Меньше всего повезло милицейскому роману. За исключением А.Марининой, у которой за плечами уже более двух десятков романов с харизматической милиционершей Анастасией Каменской, да у нее же — эпизодической героини — петербургского следователя Томилиной-Образцовой и еще следователя Евы у Нины Васиной, чья принадлежность к правоохранительным органам шита белыми нитками, “героев в серых шинелях” практически нет. Как мы писали выше, это можно объяснить недоверием общества в силы и возможности государства защитить гражданина…
Существуют и определенные особенности женского детектива. Кроме строгой жанровой принадлежности некоторых авторов к конкретному подвиду (например, А.Маринина с ее милицейским романом) существуют и гибриды. Например, повести Т.Поляковой “Тонкая штучка” и П.Дашковой “Кровь нерожденных” критика относит к некоему синтетическому жанру, который соединяет элементы психологического детектива и крутого западного боевика. И уже совершенно чистой воды боевик В.Платовой “В тихом омуте”, где ВГИКовка по прозвищу “Мышь” совершает бесчисленные подвиги, мстя за смерть возлюбленного, вывалившегося по пьянке из окна общежития…
В женской детективной повести причудливо переплелись все виды и подвиды криминальных произведений. Пожалуй, за исключением просто классического детектива. Но и этому есть объяснение. По мнению одного из самых популярных авторов П.Дашковой “…Мы пишем по-русски. У нас совсем другие традиции, и читатель воспитан иначе. Мы ограничиваем себя, пытаясь делать кальку с западного детектива…”
Исследовательница российского женского детектива Х.Треппер отмечает, что “в рубрике “Женский детектив” объявлены новые разновидности детектива, такие как “криминальная мелодрама”, “юмористический детектив”, “детектив для взрослых”; излюбленный автор “Эксмо” Татьяна Полякова, напротив, работает в традиционных жанрах, таких, как плутовской роман или роман о поисках сокровищ…” Впрочем, с увеличением числа дам или “литературных негров”, работающих “под дам”, количество видов, подвидов и прочих разновидностей детективов, боевиков и прочего может вырасти. Особенно это касается смешанного гибрида — помеси сентиментального романа с боевиком. Очень удачное сочетание: захочешь — поплачешь, захочешь — побоишься вместе с героиней…
И еще один гибрид — смесь жесткого детектива с так называемым “романом воспитания”. Всем своим сюжетом, всеми репликами героев и антигероев он говорит о том, что убивать, калечить людей, воровать — плохо, вслед за преступлением неминуемо последует возмездие… Впрочем, это иной раз не мешает героине открыто восхищаться своим преступным противником. Так, героиня Марининой Настя Каменская в романе “Убийца поневоле” открыто восхищается сыном мафиозного босса, бывшим преступником. А когда его убивают, горюет вместе с отцом-мафиози. Для женского детектива (в отличие от мужского) характерно понимание жизненных обстоятельств, в которых преступники вынуждены были встать на преступный путь, нарушить закон. Правда, понять это еще не значит простить. В романах П.Дашковой совершается множество жестоких преступлений. Автор в каждом случае пытается подвести под совершенное понятийную базу, что, впрочем, не мешает в конце концов жестоко покарать преступившего закон. В произведениях А.Марининой тоже многое оправдывает преступника. Разве можно не сочувствовать генералу Вакару в “Убийце поневоле”, один за другим убивающему убийц своего сына? Но ведь совершая самосуд, он сам становится преступником.
Кстати, тема самосуда характерна для многих современных криминальных романов, особенно написанных женщинами. В чем же причина? Чтобы ответить на этот вопрос, следует разобраться в природе т. н. “женского детектива”, его особенностях и отличиях от традиционного, скажем так, “мужского” романа.
А это разговор особый.
Отличие первое: герои, героиня и их противники.
Мы не случайно полагаем, что женский детектив мог появиться лишь в последнее десятилетие. В более ранние сроки главные героини многих романов и повестей — добровольные расследователи, скорее всего, были бы признаны тунеядками и отправлены в места не столь отдаленные. А в рядах сыщиков, профессионально занимающихся раскрытием преступлений, место женщины всегда бы было во втором ряду. Во время первоначального накопления капитала, когда начал возникать класс “новых русских”, появились и первые новые русские самостоятельные женщины, для многих из которых поиски преступника — достаточно острое, порой небезопасное, но все же приключение. Основной особенностью нового женского детектива является присутствие женщины среди главных действующих лиц. Именно она берет на себя всю тяжесть раскрытия преступления. Иногда она делает это по велению долга — А.Каменская более чем в двадцати романах А.Марининой — майор милиции, аналитик. У А.Марининой есть еще один герой — следователь и одновременно составитель детективов Н.Томилина. Все герои-сыщики юриста А.Марининой (в миру — Алексеевой) в той или иной мере связаны с правоохранительными органами. И даже начальник службы безопасности киноконцерна “Сириус” Владислав Стасов в “Посмертном образе” был раньше работником уголовного розыска и не собирался порывать с ним. В одном из интервью А. Маринина заявила, что героями ее книг всегда будут “менты” — работники правоохранительных органов и она не собирается менять свои принципы.
Другим направлением женского детектива стало появление среди главных героев частных сыщиц и телохранительниц. У Натальи Корниловой, к примеру, это — детектив Наталья по кличке “Пантера”. У М.Серовой во многих романах выведен образ частного детектива Татьяны Ивановой, “известной всему Тарасову (читай — Саратову) своей интуицией и способностями распутывать самые запутанные ситуации…” У нее же есть и другой герой — частная охранница Евгения Охотникова, в меру своих сил так же занимающаяся расследованием. У одной из наиболее тонких писательниц П.Дашковой нет постоянной героини. Ее расследовательницы относятся к третьему типу по нашей классификации, тем, кто если и получает за свой труд зарплату или вознаграждение, то пулей или кулаком — сиречь, любительниц. Одной из таких героинь стала журналистка Лена Полянская.
Читая бесчисленные дамские детективы, которые не выпускает сегодня разве что очень ленивый издатель, замечаешь, что главные героини — прежде всего, женщины самодостаточные, имеющие средства, квартиры, машины и т. д. Даже Настя Каменская, периодически беседующая со своим мужем о недостатке средств, все же имеет все необходимое для достаточно обеспеченной жизни. Что же говорить о Татьяне Ивановой, которая зарабатывает столько, что может отказаться от неинтересующих ее заказов.
Во-вторых, все дамы, занимающиеся сыском, молоды, спортивны, красивы и сильны. Как отмечает исследователь женского детектива Олег Дарк, “…сексапильная, часто светловолосая, смешливая длинноногая красавица. У нее не должно быть особых примет, как у идеального преступника. В “женских детективах” это и называется бесхарактерностью…”
Молодость и красота российских сыщиц разительно отличает наших героинь от героинь, к примеру, английского классического детектива. Вспомнить хотя бы знаменитую мисс Марпл. Старушка, имея определенные средства и уйму свободного времени, может спокойно заниматься расследованиями. Российские дамы-сыщицы не хотят терять молодость. Поэтому сыском они занимаются между визитом к портнихе и светским раутом.
В-третьих, стоит обратить внимание на профессии тех, кто занимается частным сыском по доброй воле или по стечению обстоятельств. У П.Дашковой — журналистка Лена Полянская (“Кровь нерожденных”, “Легкие шаги безумия”), у Е.Яковлевой — библиотекарь Анна Беспалова (“Крутая барышня”), у А.Малышевой — просто школьная подруга погибших Катя Булавина (“Мой муж маньяк?..”).
Впрочем, случаются и более экзотические героини. В цикле повестей О.Волковой “Филе женщины в винном соусе” героиня — пианистка-экстрасенс Наталия.
В-четвертых, для многих добровольных расследовательниц-сыщиц законы, кажется, не писаны вообще. Зачастую они не только ищут (и находят) преступника, но и прекрасно совмещают обязанности следователя, судьи и палача. В повести Поляковой “Черта с два” героиня сама вершит правосудие. В “Женщине-апельсине” Нина Васина, учитывая, что героиня ее милиционер и “находится в системе”, сначала организует побег преступника только для того, чтобы его прикончить. Практически женский детектив дает неограниченное поле деятельности главным героям для бесчисленных нарушений закона. Мы говорили о том, как предполагаемые преступники превращаются в трупы. Что же касается избиений, пыток, похищений и лишений свободы, то, как говорят, “несть им числа”. И все вроде делается во имя благой цели — достижения истины. Иной раз даже трудно понять, кто же круче — бандит или преследующая его дама-сыщица. Хотя в ряде случаев вернее назвать ее дамой-палачом.
Отличие второе: сюжет.
Как всегда в детективах, сюжетная линия строится вокруг преступления и следующего вслед за ним расследования. Авторам женского детектива не знакомы такие понятия, как предупреждение преступления, профилактика. Даже милиционерша Настя Каменская прекрасно знающая, что очередной понедельник сулит новое убийство молодого человека (“Украденный сын”) уныло фиксирует их периодичность. Что же говорить о любительницах? Они берутся за дело лишь тогда, когда происходит убийство. И чем загадочнее, тем лучше. Причем все другие преступления (кражи, разбои, грабеж и т. п.) их интересуют весьма мало. Оно и понятно — подобные мелочи не сулят ни солидного вознаграждения, ни громкой славы, ни даже достаточного количества острых ощущений. И еще. Вначале должен быть труп. Потом еще один, два, три… Вначале должен быть страх. Героиня должна испугаться и начать расследование из-за опасения за свою жизнь, продолжить его из-за любопытства и завершить, исходя из своих понятий о долге, праве и порядочности. В романа А.Малышевой “Мой муж маньяк?..” одна за другой погибают школьные подруги Кати Булавиной. Страх за собственную жизнь и желание найти истину подвигают ее на длинное расследование, в ходе которого выясняется, что муж Игорь — неопасный сексуальный маньяк, а любовник Дима оказался убийцей. В “Легких шагах безумия” П.Дашковой журналист Лена Полянская помогает разоблачить кровавого серийного маньяка. А М.Серова в своей повести “Не рой другому яму” ввела вообще новые для детективов понятия: компьютер, Интернет. В Москве убивают известного банкира, а в Тарасове появляется молодой дизайнер Юлия. Где здесь связь? Оказывается, есть. В повести Т.Поляковой “Черта с два” интрига разворачивается вокруг загадочной истории, в результате которой художница Максимова, обманутая маклером, остается без квартиры и без денег. Деньги ей все-таки удается вернуть. Здесь бы и конец истории. Но… маклера убивают, а за героиней охотятся неизвестные… В еще одной “маньячной книге” “Кто последний к маньяку” М.Серовой ее героиня Татьяна Иванова принимает заказ на расследование одного из серии убийств молодых богатых женщин и понимает… что следующая жертва — она. “Я действовала как самая последняя бездарь. Я совершила столько ошибок, что любая квалифицированная комиссия отняла бы у меня лицензию, дающую право заниматься частным сыском…” Впрочем, повесть заканчивается, как обычно, торжеством справедливости. Практически, если не у всех, то у большинства женских детективов — счастливый конец. Причем, торжество справедливости многие авторы понимают по-своему. Справедливость для них не завершается водворением преступника в камеру или зачтением приговора суда. Она (справедливость) зачастую приходит со смертью (физическим уничтожением) лица, по мнению добровольного розыскника, совершившего преступное деяние.
Вообще-то, немало дам-сыщиц, многие из которых вообще о праве и законе мало что знают. Сомнительно, что балерина Екатерина Орлова, у которой убили мужа, занимающаяся поиском убийцы, знакома с уголовным кодексом (П.Дашкова, “Место под солнцем”).
Тем не менее, совершенно не доверяя “продажным ментам”, героини сами пытаются “решить проблемы”. Честных, порядочных сотрудников органов внутренних дел можно, пожалуй, обнаружить в книгах А.Марининой. Да и то там постоянно “течет”, “пахнет взятками” и изменами…
В подавляющем большинстве женских романов сотрудники милиции, следователи и прочие труженики правоохранительных органов нужны как консультанты или как сила, могущая повязать бандитов на завершающем этапе.
В романе А.Малышевой “Мой муж маньяк?..” Катя Булавина, уже выследив убийцу в аэропорту, просит по телефону следователя Былицкого “выслать подмогу”. В повести Е.Яковлевой “Крутая барышня” на последних страницах появляется лейтенант Шутов, умело обезвреживающий преступников. И вообще, в финале дамских детективов всегда очень тесно. Откуда ни возьмись, появляются врачи, в том числе и психиатры, родственники, любимые люди и т. д. и т. п.
О любимых людях следует поговорить подробнее. Любовные отношения — одна из особенностей женского детектива. Прежде всего, дамы-писательницы не дают ей стать основной сюжетной линией. Главный сюжет — убийство, труп. Сперва один, второй, третий. Может быть до десятка трупов. А любовь как бы между делом, чтобы не мешать развитию сюжета.
Во-первых, тонкие, высокие, сексапильные женщины нуждаются в крепких сильных покровителях и советчиках. Какой замечательный муж Леша Чистяков в романах А.Марининой! Он и профессор, и готовит прекрасно, и прекрасный советчик. А Настя нет-нет, да приютится на груди другого мужчины.
Что же тогда говорить о других героинях. Женя Охотникова из “Снайпера вызывали?” М. Серовой охотно вступает в связь с “охраняемым объектом”. Ее подругу насилуют сразу несколько бандитов. И ничего! Кстати, соблазнение бандита — тоже победа над ним. В повестях Е.Яковлевой, Поляковой, да и других авторов описывается любовь сыщиц с преследуемыми ими бандитами. Чаще этому находится объяснение, что бандит-одиночка тоже, мол, борется с мафией, как и героиня. Впрочем, чаще всего объяснять ничего не надо. Просто “возраст требует свое”. Спокойные и беспорядочные половые связи, зачастую не из-за неистового влечения, а просто — “так надо” — кочуют из книги в книгу, приучая читателя к мысли о том, что “любви все возрасты покорны”.
Итак, незамысловатый сюжет большинства женских криминальных романов складывается вокруг обнаружения трупа (или возможности его обнаружения, или чьего-либо похищения) и возникшей угрозы главной героине. И она, будучи решительной и смелой, и не доверяя милиции, берется за дело. В ходе действия появляются и исчезают друзья и подруги, сослуживцы, родственники, милиционеры, бандиты. Между героями и героинями возникают слабо очерченные любовные линии, появляются еще какие-то преступления, сопутствующие убийству.
Главное — держать читателя в постоянном напряжении, не дать понять ему, откуда ветры дуют, и “кто еси мужи (или дамы), сотворившие убийство…” На почве этого происходят даже литературоведческие скандалы. Так, в 1997 году в “Книжном обозрении” развернулась даже дискуссия на тему, должен ли автор держать читателя за соучастника расследования? По женскому детективу это не получается. Возможно, что у дам-писательниц логика несколько иная, чем у их коллег мужского пола.
По словам старшины женского криминального цеха А.Марининой ее в первую очередь интересует не криминал, а “острая нравственная психологическая проблема, необычный поворот человеческих отношений, характеры людей, обстоятельства их сближений и разрывов. А вокруг этого можно развернуть любой криминальный сюжет с убийствами, тайнами, расследованием, наконец, разгадкой, желательно (но не обязательно) неожиданной”.
На наш взгляд, если у уважаемой и популярной писательницы второе, т. е. развитие криминального сюжета, получается очень неплохо (ну, разве что, с неожиданной разгадкой не всегда гладко), то первое — анализ острых социальных проблем — увы, явно не вырисовывается…
Здесь стоит сказать, возможно, парадоксальную на чей-нибудь взгляд вещь. Женскому детективу, скорее всего, не скоро предстоит встать на полку с настоящей большой литературой. Неумение видеть за фактами нашей жизни явление, по достоинству оценить его, проследить, говоря словами А.Марининой, “острые нравственные, психологические проблемы” и окружить их соответствующей криминальной оболочкой — это существенно обедняет сюжеты наших писательниц.
…Во время возвращения с премьеры выстрелом из кустов убит муж героини, одна за другой погибают школьные подруги другой героини, кто-то старательно охотится за приехавшей на несколько дней в родной город телезвездой…
Насколько жизненны и типичны эти и десятки других подобных сюжетов? Насколько они соотнесены с жизнью? У некоторых наших критиков существует скверная манера все, что-либо стоящее, соотносить с зарубежными авторами. Так появилась “русская Агата Кристи” — Александра Маринина. (К чести своей писательница яростно открещивается от этого совсем не подходящего для ее творчества имени.) Но ведь Агата Кристи известна и тем, что в своих романах показала Англию своего времени. Нам кажется, что вряд ли поздний читатель из множества книг современных писательниц сумеет понять, что представляла собой Россия 80–90 годов. В его голове будут мелькать лишь кровавые разборки, да отрывки из орально-анального секса того времени… Интересно проследить за тем, что говорят сами писательницы об источниках сюжетов для своих книг. Нина Васина, отвечая на вопрос “Откуда вы черпаете вдохновение? Вы живете и смотрите, что происходит вокруг? Или прилежно следите за криминальной хроникой?” заметила: “Я боюсь таких передач. Они на меня действуют завораживающе. А сюжеты я беру из обычных новостей. Хотя они у нас тоже достаточно криминальны…” Анна Малышева: “Сюжеты романов придумывала сама. Хотя, конечно, какие-то детали подсказывает жизнь, своя, чужая… Ну, какой-то сюжетный ход случается заимствовать из прессы…” У Полины Дашковой “Вымысел и реальность переплетаются, сливаются вместе… Героев своих я складываю из отдельных черточек, принадлежащих разным людям… Даже если существуют реальные прототипы. Так, прототип Козлова-Сквозняка — известный квартирный грабитель, убийца Павел Смеян…”
Кстати, если говорить о реальности, вымысле и умении заметить за разрозненными фактами, то книги Полины Дашковой, пожалуй, ближе всего стоят к решению этой проблемы. К таким, на наш взгляд, можно отнести “Кровь нерожденных”, “Легкие шаги безумия”… К какому ряду отнести частного детектива и красавицу Марию из цикла повестей Натальи Корниловой — сказать трудно. Мария ведь умеет стрелять и убивать при помощи любого предмета — медной пуговицы, куска проволоки, монеты, а в минуту высшего напряжения она обращается в пантеру… А все объясняется легко: некий японец обучил пять сирот искусству выживания. В живых осталась только Мария. Вот она и охотится в джунглях российской преступности. Но здесь от реальной жизни до сказки уже не шаг — полшага.
Отличие третье: личность в сюжете, стиль, язык
Мы уже писали о том, что несомненной особенностью анализируемого поджанра является обилие женщин. Авторы — женщины, главные героини, их подруги, родные, знакомые — тоже женщины. Мужчинам в дамском криминальном романе разрешается присутствовать лишь в качестве трупов, подозреваемых и бандитов вообще, а также — представителями правоохранительных структур, с которыми иной раз советуются, всячески подчеркивая при этом, “какие они, менты, — дурни…” Женщины-расследователи, как мы уже отмечали, как правило, молоды, красивы, сильны. Они имеют массу свободного времени на поиски преступника (как тут снова не вспомнить советскую женщину-труженицу, шлепающую домой после многочисленных стояний в магазине с полными авоськами). Поэтому одно из основных требований к главной героине — праздность. На эти роли годятся бывшие балерины, музыкантши, художницы. В отдельных случаях — журналистки, библиотекарши. В большинстве случаев героини прекрасно управляются с компьютером, классно водят автомашину (желательно иномарку), метко стреляют и, подобно серовской героине Тане Ивановой, умеют сильно бить ногой в промежность…
Еще одна особенность наших героинь, отмеченная критиками (в частности, О. Дарком), постепенная и незаметная люмпенизация главных героинь. Любая повесть или роман начинается с появления вполне нормальной героини. Постепенно по мере погружения расследовательницы в мир преступности, меняется ее стиль разговора, внешний облик, язык. Вместе со своими преступными героями и сама сыщица как бы опускается на дно. И нет никаких оснований считать, что с окончанием расследования она станет такой, какой была “до” — чистой, целомудренной, оптимистичной.
Причем, некоторые авторы искренне полагают, что “обаяние и порок — это почти одно и то же (цитируем Н. Васину)! Например, моя героиня Ева Курганова очень обаятельная, положительная, а на самом деле ужасно порочная…”. Для читателя, взявшего на себя труд ознакомиться хотя бы с десятью страницами любого романа Васиной, эта фраза вряд ли окажется откровением.
Многие исследователи современного криминального романа, в том числе и женского, справедливо полагают, что в последнее время понятия добра и зла значительно сместились в литературе и сегодня весьма непросто разобраться в коллизиях современного мира. Если антигероя славно избивают “в поисках истины”, требуя от него признания в том, что, как впоследствии выясняется, человек не совершал, — как расценивать это — добро или зло? Ведь намерения у следователя самые похвальные. Если героиня в процессе поиска убийц сама выносит приговор и приводит его в исполнение — есть ли это торжество справедливости?
На фоне массового беззакония как архипелаг надежды выглядят более двух десятков романов А. Марининой. Ее героиня тоже не всегда в ладах с законом, она может воспользоваться услугами мафиози для достижения благородных целей. Но в главном конфликте между законом и преступниками она всегда на стороне закона. И здесь нет высоких чинов и неприступных личностей. По этой части Настя Каменская во многом напоминает постоянного героя незабвенного Н. Леонова — Леву Гурова, для которого так же не существовало неприступных преступников…
Саму же Настю Каменскую исследователи рисуют как “бесстрашную, эмансипированную особу, представляющую собой тип женщин “в джинсах и кроссовках”… С представителями подобной литературы других авторов ее роднит наличие на страницах романов западных автомобилей, бутиков, кафе, словом, всех атрибутов столь непохожей на советское прошлое современной жизни.
Романы А. Марининой построены на контрастах: рядом с вечерним кофепитием, домашними заботами и мирным мужем Алешей Чистяковым возникают ужасные преступления, горы трупов, отвратительные лики преступников…
Нам представляется, что именно контраст мирной жизни с кровавыми преступлениями и создают тот читательский интерес, который так присущ всем книгам Марининой. В этом же ключе работают и некоторые другие авторы, что дало создателю крутой сыщицы Евы Кургановой Нине Васиной повод заявить: “По мне Маринина, Полякова и Дашкова действительно идут в одной струе. Если я захочу в эту струю окунуться, прочитать какое-нибудь из их произведений, куплю первое, что попадется, только выберу книгу в мягкой обложке. Нет смысла хранить их годами. Однако надеюсь, что поклонник такой литературы очень сильно спотыкнется на моих вещах. И ему придется сделать выбор…”
Вообще, современные дамы-писательницы весьма избалованы вниманием прессы. У одной только А. Марининой за последние несколько лет в разных органах печати опубликовано более 20 интервью. И все бы ничего. Жаль только, что отдельные мастерицы дамского детектива то тут, то там пытаются поднять имиджи своих книг и снизить уровень творчества коллег. Хорошо бы, если подобное “состязание” проходило не в беседах с досужими журналистами, а на страницах публикуемых произведений. Пока же все с точностью наоборот…
Еще одно из наблюдений. Писательский женский мир почти точно разделился на дам, пишущих книги от первого лица (такова, например, Серова, хотя трудно сказать — не имеем ли мы дело с большой литературной мастерской, где в лучших традициях дореволюционной России трудятся множество “негров”) и писательниц, предпочитающих наблюдать за перипетиями развития действия со стороны (А.Маринина, П.Дашкова). Большой разницы на наш взгляд здесь нет, но, думается, что “я-рассказ” дает несколько больше возможностей для прорисовки образа героини. Впрочем, как сказать… Мы ведь знаем, что Настя Каменская в огромном количестве способна поглощать кофе, а серовская Татьяна Иванова не расстается с магическими костями… Главное, чтобы в женском криминальном романе был честно проложен водораздел между добром и злом. А это, как мы видели, происходит далеко не всегда.
Сегодня очень сложно прогнозировать дальнейшее развитие женского криминального романа. По мнению ряда литературных критиков он постепенно вырождается в боевик, где очень мало расследования и очень много стрельбы, драк, кровавых разборок и прочих “ценностей” западного, а ныне — нашего мира. Практически отмирает старый добрый отечественный детектив. Какие-то символы его еще можно отыскать в романах А.Марининой. Можно назвать еще П.Дашкову, у которой нет сквозного героя, но есть горячее желание очередной героини разобраться с загадочной криминальной историей. Среди них — журналистка, победившая банду торговцев человеческими органами, балерина, ищущая убийц своего мужа, архитектор, спасающая своего ребенка от его же отца… Среди дам сравнительно давно и успешно работающих на поприще женского криминального романа исследователи называют Т.Полякову, М.Серову, а также — Н.Корнилову, Т.Степанову, В.Платову, Е.Арсеньеву, Е.Яковлеву. В нашем списке уже свыше 20 фамилий дам, регулярно выбрасывающих на книжный рынок свою продукцию. И список этот растет.
На первый взгляд, увеличение числа писательниц, пробующих свои силы (именно пробующих!) в столь любимом читателями жанре можно только приветствовать. Но нельзя не заметить, что очень быстро происходит эрозия жанра, т. е. выдувание из него плодородного слоя. Бледные ходульные образы героинь, сшитые на скорую руку сюжеты, вялый язык с преобладанием вульгаризмов и жаргонизмов. Видимо, не случайно критика отмечает весьма посредственный и не очень литературно-художественный язык в повестях весьма плодовитого автора М.Серовой. Только что опубликована новая повесть нового автора О.Кулаковой “Когда закончится последняя война”. Несмотря на то, что тема ее вроде крайне актуальна — рассказ о делах-делишках недавних бойцов спецназа, обучающих молодежь на стрелковом полигоне, читать ее неинтересно — так вяло она написана.
Причины выхода в свет малоудачных, а то и вообще неудачных книг лежит на поверхности. Постоянный читательский спрос именно на женскую часть криминальной литературы заставляет издателей постоянно искать все новых и новых авторов. При этом резко снижается требовательность к качеству материала — надо быстрее запустить книгу в производство. Сами дамы-писательницы то и дело признаются, что не хотели писать на криминальную тему, но… “очень нужны были деньги…”, “писала элитные книги, но с ними на рынок не выйдешь…”, “обзвонила по списку ряд издательств, в первом же спросили, сколько страниц готово. Наврала, что сорок, вечером отстучала их — утром подписали договор…”, “мне предложили контракт на… 50 лет вперед и я поняла, что на мне наживаются…”
Трудно в таких условиях создать что-либо стоящее, долговечное. Авторы “нетленок” обязываются создавать по три книги в год. Многие из них никогда не работали в органах, не имели дело с преступлениями. Но это еще не самая большая беда. Хуже, что и опыта жизненного маловато, и знаний…
Поэтому нам как-то трудновато согласиться с бодрым призывом одной из газет “…Будем просто читать захватывающие душевные книги, полные тонких переживаний и острых коллизий, головокружительных интриг и светлых надежд, то есть всего того, чего так не хватает нам сегодня, напрочь забывая обо всем на свете!”