Утро выдалось добрым. Все-таки ничего так не улучшает настроение, как победа над врагом. Пусть не полная, но выигранный бой очень важен в расстановке сил.
Новую форму вчера я не рассматривала. Положила в нижний ящик шкафа, и благополучно забыла. Зато сейчас застыла в немом изумлении. Брюки чернильно-синего цвета, две рубашки на выбор — белая с алым знаком боевиков на груди и почти черная, более легкая, тянущаяся. Как я поняла — первый вариант повседневный, а второй для вылазок и походов. Ну и плащ, в который я влюбилась еще в кабинете Стешского, при первом знакомстве с профессором Тосканом. Все-таки изумительное сочетание темносинего и алого делает боевой факультет самым запоминающимся.
Для меня оставалось вопросом, зачем ставить тренировки, особенно в сочетании с силовыми нагрузками на первые пары. Во-первых, оттуда все выползали, уподобляясь огромным ящерицам, и на дальнейшие умственные подвиги оказывались не способны. А во-вторых, ну грязные же все, потные. Помыться хочется, а не бежать на очередной семинар.
Сегодня занятие начинали не с разминки. Нас просто выстоили в рядок, и старались внедрить хоть какие-то знания. Но такая погода хорошая, солнышко пригревает. Думаю, что не я одна стояла, блаженно подставив лицо ласковым лучам.
— Перед вами, адепты, воображаемый противник. Вы то его, конечно, видите, но все не так просто. Вот давай, Деронвиль, топай сюда.
Я лишь закатила глаза. Кто бы сомневался, что Тоскан оставит меня в покое.
— Тебе нужно поразить цель боевым пульсаром. Попробуй оценить на глаз расстояние и величину самого противника, — он прищурился от ярко светящего солнца. — Покажи, что можешь.
Вот уж чего-чего, а пульсарами в цель я бить умела и очень любила. Мы с Лиром могли до полного изнеможения у него во дворе соревноваться. Поэтому, как и было сказано, создала стандартный магический огонек, а потом вбухала туда побольше силы. Ну чтобы наверняка. Цель-то вон где, далековато. Пока летит, может и подрастерять мощности.
Запустив магической вертушкой полученную сферу, я и глазом моргнуть не успела, как раздался взрыв. Мощный, полностью уничтоживший предполагаемого противника. И я даже почти успела обрадоваться, но тут увидела, что на поле лежит вовсе не пугало.
Тело сковало холодом, который медленно стекал вниз к стопам, оставляя после себя жуткую опустошенность. Там лежал человек — руки, ноги, голова… Вроде все целое и крови ни капельки, но откуда-то пришло осознание, что жизни там нет. Даже малой толики. И едва мое тело снова смогло двигаться, я побежала к поверженному. Вокруг стояла тишина, какая-то глухая, будто набитая ватой.
Страшно было к нему подходить, особенно сделать последний шаг. Еще страшнее переворачивать огромное мужское тело в потрепанном сюртуке на спину. Я даже зажмурила глаза, и лишь огромным усилием воли заставила себя посмотреть. Он будет приходить ко мне во сне. С этими своими огромными ручищами, которыми можно расколоть голову человека, словно орех. Маленькими тролльими глазками, теперь навсегда закрытыми. Синюшными, будто поеденными червями, губами.
Стоп. Погодите-ка. Да его б таким взрывом на части разорвало, несмотря на явно троллье происхождение. Я присмотрелась, и поняла, что трупные пятна покрывают кожу везде в зоне видимости. А во многих местах началось, но было остановлено гниение плоти. Умертвие! Паршивое, подчиненное умертвие…
Облегчение нахлынуло волной, подгибая и без того согнутые ноги. Я не убийца. А потом поднялась в душе волна ярости, и не успела я осознать, что делаю, уже летела на всех порах, с раздуваемым за плечами плащом.
Покусаю Тоскана, а еще пару раз ногами пну.
— А вот и наша героиня, — глумливо протянул профессор, а потом, увидев мои глаза, как-то резко посерьёзнел. — Расскажите нам о своей ошибке, Деронвиль.
— Неправильно рассчитала вливаемую в пульсар силу, — обреченно выдохнула я. Драться расхотелось. Это был урок. Жестокий, заранее спланированный, мерзкий до невозможности, но все-таки урок. И как бы я не была обижена, напугана недавними событиями и опустошена, понимала, что это все правильно.
— Ой ли, — Тоскан чуть приобнял за плечи, не обращая внимания на открыто глазевших на нас адептов. — Ошибок масса, и мы сейчас все их разберем.
Профессор меня отпустил, точнее поставил на положенное, последнее место. И прошел чуть вперед, чтобы его могли видеть все.
Честно сказать, я и среди адептов исследовательского факультета чувствовала себя ущербной, потому что уступала и в росте, и телосложением была хрупка. А уж тут… Это издевательство какое-то. Они все огромные. Первый курс. Что с ними до пятого будет, подумать страшно.
— Итак, внимание сюда, адепты, — мы все, в один миг воззрились на профессора. Он сейчас выглядел потрясающе — высокий, в ореоле солнечных лучей, мягко обволакивающих статную, затянутую в черное фигуру. — Ошибка первая, и сама грубая из возможных. В любом бою будет стоить вам жизни. Шаг вперед те, кто перешел на магическое зрение перед тем, как адептка Деронвиль сформировала пульсар.
Вперед вышли трое из тридцати. Остальные стояли и думали — до чего же мы тут глупые. Ну это же естественно. Даже в обычной жизни к такой хитрости прибегает каждый из нас по много раз на дню. А тут расслабились, потому что видели мишень, и думали, что это сама простая цель на свете.
— Ошибку номер два адептка Деронвиль любезно назвала сама. Она перестаралась с силой, вливаемой в пульсар. В реальном бою, когда цель не одна, а десятки, магию нужно экономить, а не вливать половину резерва, чтобы добить одну.
Все закивали. Это понятно. Я просто перестраховалась. Больше не буду.
— Третье, будь на моем месте враг, адептка Деронвиль, смерть настигла бы Вас в ту минуту, когда был замедлен шаг при разглядывании умертвия. Оно подчиненное, и выполнит любой мой приказ, — взгляд такой пристальный, а потом как рявкнет. — Жалости не место на боевом факультете!
Я устало прикрыла глаза. Все так и есть. Глупая, жалостливая, недальновидная. Так какого фея я делаю на боевом? Кто мне расскажет?
За 15 кругов быстрого бега мысли встали на место. Мне выбора не дали, да и в будущем его не предвидится. А значит — я научусь. У меня есть 5 лет на приспособление к имеющимся условиям. И нужно просто выбросить из головы мысли о неживом теле, покореженном взрывом. Лопоухом лице с большими губами, отмеченном смертью, и от того совершенно беззащитным. И то, что именно я, не разобравшись, зарядила по троллю пульсаром.
А когда шли с полигона, все какие-то подавленные, и даже поговорить друг с другом не стремящиеся, наткнулись на старшекурсников. И если обычная реакция молодых девушек на такое количество красивых парней — волна восхищения, стреляние глазками и неуместные смешки, то сейчас мои сокурсницы, шли мимо, глядя совершенно равнодушно и как-то вскользь.
Скора же вообще меня за руку цапнула, и постаралась увести быстрее. Я не противилась, и даже была ей благодарна. Хорошая девушка, не лишенная сострадания к ближнему. Видела, как я подавлена, и стремилась защитить. Но не помогло.
Я заметила его слишком поздно, когда обернулась на оклик профессора Тоскана. Щетинистый выделялся даже среди этих огромных, уже состоявшихся боевых магов. Более светлой аурой, какими-то дергаными движениями. А еще тяжелым горячим взглядом, следовавшим за мной, похоже с момента их появления на плацу. И я поняла причину, заставившую Скору оказать поддержку. Интерес этого мага был слишком явным и от того пугающим.
— Деронвиль, иди сюда, можно вместе с подругой, — профессор стоял на выходе с плаца, и был хмур, а когда мы подошли, его напряжение стало еще сильнее — Ты когда успела Арону дорогу перейти?
Вот нельзя же так, прямо в лоб. Я теряюсь от такого напора, между прочим. Не могу придумать быстро чего бы соврать.
— Ну он…эээээ…он был не прав, — конечно, я сразу поняла, что речь о Щетинистом, но выдавать всю информацию о нашем знакомстве не спешила. Себе дороже. — И я указала ему на ошибки, вот.
Профессор аж руки на груди сложил, видимо так удерживаясь от того, чтобы их не применить по другому назначению.
— Нет, ну я не виновата, что он такой болван самоуверенный. И если еще раз полезет, будет только хуже!
Тоскан перевел еще более мрачный взгляд на Щетинистого. И как-то даже передернулся. Видать там тоже громы и молнии метали.
— Ладно, поговорю с этим самоуверенным, — он уже в привычной манере потрепал меня по волосам. — И не переживай за ошибки на уроке, это только начало.
Да уж, успокоил. Ну хоть отпустил быстро, и мы успевали без опозданий на семинар по этике поведения. И я готова была взвыть, ведь все эти манеры, принятые в высоком обществе, порядком раздражали. Да и знала я все, благодаря Эрре на зубок.
Но оказалось, что тут все иначе. Предмет рассказывал об этике поведения со стороны магов, и как следует обращаться к ним самим. Так, например, закончивший академию одаренный, имел право быть принятым в высшем обществе, а имеющий заслуги перед короной мог быть пожалован титулом. Поэтому все и стремились учиться именно в Академиях, а не брать платных преподавателей. Ведь маг, родившийся в крестьянской семье вполне мог стать впоследствии лордом. А одаренная девушка, не блещущая родословной, могла на одном из приемов повстречать аристократа, и такой союз не считался зазорным.
Скора сама предложила сесть вместе, чем вызвала во мне еще более теплые чувства. И я постоянно засматривалась на ее волосы — черные как вороново крыло, гладкие, с зеркальным отливом. И худоба девушку не портила. Просто делала облик строже и недоступней. Я бы сама к ней никогда не подошла.
— Ты с Ароном не связывайся. Это добрый совет, а не приказ или предупреждение, — она действительно смотрела участливо. — Он просто бывает груб и делает много чего неправильно. Может обидеть и даже не понять этого. Но все-таки, он не плохой.
— Твой родственник? — догадалась я. Так не говорят о чужом человеке.
— Кузен. Не по крови, но это у магов и не важно, — я согласно кивнула. Ведь знала не понаслышке, и сама недавно так породнилась с Карлом. — Моя мать умерла при родах, а тетя Арона приняла в семью. Принесла клятву на крови, что будет заботится и оберегать, как родную.
Мы немного отвлеклись и получили осуждающий взгляд преподавателя, поэтому почти до конца семинара больше не разговаривали.
— Он в детстве был еще хуже, — снова заговорила Скора, когда мы уже пробирались к выходу. — Задирал всех подряд, кичился семьей с магами в каждом поколении. Но сейчас меняется, — я лишь недоверчиво хмыкнула на это.
— Твой кузен лез ко мне с приставаниями, а когда получил весьма болезненный удар, приказал явиться ночью в его комнату. Так что ничего он не меняется.
Девушка на меня посмотрела внимательнее. А потом выдала невероятное:
— У него девушек, которые в комнату добровольно ходят, пол общежития, да и в городе, я уверена есть. А ты не такая, это сразу видно, и скорее всего зацепила чем-то. Я и сама отлипнуть от тебя не могу, а мы из одной семьи, значит магические предпочтения схожи, — наверное смотрела я на нее странно, раз дальше пошли подробные разъяснения — Ты какая-то невероятная, лучишься вся и хочется быть поближе. Чтобы этим солнышком и теплом напитаться, урвать побольше. А еще не хочется всем этим делиться. Тобой делится, понимаешь?
Я мотнула головой, потому что не понимала. Нежелание делиться, это уже другой уровень чувств. Когда ревность затмевает любовь и доверие. А внимание, уделенное другому человеку, вызывает в душе бурю, и желание поставить стену, лишь бы твой избранный по сторонам не смотрел. А мы со Скорой знакомы всего ничего, тем более обе девочки.
— Твоя аура для меня будто золотом светится, и тепло рядом, — она заозиралась по сторонам, и когда убедилась, что никто не смотрит, продолжила. — Я склонна к некромантии. Наверное, потому что смерть рядом со мной с рождения ходит. И в душе часто холодно очень и морозит, — девушка вновь уцепила за руку, и я осознала, что она действительно холодная. — А с тобой отогреваюсь. Еще вчера заметила.
Я кивнула. Вот теперь понятно. Некромантка значит, и цвет волос черный как сама ночь.
Я к ней тоже чувствовала расположение, но не такое всепоглощающее, какое она нашла во мне. Скора видит чистый свет, и тянется к нему, чтобы чуть согреться, поэтому и делится не хочет. Вдруг самой окажется мало, а тут и другие претендуют.
Я же ощущаю ее холод едва-едва. Мне не хочется туда занырнуть с головой, и принимать ледяные ванны. Разве что иногда, когда жутко будет печь, или огнем разъедать внутренности. И она обязательно поможет в такие минуты, я не сомневаюсь.
— Арон тоже некромант? — это тогда хотя бы объяснило, почему он ко мне прицепился.
— Нет, хотя эта сторона магии ему тоже вполне удается.
Уж да, куда нам, простым магам до Божественного Арона. Все ему удается, все получается. Наверное, и боевик он, один из лучших.
— Скора, давай договоримся. Я согласна работать твоим обогревателем, но о кузене Ароне мы забываем. И в случае обострения конфликта ты будешь на моей стороне, — последний пункт очень важный, я может только ради него готова подружится с этой девушкой.
Скора от всей души разулыбалась. А я не стала просить словесного подтверждения. Все-таки людям нужно учится доверять.
В огромную лекционную аудиторию для всего потока мы добрались довольно быстро, и заметив улыбающегося Яна, я махнула ему рукой. Рядом с ним было уже занято, поэтому мы начали озираться в поисках свободного места. И тут меня словно кольнуло что-то, а потом накрыло волной чистой радости. В дверях показался растерянный Карл. Он явно не ожидал такого столпотворения и казался потрясённым.
Не помня себя, я кинулась в уже раскрытые объятия. Такой он родной и близкий, что прямо бы затискала, как котенка. Но на нас и так пялились, поэтому пришлось чувства попридержать.
Схватив парня за руку, я потянула его к последнему ряду, где нам заняла места Скора. Но познакомить их не успела, так как явился преподаватель.
Все-таки лекции — это не мое. Скучно, зевать хочется. И знания не усваиваются совершенно. Я бы лучше книгу почитала. Да еще и Карл подсунул записочку: "Взял заказ на амулет. Срок — 2 дня."
Я же в ответ писать не стала, а зашипела ему:
— Мы с тобой только 3 дня как из кабинета Стешского. Мало?
— Кам, это знакомый. Он точно никому не сдаст. А мне одежду на осень покупать нужно, да и тебе пару новых платьев не помешало бы.
Я задумалась. Оно, конечно, правильно. Не всю же жизнь меня выпускать за стены Академии не будут. А одежду кое-какую обновить хочется. Тем более, что заказ от знакомого человека, значит огласки можно не опасаться.
— Пиши чего нужно. Постараюсь сделать побыстрее.
— В субботу ярмарка. Пойдем? — я, конечно, Карлу о всех ограничениях не говорила. Но можно ведь понять, что не просто так меня сюда упекли.
— Мне запрещено выходить.
— Ну Кам, ты же девочка. Скажи расческу купить, мелочь всякую, белье нижнее, на крайний случай. Неужели не разрешат?
А ведь он снова прав. Если мелочь еще могли предложить купить за меня, то как быть с интимными вещами. И на ярмарку хотелось жутко.
— Ну профессор Тоскан, ну пожалуйста, — канючила я. — Столько всего купить нужно.
— Одну точно не отпущу. А самому таскаться с тобой некогда, — он озадаченно почесал заросший подбородок. Надо сказать, что выглядел мужчина порядком усталым. — О, придумал. Кого-нибудь из старшекурсников снаряжу, — а потом уже конкретно мне. — Все, иди, Деронвиль, с конвоем поедешь.
Я уходила от него довольная до безобразия. И даже поджидающий в общежитии Щетинистый не раздражал. Я только выдохнула "Арон", проходя мимо, и чуть-чуть скользнула пальцами по его руке. Вуаля! Парень в глубоком шоке, даже остановить не попытался. Так и стоял, глазами хлопая. Да я его, чтобы отстал, и поцеловать могу. Правда исключительно в щеку.
Как же здорово все складывается. И утреннее занятие перед предстоящим походом на ярмарку поблекло. И тяжелые мысли куда-то делись. Поэтому разворачивала записку от брата с указаниями по заказу я очень воодушевленная. Амулет, позволяющий расширять пространство. В простонародье, потайной карман.
Я даже вскочила от такой удачи. Ведь у меня есть не только знания на эту тему, но и опыт. Я же перед отъездом из родительского дома такой смастерила, точнее не сам амулет. Просто наложила плетение на свой чемодан. Иначе бы такое количество вещей в ограниченное пространство не влезло.
С амулетом, конечно, немного сложнее. Так как нужно было, чтобы при попадании, например, в карман, безразмерным стал сам карман, а не весь пиджак. Провозилась до вечера, постоянно что-то исправляя, но в целом, справилась довольно быстро. А вот с письмом родителям пришлось попыхтеть. Старалась писать правду, лишь немного видоизменяя события. Так, например, резкий переход на боевой факультет у меня в письме выглядел вполне правильным, ведь открывшиеся способности по работе с сырой силой, не оставили других вариантов.
Спать ложилась опустошённая до основания. Поэтому сон воспринялся так ярко.
По огромной поляне, освещенной солнцем, бежала девочка. Вокруг мелькали заросшие мхом стволы высоких деревьев. Сочные зеленые кроны, перемешивались с яркими красками золотых и сиреневых цветов. А мягкий ковер из травы щекотал маленькие ножки, которые сегодня опять остались без туфелек.
— Анэлия, я все папе расскажу! — кричал мальчик лет 13, безуспешно стараясь догнать малышку. — Еще и туфли опять сняла, поганка мелкая!
Ему ответом был такой заливистый смех, что и сам парень невольно улыбнулся.
Девочка вдруг остановилась посреди полянки, тряхнув очень длинными, достигающими колен волосами цвета темного золота, и начала подниматься над землей. Но она летела не сама, это цветок, повинуясь вливаемой в него магии, все увеличивался в размере. И достигнув высоты двух метров вдруг остановился, и будто бы начал клонить свою великолепную голову.
Анелия с веселым криком покатилась с цветка вниз, словно с детской горки, прямо в руки чрезвычайно недовольного мальчика.
— Лит, отпусти, еще хочу кататься, — заканючила чрезмерно активная девчонка, пытаясь вырваться из цепких рук.
— Сколько раз говорить, не называй меня так! Я Литманиэль, и права сокращать мое имя не дано никому, — он злился, выговаривая это, а еще пытался удержать ребенка, и поправить растрепавшиеся волосы. Они у него были как лунный свет, завораживая особенным блеском. Тогда-то и стали видны острые уши, буквально кричащие о принадлежности к расе эльфов.
— Отец в этот раз накажет тебя или выпорет, наконец, — злорадно продолжил мальчик, норовя шлепнуть малышку по вертящейся попе.
— А вот и нет, папа меня больше всех вас любит, — малышка показала брату острый язычок. И она очень старалась вывернуться так, чтобы Литманиэль его увидел.
Мальчику последняя фраза была неприятна, но он промолчал. Лишь больно дернул за свисающие почти до самой земли волосы сестры, теперь казавшиеся сиреневыми.
Я подскочила как ужаленная. Литманиэль. Опять забыла написать ему. И пусть была глубокая ночь, но это отчего-то не останавливало. Этот сон был отголоском прошлого, и я себя ощущала его частью. Не удивлюсь, если наведенный, и так эльф пытался напомнить о себе.
Странно, конечно, что выбрал такой неприятный для себя момент общения с поганкой-сестрой. Но зато я про него вспомнила.
Достав из футляра перо, поразилась. Чистое золото, а на ощупь очень приятное, прямо из рук выпускать не хочется. Взяв пустую тетрадь, вывела:
— Доброго времени суток, Литманиэль Артонадар Анаррима.
Я даже не собиралась ждать ответа, ночь ведь. Да и вообще, как он мне ответит-то? Плохо представляла себе данную систему связи. И потому была очень удивлена ответом, высвечивающимся в той же самой тетради.
— Счастливого лунного света Вам, мисс Камелия Деронвиль, прекраснейшая из смертных.
Я даже присвистнула. Ну у них и обороты речи. Нормально вообще что ли общаться не умеют? Хотя, о чем это я, во сне он очень даже нормально ругался на свою сестренку.
— Как я к Вам могу обращаться?
Ну вот правда же, не полным же именем его звать каждый раз. Но и на Лита я бы после недавно увиденного никогда бы не решилась.
— Просто Литманиэль. А Вас могу называть Камелией?
— Да, конечно. А как работает этот артефакт, очень интересно. Вы ведь первым не писали, потому что не могли?
— Все верно. Вы очень наблюдательны, луноликая. Артефакт состоит из разделенных блокнота и пера. Как Вы уже поняли — один предмет у меня, второй у Вас. Выведенное пером отображается у меня в блокноте. А то, что я напишу у себя, должно попасть к Вам. Теперь я смогу отправить сообщение первый, но для этого у Вас должна быть отдельная тетрадь. Желательно та, в которой общаемся сейчас.
— Все поняла. Литманиэль, мой вопрос может показаться странным, но Вы как-то зачаровали мой сон?
Он ответил не сразу. И я уже подумала, что придется прерваться до завтра, как пришло новое сообщение.
— Насколько понимаю, Вам снился я?
- Да.
Подсказывать ему ответы я не собиралась Поэтому отвечала как можно более односложно. До истины докопаться очень хотелось. Про наведенные сны я знала. Но там уровень силы для такого должен быть мощнейший. Хотя в министры, наверное, только таких и берут.
— Я бы не стал действовать столь бесчестно, чтобы привлечь внимание девушки, прекраснейшая. Можно ли уточнить, специфику сна?
Я очень хотела пошутить, и написать, что он непристойного содержания, но тут же себя одернула. Все-таки эльф меня спас, и старался защитить, поэтому неблагодарности он не достоин.
— Вы были в лесу с маленькой сестренкой…И не особо ладили.
Я подумала, что подобных сцен с непоседливой малышкой было до безобразия много, поэтому уточнять не стала. Главное — обозначила сам факт этих знаний.
А вот ответ эльфа вогнал в ступор.
— У меня нет сестры, Камелия.
Дааа. Ну что тут сказать. Видимо мое подсознание подсунуло очередную пустышку. Я чувствовала вину за то, что так и не написала Литманиэлю. Вот он мне и приснился. А отчего так необычно, это уже не ко мне, а разыгравшемуся воображению.
Мы с ним еще немного пообщались о моей учебе и его закончившейся миссии. И очень тепло распрощались. Хороший он все-таки чело…эльф. И встретится еще раз с ним мне бы тоже хотелось.