Удобнее перехватив меч, Один сосредоточенно наблюдал за Джеймсом, стоявшим напротив. На тренировке, они не были друзьями, только воинами, оттачивающими искусство боя. Таков был закон Одина, и все до единого старались его придерживаться.
Настороженно, словно зверь, вышедший на охоту, Один обошел Джеймса, двигаясь по кругу. Даже будучи сосредоточенным на противнике, от его внимания не ускользало ничего, что происходило вокруг. Именно эта внимательность помогала ему оставаться живым и непобедимым.
В такие моменты, в нем было намного больше животного, чем человеческого. И это его полностью удовлетворяло. Ему нравилось ощущение единения с природой, с ее дикой сущностью. Его разум полностью освобождался от тревожных мыслей, и эта отрешенность делала его неуязвимым.
Продолжая двигаться, Один не упускал из виду Джеймса, сумев точно подметить его стремительное движение. Зарычав, он взмахнул мечом, мастерски отразив удар, теперь уже переходя в активное наступление. Перестав сдерживаться, он полностью отдался сражению, раз, за разом нанося молниеносные удары.
Обливаясь потом, мужчины совершенно не замечали усталости. Достойные противники, ни один из них не собирался сдаваться и боролся до победы.
Продолжая наступать, Один оттеснял Джеймса, тем самым загоняя в ловушку. Собрав в себе всю ярость и злость, он взмахнул мечом, нанося поражающий удар, от которого Джеймс не смог устоять на ногах.
Один опустил меч, и хмуро посмотрел на друга, распростертого на земле.
— Мы закончили, — протянув руку, Один помог Джеймсу подняться на ноги.
— Ты как всегда силён, — тяжело дыша, уважительно проговорил Джеймс.
Стряхнув пот, застилающий глаза, он посмотрел на друга, отметив его помрачневший вид.
— Ты сейчас к нему? — спросил он у Одина, сообразив, в чем дело.
Кивнув, Один подошел к бочке с водой, собираясь смыть с себя пот и внезапно нахлынувшую усталость. Ему дико не хотелось видеть Гаррика, и он едва сдерживался от желания, наконец, избавить себя и других от его отравляющего присутствия.
Но сейчас, он не мог позволить этому случится. Было много причин, которые останавливали его. Но совсем скоро наступит тот час, и он сделает то, о чем так давно мечтал. А пока ему остается только наслаждать тем, что Гаррик находится в его руках. И каждый день исполнять то, что он ему обещал.
Быстро ополоснувшись ледяной водой, Один натянул рубашку. Подняв свой меч, он передал его Джеймсу. Отправляясь к Гаррику, он никогда не брал с собой оружие, полагаясь только на свои кулаки. Он не собирался давать этому ублюдку не единого шанса на побег. А в том, что Гаррик не смирился со своей участью пленника, он не сомневался.
Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Джеймса, Один направился к Гаррику. Кивнув воину, охраняющему небольшое помещение, Один открыл дверь, поморщившись от нахлынувшего затхлого запаха.
Пройдя вглубь, он остановился перед Гарриком, который невозмутимо сидел, прислонившись спиной к стене.
— А, это опять ты, — насмешливо проговорил мужчина. Оглядев Одина, он неторопливо встал на ноги. — Чем обязан?
Не собираясь отвечать на заданный вопрос, Один остановился рядом с Гарриком, спрятав сжатые в кулаки руки в карман. С каждым разом ему было все сложнее сдержаться и не убить этого поддонка в ту же секунду. Сейчас у него была единственная возможность усмирить, хотя бы на некоторое время, своего внутреннего зверя.
— Ты готов? — прорычал Один.
Не дожидаясь ответа, он достал ключ от цепей и быстро освободил одну руку Гаррика. Усмехнувшись, тот потер покрасневшее запястье, наблюдая как Один отошел к противоположному краю стены и теперь приковывает свою руку к вбитым в стену цепям. Эти цепи он использовал каждый раз, когда приходил к Гаррику.
— Ты не должен быть таким правильным, — голос Гаррика был наполнен насмешкой. — Будь я на твоем месте, то, не задумываясь, убил бы тебя.
Сплюнув на землю, Один презрительно посмотрел на мужчину. Ему не нужна была легкая победы, он не хотел иметь преимущество перед Гарриком, и поэтому перед самой дракой ставил себя в равные с ним условия, самостоятельно приковываясь к стене.
— Тебе никогда не быть на моем месте. Ублюдки, как ты, долго не живут. Они быстро находят свою смерть. Об этом я позабочусь. Будь уверен. Но прежде, ты пожалеешь обо всем, что натворил. — прорычал Один, в бешенстве дернув цепями.
Не собираясь больше тратить время на бессмысленные разговоры, он стремительно бросился в драку. Эта была другая битва, совершенно не схожая с тренировкой с Джеймсом. Здесь и сейчас, он был только зверем, мстящим за одну убитую жизнь и за одну искалеченную.
Сейчас, находясь на равных условия, они использовали все, что было им под силу, с каждым разом нанося друг другу, все более безжалостные удары. И, даже не смотря на предыдущее сражение, Один чувствовал, как в нем бурлят силы. В этом сражении не было места усталости. Именно здесь, все, что он долгие годы скрывал в своей душе, выходило на поверхность. Ненависть, боль, дикая жажда убийства. Все это выплескивалось из него, оставляя свои разящие следы на теле Гаррика.
Уклонившись от удара кулака, Один взмахнул рукой, обхватывая болтающейся на ней цепью, шею Гаррика, и прижимая его спиной к себе в удушающем захвате.
Зарычав от охватившего искушения еще сильнее сжать шею бьющегося в его руках мужчины, Один быстро оттолкнул его от себя.
— Я, твое наказание. Ты никогда не получишь легкой смерти, — прошипел Один, отгоняя от себя желание покончить с этим раз и навсегда.
Упав на грязный пол, Гаррик схватился за шею, лихорадочно откашливаясь и сплевывая кровь из разбитой губы.
— Ты еще пожалеешь, что не убил меня в этот момент, — прохрипел Гаррик, из последних сил поднимаясь на ноги. — Тебе никогда не получить прощение ни от короля, ни от своей семьи. В их глазах, именно ты, а не я, навсегда останешься убийцей, — оскал исказил и без того дьявольские черты лица Гаррика. — Только мы с тобой знаем, что произошло там, много лет назад. Тебе не выйти из этой игры победителем.
Услышав произнесенное, Один засмеялся, но в этом смехе не было ничего веселого. Безумные нотки, звучащие в нем, заставили кровь в жилах Гаррика застыть от страха.
— Мне не нужно ничье прощение! Я заберу лишь то, что принадлежит мне по праву. И это твоя жизнь. Ты отдашь её, хочешь того или нет, — быстро освободив свою руку от цепей, Один подошел в Гаррику. — Ты даже представить себе не можешь, с каким наслаждением я любуюсь твоей кровью на своих руках. И это незабываемое ощущения во много лучше, чем вид твоей быстрой смерти.
— Ублюдок, — прорычал Гаррик, с долей восхищения оглядывая могучую фигуру своего противника, пока тот вновь приковывал его к стене. Сейчас, даже не смотря на свою показную браваду, он чувствовал, что вновь и вновь проигрывает Одину.
Проверив цепи, Один в последний раз посмотрел на Гаррика, а затем широким шагом направился к выходу. После того, как он получил небольшое удовлетворение, ощутив боль своего врага, он чувствовал сбивающую с ног усталость.
Распахнув деревянную дверь, он с жадностью вдохнул освежающий воздух. Один знал, что играет с огнём, оттягивая смерть Гаррика, но ничего не мог с собой поделать. Потребность видеть эту тварь, скулящую и молящую о прощении, была намного сильнее, чем все остальное. Плевать, он ни на секунду не пожалеет о своём решении.
Скрипнув зубами от злости, он сильно сжал руки, чертыхнувшись от внезапной резкой боли. Нахмурившись, он осмотрел себя, и только тогда заметил кровь на кулаках. Кровь его врага, и его кровь.
Почувствовав невыносимую потребность поскорее смыть это с себя, Один стремительно пересек внутренний дворик. Оставалось всего пара шагов до бочки с водой, как он остановился, натолкнувшись взглядом на Еву, торопливо скрывшуюся в дверях конюшни. Если бы у него не вошло в привычку подмечать даже малейшие детали, то он никогда бы не заметил ее, так быстро она юркнула в спасительное укрытие.
— Что задумала эта девчонка? — прорычал Один, совершенно позабыв о том, что совсем недавно собирался сделать. Прищурившись от пришедшей ему в голову мысли, он заледенел от охватившего его приступа ярости. — Черт бы ее побрал! Неужели она опять собирается сбежать?
Чувствуя, как с каждой минутой его все сильнее охватывает бешенство, Один направился вслед за девушкой, не собираясь позволить ей выполнить то, что она задумала. Подойдя к двери, он остановился, глубоко вздыхая и стараясь успокоиться. Ему не стоит показывать ей, насколько его разозлила одна только мысль о возможном побеге.
Ничего не получалось. После встречи с Гарриком, в его теле все еще бродила ярость, которая только сильнее разгорелась, едва он увидел Еву.
Отбросив эти бесполезные попытки, Один с неудержимой злостью пнул дверь, злорадно ухмыльнувшись тому звуку, который она издала, соприкоснувшись со стеной. Он знал, что это здорово напугает Еву, что бы она там не делала.
Громкий рык и звук распахнувшейся двери, раздавшийся за спиной, заставил Еву подскочить от страха. Отскочив от стойла, где все так же спокойно стоял Пепел, она резко повернулась, встречаясь взглядом с разъяренным Одином. Нет! Как же он нашел ее здесь? Ведь она была так внимательна, и у нее всегда получалось выбрать подходящее время. Но не сегодня.
Чувствуя, как от страха зашевелились волосы на затылке, Ева вскрикнула и быстро спрятала руки за спину, стараясь как можно скорее скрыть от Одина красное яблоко, которое только что хотела скормить его коню.
Это было ее яблоко, она получила его на завтрак. С трудом сдержав дрожь страха, она живо вспомнила, каким может быть наказание, если в ее руках увидят еду. Спина тут же заныла, будто по ней вновь прошлись плетью. Съежившись, Ева еще крепче сжала руки за спиной.
— Что ты прячешь? — Один пересек разделяющее их расстояние, приближаясь к испуганной девушке. — Показывай!
Отскочив на подгибающихся ногах, Ева практически прижалась к стене, стараясь оказаться дальше от нависающего над собой мужчины. Его устрашающая фигура поднимала в девушке волну безумного страха, который она никак не могла побороть.
— Живо! — заорал Один.
Сжав кулаки, мужчина стиснул зубы, чувствуя, что окончательно теряет терпение. Сейчас ему до безумия хотелось схватить эту глупую девчонку и как следует встряхнуть, что бы из ее головы навсегда вылетели любые мысли о возможности сбежать от него.
Вздрогнув, Ева сама не заметила, как выпустила из рук злосчастный фрукт. Замерев от ужаса, она могла только смотреть на то, как Один поднимает подкатившееся к его ногам яблоко.
— Яблоко? — саркастически приподняв бровь, удивленно спросил Один. — Зачем ты его прятала?
Ева отвернулась, не зная, что ответить, что бы избежать наказания. Или ей, все же, стоит ожидать удара? Этот мужчина был совершенно непредсказуем, и она не понимала чего ожидать от него в следующий момент. Ударит ли он ее, или сделает что-нибудь еще хуже?
Глубоко вдохнув, Один откинул голову назад, скрипнув зубами от досады. Схватив Еву за руку, он резко привлек ее к себе. Вскрикнув от боли в крепко сжатых руках, девушка запрокинула голову, заставив себя посмотреть на разозленного мужчину.
— Я сказал, говори. — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Это мое яблоко. Я его не крала. — прошептала Ева, не отрывая взгляда от его ледяных глаз. Ей было трудно говорить, но она понимала, что мужчина не успокоится пока не получит от нее ответ. Может, если он все же хочет выслушать ее, то она сможет убедить его в своей правоте?
Один мог ожидать любого ответа, но только не такого. Он думал, что она начнет защищаться, умоляя простить ее. Но нет. Она все говорила о каком-то яблоке, будто то было ее оправдание.
Что здесь было не так?
Оглядевший по сторонам, Один искал какие-либо подтверждения, доказывающие, что она и правда решила сбежать от него. Но все было как обычно. Тишина конюшни нарушалась только фырканьем лошадей, которые совершенно не обращали внимания на находившихся рядом с ними людей.
— Да мне плевать на то, от куда у тебя это яблоко, даже если ты его и украла, — прорычал Один, посмотрев на Еву. — Неужели ты думала, что я позволю тебе сбежать от меня?
— Что? — непонимающе переспросила Ева, удивленно посмотрев на державшего ее, в крепких руках, мужчину. О чем он говорит? — Я не собиралась сбегать.
— Тогда зачем ты здесь? — прорычал Один, поражаясь с какой легкостью девчонка разыграла искреннее удивление, услышав его вопрос. — Ты что, за идиота меня держишь? Тайком, прибежала сюда, просто так?
Хмурясь, он смотрел на Еву, надеясь найти на ее лице хоть одну эмоцию, доказывающую, что она нагло лжет ему. Но нет. В ее глазах он видел только неподдельное удивление, будто она и правда была поражена.
Как она может так хорошо притворяться? А если это и не так, то какого черта, тогда она делает на конюшне, если не собирается сбежать? Может быть, она просто решила его обмануть?
— Я пришла на конюшню, что покормить твоего коня, — едва слышно прошептала Ева.
Она даже предположить не могла, что ее ожидает такой взрыв ярости. Оттолкнув девушку от себя, Один резко прижал ее к стене. Вскрикнув от изумления, Ева схватилась за его руки, зажмурившись от резкой боли, прострелившей ногу. Чувствуя, как темнеет в глазах, Ева судорожно вздохнула, надеясь, что приступ скоро пройдет.
Не обращая внимания на ее состояние, Один грубо высвободил свои руки и поставил их по сторонам от ее головы, что бы она не могла ускользнуть от него. Наклонившись, он прошипел прямо в лицо побледневшей Еве.
— Я не ослышался? Ты пришла сюда одна, что бы покормить Пепел?
— Да, — едва заметно кивнула Ева. Прикрыв глаза, она облегченно вздохнула, чувствуя, как боль медленно отступает.
Стараясь больше не беспокоить ногу, она прислонилась к стене, как к единственной опоре, которая была ей сейчас так необходима и настороженно посмотрела на Одина, не понимая, что именно его так взбесило. Раз она не собирается от него сбежать, и похоже он не злится на нее за яблоко. Что же ему нужно?
Резко выдохнув, Один обессилено прислонился к стене, прямо над плечом Евы. Вдохнув сладкий аромат, исходивший от Евы, он устало прикрыл глаза.
Сейчас, когда с него схлынула волна облегчения, от того, что она не собиралась сбежать, он с легкостью представил себе, что может случиться с девушкой, если она окажется под копытами такого свирепого животного, каким был Пепел.
От этого видения внутри него все заледенело от страха и понимания, насколько опять он был близок к тому, что бы потерять Еву. Может, она вознамерилась довести его до бешенства своими безумными поступками? Если это так, то она хорошо преуспела в своих намерениях.
— Ты совсем дура? — прорычал Один. Из-за того, что он все еще прижимался лбом к стене, его голос прозвучал глухо, и по-настоящему грубо. — Да он мог затоптать тебя, ты бы даже глазом моргнуть не успела. Неужели ты не понимаешь, что никогда не должна подходить к нему?
Ева зажмурилась, почувствовав на своем теле горячее дыхание Одина. Наряду со страхом, завладевшим ее телом, было еще нечто другое, заставляющее вздрагивать, но уже не от ужаса.
Горячее тело Одина, так крепко прижимающее ее к стене, его губы, практически прикасающиеся к нежной коже на шее. Все это заставило Еву на мгновение забыть о том, почему они здесь. И только гнев, отчетливо слышимый в голосе Один, вернул ее обратно. Почему он злится?
Ева думала, что единственное, что может его разозлить, то это яблоко. Но совершенно не то, что она пришла на конюшню. Почему именно это привело его в такую ярость? И с чего он вообще решил, что она собирается сбежать?
— Один, ничего же не случилось, — едва слышно прошептала она, пытаясь привлечь к себе его внимание и постараться хоть как-то успокоить. Подняв руки, она провела ими по мужской спине, ощущая, каким напряженным он был.
Плавно, ее руки прошлись по крепкой шее, по памяти обследуя татуировки. Каждую ночь, пока он спал, она рассматривала их, наслаждаясь их загадочным видом. Теперь, она могла видеть каждую из них даже закрытыми глазами. Может быть, когда-нибудь он расскажет ей, что они значат для него.
Осознав, что Один не сделал ни одной попытки прикоснуться к ней в ответ, Ева опустила руки, понимая, что его злость все еще не прошла. Казалось, даже наоборот.
— Только не говори, что уже не в первый раз посмела придти сюда одна? — не желая верить в такую глупость, он резко оттолкнулся от стены и внимательно посмотрел на Еву. Тот испуг, с которым девушка встретила его взгляд, подтвердил все его опасения. — Неужели ты нее понимаешь. Если бы что-то произошло, то из-за твоего безрассудства, мне бы пришлось убить своего коня. Ты понимаешь это? — Один поморщился от того, как грубо прозвучали его слова, но так и должно быть. Она должна понимать, что боевое животное, это не домашняя живность, которую можно запросто погладить.
— Значит, ты беспокоишься только о жизни своего коня? — стараясь сдержать нахлынувшие слезы, прошептала она. Теперь она все поняла. Вот почему он так разозлился. Но она совсем не хотела навредить коню.
Прикусив губу, Ева отвела взгляд, понимая, что ей не стоит признаваться в том, что действительно, уже не в первый раз приходила на конюшню. И особенно о том, что Пепел всегда с радостью приветствовал ее, с предвкушением ожидая очередного вкусного лакомства. Для этого она всегда приносила с собой припрятанное с утра яблоко.
Она даже не ожидала, что так привяжется к нему, с того самого дня, как Один учил ее плавать. Тогда, она еще боялась его огромного коня, но потом с удивлением поняла, что для нее он не представляет совершенно никакой опасности.
— Я запрещаю тебе приходить сюда. Поняла меня? — прорычал Один, со всей злости врезав кулаком в стену. Вскрикнув от ужаса, Ева прикрыла лицо руками и зажмурилась, ожидая следующего удара.
Не чувствуя боли, Один встряхнул головой, отгоняя от себя страшные картинки, продолжающие мелькать перед глазами.
— Меня ты боишься, а к нему приближаешься, даже не подумав о том, что может случиться! Глупая девчонка! — схватив девушку за подбородок, он приподнял ее лицо, заставляя взглянуть на него. — Если я еще раз увижу тебя здесь, то ты больше никогда не выйдешь из своей комнаты.
— Нет, только ни это! — Ошарашено вскрикнула Ева, умоляюще посмотрев на мужчину. — Прошу тебя. — она не могла поверить в то, что услышала. Неужели он будет так жесток к ней?
Схватив Еву за руку, Один грубо притянул ее к себе, заглядывая в глаза.
— Я сказал, никогда больше сюда не приходи. Не заставляй меня делать то, что я пообещал, — грубо оттолкнув ее от себя, он повернулся спиной, не желая больше обсуждать эту тему и отвечать на ее вопрос. Он не собирался менять своего решения, даже если она будет молить об этом, стоя на коленях.
Стараясь не показывать этого Еве, Один сжал руки в кулаки, пытаясь так сдержать дрожь. От осознания всего происходящего, ему хотелось ударить кого-нибудь, да посильнее. И это точно должна быть не стена. Гаррик должен радоваться, что Один сначала отправился к нему, а не увидел Еву. Иначе, сейчас, он не был бы, так сдержан, как прежде.
Он лучше, чем кто-либо другой знал, на что способен Пепел, и поэтому из всех лошадей, его выбор пал именно на него. Буйный норов и спесивость, роднила их, делая похожими друг на друга. И поэтому, он, никогда позволит Еве приблизиться к своему коню.
Оттолкнувшись от стены, Ева вытерла текущие по щекам слезы.
— Скажи, зачем ты делаешь это? Хотя, можешь не говорить. — прошептала она, вдруг поняв бессмысленность своего вопроса. — Я знаю, что так, ты наказываешь меня, хоть сегодня и не сделала ничего такого, что бы навредить тебе. Ты даже более жесток, чем мой отец. Для него я хотя бы ненавистная дочь, которую можно бить. А кто я для тебя?
— Никто, — грубо ответил Один, все также стоя спиной к Еве.
Он не собирался ее переубеждать. Лучше пусть все выглядит именно так, чем, если она поймет, что все это он делает только из-за того, что дико испугался за нее. Он никогда не даст ей такую власть над собой. И никогда не позволит приблизиться к себе.
Отшатнувшись к стене, Ева вздрогнула от внезапной боли пронзившей сердце. Она никогда не тешила себя надеждой на то, что когда-нибудь Один почувствует к ней, что-то большее чем ненависть.
— Тогда отпусти меня. Ты же уже сделал все, что хотел. Растоптал, унизил. Что же еще ты хочешь от меня? — Ева не стала говорить о той не большой надежде, что просыпалась в ней, в те моменты, когда Один был добр с ней.
— Похоже, ты и правда такая глупая, какой тебя описывал твой собственный отец. — пренебрежительно произнес Один, наконец повернувшись к Еве. — Повторю еще раз, если ты не запомнила. У тебя есть только один путь, с помощью которого ты можешь освободиться. Это смерть. Но, так уж вышло, что твоя жизнь в моих руках. Я отвоевал это право, как твой хозяин. Я заявил свои права, на все, что касается тебя. И твоей смертью распоряжаюсь, тоже я. Мое слово, для тебя беспрекословный закон.
Сглотнув слезы, застрявшие в горле, Ева опустила голову, сжимаясь от того давления, которое Один оказывал на нее своими жестокими словами.
— Ты, конечно, можешь распоряжаться моей жизнью, но моя смерть не в твоих руках. И когда-нибудь я докажу тебе это, — запинаясь, выдавила Ева. Обхватив себя руками, она словно со стороны увидела какой слабой и беззащитной выглядела.
Ей никогда не быть достаточно сильной и храброй, чтобы оказать достойное сопротивление такому безжалостному противнику, как Один. Она и так слишком долго храбрилась, и сейчас, чувствовала себя безумно усталой.
Не поднимая головы, Ева осторожно сделала шаг вперед, надеясь как можно скорее добраться до выхода из конюшни и вдохнуть свежий воздух.
— Я не разрешал тебя уйти, — грубо проговорил Один, схватив Еву за руку, как раз в тот момент, когда она проходила мимо него.
— Позволь мне выйти. — прошептала она. — Я поняла, все, что ты сказал. И больше никогда не приду сюда. Можешь не сомневаться в этом.
— Надеюсь, ты хорошо усвоила урок. Увижу тебя здесь, и тогда, можешь не ждать пощады.
Оттолкнув от себя девушку, Один прислонился к стойлу, наблюдая, как торопливо Ева выскочила из конюшни.
Устало потерев глаза, он тяжело вздохнул, хорошо понимая, что своими словами обидел ее, но если такова была цена ее безопасности, то значит так и должно быть. Но почему даже понимая это, ему не становилось легче?