- Тебе что, не сказали?
Тут настала моя очередь удивиться.
- Генерал Осипенко вызывает, - пояснил он. - Сегодня утром прилетел. Такое тут было!..
Что именно было - я не узнал: комэск заторопил нас.
- Подождите здесь, я доложу, - сказал он, когда мы подошли к небольшому "квадрату".
Полковое начальство окружило невысокого плотного человека в синем комбинезоне. Мы не слышали, что он говорил, но по тому, как он выразительно жестикулировал, показывая то на стоянки, то на занятых своим делом людей, можно было догадаться - давал "руководящие указания". Изредка к группе подбегали офицеры, замирали в ожидании распоряжений и пулей срывались назад.
- Борька, который там генерал?
- Комиссар с ним разговаривает.
- А маленький, коренастый, к которому Дубинин подошел?
- Да ты что, не узнал? Сорокин, бывший комэск первой эскадрильи. Он теперь инспектор дивизии.
Сорокин глянул в нашу сторону и что-то сказал тому, кого Комаров назвал генералом.
Дубинин подбежал к нам:
- Пойдемте. Да смотрите - докладывать четко. Вы, Речкалов, первый.
Проторчав целые сутки на вынужденной посадке, я успел десятки раз проанализировать свои действия. Инспектор полка разбирал всё по горячим следам и ничего предосудительного не нашел. Но я чувствовал, что конец мытарствам еще не наступил.
Дубинин перешел на строевой шаг, приложил руку к козырьку. Мы сделали то же самое.
- Товарищ генерал, докладывает командир первой эск...
- Отставить! - прервал его резкий окрик. - руку держите? Не умеете подходить к генералу, а еще комэск. Повторить!
Мы повернулись, отбежали немного и вновь пропечатали строевым шагом.
- Ну, кто из вас сел на вынужденную?
- Я, товарищ генерал-майор.
- Фамилия?
- Младший лейтенант Речкалов.
- Вижу, что младший лейтенант, а не генерал. Кубики на петлицы нацепил, а НПП{4} не знаешь.
К этому времени я уже поднакопил житейский опыт - знал, например, что возражать начальству нельзя. И все-таки, когда меня несправедливо обвинили в незнании НПП, - а уж в этом я разбирался хорошо, - удержаться не смог:
- Товарищ генерал, наставление по производству полетов я знаю.
- Вы слышите? - удивился генерал и повернулся к командиру полка. - Он знает!
Иванов смотрел в сторону, чуть склонив голову набок. Я обратил внимание на прутик в его левой руке. Прутик резко, со свистом, бил по голенищу - верный признак, что командир полка видит непорядок и нервничает, - об этом барометре в полку знал каждый.
Все молчали. Только в воздухе гудели моторы. Я почему-то ждал ответа Иванова.
Комдив, должно быть, понял, что командир полка промолчит.
- Разбить самолет, нарушить НПП, где черным по белому написано: посадку на "живот" производить на пахоту вдоль борозд, а не на твердое поле, - и после этого заявлять мне о знании НПП!
- Товарищ генерал, когда это случилось, он летел на малой высоте и там не было...
- Матвеев, я все знаю.
Начальник штаба развел руками, как бы утверждая этим жестом: знаете, так зачем об этом говорить, но все же добавил:
- У него другого выхода не было, инспектор подтвердит.
- Товарищ генерал, - решил высказаться Чупаков, - майору Матвееву хорошо известно, что в инструкциях обобщен опыт сотен людей. Многие параграфы в них написаны кровью, и тех, кто их нарушает, - он посмотрел на нас, - следует наказывать.
- Матвеев также знает, товарищ старший политрук, что это НПП писалось, когда мы начали летать на "И-5" и "Р-5", - метнув исподлобья сердитый взгляд, заметил командир полка.
- Довольно! За нарушение НПП и поломку самолета Речкалова арестовать на семь суток. - Он посмотрел на Комарова: - А тебе за то, что не мог ему указать пахоту, - трое суток ареста. Вы свободны.
- Благодари аллаха, легко отделался, - смеялся Паскеев, когда мы в подробностях передавали ребятам только что состоявшийся разговор. - Вон Столяров один десять суток отхватил, а за что? Окурки валялись у КП.
- Чего ты на меня тычешь! - недовольно огрызнулся стройный, пышноволосый младший лейтенант. - О себе лучше скажи.
- Я и не скрываю своих пять суток.
- За какие ж это грехи, Тима?
- Опять его телосложение подвело, - фыркнул Шульга, - голову-то в кабину всунул, а ноги наружу торчали.
Под общий смех Паскеев рассказал, как он не обратил внимания на подходившего генерала, а заметив его, растерялся. Вместо того, чтобы отрапортовать, вскочил на плоскость и нагнулся в кабину, - в общем, сделал вид, будто занят чем-то серьезным.
- Слышу, меня по ногам стучат, - довольный, что вокруг все гогочут, продолжал Тима. - Хотел было матюкнуться, - работать, мол, не дают, черти, - соскочил на землю, а командир дивизии вежливо так говорит мне: "Чтоб не прятался больше по кабинам от генерала, доложи своему командиру: арестовал я тебя на трое суток". "Есть доложить командиру", - повернулся я и хотел было уйти. "Постой, - говорит он ласково, - за то, что не умеешь от генерала отходить, еще двое суток даю"...
В тот день мои перипетии не закончились. В течение четырех часов я сидел у старшего лейтенанта и старательно писал объяснение. Один вопрос поставил меня в тупик:
- Куда вы дели слитый из мотора отстой масла?
- Я его и в руки не брал.
- Но вы же ехали всю дорогу в кабине шофера?
- Да.