- Техники, механики, оружейники должны быстро и качественно готовить материальную часть самолетов к интенсивной боевой работе, - сказал он, а затем обратился к коммунистам обслуживающего подразделения - БАО, призвав их действовать умело, быстро.
Рано утром следующего дня поэскадрильно, группами по шесть самолетов полк начал облет района боевых действий. В воздухе было сравнительно спокойно, и мы "провезли" всю летную молодежь, показали ей линию фронта, приобщили к своему боевому коллективу.
Чувствовалось, что наступившее затишье вот-вот взорвется активными боевыми действиями. Противник явно накапливает силы. По данным агентурной разведки, на этом участке фронта появились наши давние "знакомые", с которыми нам приходилось встречаться не раз и не два - и в небе Кубани, и над просторами Украины: эскадры "Рихтгофен", "Удет", "Мельдерс", "Зеленое сердце". Значит, гитлеровское командование в данный момент придает этому участку фронта весьма важное значение. Летчики в этих эскадрах собраны отборные - хитрые, коварные, с солидным боевым опытом. Воздушные схватки будут серьезные. Надо готовиться к боям по-настоящему.
...После того как мой ведущий стал командиром дивизии, я тоже пошел на повышение - сам стал ведущим, а моим ведомым был назначен молодой летчик Андрей Иванков. Я успел уже слетаться с ним, вместе мы произвели облет района боевых действий. Новичок пришелся мне по душе. Он хорошо пилотировал, отличался быстрой реакцией, смелостью, решительностью. "Натаскивал" я Андрея на боевое применение точно так, как в свое время Покрышкин - меня. Еще одно хорошее качество заметил я у Иванкова: он превосходно ориентировался. Когда бы я ни запросил его, где мы летим, - всегда он точно называл место.
И надо же такому случиться - летом вдруг я... загрипповал. Наш полковой врач запретил мне летать, а тут как раз начались бои. Друзья летают на боевое задание, а меня держат в лазарете. Какая обида!
Узнаю от друзей: четверка Клубова вела трудный бой. Ведомый командира группы лейтенант Карпов в этом бою погиб. Клубов не мог остаться без ведомого - и взял Андрея Иванкова. На время - пока, мол, Голубев поправится. Да так и не захотел с Андреем расставаться. Я не возражал: Клубов был храбрым, отважным летчиком, он дрался отчаянно и смело, и я знал, что Иванкова он быстро введет в строй.
Когда я возвратился в эскадрилью, мне дали ведомым нового молодого летчика - Николая Кудинова. Он тоже оказался хорошим боевым товарищем. Здесь же в Стефанештах, в районе аэродрома, я "натаскивал" его боевому применению, и тоже учил своего ученика так, как учил меня когда-то мой учитель, мой ведущий - Покрышкин.
Кудинов быстро осваивал науку воевать, молниеносно повторял мой маневр, понимал меня буквально с полуслова. Вскоре мы с ним стали вылетать на боевые задания.
В районе Ясс шли воздушные бои, правда, не отличавшиеся особым напряжением, как того мы ожидали. Но мы чувствовали, видели, что обстановка на этом участке с каждым днем все больше усложнялась. Наши воздушные разведчики В. Цветков, Н. Коряев, П. Табаченко-Чертков, Н. Трофимов, П. Кетов докладывали, что противник из тыла, со стороны Бухареста и Плоешти перебрасывает по железным и шоссейным дорогам технику, боеприпасы, горючее и живую силу. Это явно свидетельствовало о том, что готовится контрнаступательная операция.
Так оно и случилось. В начале мая 1944 года немецко-румынские войска перешли в наступление. Завязались ожесточенные бои. Фашистское командование, придавая серьезное значение этой операции, бросило в бой значительные силы авиации.
Надо сказать, что наши молодые летчики уже успели совершить по нескольку боевых вылетов, участвовать в воздушных схватках. Смело, тактически грамотно дрались с вражескими асами А. Иванов, Н. Кудинов, А. Сеничев, Г. Бабкин, М. Бузуев и другие ребята. Мы искренне радовались каждому их успеху.
Воздушные бои нарастали и стали очень упорными. Противник применил тактику массированных налетов бомбардировщиков Хе-111, Ю-88 и Ю-87 большими группами - по 60, а то и 100 самолетов в каждой. Их сопровождали не только истребители Ме-109, ФВ-190, но и машины итальянского и румынского производства.
Фашистское командование, пытаясь завоевать господство в воздухе, применило новые тактические приемы ведения боевых действий авиации. В частности, перед нанесением массированного бомбового удара большой группой бомбардировщиков вперед высылались истребители ФВ-190 с бомбами. Те приходили на передний край и начинали обрабатывать позиции наших войск. "Мессершмитты" их прикрывали, и наши летчики, естественно, завязывали с ними бой. Через некоторое время подходили вражеские бомбардировщики. Мы заметили, что их боевой порядок построен по типу нашей кубанской "этажерки", разработанной и примененной Покрышкиным. Выходит, противник стал перенимать нашу тактику. Уже в ходе боев мы перестраивались на новые методы борьбы, применяли контрприемы.
Мы тоже стали летать большими группами - до 24 самолетов. Не помню такого даже на Кубани, где происходили самые массовые бои. Здесь же новая тактика противника вынудила нас увеличить наряд самолетов. Надо, однако, признать, что такой боевой порядок большой группы истребителей громоздковат. Но благодаря умелому управлению боем, грамотному использованию радиосредств, да и крепкой воинской дисциплине, мы воевали успешно при совсем малых потерях.
Припоминаю эпизод. 29 мая наша группа, состоявшая из 16 истребителей, вылетела на прикрытие поля боя в районе Скуляны, Негрешты и Тыргу-Фрумос. Ударную восьмерку возглавлял А. Клубов. Вторую восьмерку вел Г. Речкалов.
Подходя уже к линии фронта, наши летчики увидели большую группу Ю-88, прикрытых "мессерами". Клубов решительно повел свою восьмерку в атаку. В это время восьмерка Речкалова связала боем истребителей прикрытия.
С первой же атаки один "юнкерс" был сбит, второй зажжен. Строй бомбардировщиков нарушился. Воздушные стрелки открыли из турельных пулеметов плотный огонь, но он уже был неэффективным. Вражеские летчики поспешили неприцельно сбросить бомбы.
Выходя из атаки, Клубов услышал голос своего ведомого Андрея Иванкова:
- Внизу "мессер" заходит кому-то из наших в хвост!..
Клубов моментально среагировал - и с полупереворота дал очередь по атакующему "мессершмитту" и сбил его. Этим командир спас от верной гибели своего боевого товарища.
Бой разгорался. На подмогу "мессерам" пришла десятка "фоккеров". А нам стала помогать восьмерка соседей, летавших на "лавочкиных".
Возвратились наши ребята домой с убедительной победой: 11 сбитых вражеских самолетов! Один только наш летчик, Душанин, самолет которого был подбит "мессером", не дотянул до аэродрома и приземлился в поле "на живот".
Я уже подчеркнул, что успеху способствовала не только выучка, а и дисциплина.
Но были случаи и иного характера. В одном из боев с "лаптежниками" (Ю-87) и истребителями прикрытия ФВ-190 в районе Ясс двум нашим молодым летчикам лейтенантам Петухову и Барышеву досталась легкая победа - они сбили по самолету: один свалил "юнкерса", другой - "фоккера". Окрыленные первой удачей, они в последующих боях, проявив зазнайство ("не так страшен враг, как его малюют"), стали гоняться за отдельными вражескими машинами, отрываясь от своей группы и, естественно, нарушая ее боевой порядок. Старшие товарищи напомнили им разговор на недавнем партийном собрании, где шла речь о вводе в строй молодого пополнения. Петухов и Барышев обещали исправиться, но...
На третий день они вновь повторили ошибку: стали гоняться за легкой добычей - и сами оказались под огнем вражеских истребителей. Благо, что спаслись на парашютах, но остались, как у нас говорили, "безлошадными". И пока не пришли в полк новые самолеты, они, конечно, не могли участвовать в боях.
Урок Петухов и Барышев получили серьезный. Призадумались не только они, но и все наши новички: "Дисциплина, брат, не пустые разговорчики!.." И поняли, что бой не прощает ошибок, что побеждает врага лишь тот, кто умеет сочетать мастерство со смелостью, отвагу с точным расчетом, хорошую тактическую подготовку с дисциплинированностью.
В самый разгар боев под Яссами, помню, собрали весь наш летный состав и проинформировали: на нашем участке фронта появился "Як" с красным коком, на котором летает вражеский летчик. Перелетает линию фронта, приходит к нам в тыл, пристраивается к той или иной группе идущих на задание самолетов и, выждав удобный момент, сбивает наш самолет, затем штурмует дороги - и уходит. Его надо сбить. Но надо проявить осторожность - как бы не атаковать своего "яка" ведь и у нас и в других авиаполках есть "Яковлевы" с красными коками винтов.
Надо проявлять бдительность. Если появится "як" и будет явно пристраиваться - в любом случае не давать ему заходить в хвост.
Нам не пришлось встретиться с фальшивым "яком". Вскоре нам сообщили, что он попался: группа наших "яков" расправилась с коварным фашистом. Он не знал, что на наших машинах были уже на коках новые условные знаки. Стал пристраиваться. Тут его и подсекли.
Воздушные бои продолжались. Но не было в этих сражениях прежнего напряжения. Противник нес большие потери, проигрывал в тактике и не мог завоевать господства в воздухе. Исход был ясен: врага ждал разгром и на этом участке фронта. Но нам не привелось быть свидетелями завершения этой операции: поступил приказ срочно перебазироваться в район Львова. Там готовилось новое наступление. Там мы были нужнее.
Здесь линия фронта выгнулась дугой в западном направлении. Она как бы показывала, что недалек тот день, когда немецко-фашистские захватчики будут полностью выброшены за пределы наших священных границ, и Родина будет полностью освобождена.
Дивизия вошла в состав 7-го истребительного авиационного корпуса генерала А. В. Утина. Мы без всякого изучения и облета района боевых действий сразу же включились в боевую работу. Началась Львовско-Сандомирская операция.
Партийная и комсомольская организации нацелили весь личный состав полка на быстрейшее и успешное выполнение боевых задач. Да мы и сами понимали, что находимся на одном из главных направлений, что нам Верховное Главнокомандование оказало большое доверие, возложив задачу завоевать господство в воздухе и обеспечить надежное прикрытие наступающих войск. Мы понимали, что нам предстоит выдержать упорные и жестокие воздушные бои.
С самого начала операции наши предположения оправдались. Противник активно вступал в бой. Его бомбардировочная авиация стремилась наносить массированные налеты большими группами. Истребительная авиация немцев все время висела над полем боя. В первых же схватках были потери с обеих сторон..
Так, утром 16 июля 1944 года шестерка под командованием капитана А. Труда вылетела на прикрытие поля боя в районе Львова. На высоте трех с половиной тысяч метров наши летчики, не успев еще оценить воздушную обстановку, сразу же попали в трудное положение: на них со всех сторон навалились "фокке-вульфы" и "мессеры". Завязался напряженный бой. Противник все больше и больше наседал да нашу шестерку, и в общей сложности его самолетов стало двенадцать. И тут, как на грех, наша радиостанция наведения из-за неисправности не смогла проинформировать летчиков, находящихся выше.
В воздухе началась самая настоящая свалка. Наши летчики активно вступили в бой, но силы были неравные, - пришлось в основном отбиваться от беспрерывных атак противника.
Инициативу захватили немецкие летчики. Это было слышно даже по радиоприемнику, установленному у нас на аэродроме. В эфире стоял такой гвалт, что нельзя было не понять: трудно приходится нашим ребятам!
В результате боя наша шестерка рассыпалась. "Фоккеры" ее изрядно потрепали, и она в течение длительного времени по одному и парами собиралась на свой аэродром.
Вернулись пятеро. Ивана Руденко в конце боя сбили.
После возвращения нашей группы командир полка собрал весь летный состав, заслушал доклад летчиков, сделал подробный разбор боя, указав как на его положительные стороны, так и на недостатки. В конце разбора было сделано соответствующее внушение. Мы тяжело переживали потерю Ивана Руденко. Но у каждого из нас все же теплилась тайная надежда: "Может, жив? Может, вернется, как это часто бывало?"
В последующих боевых вылетах командир полка увеличил наряд самолетов. Была изменена и тактика прихода на линию фронта. При подходе к линии фронта мы тщательно уточняли воздушную обстановку и выходили на передний край на увеличенной скорости полета. Бои по-прежнему были напряженными и изнурительными: фашисты яростно сопротивлялись.
Вечером того же дня мы уже в составе двенадцати самолетов - двух ударных четверок капитана Г. Речкалова и капитана А. Клубова, четверки прикрытия А. И. Покрышкина (ведущим общей группы был А. И. Покрышкин) прикрывали войска конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова. Встретили до тридцати шести Ju-87, четыре Hs-129 под прикрытием восьмерки "фоккеров", которые, подходя к линии фронта, начали перестраиваться в боевой порядок для нанесения бомбового удара по нашим войскам. Обстановка складывалась так, что некогда было занимать выгодное положение для атаки. Каждая секунда имела большое значение. Надо было упредить противника, помешать перестроению и тем самым сорвать прицельное бомбометание.
Наши ударные четверки Речкалова и Клубова смело врезались в строй "юнкерсов" и с первой же атаки подожгли два Ю-87. Наша четверка под командованием Покрышкина набросилась на "фоккеров".
Завязался воздушный бой. Сначала на виражах, а затем и на вертикальных маневрах. Инициатива с первых же минут была захвачена нашими летчиками. Напряжение боя с каждой минутой нарастало. "Юнкерсы" стремятся встать в круг и замкнуть его для бомбометания и самообороны, но наши летчики, беспрерывно атакуя, не дают им этого сделать.
Все перемешалось, только по коротким командам по радио, подаваемым командирами наших четверок, было ясно, что бой идет организованно.
В тот момент, когда Покрышкин добивал Ю-87, ко мне в хвост пристроился "Фокке-Вульф-190".
Враг был от меня уже метрах в ста, но, видимо, вынести прицел вперед для упреждения никак не мог.
Секунда, вторая - и мой самолет мог попасть под трассу "фоккера", но товарищи выручили: они по радио сообщили о нависшей надо мной опасности. Я мгновенно произвел резкий поворот вправо, позволивший мне увернуться от огня "фокке-вульфа" и одновременно прикрыть выход Покрышкина из атаки.
Длившаяся двадцать минут, эта воздушная схватка носила яростный и ожесточенный характер.