Раков положил трубку и окинул присутствующих беглым взглядом.
— Борис Михайлович, — обратился Раков к начальнику штаба, — готовьтесь принимать пополнение.
— Давно его ждем, Василий Иванович. А сколько человек? Сколько машин?
— Комдив сказал, восемнадцать экипажей и девятнадцать самолетов.
В тот день на нашем аэродроме приземлилась большая группа новых Пе-2. Мы с любопытством следили за посадкой каждого самолета, оценивая выучку летчиков-перегонщиков. А когда новенькие "пешки" выстроились в ряд на стоянке, кто-то заметил:
— Будто это и не "Петляковы". Они кажутся не только более мощными, но и легкими, изящными.
На вооружении полка находились старые, изношенные машины, поэтому каждый из нас мечтал получить новую. Радостно было сознавать, что на фронт теперь стала поступать отличная боевая техника и в достаточном количестве.
На стоянке возле самолета я заметил группу людей. Подошел поближе, спросил:
— О чем митингуете?
— Обо всем, товарищ командир. Ждем автомашину, пора ехать на ужин, ответил за всех техник Покровский.
Я посмотрел на часы — они показывали восемь, действительно пора идти ужинать. А солнце стояло еще высоко, заливая землю ярким светом.
— Никак не привыкну ко времени. Здесь в июне вечер за утром гоняется, сказал я.
Все засмеялись. Подошел Усенко:
— Машины сегодня не будет. Ее отдали перегонщикам. Придется в столовую топать пешком.
— Свои ножки — что дрожки: встал и поехал, — пошутил техник Покровский.
Не торопясь, люди направились в столовую. Усенко тронул меня за локоть, и мы замедлили шаг.
— В нашу эскадрилью дают шесть молодых экипажей. Завтра должны прибыть.
— Отлично, — отозвался я.
— Нужно как можно быстрее ввести молодежь в строй. Это твое дело, заместитель, — сказал Усенко.
Я понимал, какая ответственная задача возлагалась на меня, сколько труда предстояло вложить, чтобы сделать выпускников училища боевыми летчиками и штурманами, дружными и слетанными экипажами.
— Справлюсь ли? — усомнился я.
— Вот об этом и я хотел спросить.
— У меня нет экипажа, — сказал я. — Дайте мне штурмана и стрелка-радиста. А я уж постараюсь.
— Вот и отлично. Экипаж мы тебе подберем хороший, — заверил Усенко. Завтра принимайся за дело.
На следующее утро мы принимали пополнение. Перед нами стояли молодые и стройные парни в новенькой авиационной форме. Всматриваясь в каждого из них, я невольно сравнивал их с теми, на смену которым они пришли: с Косенко, Николаеней, Арансоном, Журиным. Хотелось, чтобы эскадрилья пополнилась смелыми летчиками, настоящими воинами, достойными своих предшественников.
Усенко держал в руках список и называл фамилии:
— Бомбин.
— Есть! — ответил летчик высокого роста с рубцами и рябинами на веселом лице.
— Когда горели? — спросил комэск.
— Я не горел, это у меня, так сказать, естественная красота, — пояснил летчик. — Оспу в детстве перенес. — Все тихо засмеялись.
— Ржевский, — назвал следующего Усенко.
Вперед шагнул сутулый, невысокого роста старший лейтенант с густыми рыжими бровями.
"Все они только что окончили училище, почему ж этот старший лейтенант?" — подумал Усенко и спросил:
— Давно летаете?
— Нет. Я был техником. Переучился на летчика, — объяснил Ржевский.
— Лунин, — читал дальше Усенко.
— Лукин, товарищ командир, — улыбаясь, поправил командира летчик.
Лукин выделялся среди товарищей отличной выправкой и атлетическим сложением. Его черные глаза смотрели весело, даже озорно.
Потом мы познакомились с остальными новичками: И. А. Шестаковым, С. М. Сухининым, ,Е. А. Чирковым. Рядом с летчиками находились их штурманы и воздушные стрелки-радисты.
Расписали людей по звеньям, закрепили за каждым экипажем самолет, выдали летное обмундирование. Эскадрилья снова стала полнокровной. Но в ней осталось .лишь три экипажа с боевым опытом. Остальные даже не нюхали пороху.
Началась учеба. Регулярно проводились теоретические занятия, на которых молодежь изучала силуэты вражеских истребителей и тактику их действий. Экипажи знакомились с районом предстоящих полетов. Мы проверяли, как знают они материальную часть бомбардировщика и правила его эксплуатации.
В те дни мне тоже дали новый экипаж — штурмана Михаила Губанова и воздушного стрелка-радиста Василия Романова. Оба они раньше летали с командиром эскадрильи Григорием Пасынковым и считались лучшими в полку. Никогда бы Пасынков не расстался с ними, если бы его не перевели в другую часть. Мне давно нравились эти ребята, и я радовался тому, что буду летать с ними вместе. А теперь мы все втроем дружно взялись за обучение молодого пополнения.
— Если на зачете ты отвечаешь на четверку, то в воздухе тебе нужно ставить только три. А троечнику, как известно, в небе нечего делать, внушал я новичкам. И они учились.
Во время тренировочных полетов лучшие результаты показали экипажи Н. И. Лукина, П. И. Ржевского и С. М. Сухинина. Они хорошо держались в строю, метко бомбили, умели правильно вести бой, быстро перенимали опыт, накопленный в полку. За десять дней все летчики эскадрильи были введены в строй.
Самолеты готовились к вылету. В это время на стоянке всегда бывает много народу. Как обычно, внезапно появился начальник разведки полка Ремизов.
— Слышали новость? Косенко и Пасынкову присвоено звание Героя Советского Союза!
— Это правда?
— Откуда вы знаете? — посыпались вопросы.
— Разведка все знает, — отшутился он и зашагал дальше вдоль стоянки.