— С возвращением! — стоило мне шевельнуться, послышался участливый голос. — Как самочувствие?
В первый момент я не поняла, к чему такая забота. Открыла глаза, села, без особых усилий подтянувшись на руках… Но потом вспомнила последние события, прислушалась к себе — и ужаснулась, не почувствовав ничего ниже поясницы. Никаких неудобств. Абсолютно. Совсем… Словно там вообще ничего не было!
Испугавшись непоправимого, я посмотрела вниз, на ноги, бережно укутанные одеялом, и попыталась согнуть колено. Поджать ступню. Шевельнуть пальцем… Сделать хоть что-нибудь! Однако ноги не сдвинулись ни на миллиметр, продолжая лежать на кровати мёртвым грузом.
— Да, — проследив за моим взглядом, горестно вздохнул незнакомец. — Здесь есть небольшая проблема. Но мы над ней работаем и, я уверен…
— Что с моими ногами? — недослушав, строго спросила я.
Гнев… Только он мог помочь мне справиться с напастью и сдержать непрошеные слёзы.
— Ничего, — замешкавшись, быстро ответил мужчина.
Слишком быстро для правды.
— Тогда почему я их не ощущаю? — посмотрела в лицо собеседнику.
Довольно симпатичное лицо, стоит заметить. Привлекательное… И от этого стало ещё хуже.
Шарк! Что за глупое стремление нравиться всем подряд?! Он же врач! И не такое видел…
— У тебя повреждён хребет, — опустив голову, сообщил мужчина.
Ответ прозвучал как приговор — и сердце сжалось от боли.
Инвалидность.
Прощай, карьера. Прощай, свобода… Да здравствует Патриор! Потому что лишь там меня могли спасти. Организовать исследования, внедрить в мозг какие-нибудь импланты, соединить их с повреждёнными нервными волокнами, нацепить экзоскелет и создать новое поколение киборгов… Годика через три. Или тридцать три… Неважно! Я вытерплю любой срок — лишь бы ходить. Лишь бы не быть обузой…
— Зато в остальном ты совершенно здорова! — заметив, как я сникла, преувеличенно бодро сообщил незнакомец. — Ни одной царапины!
Иного и не предполагала.
Если бы Итиш не успел воспользоваться гелем, меня бы уже не было в живых.
Что же касается позвоночника… Увы. Не все разработки Империи безграничны. Кажется, головной мозг тоже не подлежал восстановлению, ни обычному, ни ускоренному…
Эх, знала бы, куда приведёт эта авантюра с уничтожением космического рабства — осталась бы на Тропике! С Гансом…
Хотя нет. Итиша я бы никогда не променяла ни на кого другого. Даже ради свободы.
— Кстати, а где человек, который меня привёз? — поинтересовалась, взяв себя в руки.
Нечего киснуть! Соплями делу не поможешь… А одна я домой вряд ли доберусь.
— Твой жених?.. — растерянно уточнил мужчина.
И губы сами собой расплылись в улыбке.
Приятно осознавать себя любимой и желанной… Ведь просто так подобными статусами не разбрасываются.
— Да вон же он, в дверях топчется! — подняв голову, воскликнул врач.
Засияв ещё сильнее, я стремительно повернулась к другу… Чтобы наткнуться на неприятно тяжёлый взгляд таких знакомых и, одновременно, чужих глаз — и улыбка тотчас погасла.
Не пытаясь отгородиться ни ресницами, ни слегка отросшими за последние месяцы волосами, Итиш смотрел прямо на меня. Смотрел и молчал, будто намекая — решение принято и менять его он не собирается.
Прошла одна секунда, другая, третья — а я всё никак не хотела верить в очевидное.
Пять секунд. Десять…
Наконец, любимый поджал губы, моргнул, разорвав зрительный контакт — и покинул палату, не произнеся ни звука. А меня затопило отчаяние.
Он всё слышал! Наверное, до последнего надеялся на благополучный исход, однако слова врача не оставили ни малейшей надежды на исцеление — и Итиш покинул меня. Навсегда.
Я не могла в это поверить. Я не верила! Я… Я слишком сильно его любила. Больше жизни, больше всего на свете!.. Но реальность была убедительнее любых слов.
Как бы нежно ни относился ко мне Итиш, как бы благородно себя ни вёл — минуту назад он без колебаний выбросил меня из своей жизни… Лишь потому, что я потеряла возможность ходить.
— Как-то ты побледнела… — склонившись надо мной, обеспокоенно протянул мужчина. — Всё хорошо?
Всё было просто ужасно… Однако сказать об этом я не могла.
— Да, благодарю, — выдавила с трудом. — Просто немного устала. Пожалуй, мне необходимо отдохнуть…
— Конечно-конечно! — с готовностью поднялся незнакомец.
Между прочим — с моей постели… Но отныне это не имело никакого значения. Мне было слишком плохо.
Именно тогда я впервые осознала — на свете существуют вещи гораздо страшнее смерти или боли. Те, что выворачивают наизнанку — но не убивают. Те, что калечат душу хуже, чем плети — тело. Те, от которых нет ни спасения, ни лечения…
Беспомощность и одиночество.
Мои новые спутники.