- Будем искать концы. В этом деле нам помогут.
Мой гость заспешил к поезду.
На автобусной остановке он сказал:
- Хоть эти два подлеца и живут от меня в ста сорока километрах, а все же в голову лезут разные мысли...
- Не посмеют они теперь, - успокоил я его, и мы на прощанье по-братски обнялись.
- Пишите! - успел я крикнуть, и тут же захлопнулись дверцы автобуса.
Вскоре с Кубани пришло письмо. Петр Васильевич сообщал мне: "Наконец-то за полтора года получил дельный ответ: будут расследовать...".
Прислал он и копию письма из одного учреждения. Там есть такое место: "По учету офицерских кадров значится: младший лейтенант Слепов Сергей Васильевич, 1921 года рождения, в Советской Армии с 1939 года. Окончил военную школу летчиков в Перми в 1940 году. 9 февраля 1943 года, будучи командиром звена, не вернулся с боевого задания, пропал без вести... Результаты расследования сообщить и в наш адрес для внесения новых данных в учетные документы".
И все же не верится, что Сережа Слепов пропал без вести...
Меня неудержимо потянуло в те места, где давно не был, куда так желает "улететь на крыльях" Матрена Ивановна.
Весной там будет все в цвету, и у хутора Кочкино есть, наверное, осевший бугорок, который тоже порастет зеленой травой... И может быть, в глухом лесном краю, где когда-то стоял хутор Красно-Зеленый, удастся найти что-либо от Сережиного самолета.
Нет, мы не забыли подвигов комсомольца Сережи Слепова.
И ничто не забыто...
Поиск без вести пропавшего продолжается.
Послесловие
В 1932 году по стране прокатился клич: "Комсомолец - на самолет!"
И я, студент композиторского факультета Московской консерватории по классу Виктора Аркадьевича Белого, поступил в летную школу.
С тех пор всю свою жизнь я связал с авиацией: инструктор аэроклуба, военный летчик, преподаватель тактики авиации в военной академии имени М. В. Фрунзе.
Уже давно позади остались годы летной работы. Самые сильные впечатления из двадцатилетнего "крылатого" периода относятся к военной поре. Они врезались в память, оставили рубцы на сердце, до сих пор бередят душу и не дают покоя...
Я давно собирался написать книгу о боевых друзьях-летчиках, техниках, воздушных стрелках, оружейниках нашего прославленного штурмового авиационного полка. О людях, чье место с первых дней войны было на самом кончике стрел, которыми на военных планах изображают направление главного удара.
У меня сохранились фронтовой дневник и летная книжка с описанием всех боевых вылетов. Есть краткие записи о том, что сам видел и пережил. Но ведь многое прошло и рядом, но в стороне.
Тогда пришла мысль обратиться к живой истории: к тем, кто остался жить. Но время безжалостно и к ним. Где они? Что сохранила их память?
Итоги розысков однополчан - список 130 адресатов, размноженный в типографии и разосланный каждому.
Завязалась переписка, а вслед за письмами начались радостные встречи. Вначале от случая к случаю ("С фронтовым приветом"), а потом и специально организованные.
Первая встреча была в шестидесятом в День Победы. В маленьком кабинете "Арагви" - рядом с местом наших традиционных встреч у памятника Юрию Долгорукому, - нас собралось человек десять. Леонид Букреев поднялся и сказал:
- Друзья! А помните аул Ачалуки? Гнутая алюминиевая миска пристроена на ящике из-под бомб, доппаек плещется на донышке консервной банки... Разве мы думали тогда, что доведется когда-нибудь собраться за таким столом, где полыхают цветы, а в руках звенят бокалы? Ну, за Победу! За память о тех, кого нет среди нас! За то, чтобы мы каждый раз встречались в День Победы!
Встречи становились все многолюднее. Они были волнующими и в то же время хлопотными. Надо было оповещать товарищей, размещать их, готовить программы наших вечеров.
На встречах мы не только вспоминали о прошлом. Наши мысли были заняты настоящим и будущим. Многое в судьбе товарищей радовало. Они умели не только воевать. Многие теперь стали прекрасными учителями, комбайнерами, учеными, инженерами, писателями, партийными работниками. Кое-что и огорчало:
у одного неважно с жильем, у другого - со здоровьем, у третьего - с пенсией. Напоминать о своих заслугах неудобно - они ведь в прошлом.
Писали просьбы. Они не оставались без внимания. Л. И. Брежнев, будучи Председателем Президиума Верховного Совета СССР, лично решил вопрос о персональной пенсии Виктору Шахову. Зина Фролова и Галя Каширская из Астрахани, Маша Одинцова из Ростова, Герой Советского Союза Владимир Демидов (наш Дед) - из Киева, Миша Ворожбиев и другие наши друзья не раз присылали радостные весточки: "Ура! В новой квартире со всеми удобствами. Отдельная! Хожу и не верю, что это мне". А мы здесь, в Москве, тоже на седьмом небе и кричим "ура!".
Работы становилось больше. Создали полковой комитет ветеранов и его филиалы в Харькове и Астрахани. Решили собрать средства на сооружение обелиска погибшим друзьям.
- Рубль в месяц в состоянии каждый отложить. Годовой взнос - двенадцать рублей - так решили однополчане.
Открыли текущий счет. Назначили казначеем Героя Советского Союза, кандидата военных наук, доцента полковника Бориса Савельевича Левина.
Ездили по местам боев, восстанавливали забытые могилы и увековечивали память боевых друзей на их родине.
В Верхней Пышме Свердловской области теперь есть школа и улица имени Михаила Талыкова, в Горловке - школа имени Георгия Бондаренко, в Дмитрове и в Удельной улицы носят имена Героев Советского Союза Константина Аверьянова и Виктора Горячева, в далекой Удмуртии в школе No 56 создана пионерская дружина имени Василия Шамшурина. В Темрюке пионерами восстановлена забытая могила отважного летчика Николая Галущенко, в Галюгаевской - Героя Советского Союза Петра Руденко, в Кагальницкой - Героя Советского Союза Ильи Мосьпанова.
К 20-летию Дня Победы в Москву из разных городов страны съехались более ста однополчан и родственников погибших. Собрались в актовом зале академии имени Жуковского. Уже немолодые люди, почти все в штатском. На груди сверкают боевые награды.
Грянул марш летчиков. Ветеран полка Николай Смурыгов вносит в зал наше гвардейское знамя, украшенное орденскими лентами. Он первым проносил его перед строем полка на фронте в сорок втором. Рукоплескания заглушили звуки оркестра.
А потом было прощание со знаменем. Полк расформирован, и знамя тоже в запасе. Один за другим подходили к нему седовласые ветераны - бывшие летчики, техники, воздушные стрелки, оружейники. Они преклоняли колено, целовали его край. А рядом со Смурыговым - два молодых солдата с карабинами - наша смена. Они застыли в стойке "смирно".
Только ради этой минуты, торжественной и волнующей, стоило начинать длительные розыски однополчан и на время отложить книгу.
9 мая 1968 года ветераны встретились в Керчи, чтобы открыть сооруженный на собранные средства обелиск погибшим друзьям.
Спадает покрывало. Пять белых крыльев вздыбились к небу, и там их консоли сомкнулись, как в крепком рукопожатии. Пять крыльев - пять братских полков 230-й Кубанской штурмовой дивизии. На каждом из них высечены наименования.
Вот он, наш 7-й гвардейский ордена Ленина Краснознаменный Севастопольский...
У обелиска мы посадили платан - дерево фронтовой дружбы и доблести. Под его корни сыпали драгоценную землю, взятую у кремлевской стены в том месте, где на мраморной плите сияет имя Гагарина; землю, привезенную из Ленинграда с Пискаревского мемориального кладбища; землю с Мамаева кургана из Волгограда; с аэродрома в Богодухове, откуда наш полк вылетел по тревоге на фронт; землю из двадцати шести городов, где теперь живут однополчане, приехавшие в Керчь.
Долго расти этому дереву...
Под трехкратный воинский салют и Гимн Советского Союза г, нишу опустили капсулу с именами погибших друзей. Их 717. На стене у обелиска засветились бронзовые буквы эпитафии:
Ваш грозный строй летит в века,
Сердца волнуя вечным зовом,
Крыло - в крыло, к руке рука,