- Все равно не понял, - продолжал тупить Иван. - Как поженились? Когда только успели?
- Пару дней назад, - терпеливо пояснила Ита. - Сразу, как он только из Америки приехал.
- А..., - постепенного Косой начинал врубаться. - Так он все это время у тебя был?
- Почти, - вздохнула Маритта, зябко поеживаясь. Она накинула на себя куртку, но ноги были в тонких носочках и стали подмерзать, - да ты не стой на пороге. Проходи.
Иван нерешительно шагнул во внутрь помещения.
- И где Шторм? - выдал он, наконец, вопрос, который и намеревался выяснить с самого начала.
- Пойдем на кухню, - предложила Ита, чувствуя, что разговор предстоит долгий.
Разливая чай по чашкам, девушка раздумывала над тем, с чего бы начать. С одной стороны - времени было мало, с другой - важно все правильно объяснить.
- Ваня, - она присела напротив него. - Антон и я... Короче, мы давно нравились друг другу. Но Тоша не торопился развивать взаимоотношения, отложив это до своего возвращения из штатов. Он посчитал, что нам обоим нужно время на размышления. А пока он был в отъезде, Дарн, - Ита запнулась, не зная, как все это преподнести. - Он... он приехал ко мне через пару месяцев после того, как отпустил... Мирэк, видимо, не привык, когда ему отказывают... И...
- Тебя трахнул, - закончил быстренько за нее Косой, которому надоела эта тягомотина, и который привык, по своему обыкновению, называть вещи своими именами.
- Поразительная прозорливость, - съязвила девушка. - Не трахнул, а изнасиловал, если быть точнее. Я не хотела этого. Он мне никогда не нравился. И за то время, что прошло до того, как ему вздумалось снова навестить меня, вовсе не пересмотрела свои взгляды относительно него.
- И че? - Иван был, похоже, не сильно тронут ее горем.
- А то, - взвилась от его толстокожести Маритта, - что Тоха поехал Дарнову морду бить. А ты тут сидишь, и тормозишь со страшной силой.
- Так бы сразу и сказала, - разъярился Косой, - а то: нравится, не нравится...
Он вскочил со стула и помчался к двери.
- Давно Шторм уехал?
- Почаса или минут сорок назад, - Ита побежала вслед за ним. - Вань, ты не думай. Я не хочу, чтобы они поубивали друг друга из-за меня. Но Тоха и слушать ничего не хотел...
- Сиди тут, - обернулся уже на выходе Косой.
- Развелось вас тут, командиров, - пробурчала Маритта, запирая за ним дверь. - Можно подумать, у меня еще варианты есть. А то вдруг я, глупая баба, решу пешочком по морозу километров в пятьдесят прогуляться.
Маритта места себе не находила. Телевизор смотреть не могла. Прибрать тоже. Все валилось из рук. Перед глазами всплывали страшные картинки: Тоха, избитый до смерти, или с простреленной грудью. Она не понаслышке знала о невероятной силе Дарнова. "Силой боженька тебя наделил, а на мозги пожадничал", - бубнила тихо девушка, меряя шагами комнату. - "Не такой уж ты и совершенный, как о себе возомнил. Нужно на чем-то природе отдыхать. Придурок. Ушлепок недоделанный. И ни совести, ни сердца у тебя нет. Да вообще нифига нет, кроме мордашки твоей смазливой. Тфу.. Только шлюшкам на радость".
На улице давно стемнело. Девушка прилегла на диван. От всех этих метаний и переживаний ее стало опять подташнивать. Голова кружилась. Вдруг, когда ей почти удалось задремать, она услышала во дворе шум подъезжающего к воротам автомобиля. Ита встрепенулась и побежала к двери. В дом ввалились Тоха и Косой, пьянющие в дрызг. Девушка немного опешила. Мужчины расположились на диване, продефилировав мимо нее, словно не замечая. Попутно Шторм прихватил из комода бутылку водки и пару стопок.
Маритта уперла руки в бока и встала напротив них, загораживая собой телевизор и прожигая мужчин яростным взором.
- Во, - пьяненько промычал Косой, - реальная супружница. Щас нотации читать станет.
- Я ей почитаю, - также запинаясь и растягивая слова отвечал ему Тоха. - Вот пусть только начнет орать...
Ита отметила разбитые в кровь руки мужа, рассеченную бровь и уже начинающий расплываться синяк на скуле.
- Не дождетесь, поросята, - прошипела злобно она и прошествовала на кухню.
Там она вытащила из шкафчика аптечку, швырнула ее демонстративно рядом с бутылкой на стол, и легла на кровать, игнорируя продолжавших разгул мужиков, рассудив, что разговаривать сейчас с ними о чем-либо просто бесполезно и себе дороже.
- Ну, и чего ты теперь делать собираешься? - пробасил Иван.
- Не знаю, - она услышала бульканье разливаемой по стопкам водки, - я давно в отпуске не был. Потом что-нибудь придумаю.
- Да ты быстрей думай, - Косой опрокинул стопку и хрюкнул. - Ребята, как узнают про ваши разборки - все на измене будут. Сам знаешь, они к Дарну только за тобой пошли. Не признают они другого пахана...
- Не признают...
Опять бульканье.
- Не ссы, Косой, где наша не пропадала. Завтра мерковать будем...
- Смотри... А так... Ваще: за шмару впрягаться.. Не дело это...
На этом месте Ита дернулась, а затем сжалась в комочек (это почему еще она - шмара?), надеясь, что они не заметили, что она подслушивает. Но беспокоилась она зря. Друзья не обращали на нее никакого внимания, словно позабыв о ее существовании.
- Думаешь, гайку нацепил - теперь за нее в ответе? - продолжал гудеть Иван. - Кенты тебя реальным мужиком считают... Был бы конкретный наезд, а так... Баба у тебя косячная... Мартышка, бл...И нечего из-за нее понты колотить...
- Исчезни, Косой, - загремел Шторм. - И без тебя погано...
Маритта услышала звук захлопнувшейся двери, затем тихое похрапывание, доносящееся с дивана. Она долго лежала, не в состоянии заснуть, кусая губы, стараясь прогнать щипавшие в носу слезы. Нет, она не будет сопливить из-за него подушку. Велика честь. Утро вечера мудренее. Завтра он проспится, и она прояснит все темные для себя моменты. А сейчас нужно поспать. Вся эта нервозность не пойдет на пользу ее малышу. Только ближе к утру ей удалось забыться коротким беспокойным сном...
Разбудил девушку звон посуды, доносящийся с кухни. Она поднялась, потерла глаза, прогоняя остатки сна, и подошла к Антону. Он, помятый с опухшим лицом жадно глотал воду прямо из графина.
- Уйди, - зарычал он на девушку, ставя емкость на место.
- Из кухни? Или вообще от тебя? - решилась все же уточнить Ита, несколько не пугаясь его свирепого вида.
- Как хочешь, - был ей ответ.
- Хорошо, - Маритта спокойно присела за стол. Тон ее был суров. - Я уйду. Но сначала объясни мне, какого хрена вы вчера накирялись с Косым, как последние свиньи. И про базар ваш гнилой. Почему это еще я - шмара и баба косячная? Чего я, по-вашему, сделала такого, чтобы меня так опускать?
Шторм наклонился к ней, опираясь одной рукой на стол, другой он крепко прихватил ее за подбородок и задрал голову, заставляя смотреть в глаза.
- Ратэк сказал, что ты сама ему дала. И была совсем не против. Что чуть не подохла от счастья, пока он тебя драл. А про то, что он с тобой побаловался - придумала все. К жене его приревновала. Просто бесишься, что он на тебя забил. А мне по ушам проехалась: какая ты вся бедная и несчастная, чтобы пристроиться хоть как-то.
Маритта задохнулась от этих жестоких слов, от несправедливых обвинений, от того, что Антон не только смог хотя бы на минуту предположить, что все было именно так, как обрисовал Мирэк, а еще и поверить в это.
Она потеряла дар речи, а ее широко распахнутые глаза были сухи. Нет. Заплакать ей не хотелось. Взрывы негодования и иступленного бешенства готовы были вот-вот прорваться через тщательно выстроенную стену самообладания, затмить собой ее твердое, тщательно продуманное решение не поддаваться на провокации, не опускаться до скандала и простой бытовухи, словно психованная сварливая жена. Ита, после долгих ночных раздумий, уговорила, в конце концов, себя, что всякое в семьях бывает. Пока не свыкнутся, не притрутся люди к друг другу. Не научатся доверять, не привыкнут считаться со своей второй половинкой, постепенно расставаясь со своим эгоизмом и привычкой жить только для себя любимого. Все эти выводы казались ей правильными, и девушка постаралась набраться терпения. Но как вынести такое?
- И ты ему поверил? - выдохнула она, мотнув головой, высвобождая свое лицо из его пальцев.
- Ита, - вздохнув полной грудью, с поразительным спокойствием произнес Тоха. - Признайся: ты специально это все подстроила, чтобы быть поближе к Миру. Ты знала, как я к тебе отношусь и сыграла на этом. Скажи... я ничего тебе не сделаю...