Один, облокотился на стол, устало потерев глаза. Рана на боку неприятно зудела, не позволяя как следует сосредоточиться. В эту ночь он так и не смог уснуть, вновь и вновь прокручивая в голове слова Евы. Прижимая к себе спокойно спящую девушку, он разрывался от двойственных чувств. Воин в нём, желал добиться того, ради чего жил больше десяти лет свой жизни. Он хотел мести, хотел наказать каждого, кто принимал участие в том ночном пожаре. Ева была там, принимала участие или нет, но она была. Разве этого не должно быть достаточно, для того чтобы наказать, убить её, наслаждаясь каждым мгновением. Но что-то животное в нём отказывалось отпустить Еву, ощущая яростную потребность прикасаться к ней, защищать, чувствовать рядом с собой.
Он твёрдо знал, как должен поступить, и для этого ему необходимо получить ответы на свои вопросы, даже если каждый ему придется выбивать кулаками. И чем скорее он сделает это, тем быстрее избавится от этого ублюдка, который так долго отравлял ему жизнь. Решительно встав из-за стола, Один направился к двери.
Внутренний дворик был полон воинов, занятых тренировкой. Обнаженные по пояс, обливающиеся потом, мужчины яростно сражались, оттачивая каждое своё действие. Каждое движение равняло их с дикими животными, борющимися за свою территорию.
Именно это дикое желание защитить своё, толкало его убить Гаррика. И не просто убить, а растерзать. Сначала, он думал, что единственным его желанием было отомстить за Клэр, но, теперь, начал в этом сомневаться. Всё чаще и чаще мысли занимала только Ева, а всё остальное почему-то отошло на второй план.
Чертыхнувшись, он приблизился к низкому строению, с недавних пор приспособленного под тюремное помещение. Кивнув Кэлу, воину, несущему караул около тюрьмы, содержащей своего единственного пленника, Один сильно толкнул дверь. Поморщившись, он пригнул голову, понимая, что помещение явно не предусмотрено для таких высоких людей. Один мрачно усмехнулся, увидев Гаррика, привалившегося к стене. Он и не сомневался, что этот поддонок испытывает такие же неприятные ощущения от низкого потолка.
— Ты — кротко бросил Гаррик, увидев приближающегося к нему мужчину. Поднявшись на ноги, он настороженно посмотрел на Одина, понимая, по какой причине тот пришёл к нему.
— Мне нужны ответы — спокойно сказал Один — И ты ответишь на каждый заданный мною вопрос.
— Почему ты так уверен в этом? — мрачно усмехнувшись, спросил Гаррик, сжимая кулаки, ощущая, как тяжёлые цепи оттягивают руки. Поморщившись, он передернул плечами. Раны от плети всё еще беспокоили его, не давая спокойно спать. Но он был рад этому, потому что, каждая бессонная ночь взращивала в нём ещё большее желание увидеть под своими ногами бесчувственное тело этой твари.
— Потому что так я продлю твою жизнь ещё на некоторое время. В ином случае, ты умрешь, сегодня же — сделав еще пару шагов к Гаррику, Один остановился, презрительно осматривая мужчину.
— И какие же ответы тебе нужны?
— Нога Евы. Кто это сделал? — голос Один был также холоден, как сама зима. Внешне абсолютно спокойный, он с трудом сдерживал себя, от желания размазать Гаррика по стене.
— Конечно, это был я — невозмутимо произнёс Гаррик, приближаясь к нему, насколько позволяла цепь, прикованная к стене. Бесстрастное лицо Одина не выражало ни единой эмоции, будто его абсолютно не волновало, то, что сказал Гаррик — Каждый след от ножа и огня, моих рук дело. Я наслаждался каждым движением, каждой секундой её боли. Я слушал крики и наслаждался.
У Одина не было времени раздумывать. Не просто гнев, дикая ярость затмила рассудок, весь контроль покинул его. Мощный удар кулака, врезавшегося в лицо Гаррика, откинул его к стене, заставив медленно осесть на землю. Хрипло рассмеявшись, он повернул голову, сплёвывая кровь на грязный пол. Взревев, Один подскочил к нему, с силой прижимая ногой к полу, чем резко оборвал смех. Теперь, уже совершенно не сдерживая себя, Один прорычал, глядя Гаррику прямо в глаза.
— Ублюдок. Ты никогда больше не прикоснёшься к ней. И быстрой смерти не получишь. Поверь мне. Каждый день я буду приходить, а ты будешь кричать, моля остановиться. А я буду наслаждать каждым мгновением. Поверь мне. Когда я закончу, ты будешь желать смерти.
Презрительно оттолкнув от себя уже Гаррика, Один бросился к двери, пинком распахивая дверь. Выскочив на улицу, он запрокинул голову, яростно зарычав, отчего Кэл, обнажил меч, приняв боевую стойку.
— Следи за ним — резко бросив приказ воину, Один стремительно направился к конюшням, желая как можно скорее убраться отсюда. Сейчас он был не в силах смотреть на Еву, видеть её беззащитное лицо, представляя её в руках Гаррика.
— Один был у твоего отца — взволнованный голос Лиры, внезапно раздавшийся за спиной, заставил Еву подскочить от страха.
Выпрямившись, она бросила мокрую тряпку, прекращая драить пол на кухне. Опасливо обернувшись, и убедившись, что Глэдис не видит этого своеволия, Ева облегченно вздохнула, вытерев мокрый лоб. От усталости ломило спину, и девушка была рада передохнуть.
Теперь, когда у неё была возможность прекрасно выспаться ночью, ей больше не нужно было сбегать из комнаты с первыми лучами рассвета. Всю ночь, она ощущала рядом с собой крепкое мужское тело, а его сильные руки, как никогда прежде прижимающие её к себе. Страха не было, напротив, она даже наслаждалась этими странными ощущениями.
Посмотрев на Лиру, Ева увидела беспокойство на её лице. Так же как и Ева, Лира понимала, чем это всё может закончиться. Что если, после разговора с Гарриком, Один вновь станет прежним, забыв о том, что говорил ей прошлой ночь. Ведь совсем не давно, после слов её отца, она видела, что он готов убить её.
— Давно? — сдавленно произнесла Ева, стараясь не паниковать раньше времени.
— Говорят, что он пробыл у него совсем не долго. Но когда вышел оттуда, даже воин, стоящий на карауле не решился заговорить с ним. Что-то очень сильно разозлило его. После этого он как угорелый понесся к конюшням.
Обхватив себя руками, Ева старалась сдержать дрожь. Теперь, ей точно не жить. Он опять поверил Гаррику, а не ей.
— Что же мне делать? — со страхом спросила Ева, беспокойно поглядывая на Лиру.
— Что здесь происходит? — голос Глэдис раздался как гром среди ясного неба, заставив теперь уже обеих девушек подпрыгнуть от страха.
Резко развернувшись, Ева увидела главную повариху. Необъятная грудь женщины так резко поднималась и опускалась, что складывалось ощущение, будто ей совершенно не хватает воздуха. Лицо, покрытое от злости красными пятнами, было поистине ужасным. Отшатнувшись, Ева испуганно сглотнула комок в горле, появившийся от страха.
Удивительно быстро Глэдис приблизилась к девушкам. Остальные служанки стояли у стены, перешёптываясь и с усмешкой наблюдая за происходящим. Встретившись взглядом с одной из них, Ева поняла, почему главная повариха появилась так внезапно. Она и не сомневалась в том, что каждая из этих девушек, кто-то в тайне, кто-то совершенно явно, таит на неё свои обиды. Зависть в их глазах постоянно преследовала её, заставляя чувствовать себя действительно виновной в том, что ей удавалось раз за разом избегать тяжёлых затрещин от Глэдис. Но не в этот раз.
Пощечина, обожгла щеку Евы, заставив схватиться за горящее лицо. Сжав зубы, она настолько явно ощутила удар, что теперь ей казалось, будто вся ладонь поварихи отпечаталась на её лице.
Рядом изумленно ахнула Лира, не успевшая сделать ни единого шага, что бы предотвратить случившееся. Переводя испуганный взгляд с Евы, безмолвно держащейся за покрасневшую щеку, на Глэдис, стоявшую с видом победителя, Лира прошипела:
— Вы ответите за это.
Одна из служанок испуганно вскрикнула, отшатнувшись к стене. Никто не сомневался в том, что речь идет об Одине. Все в замке знали о свирепости нового господина, каждый не раз видел, как ревностно он относится к Еве. Что же будет, когда он увидит столь явный след на лице девушке?
Недовольно оглянувшись на насмерть перепуганных служанок, Глэдис сложила руки на дородной груди, показывая, что её не напугать пустыми разговорами.
— А мне всё равно! Пусть все знают! Я не потерплю у себя на кухне грязных подстилок.
Слезы навернулись на глаза Евы. Закусив губу, она задержала дыхание, мысленно умоляя себя не плакать. Наверное, Глэдис права. В глазах всех окружающих, она была именно бесправной вещью их господина. Одина совершенно не волновали её чувства, для него она и правда была только подстилкой, которая была необходимо ему только в постели. Он и сам не единожды говорил ей об этом.
Устало посмотрев на Лиру, Ева мягко высвободила свою руку. Пора приступать к своей работе, ведь именно Один отправил её сюда. И он наверняка знал, с каким отношением ей придётся столкнуться.
— Ева, пошли отсюда — умоляюще прошептала Лира.
Не обращая внимания на девушку, Ева окунула тряпку в ведро. Замерев на мгновение, она уставилась в своё отражение в воде. Даже сильно замутненная, она хорошо отражала покрасневшее лицо. След от руки теперь проступил сильнее, обещая в скором времени превратиться в хороший синяк.
— Ева — взмолилась Лира.
— Пошла отсюда! — прорычала Глэдис, окончательно потеряв терпение. Развернув Лиру к себе, она сильно схватила её за руку, потянув к выходу из кухни. Еще никто и никогда не смел перечить ей, так, как делали это две проклятые девчонки.
— Не трогайте меня — прошипела Лира, отталкивая от себя разъярённую женщину.
Взмахнув рукой, Глэдис была готова влепить привычную пощечину упирающейся девушке. Сама не заметив, как сделала это, Ева в секунду подскочила на ноги, полная решимости предотвратить неизбежное. Нет, она не позволит ударить близкого ей человека. Посмотрев на тряпку в своей руке, она, недолго думая, бросила её в Глэдис, с удовольствием отмечая, как меняется выражение её выражение лица. Грязная вода, потоками стекала с волос поварихи, а сама тряпка оставила красный след, так схожий на пощечину.
Глядя, на теперь уже ошарашенное лицо главной поварихи, Ева не могла поверить, что решилась на такое. Всю жизнь, она терпела. День изо дня, её били и унижали. Но, не смотря на то, что она не могла защитить себя, она никогда не позволит обидеть Лиру.
— Что здесь, чёрт побери, происходит? — рык Джеймса нарушил повисшую на кухне напряжённую тишину.
Едва услышав мужской голос, Ева испуганно отскочила от Глэдис, торопливо вытирая руки об платье.
— Джеймс! — воскликнула Лира. Улыбнувшись, она стремительно бросилась к нему, не сомневаясь в том, что теперь, он поможет Еве.
Прижав Лиру к себе, Джеймс, оглядел всех присутствующих на кухне, с неожиданной для себя яростью, отмечая красный след на лице Евы. Он, и раньше подозревал, что девушке будет нелегко жить, когда каждый в замке знал о её нынешнем положении. Но не смотря на это, он точно знал, что Один будет разъярён от одного только вида синяка на щеке Евы. Почему то, даже он сам, был в гневе от одной мысли, что кто-то поднял руку на беззащитную девчонку. После того, как он своими глазами увидел, как Ева заботливо отнеслась к Одину в тот момент, когда он был ранен, теперь, ему, было, тяжело относится к ней с прежним презрением.
— Что с ней? — спросил он у Лиры, непроизвольно вдыхая аромат её волос. Прижимая к себе стройное тело девушки, он искренне удивлялся тому, что так долго сдерживался от того, что бы ни сделать Лиру своей во всех смыслах этого слова.
— Она ударила её — прошептала Лира, кивком указывая на притихшую Глэдис. В этот момент даже её испугало ледяное выражение глаз Джеймса, которым он смерил повариху, заставив ту испуганно сжаться от дурного предчувствия.
Презрительно усмехнувшись, Джеймс посмотрел на Еву. Он прекрасно знал таких людей как Глэдис. Способные унижать только беззащитных, они быстро поджимали хвост, едва встретив более сильного противника, способного дать достойный отпор.
От пристального взгляда, которым одарил её Джеймс, Еве стало не по себе. Смутившись, она прижала руку к щеке, стараясь скрыть от него позорный след. Интересно, когда Один узнает о том, что она ударила главную повариху, как он накажет её?
Нахмурившись, Джеймс оглядел всех служанок, теперь уже испуганно прижимающихся к стене. В их глазах он видел страх, и именно он был тому причиной. Им хватило только одного вида на его свирепое лицо, что бы понять, что поступок Глэдис не останется безнаказанным.
Отодвинув Лиру в сторону, Джеймс не торопливым шагом направился к Еве. Остановившись перед испуганной девушкой, он аккуратно прикоснулся к её подбородку, приподнимая лицо для лучшего обзора.
— Я видел, как ты заступилась за Лиру. Но, думаю, Один будет недоволен еще одним синяком на твоём теле — спокойно произнёс мужчина. Не смотря на то, что он был не таким отчётливым, как синяки на шее, этот след достаточно хорошо выделялся на нежной коже, не заставляя долго задумываться над тем, каким образом он появился.
Изумленно посмотрев на Джеймса, Ева не могла поверить, в то, что только что услышала. Неужели, он и, правда, одобрил её поступок?
— Кто-нибудь ещё пострадал от рук этой женщины? — спросил Джеймс, посмотрев на служанок, по-прежнему ютившихся у стены.
Понимая, что её положение сейчас хуже, чем когда-либо, Глэдис, посмотрела на девушек, умело показывая взглядом, что будет с ним, если они посмеют сказать, хотя бы одно слово против неё.
— Все — тихо проговорила Ева, набравшись храбрости. Она видела, как испуганно девушки опустили глаза, едва увидев угрозу главной поварихи, и не сомневалась в том, что они никогда не посмеют сказать что-нибудь против Глэдис. Пусть они и испытывали зависть, думая, что у неё есть особые привилегии, но каждая из них достойна лучшей жизни, а не ту, что была у них сейчас.
Услышанные слова подтвердили догадку Джеймса, заставив его еще сильнее рассвирепеть. Подойдя к Глэдис, Джеймс вкрадчиво произнёс:
— Вы больше никогда не появитесь на этой кухне. Теперь ваши обязанности будет исполнять кто-нибудь другой. И думаю, никто от этого не пострадает. Окончательное решение, будет принимать Один. И вы можете не надеяться на снисхождение.
Восхищенный вздох вырвался у девушек, которые в полном изумлении, наблюдали за происходящим. Они не могли поверить, в то, что теперь навсегда будут избавлены от тяжёлых пощечин и тумаков. И все это благодаря той, которую они так сильно ненавидели.
— Да как вы смеете! — закричала Глэдис, взмахивая руками — Никто и никогда не жаловался на меня. Эта подстилка просто поливает меня грязью!
— Ева сказала правду — тихо произнесла Мэри, одна из служанок. Оттолкнувшись от стены, она не смело подошла к Джеймсу. Поймав одобрительный взгляд Лиры и Ева, девушка не смело улыбнулась, наконец, набравшись храбрости.
— Эта женщина и правда била нас. Каждый раз, за любую провинность. Да и без повода тоже было — Мэри посмотрела на других девушек в надежде найти поддержку с их стороны.
Переглянувшись, служанки утвердительно закивали, старательно избегая взгляда Глэдис. Посмотрев на Еву, они с благодарностью улыбнулись. Если бы не она, все осталось бы по-прежнему, ведь после долгих лет ежедневного гнета, им было нелегко пойти против главной поварихи. Но сейчас, они хорошо понимали, что это Ева дала им единственный шанс получить свободу.
Окончательно потеряв терпение, Джеймс махнул рукой, сделав знак Коллуму, вовремя появившемуся в дверях кухни.
— Выведи эту женщину, и проследи, что бы она больше никогда не появлялась на кухне.
Полностью уверенный в том, что приказ будет незамедлительно исполнен, Джеймс схватил Лиру за руку, уводя её прочь. Она с трудом поспевала за ним, спотыкаясь на каждом шагу.
— Джеймс, остановись хоть на секунду. Прошу тебя! — взмолилась Лира, потянув мужчину за руку.
Наконец, прислушавшись к её мольбам, Джеймс остановился, по-прежнему не выпуская руку Лиры. Взглянув в его лицо, Лира прижалась к нему, закинув руки ему на шею. Заглянув в его глаза, девушка нежно улыбнулась.
— Спасибо — проговорила Лира, еще теснее прижимаясь к нему, и чувствуя, как напряглось его тело.
— За что? — нахмурившись, спросил Джеймс.
— За то, что ты заступился за Еву, и остальных девушек.
Удостоверившись в том, что рядом никого нет, Джеймс прижал Лиру к стене, запуская руки в мягкие волосы.
— Ты можешь поблагодарить меня — закрыв глаза от наслаждения, Джеймс ухмыльнулся.
— Как? — Лира недоумённо посмотрела на него.
— Ты можешь поцеловать меня — пробормотал Джеймс, впиваясь взглядом в нежные губы девушки.
Смущенно покраснев, Лира быстро прижалась к его твердым губам в скромном поцелуе, исполняя желание Джеймса. Простонав, он обхватил девушку, практически припечатывая её к стене. Теперь уже совсем недавно скромный поцелуй, превратился в яростный, сминающий все на своем пути.
— Ты же помнишь, что ты моя? — прорычал Джеймс, на мгновение, оторвавшись от сладких губ.
— Да — прошептала девушка, ни на секунду не забывая об этом. Она и не хотела, забывать. Она любила этого мужчину, надеясь, что и он, когда-нибудь полюбит её.