Выход частей на указанный рубеж осуществить с таким расчетом, чтобы до 2.7 удерживать промежуточный рубеж Холхолица, Смаков, Слободки, Черповец. Граница слева - Становичи, Червень, Быхов.
4. 4-й армии в составе 55 и 156-й сд, сводных 42 и 6-й сд, 20-го мк и четырех отрядов заграждения в ночь на 3.7 отойти на рубеж р. Березина и упорно оборонять фронт Бродец, Бобруйск, обратив особое внимание на противотанковую оборону в направлении Свислочь, Могилев, используя отряды заграждения, не пропустить на линию Слобода, П. Городок, Озерцы.
Отход провести с таким расчетом, чтобы до 2.7 удержать промежуточный рубеж Черем, Осиповичи.
5. Командиру 17-го мк к 3.7 вывести корпус в район Колбы, Слободка, Сума, где привести части в порядок. 4.7 быть готовым к действиям в направлении Бобруйска для захвата последнего во взаимодействии с 204-й вдб и 34-й сд.
6. Командующему ВВС:
Прикрыть отход и сосредоточение войск на рубеж реки Березина.
Быть готовым обеспечить атаку 17-го мк и 155-й сд в направлении Бобруйска с воздуха, действуя в непосредственной связи с атакующими по пехоте и танкам противника.
Рядом повторных вылетов уничтожить противника на Бобруйском аэродроме и танковые колонны противника восточнее и западнее Бобруйска у Смолевичей и Борисова.
7. Командный пункт 13-й армии 4.7 Герин, 4-й армии Рогачев.
8. КП штаба фронта лес 12 км северо-восточнее Могилева.
Примечание: По изучении и усвоении директивы таковую уничтожить.
Командующий фронтом Еременко
Член Военного совета Фоминых
Начальник штаба Mадандин
Эта директива сыграла свою положительную роль в вопросах налаживания управления войсками, положила начало организованного отхода и упорной обороны.
В день, когда была отдана первая директива, я занялся и авиацией. Особо волновала воздушная обстановка, ибо с 22 июня авиация противника атаковала нас, наносила нашим войскам и тылам много вреда, мешала сосредоточению войск, полностью господствовала в воздухе.
Положение было не из легких. Фронт имел очень мало авиации (насчитывалось исправных всего 120 машин). 1 июля нам подбросили еще 30. Из 150 исправных самолетов 52 были истребители. Было принято решение имеющейся авиацией нанести удар по двум группировкам танковых войск Гудериана.
1 июля по моему приказанию был произведен первый налет нашей авиации. До полудня самолеты использовались на бобруйском, вторую половину дня - на борисовском направлениях. На переправы через Березину, наведенные войсками Гудериана, мы послали 15 штурмовиков под прикрытием звена истребителей. Зная, что противник сейчас же поднимет в воздух свою истребительную авиацию, мы через 7 - 8 минут послали в район боя 24 истребителя. Наш тактический прием полностью оправдался. Как только наши штурмовики начали бомбить переправы и аэродромы в Бобруйске, гитлеровцы сейчас же выслали истребители. Завязался воздушный бой. Сколько было радости для войск и населения, когда над Могилевом на глазах у всех за несколько минут было сбито пять немецких самолетов, а шестой загорелся и тоже пошел на снижение. В районе Бобруйска мы уничтожили 30 самолетов. А за два дня воздушных боев противник потерял не менее 60 самолетов. Когда я сообщил об этом в Москву, начальник Генерального штаба даже переспросил меня по телефону, не ошибся ли я.
Сами мы потеряли лишь 18 машин. В этих боях совершил еще один героический подвиг дважды Герой Советского Союза депутат Верховного Совета бывший летчик-испытатель подполковник Степан Павлович Супрун. Советский ас вступил в бой с шестью немецкими истребителями, один из них сбил, однако силы были слишком неравными. Самолет Супруна загорелся от нескольких прямых попаданий, сам он был смертельно ранен. Останки героя были похоронены местными жителями и бойцами службы ПВО. Спустя много лет могила летчика была найдена.
До этого времени авиация противника, почти не встречая в воздухе наших самолетов, действовала на широком фронте небольшими группами. Мы же использовали свою немногочисленную авиацию массированно и поэтому имели успех. Эти двухдневные воздушные бои имели немаловажное значение для решения дальнейших задач. Врагу был нанесен на этом участке фронта первый серьезный удар с воздуха. Наши летчики воспрянули духом: они поняли, что неприятеля надо побеждать мастерством и высокой организованностью. Воодушевилась и пехота, так как весть о нанесении немцам потерь в воздухе передавалась из уст в уста.
Вместе с начальником штаба фронта генералом Г. К. Маландиным мы решили в те дни и ряд других неотложных проблем. Начальнику инженерного управления было дано указание укрепить район Могилева. За три - четыре дня была создана сильная полоса заграждений. Гитлеровцы в течение десятидневных боев (с 1 по 10 июля) не могли преодолеть наши противотанковые рвы, лесные завалы, минные поля. В результате мы выиграли время и развернули подходившие резервы.
Вплотную занялись мы и вопросом применения зажигательных средств как эффективного в тот момент способа борьбы с танками. В мирное время мне приходилось присутствовать на занятиях, где проверялось действие КС (горючая жидкость). Узнав, что под Гомелем есть химический склад с запасами этой смеси, мы организовали доставку ее на самолетах на фронт. Привезли не менее 10 тысяч бутылок. Тотчас же был отдан приказ частям о проведении инструктивных занятий с командным составом и о скорейшем обучении специальных противотанковых истребительных команд.
Широко развернули мы организацию партизанских отрядов. ЦК КП Белоруссии подбирал людей из партийного актива в отряды, а командование фронта инструктировало их, одевало, вооружало винтовками, гранатами и ручными пулеметами. 30 июня было создано 28 партизанских отрядов. Это положило начало партизанскому движению. Задачи отрядам поставил Военный совет фронта. Им предстояло на бобруйском и минском направлениях сжигать самолеты на вражеских аэродромах, истреблять летчиков, разрушать железнодорожное полотно, взрывать мосты и склады. Так замечательное движение советских партизан, родившееся на белорусской земле, вступало в свою организованную стадию.
Отрадно вспомнить, что постепенно к лучшему стала изменяться работа штаба фронта и войскового командования. Люди повысили дисциплину и, главное, улучшили руководство войсками. Все это явилось результатом огромной работы партии, упорного труда офицеров и генералов, направляющей работы высших штабов и политорганов. Это позволило постепенно оправиться от первого ошеломляющего удара противника. Но это было, конечно, только началом, еще множество трудностей предстояло преодолеть. Последствия просчета Сталина Красной Армии пришлось преодолевать в течение многих месяцев первого периода войны.
В результате десятидневных боев в районе Могилева и пятидневных в районе Борисова врагу был нанесен немалый урон в живой силе и технике. Эти бои явились началом организованных действий наших войск на западном направлении, постепенно оправлявшихся от вероломного и внезапного удара немецких полчищ, но обстановка оставалась напряженной.
Примечательно, что 3 июля Гальдер писал о форсировании рек Западная Двина и Днепр как о фактах, которые, по сути дела, совершились, и утверждал, что теперь речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил врага, сколько о промышленных районах противника, которые надо отнять.
Тут же Гальдер набросал план разгрома Англии, так как с Россией, по его мнению, все покончено. Он пишет, в частности, что в самом ближайшем будущем на первый план снова выступят дальнейшие задачи войны против Англии, а именно, подготовка наступления через перешеек рек Нил и Евфрат{12}.
Генерал Гот, исходя из реальной обстановки на фронте, писал: Таким образом оказалось, что 3 июля на всем фронте наступления 3-й танковой группы продвижение было остановлено{13}.
Глава третья.
В 22-й армии
4 июля на Западный фронт в качестве командующего с сохранением своих основных обязанностей прибыл народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, я назначался его заместителем (приказ был подписан 2 июля 1941 г.). К этому времени стало ясно, что основные силы немецко-фашистская армия сосредоточила на центральном участке советско-германского фронта для нанесения удара на Москву. Передачей командования фронтом наркому обороны имелось в виду укрепить руководство войсками. Прибытие С. К. Тимошенко и его последующая деятельность сыграли определенную роль в усилении отпора врагу на западном направлении.
В начале июля особенно тревожно стало под Борисовом. Здесь развернулись ожесточенные бои. Противник значительно превосходил нас в силах, главным образом в танках, вражеская авиация безраздельно господствовала в воздухе. Трудное положение защитников Борисова усугублялось почти полным отсутствием противотанковой артиллерии и недостатком других средств борьбы с танками. Город обороняло танковое училище под командованием корпусного комиссара И. З. Сусайкова. Курсанты и офицеры училища во главе со своим начальником проявили героизм и самоотверженность, но удержать город, естественно, не смогли. 2 июля Борисов был захвачен гитлеровцами. Их танки переправились через р. Березина, так как мост взорван не был. Между тем мною было отдано приказание о взрыве моста. Однако те, кому надлежало его выполнить, не сумели это сделать. Мне докладывали потом, что это серьезное упущение объяснялось техническими причинами. При более детальном изучении вопроса оказалось, что речь шла о нерадивости в выполнении приказания.
После падения Борисова в этот район была срочно переброшена только что подошедшая своим ходом из Москвы 1-я Московская мотострелковая дивизия. Я немедленно отправился туда. В составе дивизии имелось до 100 танков, в том числе несколько Т-34, остальные Т-26. Командовал дивизией полковник Я. Г. Крейзер. Силами этой дивизии, оставшимися подразделениями Борисовского танкового училища и другими отходившими частями удалось задержать врага, бешено рвавшегося вперед вдоль шоссе Минск - Москва. На одном из рубежей под Борисовом был организован контрудар, задержавший продвижение врага на двое суток. За умелое проведение контрудара и проявленный при этом личный героизм полковник Крейзер по моему представлению был удостоен звания Героя Советского Союза.
Гудериан писал об этом ударе: 18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских, ибо они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы.
В дальнейшем, применяя тактику подвижной обороны, мы медленно отходили от рубежа к рубежу, используя каждый удобный случай для коротких контратак. В донесении от 4 июля 1941 г. я сообщал: 13-я армия в течение дня продолжала вести бой за переправы на р. Березина. 50-я стрелковая дивизия, переправившись на восточный берег р. Березина, перешла к обороне на фронте Холхолица, Студенка. 1-я мотострелковая дивизия и сводный отряд Борисовского гарнизона продолжали вести бой с переправившимися в районах Борисов и Чернявка мотомехчастями противника. В этом бою геройски сражалась 1-я мотострелковая дивизия, действовавшая на рубеже Крупки. Дивизия при этом несла большие потери. Полк дивизии, занимавший оборону севернее Борисова, понес большие потери от авиации противника...
...Противник же вел огонь только бронебойными снарядами, которые хотя броню КВ не пробивали, но рвали гусеницы. Дивизия перешла к обороне{2}.
Таким образом мы сдерживали врага вплоть до Орши, на подступах к которой к этому времени развернулась 20-я армия генерал-лейтенанта П. А. Курочкина. Армия сумела создать здесь прочную оборону и героически ее удерживала, пока не была обойдена противником с обоих флангов. После этого армия получила приказ отойти на новый рубеж.
6 июля меня вызвал с борисовского направления маршал Тимошенко. Встретились мы на перекрестке дорог севернее Орши. Кроме нас, были еще генерал-лейтенант П. А. Курочкин и помощник командующего войсками по бронетанковым силам генерал-майор танковых войск А. В. Борзиков{3}.
Здесь же за обочиной дороги, в кустах, мы коротко обсудили создавшееся на фронте положение, я информировал присутствовавших о боях на борисовском направлении. Обстановка была тяжелой, но все же ободряющей: мы к этому времени уже образовали фронт. Правда, не плотный, но все-таки фронт. Наши армии к этому времени имели по 30 - 40% состава своих войск на рубеже вновь образованного фронта, и даже подошли 5-й и 7-й механизированные корпуса.
Противник все время рвался вперед и стремился помешать образованию нового фронта. С этой целью особенно активно двигались вперед подвижные группы Гудериана и Гота, поддержанные массированными ударами авиации.
К 4 июля 3-я танковая группа Гота вышла в район Лепель, Уллл, Полоцк. Одновременно часть сил 2-й танковой группы Гудериана прорвалась в район Быхова. Оба эти обстоятельства, в первую очередь успех 3-й танковой группы, создали серьезную угрозу всему правому крылу фронта, особенно 22-й армии, которая в это время еще не завершила развертывания.
В тот же день, 4 июля, позиции 22-й армии были атакованы 19-й танковой дивизией северо-западнее Полоцка, 18-й моторизованной дивизией - в районе Полоцка и 20 и танковой дивизией - в районе Уллы.
Две танковые дивизии - 20-я и 7-я, заняв Лепель, наступали на Витебск, нацеливаясь в стык наших 22-й и 20-й армий.
В то же время танковая дивизия из 2-й танковой группы Гудериана, прорвавшаяся к Днепру в районе Быхова, вела бой за переправы, стремясь обеспечить развитие наступления танковым корпусам группы: 24-му - на Славгород (Пропойск), 46-му - на Горки, Починок, Ельня, 47-му - на Смоленск.
В этой обстановке командующий фронтом определил, что главной угрозой для войск фронта являлась 3-я танковая группа Гота, наступавшая из района Лепель, Полоцк в направлении Витебска и севернее.
С этим выводом все мы были согласны, но в качестве ответа на эту угрозу мне представлялось наиболее целесообразным нанесение короткого удара при вклинении противника в нашу оборону. Я считал, что нанесение глубокого контрудара механизированными корпусами далеко за пределами нашей обороны, при котором была неизбежна их изоляция от других войск, отсутствие прикрытия с воздуха с помощью авиации и зенитной артиллерии и поддержки со стороны пехоты и артиллерии, едва ли приведет к успеху. Это не значит, конечно, что я вообще отрицал правомерность глубоких действий крупных механизированных войск, но в то время необходимо было строго учитывать специфические условия обстановки.
В соответствии с указанием Ставки маршал Тимошенко отдал приказ войскам, с содержанием которого он и познакомил меня. Суть приказа сводилась к следующему: прочно оборонять линию Полоцкого укрепленного района, рубеж р. Западная Двина, Сенно, Орша и далее по р. Днепр, не допустить прорыва противника в северном и восточном направлениях{4}.
22-я армия получила задачу оборонять Полоцкий укрепленный рубеж и рубеж по р. Западная Двина до Бешенковичей включительно; 20-я армия - оборонять Бешенковичи, Шклов; 21-я армия - Могилев, Быхов, Лоев.
Командующему 20-й армией П. А. Курочкину была поставлена задача уничтожить главную группировку противника, наступающую из района Лепеля. С этой целью 5-му и 7-му механизированным корпусам было приказано нанести контрудар из района севернее Орши в направлении Сенно, а затем развить наступление на Лепель и Кубличи во фланг наступавшим на Витебск войскам противника.