- Так штурмовик, значит?
- Был штурмовиком.
- Ничего, еще будешь. Пока назначаю тебя комендантом аэродрома.
- Какого аэродрома?
- Нашего, что в лесу. Будешь со своей командой грузы с воздуха принимать. А с винтовкой коменданту таскаться негоже. Возьми этот автомат: не смотри, что ложа самодельная, главное - бой! - И всадил в земляной пол длинную очередь. Смирнов от неожиданности подпрыгнул, а Репта не моргнул глазом:
- Нравится?
- Нравится...
- Этого автомата не меняй, в хороших руках был, живучий, только ложу миной разнесло. Ему сносу не будет до самой победы... А часы у тебя есть?
- Нет...
- Без часов коменданту никак нельзя. Самолеты придется встречать по времени. Возьми "Омегу", хорошо идут. Привяжи бечевкой, чтобы не потерялись...
И стал Смирнов комендантом. Аэродром - поляна в лесу, куда сбрасывают на парашютах грузы. А теперь он лежит у дороги в засаде.
Из-за пригорка показались машины с карателями. Смирнов вместе с другими бросал гранаты, строчил по фашистам. Вел в лагерь пленных, нес добытое в этом бою оружие.
Потом Смирнов ходил на подрыв железнодорожного моста через реку Ваг. За эту операцию Репта угощал сливовицей, а вскоре учинил коменданту разнос.
Боеприпасы были на исходе, медикаменты кончились, сели аккумуляторные батареи у рации... Гитлеровцы стягивали крупные силы, окружали со всех сторон. Из-за непогоды самолетов не было несколько дней. Репта зачастил на аэродром.
- Как, комендант, думаешь: долго еще такая мура будет?
- Без карты-кольцовки предсказать трудно. Сюда бы Петра Семеновича Глущенко, - лучше любого метеоролога угадывает.
- А где этот Петро Семенович? Пошли за ним.
- Так это у нас в штурмовом полку техник такой есть...
- Далёконько, далёконько он отсюда... Ну а как же он там у вас погоду угадывает?
- Когда ложится спать, то натягивает на себя все: шинель, куртку, самолетный чехол - тепло создает. Если больные ноги и в тепле крутит, будет погода нелетная, а если, согревшись, успокоятся - значит ненастью конец. По ночам ему покоя не давали - со всех эскадрилий в его землянку звонки: "Что там Петро Семенович предсказывает на завтра?"
- Хорош гусь ваш Петро Семенович, если только в тепле может погоду угадывать...
Лишь на четвертые сутки в облаках начали появляться разрывы. Вечером на аэродроме появился Рента.
- Ну как, комендант, сегодня самолеты будут?
- Могут прилететь.
- Костры подготовили?
- Подготовили и бензином запаслись, чтобы лучше горели.
- Ну смотри не прозевай, а я в вашей землянке чуток вздремну.
Смирнов с заряженной ракетницей стоял в темени и напряженно прислушивался: не гудит ли? Нет, кроме свиста ветра в голых ветвях, ничего не слышно.
Был второй час ночи, истек назначенный срок прибытия самолета. Вдруг послышался знакомый гул.
- Зажигай! - скомандовал Смирнов и сам нажал спусковой крючок ракетницы. Красным шарик с шипением понесся ввысь. Из землянки выскочил Репта. Ему показалось, что костры плохо горят.
- Лей бензин! - кричит он.
По условному коду нужно было выпустить серию красных ракет, а не одну. Смирнов не может зарядить пистолет - ракета не входит. Пробует вторую, третью - то же самое. Догадался: картонные патроны от сырости разбухли. Гул мотора начал стихать.
- Расстреляю! - кричит Репта.
Смирнов выхватил нож, полоснул по патрону, зубами отодрал верхний слой картона - выстрел! Теперь уже Смирнов кричал на Репту:
- Обдирай ракеты, да зубами же!..
В небе гул, хлопки раскрывшихся парашютов...
...Отряд прорвался. Поход к Банской Быстрице - центру партизанского движения. Влились в бригаду подполковника Егорова.
Через 25 лет после войны у меня дома сидел живой, невредимый и внешне мало изменившийся Сергей Иванович Смирнов. Он в штатском. Главный инженер завода в Уфе. Заслуженный изобретатель РСФСР. За плечами - два института. Представляя его своей семье, я сказал:
- Это и есть тот самый знаменитый Смирнов, который вошел в историю.
- А может, лучше сказать "влип в историю"? - отшутился Сергей Иванович и зарделся, как когда-то в Ставрополе при докладе о четырех эшелонах.
- Да я имею в виду не твои приключения, а известный приказ Сталина о тебе со Слеповым.
Смирнов озадаченно уставился на меня: об этом он услышал впервые. Я вручил ему на память копию документа, с которого за давностью уже снят гриф "Секретно".
Тогда, при первой встрече, непривычно было смотреть на Смирнова, одетого в светло-серый, спортивного покроя костюм. Все казалось, будто он только что снял гимнастерку, ту самую, хлопчатобумажную, с привинченными к ней орденами. Снял на выходной, чтобы завтра снова надеть.
Совсем недавно Сергей Иванович ездил в Чехословакию на конференцию с докладом. В том городе - река Ваг. Долго стоял на берегу, вспомнил рухнувший мост и сливовицу, которой угощал Репта.
- У меня есть одно изобретение, - говорил мне Сергей Иванович, мягко окая. - По техническим показателям этот пресс высокого давления превосходит лучшие зарубежные образцы.
- Поздравляю!
- Рановато. Занимаюсь поисками завода для размещения заказа.
- Так это же легче, чем найти нефтеналивной эшелон на перегоне...
- Представь себе - труднее. Министерство приходится штурмовать, улыбнулся Смирнов. - Но гвардейцы на полпути не останавливаются!