На месте кустарника вырос небольшой шалаш-домик, похожий на дачку с изломанной крышей. Цоколь из кругляка, каркас из ветвей. По бокам - по оконному просвету. Внутри маты из прутьев. Перед входом сбоку столик со скамейками. Палатка рассчитана на отделение. Заканчивается отделка, на коньке крыши устанавливаем небольшой красный флажок.
Из-за палатки показываются Листратов и Иконников.
- Как видите, товарищ комиссар, ваше задание выполнено, - доложил я, продолжая сидеть на бугре с блокнотом, вытирая пот со лба.
В это время стоявший сзади комиссара Иконников взмахом руки снизу вверх что-то мне показывает. Строители весело между собой переговариваются, не спуская с меня взгляда. Я не понимаю, в чем дело. Кто-то сзади тыкает меня пальцем в спину. Вскакиваю, растерянно смотрю на комиссара и комроты.
Листратов, подойдя ко мне и повернувшись к Иконникову, дружески говорит:
- Прекрасно сделано. Постарался художник, а докладывать не умеешь.
- Дать задание командирам и политрукам рот, - с довольным видом говорит Листратов, щурясь от солнца, - пусть по образу и подобию срочно приступают к постройке. Главному архитектору запишем благодарность.
Листратов и Иконников пожали мне руку. Мы с Иконниковым направились в свое подразделение. Листратов до прибытия из Москвы командира батальона остался один осваивать новую квартиру.
На следующий день квартиры были готовы во всех подразделениях.
* * *
В рабочей спецовке, в защитной фуражке, из-под которой выбивается пышная шевелюра, старшина роты докладывает:
- Товарищ политрук, рота в полном составе построена!
- Что же, очень хорошо. Здравствуйте, - обращаюсь я к строю.
- Здра-сте, - вразнобой отвечают ополченцы. В соседних ротах слышу то же. Ополченцы запасного полка приступили к занятиям.
Наша рота располагается у небольшого холмика полукругом.
- Так вот, друзья! Понимаю ваше состояние, непривычно вам вдали от домашнего уюта, но идет война. Фашисты бомбят наши города, сжигают села, убивают население, уничтожают все, что создавалось нашим народом многими годами и веками. Советские люди встали на защиту Отечества. Мы с вами находимся здесь, чтобы стать бойцами. Воины Красной Армии сейчас проливают кровь, отдают самое дорогое - свою жизнь, лишь бы остановить врага. Мы с вами обязаны подготовиться здесь, чтобы скорее влиться в общий поток борьбы. Больше пота в учебе, меньше крови в бою, - есть такое суворовское наставление. Будем учиться вместе, как вести себя в строю, осваивать винтовку, пулемет. Мы должны владеть этим оружием.
- А пушкой? - спросил кто-то.
- Если будет нужно, то и пушкой, - в тон отвечал я. - Пока будем приобщаться к пехотному делу, привыкать к воинской дисциплине, учиться отдавать рапорт, приветствовать старших. Таковы задачи запасного полка. Мы обязаны сделать все, чтобы оправдать звание народного ополченца.
Поднялось солнце. Ярко освещенная зелень испаряет влагу. Неугомонные птичьи трели разносятся по лесу. В траве стрекочут кузнечики. С цветка на цветок с жужжанием перелетают трудолюбивые пчелы. Надвигается дневная жара. Ополченцы снимают с себя пиджаки, куртки, держа их свернутыми в руках. Рота двигается повзводно. Впереди командир первого отделения актер Театра имени Вахтангова Борис Свобода, на голову выше остальных. Его сухощавая фигура в сером клетчатом костюме заметно выделяется. Ополченцы пробуют идти с песней, приноравливаясь к строевому шагу. Песня не ладится. Бас Свободы выручает. Смелее подтягивают ему остальные:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов,
И, как один, умрем
В борьбе за это...
Каждый старается лучше выполнить команду. Но один не четок в поворотах, другой подскакивает на ходу, дабы подладиться под шаг роты.
- Ничего, ничего, не сразу, - хрипло замечает командир роты. Он шагает сбоку, то и дело вытирая рукавом вспотевшую шею над расстегнутым воротом гимнастерки. Иконников подпоясан тем же ремнем из брезента, на нем те же темно-синие галифе в обтяжку. Но вместо сапог гармошкой - черные носки и коричневые тапки. Идя замедленным шагом, командир закуривает папиросу. Только было хотел дать команду Крр-р-ругом!, как его одолевает кашель.
Рота двигается все дальше и дальше, неуверенно замедляя шаг в ожидании команды. Иконников одиноко стоит в стороне, тяжело откашливается. Сердито бросив папиросу и малость отдышавшись, с хрипотой в горле он вместо команды выкрикивает:
- Борис!
Актер Свобода сразу понимает, что хочет от него командир, и громко командует:
- Крр-р-р-у-угом!..
Более четко, с более слаженной песней рота возвращается на обед. Иконников шагает позади строя замыкающим. Заложив правую руку за пазуху, левой потирает глаза, качает головой, проклиная возраст, курево, кашель, Гитлера...
После обеденного перерыва возле палаток в отделениях знакомимся с материальной частью винтовки, пулемета.
Над поляной поднимается легкая завеса вечернего тумана. Лес гудит голосами, слышны переливы баяна. Звенят пилы, стучат топоры - хозяйственники строят подсобные помещения.
На поляне совещание командного состава. Впечатления о первых днях в лагере обобщает комиссар дивизии И. А. Анчишкин.
Член партии с 1917 года, И. А. Анчишкин до войны был секретарем партийной организации Института экономики Академии наук СССР. Война сделала его комиссаром. Это был человек богатырского склада и мягкого характера. В первые дни лагерной жизни он мне запомнился в светлой полотняной косоворотке, подпоясанной черным крученым шелковым поясом, и в темно-коричневых навыпуск брюках.
- Фашисты бросили против нас огромные силы, - говорит комиссар. - Каунас и Львов заняты врагом. Борьба идет на Полоцком, Лепельском и НовоградВолынском направлениях. Наша Красная Армия сдерживает вражеский натиск. Самоотверженно сражаются красные воины, что признает сам враг. Сейчас тяжело, слов нет. Работа над собой, забота о подчиненных - вот наша задача, наше волнение. Потирая руки, комиссар обводит собравшихся взглядом и продолжает: - Привычки мирной, гражданской жизни надо оставить и перестроиться на военный лад. Необходимо подготовиться к лишениям и трудностям - нас ждет фронт.
* * *
Трудно было нам, людям мирных профессий, осваивать военное дело. Но мы понимали, что впереди нас ждут тяжелые испытания, и каждую минуту драгоценного времени мы использовали для своей боевой подготовки: изучали материальную часть винтовки и пулемета, учились стрельбе и штыковому бою, проходили занятия по метанию гранат.
Штаб дивизии принимал все меры для усиления боевой и политической подготовки личного состава. Вот пример одного из приказаний штаба дивизии, который я как политрук старался донести до каждого бойца:
1. Провести беседы со всем личным составом о правах и обязанностях бойца Красной Армии.
2. Добиться умелой заправки обмундирования и снаряжения, воинских приветствий, умения подойти к начальнику, повторения отданных приказаний и их выполнения бегом. Добиться чистоты и опрятности в одежде, умения приветствовать не только вне строя, но и в строю.
3. Добиться строевой слаженности подразделений, требуя четкого строевого шага при всех передвижениях и в повседневной жизни.
4. Командному составу резко повысить требовательность, и в первую очередь к самому себе. Командир должен подавать пример для своих подчиненных всем своим внешним видом, строевой выправкой, четким приветствием старших начальников...
Преобразился облик ополченцев. Вместо пестрых гражданских костюмов, шляп и кепок на всех защитного цвета гимнастерки, пилотки (к ним привыкали с трудом). У командиров на петлицах знаки различия. Кое-кто выглядел несколько комично: у кого гимнастерки и брюки чрезмерно широкие и длинные, у кого, наоборот, узкие и короткие. В свободное от занятий время мы обмениваемся друг с другом одеждой, подбирая ее по своему размеру. Иногда подогнать форму помогают девушки-санитарки.
Распорядок жизни в лагере четкий.
Поздно вечером выпадают минуты короткого отдыха. Собираемся у палаток подразделений. Кто азартно сражается в домино, кто сидит за шахматами. С группой бойцов мы готовим боевые листки. На строевой площадке трудятся болельщики, наблюдающие за игрой в городки. Час отбоя. Лагерь погружается в крепкий сон. На посту лишь дежурные... И вдруг среди ночи прозвучал первый сигнал боевой тревоги. Это случилось ночью. Мы выбежали из палаток со скатками шинелей, вещевыми мешками, куда втискивали все пожитки походной жизни - от зубной щетки с полотенцем и мылом до алюминиевой кружки, котелка, ложки, с громоздкими брезентовыми сумками противогазов через плечо, за поясом саперная лопата. Винтовок и гранат еще не имели.
Украдкой двигаю ногами в сапогах, пытаюсь поправить сбившиеся портянки, навернутые наспех. Не которые надели сапоги на босые ноги, портянки засунули за пазуху. У многих были обмотки с ботинками. Такими неумехами мы попали неожиданно в строй.
- Получены данные о высадке вражеских парашютистов, предлагается прочесать лес. Каждый батальон имеет свое направление, - услышали мы приказ.
Опушка рощи. Исходное положение. Батальоны построились в одну шеренгу и плотной цепью, умеренным шагом трогаются в указанном направлении.
Пробираемся сквозь заросли колючего кустарника, высокие травы, обходим толстые стволы деревьев. Царапают лица ветви, сбивают пилотки. Мы проваливаемся в ямы, преодолеваем холмы, бугры, пружинистые болотные кочки. Шарим руками, ощупываем ногами и саперными лопатами кусты. В лесу тихо, лишь иногда пролетит летучая мышь, а то вспугнешь филина.