, это — во-первых. Во-вторых, заказа на королевскую кровь не было в его книге. — Диего выразительно погладил ладонью открытую страницу Книги Теней. — В-третьих, даже если заказ был взят Мастером… допустим, Кардалоны, лишь Брат решает, чью нить обрезать.
— Не сомневаюсь, что вы можете процитировать закон гильдии целиком, Мастер. — Ноздри хищного носа раздулись, черные глаза с алыми угольками на дне прищурились. — А я могу вам так же процитировать закон империи, гражданином которой вам повезло быть. Но давайте опустим формальности и посмотрим на суть дела. Итак. Вас обошли и подставили, Мастер. Кто и как — вам виднее. Заодно подставили гильдию, и если я дам делу ход, вполне возможен пересмотр договора и, как следствие, гильдия может оказаться вне закона.
— Сомневаюсь, что Конвент решится спорить с Братом, мой темный шер.
— Спорить с Братом — вряд ли, но трактовать его волю — легко.
— Что ж, цену вы озвучили. И что же вы желаете получить от гильдии такого, что не оплачивается золотом?
— Не от гильдии. От вас лично, — тонко улыбнулся придворный маг. — Сущую малость, Диего бие Морелле. Всего лишь одно «да», когда оно мне понадобится.
На этот раз удержать маску невозмутимости было еще сложнее. Конечно же, Брат дарует своим Рукам защиту от светской власти и неприкосновенность частной жизни, но, видимо, не в этот раз. И наверняка об имени Мастера, данном ему при рождении, придворному магу сообщил кто-то из гильдии. Впрочем, Мастер даже догадывался, кто именно.
Придется предпринимать срочные меры. Жаль. Он хотел дать мальчикам еще немного времени, но Брат явно указывает, что времени больше нет.
— Да уж, сущая малость, — одними губами усмехнулся Диего. — Но вы ее не получите. Гильдия предпочтет общаться с Конвентом напрямую, а не через его представителя в Валанте.
— Но перед этим вам придется объяснить Мастерам Ткачам остальных шести королевств, как так получилось, что вы лично нарушили закон гильдии. Не думаю, что вы предпочтете лишиться одного из сыновей… Орис бие Морелле — весьма многообещающий молодой человек. Он так похож на свою мать, Фаину. — Придворный маг с притворным сожалением покачал головой. — Бедняжка, вы так на ней и не женились. Нехорошо называть мать своего сына домоправительницей.
Мастер выслушал придворного мага все с тем же непроницаемым лицом. Что ж, если темный шер знает его имя — логично, что знает и остальное… Впрочем, раз он упомянул лишь Ориса, в самом деле родного сына Мастера, но не Себастьяно — знает он далеко не все. Темный Брат надежно хранит по-настоящему важные тайны. И пока Брату угодно, эта тайна таковой и останется.
А оба сына, равно родные Мастеру, останутся с ним.
— Как вам известно, темный шер, у меня шесть сыновей, и все — приемные, с благословения Брата, — сказал Мастер.
— О, ваши сложные отношения с Братом и законом гильдии меня не интересуют, достопочтенный, — сыграл в отступление придворный маг. — Как и отношения гильдии с Конвентом. Я готов сделать вам одолжение в обмен на такую же маленькую любезность в будущем. Исключительно по-родственному, ведь мы с вами оба так или иначе принадлежим Брату и выполняем его волю.
Придворный маг коснулся двумя пальцами левой стороны груди, горла и правой стороны груди — ритуальный треугольник, знак уважения Брату. Мастер повторил его, снова положил ладонь на Книгу Теней и почувствовал отчетливое тепло. А опустив глаза, прочитал новую строчку:
«Заказчик: Рональд шер Бастерхази. Объект заказа: личная услуга от Диего бие Морелле. Оплата: личная услуга от Рональда шера Бастерхази. Принято».
— Вы правы, темный шер, — подняв глаза, без улыбки сказал Мастер. — Все мы исполняем волю его. Сделка, видит Брат.
— Сделка, видит Брат.
На мгновение ласковая тьма укутала Мастера, подтверждая: он все сделал правильно. Сделка угодна Брату.
— С вами всегда приятно иметь дело, Мастер, — кивнул придворный маг, на сей раз с едва заметной, но искренней улыбкой: прикосновение божественной воли грело его так же, как и Мастера. — До встречи.
Мастер лишь склонил голову в знак согласия. Да, до встречи, темный шер. Гильдия по-прежнему к вашим услугам и по-прежнему не берет заказы на вас. Такова воля Брата, но вам об этом знать не обязательно.
Рональд шер Бастерхази. Там же и тогда же.
Из Безымянного тупика Роне выходил насвистывая. День определенно удался. Сделать должником самого Мастера Ткача — дорогого стоит, и плевать, что Роне пока понятия не имеет, для чего ему пригодится только что купленная услуга. Спасибо тебе, Темный прародитель, от всего шерского сердца!
И пожалуй, стоит прямо сегодня заглянуть в Алью Хисс, побеседовать с его настоятелем Риллахом Черным. Мудрейший человек. Или не человек. Говорят, оба настоятеля — Риллах Черный и Халлир Белый — суть отражения Брата и Сестры. Тем более стоит побеседовать. Роне сейчас как никогда нужна подсказка, на правильном ли он пути. Нет, не знамение и не многозначительная цитата из священной книги. Всего лишь подсказка — вроде того нежданного озарения…
Ведь это было озарение, а не насмешка Брата? О, кому, как не темным шерам, знать, как прихотливо и непостижимо бывает чувство юмора их божественного прародителя!