Пока Вилли носил из ручья воду и наполнял бочку, Мисси навела порядок в фургоне. Наконец все дела были сделаны, и они решили пройтись и заглянуть к семье Клей. Взявшись за руки, они неторопливо прогуливались по лагерю на колесах, то и дело останавливаясь, чтобы поговорить с соседями. Мисси знакомила мужа с теми дамами и детьми, с которыми успела подружиться, так же поступал и Вилли.
Мимоходом завернули они к фургону Коллинзов — Мисси решила спросить, не помочь ли миссис Коллинз постирать детские вещички и пеленки.
— Нет, благодарю вас, белья хватит еще по крайней мере на день, — признательно улыбнулась хозяйка.
Невольно вырвавшийся у Мисси вздох облегчения заставил молодую женщину устыдиться, и ей пришлось лишь уповать на то, что он остался незамеченным. Конечно, Мисси рада предложить свою помощь, но ведь тело ноет, мышцы болят… Может, завтра ей станет легче.
А вот и фургон семьи Клей. Поприветствовав Джона, Вилли не без гордости представил ему жену. Джон, в свою очередь, позвал Ребекку, которая была в это время в фургоне. Молодая женщина, откинув служащее дверью полотнище, начала медленно спускаться по лестнице, ожидая, что муж подаст ей руку.
Впоследствии Мисси не раз вспоминала свое первое впечатление от Ребекки, как разительно ее облик отличался от того, который Мисси себе нарисовала. Юное ее лицо выглядело уставшим, но стоило молодой женщине, увидев Мисси, улыбнуться, она сразу преобразилась. У Ребекки была очень приятная улыбка. Длинные золотисто-каштановые волосы были туго стянуты на затылке темно-зеленой лентой. Глаза ее, тоже зеленые, весело заблестели при виде гостей. Ребекка определенно была очень привлекательной женщиной, и очарование исходило далеко не только от ее внешности. Мисси сразу поняла, что хочет подружиться с ней.
Ребекка подошла прямо к Мисси и протянула ей руку.
— Мое имя Ребекка Клей, — сказала она просто и очень мелодичным голосом. — Рада познакомиться с вами.
— А я — Мелисса Ла Хэй, — ответила Мисси, удивившись сама себе: почему она назвала свое полное имя? — Можно просто Мисси, — быстро добавила гостья, почувствовав, что Ребекка знает, как к ней обращаются.
— А я Бекки.
— Вам идет ваше имя, — улыбнулась Мисси. — А это мой муж Вилли. Наши мужчины уже знакомы.
— Да, Джон говорил мне. Я очень хотела повидать вас, но эти два дня мне что-то нездоровится. Скорей бы уж присоединиться к вам и идти вместе со всей компанией. Куда приятнее, чем одной коротать время в фургоне. — Ребекка подошла к большим гладким валунам. — Давайте присядем. У нас пока нет стульев, и Джон вот приспособил под них камни.
Все четверо молодых людей уселись вокруг костра, который поддерживал Джон. Он подкинул в огонь еще хвороста.
— Надо думать, дым отгонит москитов.
— Куда же вы направляетесь? — задал Вилли тот вопрос, который волновал здесь всех и был на устах у каждого, кто ехал на Запад. Мисси ожидала, что ответ обрадует ее приобретением добрых соседей в будущем.
— Мы едем с этим обозом в Тетфорд, а там несколько дней подождем группу, которая пойдет на северо-запад, — ответил Джон. — Туда отправился в прошлом году мой брат и скоро прислал нам письмо. Здесь, пишет, такие плодородные земли, что тебе и не снилось. Не нужно ничего выкорчевывать, расчищать — вставляй плуг да паши. Он не верит, что мы соберемся приехать, потому и решил прихвастнуть.
«Да, в эти сказки трудно поверить, но мне не раз приходилось их слышать», — подумала Мисси. Она была опечалена, сидела, опустив глаза, и старалась скрыть свое разочарование: чета Клей не станет их соседями.
— А вы куда держите путь? — спросил Джон.
— Мы в Тетфорде присоединимся к обозу, идущему на юг. Я купил у южных холмов землю под ранчо.
— Хорошие там места?
— Сказочные — чистое голубое небо, зеленые холмы. — Глаза Вилли загорелись: он оседлал любимого конька и нашел себе достойных слушателей. — Местность, правда, безлесная, но в небольшой долине, где я собираюсь строиться, деревья есть. Не так много, как у нас дома, но есть.
— А в тех местах, куда мы едем, вообще деревья не растут, — сказал Джон.
— Тоскливо-то как без леса, — тихонько пожаловалась Бекки.
Мисси любила лес и потому могла в полной мере посочувствовать Ребекке, но решила увести разговор в сторону.
— Мы скоро привыкнем ко всему новому.
Бекки улыбнулась.
— Конечно, придется смириться. В любом случае, я вряд ли смогу выкроить время, чтобы замечать недостатки.
Меж тем мужчины завели разговор о лошадях и отправились проверить упряжь. Джон хотел показать Вилли свою лошадь — ремнем повода у нее до крови была стерта шея, и Вилли вызвался посмотреть, в чем там дело, и посоветовать, как лечить рану.
Женщины вдвоем сидели у костра.
— Кто у тебя остался дома? — спросила Мисси, думая о своих родителях.
— Один отец. Мама умерла, когда мне было пятнадцать.
— Но тебе и сейчас не дашь больше, — улыбнулась Мисси.
Бекки рассмеялась.
— Все говорят, что я выгляжу намного моложе своих лет. Но держу пари, что мне ровно столько же, сколько и тебе. В октябре исполнится девятнадцать.
— Мы почти ровесницы! — Глаза Мисси округлились от удивления. — А когда у тебя родится малыш?
— Где-то месяца через два. Мы надеемся, что все пойдет нормально, и когда у меня начнутся роды, обоз будет уже в Тетфорде, где есть врач.
— Ты уверена, что там есть доктор? По-моему, это небольшое поселение.
— Что ты! Тетфорд — узел многих дорог, туда приходят обозы и оттуда расходятся по разным направлениям фургоны.
— Вот бы и наши дороги сошлись! — с подкупающей искренностью воскликнула Мисси.
— И мне этого очень хочется. Будь у меня такая соседка, как ты, я бы много увереннее чувствовала себя на новом месте. Пусть даже это будет не самое близкое соседство.
Обе женщины замолчали, думая каждая о своем. Мисси механически перебирала бахрому шали, Бекки ворошила кочергой хворост в костре.
— Мисси, — тихо спросила Бекки. — Тебе было когда-нибудь страшно?
Мисси не поднимала глаз.
— Ты имеешь в виду поездку на Запад?
— Да.
— Не то чтобы мне страшно… — неуверенно начала Мисси. — Знаешь, Вилли был в таком восторге от этой идеи, что и я искренне полагала: я хочу ехать. И поехала. Но я и близко не знала, с чем мне придется столкнуться в дороге, не думала, что буду так сильно тосковать по родителям. Иногда я чувствую ужасающую пустоту. — Она приостановилась, задумавшись, и сказала честно: — Да, пожалуй, и страшно.
— Спасибо, Мисси, за откровенность. Теперь я знаю, что не одна я такая. Часто я чувствую себя потерянной, словно ребенок, но никогда и никому не говорила об этом, даже Джону. Мне так хочется, чтобы его мечта сбылась. Но иногда я боюсь, что не смогу сделать его счастливым — моя тоска по дому не дает ему покоя.
— Ты скучаешь по дому, в котором у тебя уже нет матери?
— Да, из-за этого еще сильнее. Отец очень любил маму, и страшно вспоминать, что с ним было, когда мы потеряли ее. У папы осталась одна я. А потом появился Джон, и я так влюбилась, что совершенно потеряла голову. — Она глубоко вздохнула. — Сейчас я оставила отца одного, — скороговоркой сказала Бекки. Ее глаза наполнились слезами. — Если бы мама была жива, я бы не так беспокоилась о нем. Я очень скучаю. Мисси, он замечательный человек. Сильный, мужественный, и сердце у него редкой доброты.
— У меня тоже очень хороший отец, и страдал бы так же глубоко, если бы остался один. Хотя он и теперь льет молчаливые слезы, а я рыдаю, скучая по нему. Но, по крайней мере, он не один, с ним мама и младшие дети.
— Значит, ты тоже скучаешь по дому…
— Да. И надеюсь на лучшее. Господь не оставит нас.
— Я тоже уповаю на Господа, — призналась Бекки. — Лишь Он дает мне силы на каждый мой день. Я не очень-то отважная в жизни… Даже с Ним. Но без Него я была бы последняя трусиха.
Мисси улыбнулась.
— Скажу тебе по секрету: я счастлива, что бесстрашия Вилли хватает на нас обоих.
— Джон у меня тоже очень мужественный. И оптимист. Его глаза умеют видеть впереди одно хорошее. Только бы ему не пришлось разочароваться.
Мисси крепко сжала руку своей новой подруги.
— Ты оправдаешь его надежды. Бекки, тебе многое дано, иначе ты не была бы здесь.
— Ах, Мисси, так хочется в это верить!
— Дорогая, скажи, — решилась Мисси, — ты волнуешься о своем малыше?
— Немного, но я стараюсь не думать ни о чем плохом. Я очень устала от тряски в фургоне и от жары. Жду не дождусь, когда мне станет лучше, и я смогу идти вместе со всеми по дороге.
— Наверное, много тебе ходить нельзя.
— Джон считает, что ходьба мне только полезна. Свежий воздух и движение — вот, говорит, что тебе нужно. У его матери шестеро детей, но она не оставляла работу ни на один день.
«Мама у Джона — молодчина», — чуть было не сказала Мисси, да придержала язычок. И вскользь заметила:
— У нас в обозе есть акушерка, очень опытная в своем деле. Надо бы тебе с ней посоветоваться, что она скажет.
— Джон уже говорил мне об этой акушерке, но я пока с ней не виделась.
— Она тебе понравится, не сомневайся. Я повстречала ее сегодня. Очень добрая женщина. Если хочешь, я приведу ее к тебе.
— Сделай одолжение, Мисси. Мне уже есть что спросить у акушерки. Если бы мама… — Бекки не закончила. Ее глаза быстро-быстро заморгала — чтобы на ресницах не повисли слезки.
— Не волнуйся, я найду ее завтра и приведу к тебе, — успокоила подругу Мисси и перевела разговор на другое: — Перед отъездом мой папа вручил нам с Вилли Библию, в которой сам отметил некоторые стихи. Мы приняли их как обращение Бога лично к нам. Но ведь Господь, Бекки, одинаково любит всех своих детей, и, может быть, стихи из Исаии будут для тебя так же важны, как и для нас с Вилли. Вот послушай. — Мисси помедлила и начала по памяти: — «Не бойся, ибо Я тобой; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды моей». Это небольшой стих, но обещание и надежда в нем велики, ибо Господь действительно поддержит. Господь везде с нами, и в жизни и в смерти.
— Спасибо тебе, Мисси. Я так нуждаюсь в поддержке. Завтра, когда зайдешь ко мне, покажи мне это место в Библии. Я хочу сама прочесть. Сейчас-то уже стемнело, не различить будет.
— Обязательно.
Женщины замолчали и продолжали вдвоем сидеть у костра, мужчины все еще обрабатывали гнойную рану на шее лошади. Тишину нарушало лишь потрескивание дров в огне. Как Мисси хотелось раскрыть подруге свою тайну! Она еле сдерживалась. «Но первым должен узнать Вилли. Я скоро скажу ему обо всем, нельзя же держать мужа в неведении. Только бы Вилли не рассердился, — замирало сердечко молодой женщины. — А мне бы удалось победить усталость в теле. Хорошо еще меня не мучают по утрам приступы тошноты, как это бывает у других женщин в моем положении».
Бекки прервала раздумье своей гостьи:
— Ты знаешь, а я немного слукавила. Я не то чтобы побаиваюсь, я на самом деле в ужасе. А вдруг не окажется врача? Мне страшно и за ребенка и за себя. Я ничего не знаю о родах, Мисси. Не умею обращаться с младенцем. А вдруг мы не успеем доехать до Тетфорда? Хотя Джон и говорит… — Бекки внезапно замолчала, задумавшись, и чему-то своему покачивала головой.
— И Джон прав. — Мисси решила увести подругу от сомнений. — Ваш малыш родится в Тетфорде, в хороших условиях, и доктор будет рядом. Ну а если малышу захочется раньше появиться на свет, у нас есть миссис Козенски, добрейшая из женщин. Подожди, познакомишься с ней, она тебя успокоит.
Бекки постаралась улыбнуться.
— Спасибо, Мисси. Ты, боюсь, подумала, что я капризничаю; дело-то в общем житейское. Конечно, надо поскорей познакомиться с миссис Ко… Ко… Как, ты сказала, ее зовут?
— Козенски.
— Может, миссис Козенски решит все мои проблемы, и тогда я пойду с тобой пешком, а то в этом дребезжащем трясущемся фургоне можно превратиться в кашу, — улыбнулась Бекки и поднялась. — Скоро, наверное, вернутся мужчины. Нужно приготовить кофе.
В субботу после ужина Глава обоза мистер Блейк собрал всех переселенцев, держащих путь на Запад.
— Жизнь наша в обозе однообразна и скучна, — заявил он решительно. — И вот меня какая посетила идея: если кто-то играет на музыкальных инструментах — милости просим. Мы все, я думаю, оценим смелость выхода на публику и от души поддержим выступление.
Идея понравилась. Генри принес гитару, а мистер Вайсс — старенькую скрипку, и у костра был устроен самый настоящий музыкальный вечер. Кто пел каждую песню от начала до конца, кто просто мурлыкал что-то себе под нос, дети скакали и раскачивались под музыку, точно исполняли народные танцы. Мистер Вайсс проявлял чудеса виртуозности на своей повидавшей виды скрипке, но и Генри не отставал. Оказалось, что Генри одарен на удивление приятным голосом. Он знал много песен и запевал одну за другой, а спонтанно образовавшийся хор дружно их подхватывал. Пели также церковные гимны. Для Мисси эти проведенные у костра минуты были особенно приятны: память уносила ее к родному дому, где они тоже часто пели, прославляя Бога. «Ай да Генри! — изумлялась Мисси и взяла себе на заметку: — Здоровый аппетит музыканта нужно поддерживать улучшенным питанием».
В конце вечера мистер Блейк попросил слово.
— Всем спасибо. Мы с вами хорошо провели время, но становится темно, и пора расходиться. Москиты что-то совсем заедают. — Мистер Блейк отмахивался от назойливой орды. — Завтра, в воскресенье обоз наш останется на месте — хоть я не религиозный человек, но соглашусь, что отдых нужен и людям и животным. Верующие могут совершить благодарственное богослужение. А вообще-то каждый пусть сам строит планы выходного дня. Я лично хочу половить рыбу. — Он оглядел собравшихся. — Есть у нас желающие организовать служение?
Несколько человек подняли руки.
— Прекрасно, прекрасно, — повторял мистер Блейк. — Клейн, получается, что тебе придется провести его.
Генри пришел в некоторое замешательство, но наклонил голову в знак согласия.
Собрание закончилось, и Генри пошел опрашивать соседей — кто примет участие в утреннем богослужении. Согласились не все, но по большей части люди хотели собраться в церкви в воскресный день.
Вилли поручили читать Писание. Генри должен был организовать песнопение. Мистер Вайсс, как выяснилось, на своей старенькой скрипке еще охотнее исполняет гимны, чем мелодии народных танцев и песен. Итак, все было решено.
Воскресенье выдалось ясным и теплым. Накануне все вместе условились начать богослужение в девять утра, пока солнце не поднялось еще высоко и нет удушающей жары. Собравшиеся в небольшой рощице возле ручья люди расположились на круглых бревнах, которые прикатили сюда Вилли и Генри.
Служение началось с пения церковного гимна, которое вел своим приятным баритоном Генри. Несколько новых песен, простых и коротеньких, с легко запоминающейся мелодией исполнила небольшая певческая группа. Дирижировала этим пением Кэти Вайсс, а сопровождалось оно ритмичным хлопаньем в ладоши, к которому удачно примешивались хлопки по разным частям тела, предназначенные для москитов.
Торжественной строфой из гимна «О, благодать!» Генри закончил песнопение и попросил верующих начать молитву. Он молился с такой страстью, что Мисси вспомнился родной дом.
Собравшиеся на богослужение просили Господа не оставить их в пути; один за другим вставали верующие и благодарили Бога, который ведет их, укрепляет их силы, духовные и физические. Мисси и Бекки, улучив момент, переглянулись и многозначительно улыбнулись друг другу.
В конце службы Вилли приступил к чтению Писания. Он выбрал те страницы, где рассказывалось, как Иисус накормил толпу скромным обедом мальчика — пятью хлебами ячменными и двумя рыбками 2. Мисси не сомневалась, что верующие поняли особую значимость этих слов: Бог защищает в пути каждого из них и каждого питает. Собравшиеся внимательно слушали слова Господа, которые доносил спокойный ровный голос Вилли. «Аминь!» раздалось со всех сторон, когда Вилли закрыл Книгу.
Собрание под сенью деревьев, конечно, нельзя было назвать настоящей церковью, но проведенное в молитве время оказалось благодатным — как если бы они молились в здании церкви под звон колоколов. После богослужения каждый его участник подошел к Генри и с благодарностью пожал руку организатору, а кое-кто уже предлагал Генри новые песни-гимны для вечернего пения у костра.
Со временем утренняя служба и вечернее песнопение по воскресеньям стали даже более популярны у путников, чем субботние встречи у костра. Ну а те, кто не ходил на богослужение, занимались хозяйственными делами: стирали, мыли, чистили — и оставались в своих фургонах. В воскресенье всем хотелось отдохнуть. «Не религиозному» мистеру Блейку тоже была предоставлена полная свобода: он мог охотиться, ловить рыбу или лежать в тени — полностью на свое усмотрение.
Однако Мисси в одно воскресное утро, когда шло богослужение, заметила мистера Блейка прохаживающимся туда-сюда по лагерю. Он просто прохаживался и просто к чему-то прислушивался.