С трудом удерживая ведро, доверху наполненное водой, Ева подошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Пробежав взглядом по ступенькам, она обреченно вздохнула, собирая в кулак силы, что еще остались в ее измученном теле. Утро лишь вступило в права, но она уже сейчас чувствовала, как от боли и усталости, ноет каждая косточка внутри нее.
Ева глубоко вздохнула, еще раз осматривая предстоящий путь. От того, что она застыла перед ним, ведь ничего не изменится. Ей так или иначе придется пройти по каждой из этих многочисленных ступенек. Крепче сжав плохо обработанную ручку ведра, она схватилась за деревянные перила.
Поднимаясь, шаг за шагом, она не смогла сдержаться и прикусила нижнюю губу, скрывая стон боли. В глазах потемнело, а ступеньки все никак не заканчивались, словно издеваясь над ее беспомощным состоянием. Согнувшись и передвигаясь, только благодаря твердой опоре под руками, она была готова выронить свою непосильную ношу, но сдерживалась.
Рывками втягивая воздух, она заставляла себе двигаться дальше, надеясь только на то, что мучительный подъем скоро закончится. Прокручивая в голове эту мысль, она переступила последнюю ступеньку и наконец достигла второго этажа. Она прошла всего несколько шагов вперед, когда поняла, что больше не в силах выносить тяжесть ведра и поэтому поспешно поставила его на пол.
Но даже избавившись от него, Ева не почувствовала желанного облегчения. Вместо него, она остро ощутила надвигающийся приступ тошноты. В панике, она крепко сжала рот и зажмурившись, вытянула руку, на ощупь нашаривая каменную стену. В висках пульсировало, даже глотать было неприятно, при каждой попытке горло ощущалось слишком чувствительным и болезненным. От озноба, тело покрылось холодным потом, в одно мгновение пропитавшим тонкое платье.
Прижавшись к стене Ева задрожала, внезапно осознавая, какой беспомощной и одинокой, была на самом деле. Ей не верилось, что может пережить один день, что уж говорить о дальнейшей жизни. Как бы она хотела оказаться в кровати и спрятаться от всех под теплыми одеялами.
Если бы только это было возможно. Ведь вместо кровати, сейчас ее ожидала только пустая комната, которую предстояло отмыть дочиста.
Ева нерешительно вздохнула, проверяя свое состояние. Несомненно, небольшая передышка пошла на пользу, практически возвращая ей более-менее нормально состояние. Приступ стих, оставляя лишь небольшие отголоски, с которыми она хотя бы могла справиться.
Опасаясь, что все может повториться, Ева наклонилась и подняла ведро. Осталось пройти еще совсем немного и только тогда, может быть, укрывшись от посторонних глаз, сможет позволить себе немного отдохнуть.
Но, даже несмотря на небольшое расстояние, она дошла до комнаты, едва передвигая ноги. Ей пришлось сделать еще одну остановку, чтобы перевести дыхание, и только после, она толкнула закрытую дверь. Поморщившись от громкого протяжного скрипа, с которым та распахнулась, Ева зашла внутрь и огляделась вокруг.
Прожив в замке всю сознательную жизнь, ей никогда прежде не приходилось бывать в этой комнате. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что по всей видимости, сюда вообще редко кто заходил.
Запущенная. Вот, каким словом она могла описать комнату. Даже слишком запущенная. Пол покрылся толстым слоем пыли и грязи, а одинокий стул, без спинки, стоял у стены и как оказалось, был единственным предметом мебели.
Прикрывая нос, чтобы защититься от пыли, витающей по комнате, Ева поспешила к узкому окну и практически высунувшись наружу, с наслаждением глотнула ледяной воздух. Холод, овевая разгоряченное лицо, дарил невыносимо приятные ощущения, которые совершено не хотелось прерывать. Прислонившись к оконному косяку, она любопытством рассматривала раскинувшийся внизу внутренний дворик.
Вчера, после того как Один запретил ей появляться на конюшне, она так и не рискнула показаться на улице, предпочитая скрываться от него. Она даже не ожидала, что всего за одну ночь, вся широкая площадь дворика покроется опавшей осенней листвой. Оглядывая всю небывалую красоту, ей невыносимо захотелось тотчас спуститься и пройтись по рассыпавшемуся ковру. Солнце, еще на удивление жаркое, добавляло своих красок, заставляя листья переливаться. Еще никогда прежде, Еве не доводилось видеть подобную красоту. Казалось, мир заиграл всеми цветами, сумевшими проникнуть даже в ее мрачную темную жизнь.
Ева улыбнулась и подставила лицо под солнечные лучи. Сейчас, ей до боли хотелось покинуть пыльную комнату, и оказаться там, внизу. С удивлением, она поняла, что это был первый раз, когда она задумалось о том, чтобы добровольно выйти на улицу. Не просто выйти, а для того, чтобы насладиться природной красотой.
Удивленная своим же мыслям, она поняла, что сегодня, впервые задумалась о том, каким красивым мог быть дворик. В ее памяти, это место, запомнилось только одним. Грязь, боль и хлесткие удары плети.
Вздрогнув, от ужасных воспоминаний, Ева помрачнела и оттолкнулась от стены. Не стоит мечтать о том, что никогда не сбудется.
Сейчас, ее ждала работа и чем быстрее она приступит, тем скорее все закончит. С улицы по-прежнему доносились голоса, но Ева проигнорировала их и решительно приблизилась к ведру. Присев, она не задумываясь окунула руку в воду, но сразу же отшатнулась прочь, совершенно не готовая к тому, что та окажется настолько выстуженной холодом, царившем в комнате. Если, еще мгновение назад, она наслаждалась ледяным воздухом, то теперь, все было иначе. Ее моментально затрясло от холода, а натертые, из-за плохо обработанной ручкой ведра, ладони невыносимо заныли.
Ева зажмурилась, пытаясь отрешиться от боли. Затем, не дав себе времени на раздумье, вновь окунула руки в воду. Принимаясь хорошенько выжимать тряпку, которую вытянула из ведра, она не позволяла себе обращать внимание на холод. Затем, действуя все так же методично, опустилась на колени и начала смывать толстый слой грязи с пола.
Еще не единожды ей пришлось возвращаться к воде, каждый раз при этом ощущая, что холод все глубже и глубже проникает в ее тело. Руки уже давно покраснели, а она сама слишком замерзла, чтобы чувствовать, что-то, кроме холода.
Отвлекаясь от жалости, она несколько раз прошлась на коленях по комнате, натирая пол мокрой тряпкой. Когда сил больше не осталось, Ева остановилась и с обреченным вздохом присела на пятки. От увиденного хотелось плакать. Она потратила столько сил на у борку, но комната так и не стала более чистой, чем была. Похоже, ей придется провести здесь больше времени, чем хотелось.
А может это к лучшему?
Еще утром, ей пришлось сбежать с кухни, не в силах выносить даже мимолетный запах еды, которым пропахло все помещение. Побыв там всего несколько минут, она поняла, что дольше выдержать не сможет.
Запрокинув голову, Ева на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. В глубине души, она понимала, что придется еще раз спуститься вниз, чтобы сменить воду. Она помнила, чего ей стоил первый подъем, и знала, что в этот раз будет хуже в сто крат.
Используя руку как опору, она неловко поднялась на ноги. Бедро незамедлительно напомнило о себе, болезненно заныв. Схватившись за ногу, Ева могла только ждать и надеяться, что сможет хотя бы привыкнуть к боли. В то, что все бесследно пройдет, она даже не верила, ведь понимала, что слишком много времени провела на коленях.
Облегченно выдохнув, когда неприятные ощущения слегка притупились, позволяя вновь двигаться, Ева подхватила ведро. Ей предстоял долгий путь, который и в обычное время был очень труден.
Дрожа всем телом, она смахнула пот со лба, и уже подняла ведро, когда в комнату вошла Мэри. Резко выпрямившись, Ева удивленно посмотрела на девушку.
— Я искала тебя. — улыбаясь, приветливо проговорила та. Оглядев комнату, она обхватила себя руками и поежилась от холода.
— Что-то случилось? — не проронив не единого слова с самого утра, Ева только сейчас услышала каким хриплым был ее голос.
— Один. Он требует, чтобы ты пришла в зал.
От испуга, Ева едва не разжала пальцы, но вовремя спохватилась. Осторожно, чтобы не расплескать грязную воду, она поставила ведро. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем у нее получилось прогнать панику и кивнуть в ответ.
— Давай я тебе помогу, — Мэри уже шагнула вперед, но остановилась. Нерешительно посмотрев на Еву, она опустила руку. Желание помочь боролось в ней со страхом быть наказанной.
Ева улыбнулась. Она действительно все понимала. Будь она на их месте, то тоже не посмела бы ослушаться приказа, который отдал Один.
— Спасибо. Но это не обязательно.
Чувствуя себя неловко от смущенного взгляда Мэри, Ева отвернулась и подняла ведро. Ноги тряслись от страха, но она была настолько поглощена предстоящей встречей с Одином, что даже не замечала этого. Проводя нынешнюю ночь без сна и ожидая пока, он появится в комнате, она столько всего надумала, что теперь прибывала в растрепанном состоянии.
Накажет ли он ее, или нет? Ударит или накричит? Забудет обо всем? Она не знала, чего ждать от него, ведь каждый раз он был совершенно разный.
Морщась при каждом шаге, она еще крепче сжала ручку ведра, не заботясь, что на израненных ладонях окажется еще больше ран. Сейчас, она приветствовала боль. Пусть ей и не терпелось избавиться от ведра, но вместе с этим радовалась промедлению, появившемуся благодаря ему. Пусть еще немного, но она оттянет момент, когда все-таки придется встретиться с Одином. Чувствуя, что Мэри все еще смотрит на нее и она, выдавив слабую улыбку, начала спускаться вниз.
Едва они сошли с лестницы, когда им навстречу из зала вышли двое мужчин. Увидев Мэри, они приветливо кивнули ей, но едва увидев Еву, изменились в лице. Радушие и доброжелательность мгновенно сменились равнодушием. Прикусив губу, она опустила голову, но даже это не спасло ее от злобы в их глазах.
Мэри прикоснулась к ее плечу, привлекая к себе внимание. Ее задело то, как мужчины отнеслись к появлению Евы, ведь совсем недавно, и она ничем не отличалась от них, движимая странным слухами, что ходили в замке на протяжении многих лет. Но потом, после случая на кухне, ей стало понятно, что девушка совершенно отличается от того, что о ней говорил ее отец тиран.
Сожалея о случившемся, она посмотрела на Еву, не зная, как поддержать ее. Но та, смутившись, отвела взгляд, не в силах выносить жалость. Раньше Еве не приходилось сталкиваться с подобным, и теперь она не знала, как к этому относиться. Ненависть, вот к чему она привыкла.
Не произнеся ни слова, она отошла от лестницы, собираясь все же унести то злосчастное ведро, которое таскала целый день. Но ей не удалось сделать и пары шагов, как позади, раздался грубый голос Одина.
— Ева.
Она замерла, от страха даже забыв, что нужно дышать. Нет, пожалуйста, еще не время. Она не хотела встречаться с ним. Не хотела видеть его. Не хотела видеть его прямо сейчас.
— Ко мне. Сейчас же, — рявкнул Один, в его голосе явственнее слышалось нетерпение. Бросив небрежный взгляд в сторону Мэри, он указал ей на дверь в зал. Тяжело сглотнув, девушка вежливо поклонилась, а затем торопливо поспешила прочь.
Ева стояла, словно парализованная, не в силах сделать ни единого движения, только еще крепче сжала руку ведра. Невольно, у нее мелькнула мысль сбежать вслед за Мэри, но она тут же отмахнулась от нее. Этот мужчина найдет ее в любом месте, где бы она не спряталась. Понадобилось еще несколько минут, чтоб наконец хоть немного прийти в себя. И только потом, собравшись с духом, медленно повернулась к Одину.
— Подойди.
Поставив ведро на пол, Ева опустила плечи и сжавшись всем телом, опасливо направилась к мужчине. Ей казалась, что она шла вечность, остановившись только тогда, когда увидела перед собой мыски его сапог.
— Почему так долго? — нетерпеливо бросил Один.
В этот день он занимался привычной работой, ради единственной цели. Отвлечься от мыслей о Еве, и забыть о ее проклятых глазах, преследующих его. Закончив одно дело, он тут же находил новое, а за ним следующее.
Он не избегал грязной работы, и брался за все, что попадалось под руку. Отмыв конюшню, он принялся за чистку лошадей, а затем отправился на тренировку. Мужчины, пожелавшие вступить с ним в бой, в изнеможении откатывались в сторону, уже через несколько мгновений, удивляясь, что он совершенно не чувствует усталости.
А потом, он увидел Еву.
Она стояла у окна и даже со своего места он мог видеть улыбку на ее лице. Он не хотел, чтобы она заметила его, поэтому сойдя с площадки для тренировки, отошел в тень. Прислонившись плечом к деревянному столбу, он всмотрелся в даль, надеясь, что острое зрение не подведет его, и он сможет рассмотреть каждую деталь ее лица. Осеннее дневное солнце освещало ее, делая по-особенному красивой. Удивительно, но даже ее улыбка не могла его разозлить. Единственное, что он хотел прямо сейчас, так это оказаться рядом. И не просто увидеть ее, а прикоснуться к ней. Ощутить руками ее нежную кожу, длинные шелковистые волосы.
Тогда, он не позволил себя пойти на поводу своих желаний. Чертыхнувшись, он вышел из тени, вновь присоединяясь к тренирующимся. Теперь, он бился еще яростнее, словно собирался выбить из себя неприятные воспоминания.
Так почему, черт побери, теперь, оказавшись здесь, после долгого ожидания, он все еще медлит? Ведь она стоит прямо перед ним. Стоит протянуть руку, и он получит желаемое. Все, чтобы он не решил сделать, положено ему по праву. Пожелай он взять ее прямо здесь, у стены, то никто не осудил бы его. Да и она не посмела бы ему отказать.
Он потянулся к Еве, намереваясь привлечь к себе, но она отшатнулась, ускользая от его прикосновений. Недовольно нахмурившись, он сделал еще шаг, но она вновь отступила назад. Теряя последние крупицы терпения, он надвигался на Еву, до тех пор, пока она не оказалась прижатой к стене. Выставив руки по обе стороны от нее, он заключил ее в клетку своих объятий.
Вскрикнув, Ева прижала руки к его груди и слегка толкнула, пытаясь освободить немного места между собой и ним. Но, проще было сдвинуть камни, чем мощное тело Одина. Наблюдая за ее попытками, он ухмыльнулся, а потом просто схватил за запястья.
— Я должна была закончить работу, — прошептала она, боясь даже моргнуть под его пристальным взглядом.
— Плевать на все. Когда приказываю, ты подчиняешься.
Один сжал ее руки, убедительно закрепляя слова действиями. Ахнув, Ева скривилась от боли, и вновь попыталась вырваться из его крепкого захвата.
— Ты поняла меня?
Все еще находясь во власти боли, она не могла произнести ни слова, только кивнула.
— Ответ. Мне нужен ответ, девчонка, — прорычал Один, слегка встряхивая ее.
— Да, я поняла, — выдавила Ева, низко опустив голову.
Один притянул ее к себе, практически приподнимая на носочки.
— Я не потерплю неповиновение. Будь благодарна, что простил тебе случай на конюшне, но больше такого не повторится.
— Я поняла, — прошептала Ева, неловко переступая с ноги на ногу. Бедро нещадно болело, мешая сосредоточиться. — Позвольте мне встать на ноги.
Один нахмурился, но все же отпустил ее. Отступив назад, он смерил Еву недовольным взглядом, а потом резко бросил:
— За мной.
Вздрогнув от грубого тона, Ева сжала кулаки, но все-таки поспешила следом. Она не хотела проверять его терпение на прочность, и поэтому могла только надеяться, что не отстанет от него.
Один шел, не оборачиваясь и не контролируя ее. В этом не было необходимости, ведь он точно знал, что девчонка выполнила его приказ. Ее запах, ее дыхание следовали за ним попятам, мешая сосредоточиться. Тело горело от предвкушения и желания, которое мучало с самой ночи, пока он лежал в одиночестве на конюшне. И он все еще не утолил его.
Не удержавшись, он остановился и окликнул Кэла, как раз вовремя появившегося рядом. Сделав вид, что занят разговором, он искоса поглядел через плечо, ловя взглядом ее образ. Опустив голову и сцепив руки перед собой, она остановилась чуть поодаль, смиренно ожидая пока он покончит с делами. Ее понурый вид заставил его нахмуриться и внимательного посмотрев, он удивился тому, что не заметил, насколько бледной и хрупкой она выглядела. В памяти вспыли слова Коллума, от которых он отмахнулся еще вчера. Теперь же, глядя на нее, он понял, что именно озаботило мужчину.
Не желая быть свидетелем того, как она свалится на пол, он коротко попрощался с Кэлом, и приблизился к свободному месту за длинным деревянным столом. Усевшись, он небрежно кивнул Еве на место у своих ног.
— Садись.
Ева послушно шла за ним, не смея поднять головы, но услышав его слова, остановилась. Она ослышалась? Разве она имеет право сидеть там, где положено находиться женщине, имеющей за собой мужчину, желающего заботиться о ней. Но только не тем, кто должен был разносить еду.
— Я… — заикнулась Ева, но тут же осеклась, почувствовав недовольный взгляд Одина.
Неужели, она и правда должна выполнить его приказ?
Нерешительность отразилась на ее лице, пока она осматривала место, на которое мужчина указал ей. Ей не верилось, она сможет сделать это. Ведь даже находясь в лучшем состоянии чем сейчас, ей было тяжело опускаться на столько низкие места, подобные этому. Не было никакой опоры для рук, просто небольшое свободное пространство у ног Одина.
— Живее, — прорычал Один. Побледневшее лицо маячило перед ним, невыносимо раздражая и он уже был готов силой усадить ее на место.
Ева сжала кулаки и заставила себя опуститься на колени. Прижав ладонь к холодному каменному полу, она стиснула зубы, надеясь, что ей не придется просидеть здесь слишком долго. Чувствуя, что Один не сводит с нее глаз, она поспешно наклонила голову, скрывая от всех лишенное каких-либо красок лицо.
Недовольный тем, что она отвернулась от него, Один резко выпрямился и протянув руку, схватил ее за длинные волосы.
— Больше не смей так делать. — прошипел он, грубо притянув к себе.
Ева вскрикнула и схватила его за руку. Ошарашенная таким резким движением, она могла только смотреть в ледяные глаза, в которых не было ни капли жалости. Сомневаясь, что сможет вымолвить хоть слово, она, собралась с силами и кивнула, показывая, что согласна с его словами.
Удовлетворенный ответом, Один слегка расслабил хватку, но так и не отпустил ее. Перебирая пальцами по всей шелковистой массе волос, он перевел взгляд на сидящего рядом Джеймса. С каменным выражение на мужественном лице, тот угрюмо смотрел в сторону.
— Почему она здесь? — не выдержал Джеймс и взглянул на Еву, практически озвучивая ее мысли. Она тоже задавалась вопросом для чего Один усадил ее рядом с собой.
— Так надо, — отрезал Один, — Это ненадолго.
Ева застыла, слишком напуганная, чтобы как-то отреагировать на его слова. Похоже, все так, как она и думала. Она действительно не должна находиться здесь. Там, где ей не место. Вдруг, Один задумал что-то нехорошее, с чем ей никогда не справиться?
От этой мысли ей захотелось спрятаться очень далеко, но сейчас у нее не было даже возможности отвернуться, чтобы скрыть слезы. Жесткая хватка в волосах по-прежнему контролировала каждое движение, и все, что ей оставалось, это только отрешиться от всего, что происходит вокруг. И для этого ей совершенно не нужно было отворачиваться от пристального взгляда, которым ее прожигал Один.
Один сразу ощутил эту перемену. То, что Ева закрылась от него, разозлило больше, чем если бы она открыто бросила ему вызов. Сейчас, ее отстраненность вызвала в нем непривычное чувство сожаления, от которого он уже давно отрекся. Он уже потянулся к ней, чтобы хорошенько встряхнуть, но именно в этот момент его внимание привлекла Ингрид, только что вошедшая в зал. Сжав губы, он выпрямился на стуле, и знаком приказал ей подойти.
Ева очень хотела быть безразличной ко всему, но странная заинтересованность, мелькнувшая в глазах Одина, не укрылась от нее. Воспользовавшись тем, что он отвернулся, она не смогла сдержаться и украдкой проследила за ним.
Девушка, приближающаяся к ним, несомненно была красивой. Даже очень. Наверное, как раз такая, как она, могла привлечь внимание Одина, и добиться того, чтобы он забыл о ненависти и мести. Соблазнительно шагая и не глядя по сторонам, она игнорировала любого, кто бы не пытался с ней заговорить. Ее взгляд был прикован только к Одину. Так, будто имела на это право.
Прикусив губу, Ева неохотно перевела взгляд на Одина. Триумф на его лице, все окончательно расставил на свои места. Теперь, ей стало понятно, что он вовсе не забыл о наказании, за тот случай на конюшне.
Эта девушка и есть ее наказание.
Не думая о своих действиях, Ева дернулась, собираясь встать. Но тяжёлая рука Одина опустилась на её плечо, не позволяя подняться с места.
— Сиди, — он так сильно ее нежную кожу, что Ева не смогла сдержаться и вскрикнула от боли.
— Пожалуйста… — простонала она, вцепившись в его руку. Взглядом, полным боли, она молила об освобождении.
Не обращая внимание, Один притянул её к себе, крепко прижимая к своей ноге, и не позволяя двигаться.
— Смотри на меня, — прорычал он. — Ты, моя. И если я хочу, чтобы ты сидела здесь, так и будет.
Все еще чувствуя жесткую хватку на своем плече, Ева со страхом смотрела на приближающуюся к ним девушку.
Ингрид шла к Одину, в предвкушении обдумывая, что может получить от господина. У нее будет комната, и положение в замке. Ведь никто не захочет идти против любовницы хозяина. А она то уж постарается утолить все его желания.
— Господин, — прошептала Ингрид, приблизившись к ним. Томность в голосе не задела выражение ее глаз, когда она с ненавистью взглянула на Еву, сидящую у ног Одина. Как только она станет близка к господину, то немедля позаботится о том, чтобы убрать девчонку, как можно дальше отсюда.
— Принеси еду для нее.
Один отпустил Еву, и прикоснулся к ее волосам. Никто не имеет право унижать ту, что принадлежит ему. Она заслужила месть, но только от его рук. Ни от кого другого.
— Что? — изумленно прошептала Ингрид. Отшатнувшись, она с удивлением посмотрела на Одина. Что происходит? Неужели, он хочет, чтобы она прислуживала этой мышке?
— Мне повторить дважды? — спокойствие в голосе Одина не обмануло Ингрид. Неужели, она вчера ошибалась на его счет?
Отступив, она натянуто улыбнулась. Заставив себя вежливо кивнуть Одину, она одарила ненавидящим взглядом Еву. Она принесет эту чертову еды, но не оставит все просто так. Они еще поплатятся за то унижение, которое ей пришлось испытать сегодня.
Всем своим существом чувствуя насмешливые взгляды мужчин, сидящих в зале, она гордо направилась к выходу из зала.
Удивленно моргая, Ева смотрела в след девушке, совершенно запутавшись во всем, что произошло только что. Кого он только что наказал?
— Зачем вы это делаете? — осмелилась спросить она. Сейчас, любопытство было сильнее, чем боязнь наказания за проявленную вольность.
— Тебя это не касается, — обрубил Один.
Отвернувшись, он со странным нетерпением ожидал, пока Ингрид исполнит его приказ. Хорошо, что, скрыв все за желанием наказать ее, он получил возможность накормить Еву. Он и не сомневался, что она с самого утра ничего не ела, такой изможденной она выглядела. Даже ее показная храбрость не могла скрыть всего остального.
Скривившись от его грубого тона, Ева уставилась на свои сжатые на коленях руки. Она действительно не понимала, что происходит, и, если честно, не очень хотела. Может быть это было слишком эгоистично, но сейчас ее радовало то, что у нее получилось избежать его наказания. О том, что будет дальше она даже не хотела думать.
Прошло ещё несколько минут, когда Ингрид наконец появилась в зале, неся в руках полную чашку горячей каши с мясом.
Запах еды привел Еву в чувство, и она едва не подскочила от тошноты, подкатившей к самому горлу. То, от чего она так упорно скрывалась весь день, настигло ее здесь, в самом не подходящем месте.
— Позвольте мне уйти, — едва слышно пробормотала она. Ей было необходимо как можно скорее покинуть зал.
— Нет. Ты остаешься здесь, — Один предупреждающе посмотрел на нее, яснее всяких слов показывая, что не расположен к спорам. Его колючий взгляд пугал, создавая ощущение, будто он специально выжидал, ослушается ли она.
Но, даже в таком состоянии, Ева хорошо помнила его слова о наказании. Не желая доставлять ему удовольствие, она задержала дыхание и выпрямилась, надеясь, что это поможет.
Поставив чашку на стол перед Одином, Ингрид почтительно поклонилась, и отошла. Схватив чашку, он подтолкнул ее к Еве.
— Ешь. — ему уже надоело смотреть на её бескровное лицо. — Сейчас же.
Сжав губы, Ева покачала головой. Если она съест хоть кусочек, возьмёт в рот хоть одну ложку, ей точно станет плохо.
— Я сказал, ешь, — выделяя каждое слово прорычал Один.
— Нет. Я не голодна, — прошептала она, сильнее замотав головой. Отвернувшись от него, она зажмурилась.
Зарычав и потеряв всякое терпение, Один схватил ее за руку, и резко дернув, поднял на ноги. Притянув ее к себе, он с силой усадил к себе на колени.
— Не надо! — Вскрикнув от боли в ноге, Ева взмахнула рукой, случайно попадая ему по плечу. Оцепенев от страха, она замерла, чем Один и воспользовался. Схватив ложку, он набрал немного мяса с тарелки и сунул ей в рот.
Застонав, Еве не оставалось ничего иного, как быстро зажевать. Одобрительно хмыкнув, он освободил ее и грубо всунул ложку в руку.
— Теперь сама.
Еда встала поперек горла, отчего Ева еще сильнее почувствовала тошноту. С ужасом посмотрев на тарелку перед собой, она отвернулась и уткнулась Одину в плечо.
— Просто позвольте мне уйти, — глухо пробормотала она.
Зарычав от досады, Один схватил ее за талию, практически отрывая от себя.
— Что, черт побери, происходит?
Ложка выпала из обессиленных рук Евы, когда она, застонав, прижала ладонь ко рту. Голова закружилась, а тело невыносимо затрясло. Нахмурившись, Один с силой отодвинул ее от себе, заглядывая в ее лицо. Почему она вела себя так, будто он предлагает ей отраву, а не еду?
Чувствуя, что его захват немного ослаб, и воспользовавшись тем, что он отвлекся, Ева дернулась из его рук. Не рассчитав свои силы, она вскочила на ноги, но тут же прижала руку к животу.
Звук отодвигаемого стула резанул по ушам и если бы Ева могла, то обязательно зажала бы уши руками. Но сейчас, все ее внимание было направленно на другое. Спазмы в желудке становились все сильнее и сильнее, и то, что кругом витал назойливый запах еды, только ухудшал ситуацию.
— Посмотри на меня, девчонка, — прорычал Один, схватив ее за руку, и разворачивая к себе. — Что с тобой?
— Мне нужно уйти. Как можно быстрее. Прошу вас просто отпустите меня, — взмолилась она.
Оглядев ее с головы до ног, он отпустил ее руку, и прорычал.
— Пошла вон, — кивнув головой, он указал ей на дверь.
Сдержав вдох облечения, Ева пошла вперед, стараясь не делать резких движений. Не пройдя и пары шагов, она почувствовала, как задрожали ноги, а мир, казалось закружился вокруг нее. Взмахнув рукой, она хотела схватиться за край стола, но сил уже не осталось. Вокруг потемнело, и она упала на пол, потеряв сознание.
Услышав шепот за своей спиной, Один развернулся, взбешенный шумом. Сейчас, он был так зол, что едва сдерживался от желания разрушить все, что попадется ему под руку. Но к Еве, лежащей на каменном полу, он точно не был готов.
Всего шаг, и он уже оказался подле нее. Перевернув ее на спину, он прошелся взглядом по всему телу в поисках каких-либо повреждений. Но кроме бледного лица, ничего другого он не заметил.
Злобно чертыхнувшись, он подхватил ее и поднялся на ноги. Понимая, что главный зал не самое подходящее место, чтобы приводить ее в чувство, он дошел до выхода и поднявшись по лестнице, направился в их комнату.
Распахнув глаза, Ева уставилась в потолок над своей головой, и не понимая, где находится. Она четко помнила, что была в зале, когда ей стало плохо. Со стоном приподнявшись, она огляделась по сторонам, соображая, что находится в комнате.
Закусив губу, и сдерживая стон, она спустила ноги с края кровати, собираясь встать.
— Где ты спала?
Низкий голос Одина напугал ее. Сжавшись от страха, она увидела, что он подходит к ней. Ярость на его лице, была так очевидна. Проследив за его взглядом, она поняла, что он заметил подстилку, по-прежнему лежащую у окна.
Опустив голову, она покачала головой, отказываясь отвечать на его вопрос. Чувствуя знакомую дрожь, пробегающую по телу, она обхватила себя руками, надеясь согреться.
— Ответь на мой вопрос, черт бы тебя побрал!
Не поднимая головы, она вновь покачала головой. Зачем он спрашивает, если и так все очевидно? Глубоко вздохнув и собравшись с силами, она встала с кровати, собираясь вернуться на свою подстилку.
— Куда ты собралась? — прорычал он, разозленный тем, что она не ответила ни на один из его вопросов.
— Я не хочу быть здесь, — прошептала она, едва выговаривая слова. Она и сама не понимала, о чем именно сейчас говорит, о его кровати или о комнате в общем.
— Если ты думаешь, что я собираюсь бегать за тобой, чертова девчонка, то глубоко ошибаешься. Мне абсолютно безразлично что с тобой происходит. — прорычал Один.
Бессмысленно кивнув, Ева, едва передвигая ногами, подошла к своей подстилке. Дрожа всем телом, она неловко опустилась на пол, и повернулась на бок. Поджав ноги, она обхватила себя руками, чувствуя такую слабость, как никогда прежде.
Она никак не отреагировала даже тогда, когда дверь в комнату с силой захлопнулась. Единственное, что она понимала, это только то, что опять осталась одна. Закрыв глаза, она тихо заплакала от бессилия.
Один вылетел из комнаты вне себя от бешенства. Все внутри него протестовало против того, чтобы оставить Еву в комнате в одиночестве. Едва он хотел отойти от комнаты, как услышал еле различимый звук. Зарычав, он врезал кулаком в стену, а затем распахнул дверь в комнату. Подскочив к Еве, он подхватил ее на руки.
Теперь, она плакала, уже не сдерживаясь.
— Заткнись, — прорычал Один, грубо укладывая ее на кровать.
— О-о-отпусти меня, пожалуйста. — прошептала она.
Скрипнув зубами, он накрыл ее одеялом, и выпрямился.
— Если ты посмеешь встать с кровати, я накажу тебя так жестоко, как никогда прежде. — его голос, полный ярости проник в ее сознание. Это обещание практически обездвижило ее.
Тяжело дыша, Один встал у кровати. Он видел, что Ева уткнулась в подушку, приглушая рыдания.
— У тебя есть день, чтобы прийти в себя. Завтра, ты должна будешь вернуться к своим обязанностям. Больная или здоровая.
Ева слышала абсолютно каждое слово Одина, но ничего не могла сказать в ответ. У нее не осталось сил бороться, и поэтому она просто закрыла глаза. Всего одно мгновение, и она уже крепко спала.
— Никто не будет выполнять твою работу. Ясно?
Не довольный тем, что она не отвечает, он наклонился над кровать и нахмурившись посмотрел на ее лицо, отмеченное печатью усталости. Не удивительно, что она так быстро уснула.
Не в силах отвести взгляд от ее бледного лица, Один присел рядом. Согнувшись, он уперся локтями в свои колени, и устало прикрыл глаза. Похоже, он устал не меньше этой девчонки. Сейчас, когда она спала, позади него, что-то в нем успокоилось.
Теперь, он сможет уснуть. Вздохнув, он отбросил прочь все мысли и погрузился в спокойный сон.