Утром в воскресенье Вилли и Мисси отправились в церковь, шпиль которой они видели накануне. Здание церкви снаружи казалось бедным и неухоженным, но внутри они нашли чисто подметенный деревянный пол и тщательно протертые скамейки; кто-то заботился об этом простом помещении.
Генри, мистер Вайсс, Кэти с Мелиндой Эмори и супруги Ла Хэй оказались значительным прибавлением к небольшой пастве. Отнеслись к ним дружелюбно, и в начале службы вновь пришедших поприветствовал пастор. Поначалу он показался Мисси рано состарившимся, очень усталым человеком, но когда началась проповедь, огонь страсти появился в голосе пастора, лицо ожило от сильного душевного волнения — его вдохновляла истина, которую он проповедовал прихожанам. Мисси переполняли благостные чувства: снова находиться в настоящей церкви и слышать проникновенную проповедь! Конечно, она была рада и той скромной службе, которую они проводили на стоянках обоза по воскресеньям, но Мисси скучала по Слову Божьему, исходившему из уст пастора в стенах храма.
После проповеди, прощаясь в дверях, пастор пожал каждому вновь пришедшему руку и приглашал приходить чаще.
— К сожалению, в следующее воскресенье меня уже здесь не будет, я уезжаю, — сказал Вилли. — А жена моя придет обязательно. Она остается в городе на три месяца.
— Вам всегда будут рады в церкви, — обратился пожилой священник к Мисси с теплотой в голосе. — Мы с женой с удовольствием приглашаем вас и к себе домой, приходите за дружеской поддержкой.
Мисси поблагодарила великодушного человека за щедрость и вышла на улицу, где стояла удушающая жара.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Вилли. Они не спеша шли по пыльной дороге к дому.
— Мне бы хотелось, — вздохнула Мисси, — прогуляться в прохладной тени деревьев, устроить пикник на берегу какой-нибудь речки или просто полежать на травке возле воды и послушать журчание ручейка.
— Прошу тебя, Мисси… — Вилли посмотрел на жену взглядом, исполненным мольбы и страдания.
— Извини, — поспешно прошептала Мисси. Она вся сжалась в комок, стараясь придумать, что бы могло доставить радость в этом сером, скучном, унылом городе. — Давай сходим в гости к Вайссам, — неожиданно предложила молодая женщина.
— Отличная идея, — с энтузиазмом подхватил муж, довольный, что Мисси наконец реально посмотрела на жизнь. — Надеюсь, Генри не будет считать, что я шпионю за ним. — И Вилли, засмеявшись, взял жену под руку.
В доме у Вайссов было уютно и хорошо. Кэти, выступая в роли хозяйки, угощала гостей холодным чаем; день стоял слишком жаркий для горячих напитков. Супругов Ла Хэй приняли так тепло и радушно, что Мисси скоро забыла, о чем тосковала, — настроение поднялось и без зеленой травы и журчания ручейка. Генри тоже был в гостях и, кажется, без тени неловкости встретил в гостиной у Вайссов своих хозяев. Здесь же была Мелинда Эмори. Так что сложилась веселая молодая компания, и время пролетело незаметно. Мисси спохватилась, лишь когда Кэти пригласила всех остаться на ужин.
— Ох! Ровно в шесть нас ждет к ужину миссис Тейлорсон.
— А может, я схожу к вашей хозяйке и предупрежу, что вы не придете?
— Да удобно ли это?
— Пожалуйста, останьтесь, — упрашивала Кэти, — ведь в следующее воскресенье Вилли и Генри уедут.
— Прямо не знаю, что и делать, — растерялась Мисси. — Что подумает миссис Тейлорсон?.. Ну, ладно, остаемся. Хозяйка, может, еще не начинала готовить и не станет возражать, если мы сегодня пропустим ужин.
Пока Кэти с подругами хлопотали над пирогами, Вилли и Генри пошли предупредить миссис Тейлорсон. Хозяйка возражать не стала, напротив, у Вилли сложилось впечатление, что она даже рада такому повороту дела.
— Ее можно понять, — согласился Вилли, — вечер очень душный и провести его на кухне немолодой женщине, конечно, утомительно.
На ужин у Кэти были жареный цыпленок с подливкой и горячая выпечка, пальчики оближешь. А после ужина решили все вместе попеть.
— Вспомним наши вечера у костра! — радостно хлопнула в ладоши Кэти.
Генри тотчас пошел за гитарой, а мистер Вайсс начал настраивать скрипку. И скоро зазвучали песни о любви, народные песни, церковные гимны — все то, что сопровождало в пути их вечера у костра. Генри и мистер Вайсс с огоньком играли танцевальные мелодии.
Был довольно поздний вечер, когда Вилли и Мисси, взявшись за руки, возвращались домой по уже знакомым улочкам.
— Боюсь, мы нарушили шестое правило списка, — улыбаясь, сказала молодая женщина.
— А что там?
— Ложиться спать в десять часов, — ответила Мисси нарочито строгим голосом и расхохоталась. Но тут же опомнилась и, присмирев, тихонько добавила: — Надо быть осмотрительными, а то мы нарушим еще одно правило.
— И какое же?
— Не смеяться и громко не разговаривать, — подражая низкому хрипловатому голосу хозяйки, проговорила Мисси.
— Ах, ты мой цыпленочек, — Вилли обнял жену за талию и притянул к себе. — Ты, оказывается, выучила все правила наизусть.
— Я слишком часто их читаю.
— Пожалуй, тебе надо подобрать что-нибудь более интересное для чтения. Я поговорю с пастором, может, он что-то посоветует или даже даст тебе книгу из своей домашней библиотеки.
— Вилли, довольно хлопотать обо мне. У меня хватает дел. Я буду шить, давать уроки шитья, учиться играть на пианино. Я купила много пряжи для вязанья.
— Ну, вот и замечательно, — успокоился Вилли.
В среду вечером Вилли пришел с известием, которого Мисси боялась пуще всего на свете: продовольственный обоз загружен и отправляется завтра утром. Ради жены Вилли старался держать себя хладнокровно, Мисси же, чтобы не разрыдаться, весь вечер кусала губы, особенно за ужином с хозяевами. Оба они хорошо понимали, что вынуждены сейчас надеть маску, под которой скрывают свои переживания. Сразу после ужина муж и жена ушли к себе в комнату. Вилли собрал в дорогу вещи, что не заняло много времени, и наступили тягостные минуты расставания.
— Странно, — проговорила Мисси, стоя у окна и разглядывая унылую улицу, — каждая минута жизни так коротка и так ценна, но иногда не знаешь, как распорядиться временем.
— Скажи мне еще раз: у тебя есть все, что нужно? — Вилли подошел к жене и нежно обнял ее.
— Конечно, дорогой, не волнуйся, все в порядке.
— Я на всякий случай оставлю деньги.
— Зачем, Вилли? Вряд ли мне понадобятся деньги.
— Может, тебе потом захочется что-нибудь купить. И в церкви нужны будут для пожертвований.
Мисси молча кивнула и отошла от окна. Она присела на стул возле кровати, Вилли устроился рядом, на краешек кровати. Озабоченность за жену, которую он оставляет одну в городе, не покидала его.
— Дорогая, ты ведь помнишь: Кэти и Мелинда всегда помогут тебе в трудную минуту.
— Да, они очень симпатичные, я рада, что они будут приходить ко мне.
— Пусть приходят почаще.
— Мелинда скоро начнет работать, но сказала, что каждый вечер будет шить у меня наряды.
— Ну, а Кэти свободна и может зайти вообще в любое время.
— Да, зайдет. Кэти очень хочет сшить оконные занавески для кухни.
— И ты можешь навещать их. Еще нанеси как-нибудь визит пастору и его жене, они, по-моему, очень милые люди. Но, Мисси, прошу тебя, не задерживайся в гостях до темноты.
— Хорошо, дорогой, все сделаю, как ты говоришь.
— Будь очень осторожна.
— Кто должен быть осторожен, так это ты, Вилли. Ты! — Мисси чуть не заплакала, ком опять подступил ей к горлу. — Я, упрятанная в этом городе, нахожусь в безопасности, здесь разве что соринка попадет мне в глаз. А ты отправляешься в дальнюю дорогу — и беспокоишься за меня.
— А со мной ничего не случится, не нужно волноваться. — Вилли ласково гладил жену по волосам. — Мы едем на юг с торговым обозом, на ранчо со мной будет Генри. Так что все в порядке.
— У тебя все в порядке, у меня все в порядке, — только обоих нас гложет и гложет тревога.
— Дорогая, если бы был другой выход…
— Да, конечно, — поспешно прервала мужа Мисси.
Вилли долго молчал, он никак не мог решиться сказать жене и самые трудные и самые важные сейчас слова. Наконец собрался с духом.
— Мисси, обоз отправляется завтра ранним утром. Я не хочу будить тебя, давай попрощаемся сегодня. — Вилли подошел к жене, обнял ее и прижал к себе. — Я люблю тебя, Мисси. Я всегда любил тебя, с тех самых пор, как мы были еще школьниками.
— Помнишь, как ты окунал мои бантики на косичках в чернильницу? — Мисси улыбалась сквозь слезы.
— И всюду вырезал наши инициалы…
— А как поймал кузнечика и положил мне в пакет с завтраком?
— Да. И как сказал этому молокососу Тоду Кальве, что побью его, если он не оставит мою девочку в покое. И как помогал тебе закрывать разбухшие оконные рамы в классе. И как молился каждый Божий день, чтобы Господь пробудил твое сердце любовью ко мне.
— Ты молился? — Мисси слегка отстранилась, чтобы взглянуть в лицо мужа.
— Да, каждый день.
— О, Вилли, — снова зарыдала жена, — я так буду скучать по тебе. Мне страшно даже подумать.
Проснувшись утром и сев на кровати, Мисси увидела, что она в комнате одна. Вилли нет и нет его вещей. Тоскливая пустота заполонила душу молодой женщины. Мисси не могла бы и близко выразить словами, как ей одиноко. Она снова откинулась на подушку и горько зарыдала. «Как я проживу без него столько времени? Я уже страшно скучаю». Вчера Мисси решила проснуться наутро рано, до ухода Вилли, чтобы он еще хоть разочек обнял ее, поцеловал, и сейчас сердилась на себя, что проспала. Но, пожалуй, утреннее прощание лишь сильнее обострило бы предстоящую разлуку. «Если б я сейчас была дома, с родителями! Они бы успокоили меня. Мама и папа, конечно, поняли бы, как я страдаю».
Родители Мисси пережили очень большое горе и прошли через горнило чудовищных страданий. Но они вынесли все, и Мисси тоже должна справиться. К тому же ее теперешние переживания даже сравнивать нельзя с тем, что уготовила судьба ее родителям. Разлука с Вилли не бесконечна, муж скоро вернется, и ожидание, возможно, даже не будет долгим.
Мисси заставила себя вылезти из кровати и умыться. Зачерпывая пригоршнями воду, она вдруг остановилась, вспоминая: «В который раз я использую эту порцию? Нужно ее оставить еще или можно будет налить свежей воды?» И здесь взгляд молодой женщины упал на список правил миссис Тейлорсон. Под номером двенадцать, где ранее было пустое место, уже что-то значилось. Судя по всему, хозяйка приписала еще одно наставление. Мисси подошла поближе, намереваясь прочесть новое указание — и узнала руку мужа: «Помни всегда — я люблю тебя. Я люблю вас обоих».
— Вилли, мой хороший. — И снова слезы ручьем потекли по ее только что вымытым щекам.
Пришлось мыть лицо еще раз, не спускаться же к завтраку заплаканной. Теперь у Мисси было полное право налить свежей воды.