Это мое последнее полнолуние дома, перед отъездом. Через 5 дней я поднимусь на палубу и буду махать на прощание своим родителям белым платочком. И может я бы принялась скучать и ностальгировать, но только не после месяца вынужденного заточения, который просто взорвал мне внутренний мир.
Поэтому сегодня ночью, наплевав на технику безопасности, вывешенную на главной площади (и продублированную Эррой для меня лично, и теперь украшавшую входную дверь), я иду выслеживать оборотня.
Надев брюки для верховой езды и теплый свитер, прокралась к выходу. Но открыв дверь, сразу же отпрянула, заметив мелькнувшую тень. И тут раздалась сирена.
Вот кто бы мог подумать, что мачеха навесит маячков на движение, это ж дорогущие амулеты! Я ругалась, с неимоверной скоростью несясь в свою комнату, чтобы успеть притвориться спящей.
Приключений сегодня не получилось. Поэтому почти до утра я читала талмуд про оборотней под тусклым светом пульсара.
Что ж мы имеем? Оборотнем можно родиться. В этом случае ко второй ипостаси не нужно привыкать, все происходит само собой. Ребенок с детства ощущает двойственной сути, а когда приходит время, и тело готово к изменениям, начинает оборачиваться. Сначала с трудом, испытывая муки, перестроения, но с каждым разом все легче, пока, наконец, процесс не становится автоматическим и безболезненным. К полнолунию они почти не привязаны, разве что становятся немного агрессивными, но обращаться могут в любое время. Такие оборотни живут нормальной жизнью — работают, имеют семью. Они незаменимы в силовых структурах. Благодаря второй ипостаси — быстрее, сильнее и обладают лучшим обонянием. Некоторые вспышки агрессии лечат вполне успешно. Оборотень может родиться с магией или без, главное, что кто-то из родителей обязательно имеет вторую ипостась.
Вариант, после которого оборотнем становятся — укус, с которым в кровь жертвы проникает нужный ген. Я не оговорилась, именно жертвы. Потому что в отличии от первого варианта, процесс обращения взрослого человека невероятно болезненнен, дети после такого вообще не выживают. Первое обращение ломает кости, полностью перестраивая тело и обычно приходится на полнолуние. Если это не убивает человека,
происходит принятие второй ипостаси — мучительное, медленное. Со зверем нужно найти общий язык, договориться жить вместе. Очень часто оборотническая сущность берет верх, и человек просто перестает существовать, теряя крохи разума. Остается только животное. Их выслеживают, уничтожают.
Легче пережить оборот и не сойти с ума удается магам — более стабильная психика, или умение вовремя принять правильное решение, не знаю. Но полноценный маг-оборотень, это огромная силища, хоть и не всегда контролируемая. Вторая ипостась все-таки накладывает отпечаток, давая новые возможности и увеличивая ресурсы организма. Но она же и делает мага опасным. Полная перестройка может занять годы, и все эти годы велика возможность срыва. Кто будет держать рядом с собой полного силы одаренного, который в любой момент способен потерять контроль и превратиться в зверя?
И если с первыми понятно, учет оборотней ведется строго и им всегда рады в полиции, на должностях охранников, стражей, рабочей силы, наконец, то вторых отследить можно, только в случае срыва. И никто в здравом уме не побежит рассказывать о своей уязвимости.
После всего вычитанного, пришло понимание, что мой Волчонок недавно обращенный. Раз даже днем не может поменять форму. Его стало очень жаль. Поэтому мысли, что оборотень опасен и нужно донести до властей всю полученную информацию, я пресекла. Не могу, и все. Я его видела во сне. Не просто так он прорывался ко мне в мысли. Это не одержимость, скорее всего Волчонок нуждается в помощи. Не напал ведь на нас с Риком, предпочтя пирожки.
Занятая такими мыслями, я даже мачехе кружев наплела нисколько не возмущаясь, чем вызвала, прилив ее нежных чувств и удостоилась замечательного платья из ирландского льна.
Сегодняшней ночи я ждала, места себе не находя. Последний шанс, ведь следующие 2 дня будут посвящены сборам и прощанию с родным городком. Еще и лезть придется через окно, маячки на движение мачеха снимать не собиралась, будто чувствовала, что я выкину нечто подобное перед отъездом.
Магией помогать себе я не решалась, потому что толком не умела. Поднимать в воздух предметы получалось очень редко, а уж удерживать в таком положении и подавно. А тут еще и второй этаж.
Спуститься удалось кое-как, благо опыт в таких делах был. Но раньше меня всегда внизу страховал Лир, а теперь рассчитывать приходилось только на себя. Растущий рядом с домом дуб принимал в побегах наиживейшее участие, милостиво позволяя по себе спускаться. Но ветку, почти примыкающую к окну, папа полгода назад приказал спилить. И у меня создалось впечатление, что они с Эррой узнали о ночных похождениях, ну или хотя бы догадывались. Причинно-следственные связи налицо, ведь что в детстве считалось шалостями, то для молодой девушки — табу. Побеги из дома в сопровождении молодого парня выглядели крайне подозрительно. Мне лично сказано так ничего и не было, но внутреннее чутье не проведешь.
Так что сейчас пришлось не перебираться по ветке, как я делала много лет подряд, а прыгать из окна на дерево. Руки ободрала сильно, еще и коленом ударилась. Но адреналин в крови буквально кипел. Да и обезболивающее плетение получилось сегодня играючи. Богиня явно мне благоволит.
Никаких патрулей по пути не попалось. То ли мачеха обманула, чтобы я не расхаживала где попало, то ли стражники халатно относились к своим ночным обязанностям. Но ко входу в пещеру добралась легко и быстро.
— Есть тут кто-нибудь? — стандартный вопрос, который снова остался без ответа.
Внутри было страшно. Все-таки ночь, это не мое время. Мерещатся по углам всякие тени и сырость пещеры вызывает нервную дрожь. Если я закричу, совершенно никто не придет на помощь. Но тут же одергиваю себя — маг я или кто?
Дойдя до нужного поворота, нерешительно заглянула за угол. Оборотень, словно большой котенок лежал, свернувшись клубочком на красном, моем любимом пледе. Чуть в стороне стояла пустая корзина. Золотой мех теперь отливал рыжиной и заливисто искрился в свете пульсара.
Подняв свои невероятные изумрудные глаза, оборотень посмотрел открыто и будто бы строго. Как бы вопрошая: «Что нужно тебе здесь, человечка, да еще и ночью». И когда зверь медленно поднялся и двинулся прямо на меня, даже мысли не возникло отшатнуться. Какой-то он был свой. Одинокий, потерянный, возможно навсегда запечатанный в образе огромного волка.
Помнит ли еще он о своей прежней сути или чувствует себя новорожденным зверенышем? Уткнувшись в протянутую руку, оборотень чуть подернул головой, требуя ласки. И я погладила, с удовольствием перебирая пальцами мягкую теплую шерсть.
Утром, наплевав на мечущуюся по дому мачеху, постоянно переругивающуюся со служанками, собрала полную корзину еды и снова пошла в пещеры. Как ни странно, рядом с этим потрясающим зверем я отдыхала душой. Впервые после отъезда Лира не накладывала на себя щиты. Несколько часов рассказывала ему сказки, свои детские приключения, вычесывала длинную шерсть и просто гладила, слушая довольное урчание.
— Я завтра прийти не смогу, — оборотень на это честное признание поднял голову, всматриваясь прямо в глаза. — Уезжаю на второй день рано утром. Поэтому извини, дружище, но еду придется добывать самому.
Зверь, все правильно поняв, вскочил на ноги, и перегородив выход, тихонечко взвыл. Я засмеялась.
— Тебя вроде больше не ищут, подумали, наверное, что сбежал. Поэтому можешь спокойно передвигаться ночью. Только пообещай, что человечков есть не будешь, — я улыбнулась досадливо поморщившему хищнику. — У нас лес богатый, там дичи полно… Плед свой дарю, кстати. Береги его.
На прощание обняв зверя за широченную холку, я двинулась домой. С Лиром было здорово носится в поисках приключений. Он был мне другом, лучшим и единственным. Других я в этом плане даже не воспринимала. Но вот сейчас в душе зажегся еще один огонек. И если не отъезд, мы бы подружились. Насколько возможна такая дружба — между человеком и нелегальным оборотнем, застрявшим во второй ипостаси. Бегали бы по холмам, смотрели вечером на неспокойное море…