Оказывается, на этих концертах по заявкам собрано около 40 000 рейхсмарок, они будут перечислены детям погибших нашей 13-й танковой дивизии.
2 июня 1942 г.
Встаю только с началом обычного утреннего концерта. После завтрака снова иду в город, захожу на воинское кладбище в городском парке, потом снова иду в кафе, а после хожу по улицам и разглядываю витрины.
День снова жаркий, и я присаживаюсь в тени дерева и наблюдаю за оживленной улицей.
В городе довольно много и румынских офицеров.
В полдень возвращаюсь в гостиницу, сегодня нас решили покормить пшенным супчиком. В 17.45 отъезжает поезд на Покровское — 3 дня отпуска в Таганроге пролетели.
Но мы с Мертенсом вдвоем (дело в том, что Штюбнер получил недельный отпуск и находится в другой гостинице) решаем ехать только завтра.
Собираем вещички и двигаем к вокзалу, и прямо у станции находим отличную квартиру переночевать.
Располагаемся в очень опрятной комнате, где до нас жили 7 человек из СС, потом снова идем в город. Кафе, как обычно, переполнено, несмотря на жару.
Потом мы не спеша прогуливаемся по улицам и примерно в 18 часов снова возвращаемся на новую квартиру. Спокойно ужинаем, потом я играю на губной гармошке.
Позже выходим с Мертенсом посидеть на лавочке возле дома. Мимо проходят симпатичные девушки. Сидим и чешем себе языками, совсем как дома.
Да, эти три отпускных дня пролетели, как всегда, незаметно.
Вокруг тишина, мысли о войне и в голову не приходят.
Я ложусь на роскошную постель, Мертенс на тахту.
3 июня 1942 г.
Поднимаюсь спозаранку, часов, наверное, в 5. Мне показалось, что мои часы остановились, поэтому поднимаюсь. На улице уже довольно оживленно. Оказывается, часы мои показывают правильно — на самом деле 5 часов утра. Но я решаю уже не ложиться. После завтрака оставляем хлеб квартирной хозяйке, женщине очень любезной.
К 7 утра идем на вокзал. В 7.20 отъезжаем в простом товарном вагоне. В пути поезд делает 7 остановок, повсюду видим румын.
Прибыв в Покровское, слезаем, метров 100 проходим пешком, потом подсаживаемся на какую-то телегу. На ней доезжаем до кладбища, потом снова идем пешком, и вскоре нас подбирает другая повозка с сеном, которая доставляет нас до Некпимовки.
Солнце печет невыносимо. Почти до 13 часов лежим в тени, потом садимся на грузовик до Пономарево, куда прибываем в 14 часов.
Дом Зимона наполовину выгорел, пропала и часть вещей. Во всем виноваты русские — печку недосмотрели.
Докладываем о возвращении из отпуска, узнаем о перемещениях на служебной лестнице — Зимону и Эбауэру присвоены звания фельдфебелей.
Во второй половине дня — свободное время. Остальные заняты химподготовкой. Оказывается, нам здорово повезло. Надеваю тренировочный костюм, привожу в порядок обмундирование к смотру на предмет проверки наличия личного состава подразделения, который состоится через 2 дня.
Вечером привозят вещи для покупки за деньги. Но пока до меня дошла очередь, все мало-мальски заслуживающее внимания успели расхватать. Мне удалось купить только 60 сигарет да почтовую бумагу.
4 июня 1942 г.
Ко Дню матери община, к которой принадлежит моя мать, прислала мне сберкнижку с начисленными на нее 50 рейхсмарками.
И для меня, и для моей матери это стало приятным сюрпризом.
До самого обеда работаем в группе из 10 человек — сооружаем купальню.
Работа продвигается довольно медленно. Мы уже прорыли котлованчик полутораметровой глубины, но его дно наполнилось грязной жижей.
Одна сторона нашего вырытого вручную «бассейна» уже выложена дерном.
Завтрак (сухой хлеб) съедаем на свежем воздухе. Днем пишу дневник, другие занимаются починкой обмундирования, потом я тоже решаю отчистить пятна на шинели и гимнастерке.
Солнце палит вовсю, правда, в полдень прошел дождик. Пришлось срочно перетаскивать намокшее обмундирование в школу.
Во второй половине дня снова работы на купальне. Вечером меня опять ставят в караул. Воздух свежий, чистый, издали доносится музыка.
Вдруг в темноте различаю три силуэта. Ору как резаный: «Стой, кто идет!» В ответ слышу неразборчивое бормотанье. Предупреждаю, что открою огонь. Оказывается, это обер-лейтенант Айк, Буби и Грисхайм. Обер-лейтенант даже похвалил меня за бдительное несение караульной службы.
5 июня 1942 г.
Сегодня написал письмо домой и решил послать его авиапочтой.
Мимо тянутся колонны частей 298-й пехотной дивизии. Они идут со стороны Харькова. Прошлой ночью фельдфебель Эртель разместил в саду целый палаточный городок — роту целиком.
Наш фельдфебель с утра умотал в отпуск. Слава богу, хоть потише будет. Все вне себя от радости. Как знать, может, еще и не вернется!
6 июня 1942 г.
Во время занятий всем страшно хотелось спать. Я очнулся, только услышав команду «На работы в купальню!». Сегодня нарезали лопатами дерн для выкладки бассейна по бокам. Работа продвигается черепашьими темпами, никому особенно не хочется копаться в грязи — дело в том, что ночью прошел ливень.
Пришлось сформировать команду черпальщиков воды. В 9.30, как обычно, обед — ведь подъем по-прежнему в 3 утра.
Сразу же после обеда отправляюсь за молоком. Только собрался вскипятить свежего молочка, как скомандовали: «Приготовиться к построению!»
Начинается дождь.
Обер-лейтенант Айк отдает приказ к сегодняшнему вечеру закончить купальню.
Мы все взбешены.
А дождь между тем льет и льет, и конца ему не видно. Пытаемся прикрываться брезентом, у многих брезента нет, и уже несколько минут спустя их форму хоть выжимай.
Под дождем приходится ворочать камни — ими должно быть выложено дно. Камни надо тащить за 200 метров.
Между тем обер-лейтенант пригнал нам на подмогу всех, кого только мог собрать, — женщин, мужчин, детишек.
Выстроилась людская цепь — человек, наверное, с сотню. И все передают камни. Работа спорится, и к 17.30 все готово. Бассейн можно наполнять.
Бассейн-то бассейном, но вот сколько мы в нем еще покупаемся? Не вечно же мы будем торчать в этом Пономареве на берегу Миуса? В один прекрасный день придется убираться отсюда.