— Немедленно отпусти его! — без стука ворвавшись в комнату, приказала я.
Ну, как «ворвавшись»… Скорее, ввалившись и удержавшись на ногах лишь благодаря удачно подвернувшемуся столу.
— Рад, что тебе лучше, — не отрываясь от комма, обронил отец. — Хотя, полагаю, ты несколько поторопилась встать на ноги.
Из последнего замечания я сделала вывод, что он в курсе моего диагноза и назначенного лечения… А то и вовсе наблюдал за моими передвижениями с помощью своих бесконечных камер.
Вот и отлично. Не придётся тратить время на объяснения.
— Отпусти Итиша, — повторила с ноткой угрозы. — Ты же знаешь, он ни в чём не виноват!
— Правда?.. — иронично изогнув бровь, покосился на меня Инквизитор. — Ты в этом уверена?
— Да! Всё, что он делал, было нацелено исключительно на моё спасение!..
И неважно, как я считала раньше. Помнится, моя измена тоже мало походила на помощь…
— Хотел бы он тебя спасти — сказал бы сразу, какая беда приключилась, — парировал отец. — А он вместо этого притворился верным последователем Патриора и обманом попытался втереться ко мне в доверие…
— Ради меня! — воскликнула с жаром.
— Тобой он только прикрывался, — не уступал мой собеседник.
— Но ты же его раскусил!
— Потому что он плохо притворялся и слабо продумал свою легенду, — пожал плечами Инквизитор.
Как всегда — пугающе спокойный…
— А ты не думаешь, что он специально создал такое впечатление? — взяв себя в руки, поинтересовалась я.
Хватит эмоций. Они всё равно не помогут.
Отец доверяет лишь фактам.
— Конечно, специально, — усмехнулся Инквизитор. — Итиш слишком хорошо тебя знает, чтобы пороть такую чепуху, рассчитывая на успех. Он понимал, что я на неё не клюну… Да и мне о нём немало известно.
После таких откровений я чуть язык не проглотила!
— Тогда какого шарка ты устроил этот спектакль?! — гневно подалась вперёд.
О чём тут же пожалела, плюхнувшись прямо на мягкий ковёр.
Увы, несколько недель без движения действительно плохо сказались на моих мышцах. Без опоры я теперь и шагу ступить не могла… Даже от медиков шла, придерживаясь за стенку.
Вздохнув, отец приблизился, поднял меня на руки и бережно усадил в своё кресло, памятником замерев напротив… И как бы мне ни хотелось сбежать от него куда подальше — скажем, на другой конец комнаты, а ещё лучше — в необитаемую часть вселенной, я мужественно подавила это низменное желание и осталась на месте.
Не стоит дёргать тираннозавра за хвост.
— Может, всё-таки отпустишь?.. — спросила, изобразив смирение.
Грех не воспользоваться хорошим настроением собеседника.
— Нет, — безапелляционно отрезал Инквизитор. — За нашими отношениями следило слишком много людей, чтобы оборвать их без объяснения причин.
…да и арест тоже видели многие.
— А если что-нибудь придумать?.. — с надеждой посмотрела на отца. — Например, обыграть размолвку…
Вдруг он и правда совсем не то чудовище, каким кажется?..
— Зачем? — натурально удивился Инквизитор.
И сердце обречённо ухнуло.
Нет. Не вдруг.
— Зачем что-то выдумывать, когда есть проверенный и надёжный способ? — не дождавшись понимания, перефразировал собеседник. — Завтра на рассвете…
— Завтра?! — недослушав, возмущённо вскричала я. — Так быстро?..
У меня аж руки опустились от осознания собственной беспомощности!
Инквизитор опять всё предусмотрел… Он знал, что мне понадобится время на планирование побега — и постарался его не дать, максимально сократив срок между арестом и наказанием.
Нда. Напрасно всё-таки Итиш не воспринимал прозвище моего отца всерьёз. Зря его не боялся. Ведь настоящий правитель всегда олицетворяет своё государство… А Патриор — поистине жуткое место.
— Не вижу смысла тянуть, — как ни в чём не бывало сообщил Инквизитор. — Мы с твоим другом славно поговорили и прояснили все спорные моменты…
Тут к горлу внезапно подкатила тошнота, вынудив меня скрючиться от нестерпимой боли, пронзившей тело.
К сожалению, я слишком хорошо знала, как проходят «разговоры» с заключёнными и чем они заканчиваются, чтобы невозмутимо выслушивать подобные новости… Страшно представить, какие мучения выпали на долю несчастного Итиша!
— Что мне сделать, чтобы ты отпустил его прямо сейчас? — справившись с воображением, я кое-как выпрямилась и выложила свой главный козырь. — Говори.
Помнится, когда-то отец мечтал выдать меня замуж за самого перспективного из приспешников Патриора, чтобы утвердить свои позиции… Так вот. В ту минуту я была готова обречь себя на вечный ад — лишь бы избавить друга от незаслуженных страданий… Любой ценой.
— Это невозможно, — устало прикрыл глаза Инквизитор, вдребезги разбив мои робкие надежды.
— Чушь! — тотчас сорвалось с языка. — Ты император и волен менять решения по сто раз на дню — никто тебе и слова не скажет!
С каждой минутой чувства всё активнее пытались завладеть своим разумом — и мне всё труднее было держать их под контролем…
— У меня есть определённая репутация, на которую опирается моя власть! — строго напомнил отец. — И если я начну открыто нарушать центральные принципы Патриора — мы потеряем всё, включая наши жизни.
Звучало удручающе… Однако сдаваться было ещё слишком рано.
— Как мне известно, однажды ты уже отступил от стандартов Империи, установив для членов своей семьи, включая меня, особые, более мягкие правила, — осторожно вставила я. — Что мешает тебе повторить этот опыт?
— Последствия, — без запинки откликнулся Инквизитор. — Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы отстоять своё право на любовь…
— И потому теперь ты решил устроить испытания нам с Итишем? — подытожила, не скрывая раздражения. — Так сказать, проверить наши отношения на вшивость?
Нет, каков урод, а… Неудивительно, что я ненавидела его всей душой!
— За свою любовь каждый обязан отвечать сам, — невольно подтвердил мои предположения отец. — И мне казалось, ты разделяешь это мнение.
Здесь он, вообще говоря, был прав… Но не до конца.
— В отличие от тебя, я считаю, что любовь — глубоко личное дело, — заявила гневно. — И не тебе выбирать, кому, чем, как и когда ради неё жертвовать!
— А я и не выбирал, — развёл руками Инквизитор. — Это было решением Итиша…
— Он всего лишь пытался защитить меня!
— Как и я.
И меня всё-таки прорвало.
— Ложь! — выкрикнула в сердцах. — Ты просто до смерти боишься потерять свой драгоценный статус правителя!
Миг — и глаза отца неуловимо потемнели, не предвещая ничего хорошего…
— Вот, значит, каким ты меня видишь, — отступив, холодно протянул он. — Ясно.
После чего крутанулся на месте — и скрылся в коридоре, не добавив ни слова… А я запоздало сообразила, что своей дерзостью поставила под удар не столько себя, сколько Итиша, которого обязалась спасти.
Дура.