Это было долгое и очень тяжелое прощание. Папа до последнего порывался плыть со мной.
— Богиня помоги! Папа, я уже взрослая. Мне нужно начинать жить самой, а не держаться за твои штаны, — я говорила уверенно, но, наверное, меня что-то выдавало. Может быть судорожные цепляния за отцовскую рубашку, может покрасневший нос, который я постоянно терла.
— Ты же ни разу в жизни от нас дольше, чем на день не уезжала, — вторила отцу очень расстроенная Эрра. — Пусть Маркус хотя бы до Академии тебя сопроводит.
Да уж, туда мне сопровождение точно не нужно. Поэтому я снова кинулась в их раскрытые объятия, пытаясь зацеловать ближайших родственников до потери памяти.
Отказавшись от белого платочка, я просто махала, пока родители не стали мелкими точками. И даже, когда береговая линия родного городка совсем скрылась из виду продолжала движения рукой — вверх-вниз, вверх-вниз…
Лир продолжал толкать качели, хотя я уже кричала, срывая голос. От постоянного ощущения падения тошнило, и руки держали с каждым взмыванием вверх все хуже. Тело покрыла испарина. Это не страх, скорее обреченное признание, что друг не остановится.
— У-у-у-уби-и-и-ийца-а-а-а-а.
На мой очередной голосовой спазм этот недальновидный человек зловеще расхохотался. Почему недальновидный? Да потому что как только я отсюда спущусь, ждет его стрижка под ежика вместо модных брюнетистых локонов. Я даже силу заклинания рассчитывать не буду, шандарахну со всей дури.
Он очень хотел, чтобы у меня вышло заклинание левитации. Думал — я на нужной высоте, еще и в состоянии полета, это уже полдела. Остается только сконцентрироваться. А то, что у меня с последним и без стрессовых ситуаций проблема, он из внимания упустил.
Я честно старалась. Сначала в полсилы, когда это раскачивание только началось. Даже смеялась, глупая. Потом, поняв, что друг с цепи все-таки сорвался, старалась отчаянно. Но теперь, когда тело слабело с каждой минутой, а руки едва держали толстые тросы качелей, нужных пассов я сделать была просто не в состоянии.
Крикнув что-то в отношении Лира в последний раз, я осознанно расцепила пальцы. И в процессе полета на жесткую, хоть и покрытую травой землю, просто постаралась позвать ветер. Мне это удавалось с переменным успехом, но сейчас он был послушен. И словно любимую девушку подхватил под поясницу, аккуратно опуская.
Мстительно улыбаясь и даже не обернувшись, я послала в своего лучшего друга убийственное заклинание, раздобытое накануне у судьи. Признаться, любоваться коротким ежиком зеленых волос было даже приятнее, чем с утра лицезреть ровный газон вокруг своего дома.
Плавание, длиной в 4 дня грозило обернуться для меня смертью. Без всяких шуточек. Так плохо я себя не чувствовала, даже когда отравилась грибной запеканкой. Море в любви мне взаимностью отвечать отказывалось. А я ведь даже старалась с ним договориться — в первые пару дней. А сегодня просто обессиленно лежала, наплевав на завтрак, обед, и вот теперь ужин. Хоть корабельный кок был очень даже не плох. Но с каждым взмыванием на волну хотелось выть. Прямо как мой Волчонок. Мысли складываться в нужный коллаж не желали, потому что снова и снова подступала тошнота.
Я в первый день плавания самонадеянно решила, что с таким явлением, как морская болезнь, справлюсь легко — всего то и нужно наложить правильное плетение. Но попытки применить обезболивающее заклинание не дали абсолютно ничего. Как и воздействия на желудок, кишечник, легкие, гортань… Бесполезно. Видимо потому, что это вовсе и не болезнь, и даже не психосоматика. Оставалось только воздействовать на гипоталамус, вызывая затяжной сон.
Моей деятельной натуре все это очень не нравилось. И ночью третьего дня плавания, с трудом отскребая себя от корабельной койки, я решила предложить капитану помощь.
— Что-что Вы хотите, юная мисс? — капитан Юджин взирал на бледно-зеленую меня, как на повредившуюся в уме.
— Попутный ветер вызвать, что тут непонятного? — я и так еле сдерживаю позывы срочно броситься в туалет, а тут еще всякие тугодумы.
— Камелия, а Вы уверены, что силы хватит? — капитан коварненько ухмыльнулся и, честное слово, сейчас походил на пирата. Очень симпатичного, надо признать.
— То есть на прочность меня проверяете, да? — не собиралась вестись на столь явный стеб, но бездействие меня просто убивало.
С силой втянув в себя воздух, выдохнула в паруса уже шквалистый ветер. Сама не знаю, как такое получилось, видимо 3 дня бездействия пополнили мой резерв. Ведь мелкие плетения, что я пыталась из себя вытянуть лишь немного его раскачивали, и вовсе не требовали большой силы.
Корабль порядком швырнуло, я полетела назад, больно ударившись о приютившуюся неподалеку бочку. Капитан же едва успел ухватиться за штурвал.
— Ведьма тебя задери… тролья пятка в орущий рот… набрал на свою голову в пассажиры магичек бестолковых! — капитан ругался долго и со вкусом. И видно было, что это ему доставляет невероятное удовольствие. Будто человек долго сдерживался, а тут раз — отдушина, попавшая под горячую руку.
Хорошо, что я сунулась сюда с такой инициативой после захода солнца, когда все пассажиры уже счастливо отдыхают в своих постелях. Иначе кто-то мог пострадать. А так
— обошлось, значит меня не прихлопнут от избытка чувств.
Я так и сидела около этой бочки, потирая ушибленный копчик, от чего-то счастливо улыбаясь. Наверное, потому что тошноту, как рукой сняло. И вот — капитану помогла напряжение снять. Одни плюсы.
— Вставай уже, чудо, — передав штурвал подбежавшему старпому, капитан Юджин протянул мне руку.
Это было дружеское движение и я немного успокоилась. Все-таки капитанского гнева моя пятая точка опасалась.
— Ты в Академию едешь, Камелия? — вот мы уже и на «ты». Я видимо очень открыто улыбалась этой фамильярности, и капитан принял такой оскал за положительный ответ. — Это ты правильно, такую силу без умения ею управлять оставлять нельзя. Но как здорово
— р-р-раз и ветра столько в паруса, — Юджин широко развел руки, показывая сколько ветра нам досталось и даже причмокнул от явного удовлетворения.
— Давай-ка мы с тобой завтра с утра потренируемся, девочка моя, глядишь и тебе польза, и приплывем пораньше.
Перед тем как уйти, я порывисто обняла этого сурового человека, очень сильно мне понравившегося. Ведь никто еще не хвалил мой дар вот так — просто, скупо, но открыто и от всей необъятной души.
— Ущипни меня, эльфийка! — капитан орал, как будто его и правда задела эта неведомая мне девушка — Ты силу-то, силу контролируй!
Ему было легко говорить, но внутри меня будто лопнула сдерживающая струна. И теперь поток начинал литься, стоило только поманить и попросить.
Я всего неделю назад гордилась своей способностью дозированно вливать силу в целительские плетения. А сейчас душа пела от осознания этой безграничности. Вокруг меня плескалось море — и в буквальном, и в фигуральном смысле. Сила разливалась повсюду, пьяня и искушая. Ее даже не нужно было преобразовывать. Бери и действуй.
— Камелия, ну кому я говорю. Нельзя швырять ветер, как будто это невесомый эфир. Почувствуй его.
Юджин дотронулся до моей руки, помогая понять — какого это, чувствовать легкое прикосновение, а не толчок, от которого улетаешь на противоположную сторону палубы. И вроде бы понятно, но на деле малоприменимо.
В итоге я так и не наигралась с безграничной силой стихии. Швыряя все большие порывы в надутые до отказа паруса. Но легко остановилась, стоило капитану сказать заветное слово.
— Ками, иди в каюту, 60 миль, и мы на месте.
Меня от чувств переполняло. Берег. Эдарон. Новая жизнь. В каюту не просто шла — бежала. Вещи с собой везла только самые необходимые, ведь понимала, что придется со всем разбираться самостоятельно, в том числе и транспортировкой багажа. Но все-таки сейчас нужно было собрать по каюте разбросанные мелочи.
На палубу, когда бросили якорь, пробиралась не в первых рядах. Не то, чтобы это было желанием плестись в хвосте. Хотелось просто затеряться в толпе, впитать радостные эмоции чужих встреч.
Меня тут не знали, но счастливо улыбались. Это было приятно.
— Камелия! — окрик я услышала уже подходя к скоплению носильщиков, кэбов, и прочей наемной силы. Капитан Юджин спешил догнать нерадивую ученицу.
— Камелия, послушай, — мужчина некрепко схватил меня за локоть. — Вот тут мой адрес в Эдароне. Не самый престижный район, но, если возникнут проблемы с жильем, обращайся! — капитан немного стушевался, размышляя, стоит ли продолжать разговор. — Ну, или вопросы вдруг… тоже буду рад оказать помощь. Я здесь живу от рейса к рейсу.
Я внимательно посмотрела на этого мужчину — совсем не старого и очень привлекательного, и решила, что он действует от чистого сердца. И такое личное предложение действительно несет в себе лишь желание помочь. Поэтому тепло улыбнулась, принимая записку.
— Спасибо… Капитан, я хотела спросить… — Юджин, до того пребывающий в некотором замешательстве немного расслабился. Видимо, помощь предлагал на чистом энтузиазме и боялся, что я могу воспринять предложение превратно. — Месяца 4 назад на вашем корабле плыл юноша, Лир. Его потом искали… Кхм, кхм. — пришлось прочистить горло, ведь спрашивать про друга оказалось неожиданно тяжело.
— Я его помню, Ками, — капитан смотрел внимательно и настороженно, как зверь, готовый к прыжку.
— Где он сошел? — да я смогла. Сказала, спросила и теперь в нетерпении ждала ответ. Готовая в любой момент активировать защитные плетения, хоть в последнее время сердце вело себя более спокойно.
— Маленький порт близ Эдарона. Мы в этот раз там не останавливались.
Разочарование. Оно опустилось на меня, будто мешок с соломой. Вроде и не непосильная ноша, но нести долго тяжело.
Должно быть мое лицо, как открытая книга, ведь капитан почти сразу крепко обнял, будто пытаясь защитить. А я так и цеплялась за него, впитывая чужое тепло, пока совсем не отпустило.
Поблагодарив еще раз Юджина, я пошла к стоянке наемных экипажей, думая о том, что Лир этой остановкой, не доезжая Эдарона, ставил точку. Окончательно и бесповоротно. Одно дело искать его в столице, где планировали учиться, а другое — непонятный пригород, до которого и добраться-то будет проблематично.